Непреодолимое желание

Порочный принц бесцеремонно и без всякого разрешения, дозволения или приглашения войти проскользнул внутрь плохо освещенных покоев из-за гобелена и закрыл за собой проход. Завидев племянника в расслабленной позе на другом конце комнаты, он довольно ухмыльнулся и вздернул бровь. «Я очевидно, очень вовремя», подумал про себя мужчина. Не говоря ни слова, Эймонд лишь сощурил глаз и, пока еще сдерживая себя от улыбки, наблюдал за мужчиной, идущего к нему с другого конца комнаты. – Я зайду, ты не против? – спросил Деймон, безотрывно глядя на раскрасневшееся от пара лицо, с которого стекали капли воды и пота. –  Вероятно, мне нужно повесить замок на эту стену, – дернув уголками губ, подытожил юноша. – Твое желание. Войти я смогу и через входную дверь, – закончил мужчина, проверяя, надежно ли закрыта входная дверь в покои. Эймонд внимательно следил за размеренными и словно крадущимися движениями Деймона, а тот, нарочито растягивая каждое свое действие, неотрывно смотрел во взгляд единственного глаза. Подойдя ближе к ванне, Деймон не спеша снимал с себя одежду и бросал ее на пол, что, вероятно, вызывало волну раздражения у чопорного, порой чрезмерно аккуратного юного принца, одежда которого была уложена рядом. Юный принц лишь фыркнул и откинул голову на бортик, погружаясь в воду по самую шею.   Клубы пара, поднимающиеся от горячей воды, вмиг покрыли тело мужчины бисеринками пота. Деймон впервые видел племянника в настолько беззащитном, нежившим его рассудок положении. И обуздав свое непреодолимое желание выволочь его из этой ванной и оттрахать мокрого на близлежащей устойчивой поверхности, глядя на эту картину, обдумал другую, более чувственную затею. Эймонд сквозь приоткрытый глаз наблюдал за дядей, и его взгляд зацепило то, что мужчина взмок, что не могло не будоражить воображение. –  Хмм, – привычно протянул юноша. – Жарко? – не без доли сарказма в расслабленном голосе спросил он, – может на балконе прохладнее? Юный принц лишь наблюдал и ждал, что же тот предпримет. Зная находчивость и сообразительность дяди, не утруждающего себя ненавязчивым флиртом или ухаживаниями, он не ожидал чего-то романтичного. – Остроумничаешь? Ты слишком болтлив. Двигай свой красивую задницу, Высочество, – невозмутимо произнес Порочный принц. Прикрытый глаз Эймонда резко распахнулся, и он вопросительно уставился на мужчину. Деймон, уже будучи полностью обнаженным, тихо хохотнул. Вводить мальчишку в ступор нравилось не менее сильно, чем вгонять в краску. И сейчас раскрасневшийся от горячей воды и пара, удивленно смотрящий на него племянник вызывал в нем лишь одно желание: затискать в объятьях. Прежде чем фигурные губы раскрылись, дабы начать увлекательную возмущенную тираду по поводу непомерных запросов и наглости брата короля, Деймон уже потянул его за плечо, освобождая место для себя, намереваясь усесться позади и уложить его голову себе на грудь. – Здесь вполне хватит места для двоих, если ты перестанешь пыхтеть и подвинешься. – Но… – попытался возразить Эймонд, но Порочный принц бесцеремонно плюхнулся позади юноши, выплескивая при этом немало воды на каменный пол. Юный принц, согнувшись, теперь сидел между коленей, выглядывающих по обе стороны от него. –  Ну вот, места предостаточно, – довольно проворчал мужчина, пялясь на мокрый белый затылок и манящую, порозовевшую от пара кожу спины. –  Да уж, ты просто удивительный нагл… –  Лучше замолчи, – прошептал мужчина, – иди сюда. Мужчина за шею притянул юного принца к себе, укладывая того спиной на свою грудь. Несколько мгновений Эймонд щетинился, но как только его голова удобно устроилась на чужом плече, и Деймон почувствовал, как тело в его руках расслабилось, оба принца отдались волшебству момента. Ванна оказалась достаточно удобной для двоих высоких мужчин. Деймон, ухмыльнувшись, подумал: мастера, изготовившие ее, знают толк в делах любовных. Вода была обжигающе горячей, но для драконьих всадников, в чьих жилах текла густая драконья кровь, она была приятной и комфортной. Юный принц, полностью расслабившись, развернулся и носом уткнулся в чужую взмокшую шею, ощущая бьющуюся жилку и спокойный ритм сердца взрослого мужчины. В последние дни состояние Эймонда было близко к припадочному или истеричному. Нескончаемая придворная суета, изображение прилежности и ежеминутное наблюдение за ним зорких оценивающих глаз постепенно сводило и без того нервного принца с ума. Вдыхая родной запах и ощущая мерное сопение, он почувствовал, как вся тревога и копившееся долгое время раздражение покинули его без остатка.  Волшебство момента и долгожданная, безумно желанная, хоть и не озвученная самому себе в мыслях, близость с дядей исцеляла и дарила чувство полнейшего умиротворения. Деймон, желающий все-то время, пока они находились в разлуке, лишь того, чтобы запереться с этим мальчишкой в уединенной комнате, ощущал то же самое, что и юный любовник, лежащий на его плече. Мужчина, взяв с подставки возле ванной, уложенной банными принадлежностями, небольшой ковш, отодвигая от себя племянника так, чтобы тот выпрямился, подчерпнув воды, принялся поливать его волосы водой. – Что ты делаешь? – А на что похоже? – Я и сам могу помыть себя, – хотел было щетиниться Эймонд, но его слегка охрипший голос скорее выдал милое бухтение, чем недовольство или раздражение. – Можешь, но здесь я, – проговорил Деймон, перекидывая тяжелые от воды пряди через плечо, обнажая для своего изголодавшегося взора покатые плечи, шею и спину, на которой даже в полумраке виднелось множество прелестных маленьких родинок. А также посветлевший не маленький синяк, красовавшийся пожелтевшим пятном на левой лопатке. Необузданная тяга Эймонда к утомительным и болезненным тренировкам, а также его непрерывное упорное самообразование порой навевали воспоминания о собственной весьма бурной юности. Деймон в возрасте Эймонда не был настолько увлечен книгами. Лишь полеты и бордели интересовали юношескую голову того, кого впоследствии и именуют Порочным принцем и Лордом Блошиного конца. Хотя в юности своему образованию он уделял некоторое время, углубленно изучая валирийский, азы астрономии и военного дела, лишь после преодоления порога юношеской тяги к безумным и захватывающим приключениям тяга к знаниям стала возрастать все сильнее. Закончив омывать волосы, мужчина поставил ковш на поверхность и, взяв с нее кусок мыла, источавшее приятный хвойный аромат, намылил его в своих руках, намереваясь продолжить это увлекательное и крайне возбуждающее занятие. Большие мозолистые ладони старательно очерчивали контуры спины, шеи и рук. Затем, поднырнув под руки, мужчина с размеренным усердием продолжил оглаживать мыльными руками упругие мышцы груди, острые ключицы и уже слегка вибрирующее от еле слышного мычания, горло. Под этими умелыми и в то же время почти целомудренными ласками юное тело принца обмякло. И когда большие пальцы чужих рук задели соски, он несдержанно, шумно выдохнул. Эймонд с усердием игнорировал давно упирающуюся ему в спину твердую плоть, и язвить на этот счет вовсе не хотелось, ведь предательские реакции тела выдали его, как только руки Деймона заскользили по телу. Он вновь откинулся на широкое плечо позади себя и, прикрыв глаз, наслаждался каждым скользящим прикосновением. В нетерпении очертив плоский, сокращающийся от частого и судорожного дыхания живот, мужчина обхватил налитый, возбужденный ствол, делая почти невесомые движения, словно подразнивая, а не энергично лаская. – Ты сказал, что просто помоешь меня, – выдохнул Эймонд. –  Я такого не говорил, поднимайся, – чуть охрипшим голосом, требовательно произнес мужчина, убирая с вожделенного тела руки. – Что? – удивленно спросил юный принц. Вновь потянувшись за ковшом, мужчина подчерпнул чистой воды из рядом стоящего с ванной таза и смыл мыло с его тела. – Давай же, иди в постель. Эймонд, вопреки всему своему строптивому характеру, повиновался, с шумным всплеском поднимаясь на ноги, ощущая легкую дрожь в коленях. Деймон почти небрежно бросил перед ванной отрезок полотна. – Помочь? – с усмешкой спросил мужчина, заворожено наблюдая за каплями воды, очерчивающими ягодицы и бедра. Юноша лишь хмыкнул, проигнорировав  подставленную руку, ступил на заботливо брошенный сухой отрез ткани. Взяв еще одно сухое полотно, Эймонд накинул его себе на плечи. Ступив в прохладу покоев, тело вмиг покрылось зябкими мурашками. Юный принц не следил за тем, что делает Деймон, но шумная возня говорила о том, что тот, вероятно, не собирается засиживаться в воде надолго. Промокнув мокрые волосы, он хотел было обернуть полотно вокруг своих бедер, но оно было грубо выхвачено из рук незаметно подлетевшим сзади Деймоном. – Я сказал идти в постель, а не кутаться, – прошептал мужчина во влажный затылок, обвивая руками горячее тело, прижимаясь своим возбуждением к обнаженным ягодицам. – Я не собираюсь выполнять твои приказы. К тому же мне холодно после воды, – с деланным возмущением ответил Эймонд. Но щетиниться и изображать непреклонность совсем не получалось. От близкого дыхания, томительных ласк в ванной, разделенной принцами, и пламенного желания, что разгоралось весь прошедший месяц, юношу уже повело. Желание наброситься на Деймона было намного сильнее, чем мнимые попытки казаться сдержанным и спокойным. Однако нетерпеливость мужчины, судя по его сбитому дыханию и блуждающим по распаренному от воды телу рукам, говорили о том, что на этот раз от провала утонченная гордость юноши спасена. –  Ненадолго. Порочный принц, сдерживающий себя очень долго, утомленный за эти суетные дни поганым ожиданием удачного момента проскользнуть в эти покои, в нетерпении резко крутанул Эймонда и, уложив одну руку на его горло, а другую на затылок, утянул призывно раскрытые губы в грубый и до не приличия глубокий поцелуй. Руки мальчишки, уже начавшего проявлять жажду близости действиями, блуждали по чужому телу. И как только его ладонь в неловкой ласке легла на перевозбужденный член мужчины, тот разорвал поцелуй и, взглянув в разные глаза, ухмыльнулся. Осознавая, что юношеское лицо, окрашенное такой пошлой истомой, не продлит их общее наслаждение надолго, а грань контроля, стремления овладеть им как можно скорее уже ускользала, мужчина резко развернул его спиной к себе, упирая коленями в матрац. Юный принц всем телом прильнул к Деймону, прикрыв глаз, ощущая желание чувствовать все эти ласки, подобно необходимости вдыхать воздух. Порочный принц уложил ладони на покатые обнаженные плечи и слегка надавил на них. –  На колени. В любой другой ситуации Эймонд, вероятнее всего, перекинул бы осмелившегося сказать ему подобное через себя и перерезал бы горло от уха до уха, но тембр голоса этого мужчины, влившего ему свой приказ на ухо, заставили покорно усесться на мягкость матраса. Деймон, наблюдая за совсем не свойственной племяннику обманчивой покорностью, с силой закусил собственную нижнюю губу, пытаясь отвлечься на легкую боль, дабы не наброситься на юношу, подобно зверю, и не взять с присущей ему пылкостью и даже грубостью. Усевшись на свои пятки позади Эймонда, он расставил колени по бокам от худых белых бедер и одним движением руки, перекинув влажные длинные пряди через плечо, вновь открыл своему взору узкую спину. Порочный принц заставил мальчишку вздрогнуть и тяжело вздохнуть, лишь подушечками двух пальцев, почти невесомо прочертив линию по позвоночнику от шеи до поясницы. Мужчина был вне досягаемости взору Эймонда, и от этого каждое касание ощущалось томительнее и ярче. Цепко обхватив руками тонкую талию, Порочный принц впился губами в изгиб шеи и плеча, медленно, насколько ему позволяла выдержка после долгой разлуки с горячо желанным любовником, оставлял на ней и изгибах плеча мокрые поцелуи, заставляя того млеть и послушно откидывать голову, предоставляя лучший доступ чужим губам. Нетерпеливые руки вновь блуждали по телу, как будто бы заново исследуя каждый изгиб и покатость мышц, однако чужого члена Деймон намеренно не касался, желая раздразнить как можно сильнее, напрочь выжигая из того всю скромность и мнимую сдержанность. И когда Порочный принц, зацеловывая шею, провел своими ладонями от груди до самых коленей, чтобы раздвинуть их по шире, слегка задел пах, юноша судорожно вдохнул и дернул бедрами навстречу, как будто бы невзначай задевая его собственное возбуждение. – Нетерпеливый, да? – победно ухмыльнувшись, спросил Деймон. Эймонд фыркнул и, находясь на краю собственного терпения, обессилено уронил голову на свою грудь, однако Порочного принца, желающего выжечь пламенем Караксеса, солдатскую выдержку племянника в моменты, когда они наедине, подобная молчаливая капитуляция, кажется, не удовлетворила. Деймон видел собственными глазами Таргариенское пламя во взгляде и повадках юноши, и ему не терпелось пробудить в нем всю ту необузданную страсть, на которую его нераскрытая пока еще в полной мере сущность была способна. Холодный и сдержанный на людях, сумевший доказать почти всем, что его натянутая маска равнодушия к этому миру – истинное его лицо, Эймонд раскрылся лишь Порочному принцу. Однако даже этим мужчина не был удовлетворен, и он предвкушал, как постепенно раскроет этому мальчишке, воспитанному в строгости и праведности Хайтаурэов, истинную Таргариенскую сущность. Деймон обхватил острые выпирающие тазобедренные косточки и подобрался губами к нежной коже за ухом. Взглядом он выцепил на постели пузырек с розовым маслом, предусмотрительно брошенный им заранее, дабы в порыве страсти не утратить момент на поиски треклятой смазки. – Ты касался себя, мой принц? Разлука была долгой, – лил шепот мужчина на ухо. Удерживая себя от предательских стонов, Эймонд шумно выдохнул. Деймон еще даже не коснулся его члена и не проник пальцами внутрь, а желание кончить возрастало с каждым движением до неприличия медлительного дяди. –  Касался ли я себя? Не думаю, что это твое дело, – усмехнувшись, ответил принц, ясно понимая, что вызовет этим раздражение и, нащупав руками чужие бедра, плавно заскользил по ним своими ладонями. Порочный принц, сощурив глаза, улыбнулся: дерзость в этом мальчишке, несомненно, заводила более прочего. Хмыкнув с деланной неудовлетворенностью, он почти небрежно, хотя и нехотя, скинул со своих ног его руки, грубо фиксируя их на Эймондовых коленях за запястья. – Мне повторить? – мужчина уткнулся носом в серебристый влажный затылок, шумно вдыхая хвойный аромат, – ты думал о моих пальцах, когда проникал в себя своими? – спросил Деймон, укладывая руки племянника на его бедра, большими пальцами оглаживая кожу кистей. – Ты слишком высокого мнения о себе. У меня нет времени на подобную ерунду! – искренне выпалил мальчишка, желая убедить дядю, тешащего себя мыслями о том, что он все это время утопал в эротических фантазиях, в его неправоте. Тешить самолюбие мужчины, поддаваясь слабостям собственной плоти, было выше его достоинства. Хотя пыл юности порой оказывался нестерпимым, и ему все же приходилось удовлетворять себя рукой, дабы просто мочь заснуть, но тренировки, полеты и учеба оказывали не менее исцеляющий эффект. – Вероятно ты дядя, истер и член, и кулак, думая о той ноч… Резкий шлепок опалил ягодицу, заглушая дерзкую речь, заставив юношу удивленно ойкнуть и ощутить сладкую боль на нежной коже. – Какого черта?! – вспыхнул Эймонд. Стыдясь собственной мысли о том, что это было невероятно приятно и возбуждающе, и прежде чем тот смекнет об этом, изобразив искренне возмущение, приподнялся, дабы отвести от себя подозрения. Две давящие на оба плеча ладони усадили его ягодицами на собственные пятки. – Нахальный мальчишка, – прошипел мужчина. Деймон ловким движением руки уже вылил себе масло на руку, и первый палец скользнул внутрь горячего жара. От долгого перерыва после их последней ночи юный принц практически позабыл эти неприятные ощущения, в преддверии накатывающих волн удовольствия. Жарко дыша в затылок, Деймон медленно направлял фаланги внутрь, крепко обхватив вздымающуюся грудь поперек, дабы тот не вырвался в очередном приступе, проявления строптивого характера. – Действительно, не солгал. Ты стал еще уже чем в прошлый раз, – промычал мужчина в чужой затылок, добавляя второй палец, чувствуя, как тело в его руках слегка напряглось, – придется терпеть боль снова, если не расслабишься. – Я не боюсь боли, – прошептал Эймонд, тяжело дыша, уже постепенно ощущая, как привыкает к этим ловким, безумно желанным весь этот треклятый месяц пальцам. Мужчина, усмехнувшись, продолжал неторопливые движения, неудобно вывернутой кистью, смещая руку с груди на перевозбужденную чужую плоть. Как только кулак сомкнулся на головке его члена, большим пальцем размазывая предэякулят, Эймонд, прикрыв рот ладонью, издал почти высокий стон наслаждения, нетерпеливо поддаваясь бедрами навстречу уже трем пальцам. – Вот и голос прорезался, чудесно, – ухмыльнувшись, произнес мужчина. Юный принц, потеряв всякий стыд и сдержанность, лениво двигал бедрами навстречу скользким пальцам, неторопливо двигающимся внутри него. Желание почувствовать в себе налитую тяжесть было практически нестерпимым, и контролировать глухие стоны мальчишка уже не мог. – Ты гораздо не сдержаннее, чем в прошлый раз, – со смешком прошептал мужчина, обильно размазывая масло по своей плоти, приставляя головку к скользкому входу. – А ты по…пре…прежнему много…б…болтаешь, – почти задыхаясь, произнес юноша, оперев руки о чужие колени, сильно сжимая кожу пальцами, насаживаясь на головку члена, чувствуя сильное, но от этого не менее сладостное растяжение. В отличие от прошлого раза, принц смог расслабиться быстрее, но даже несмотря на это, размеры плоти любовника не позволяли почувствовать желанное наслаждение, так скоро. Деймон уткнулся во взмокшую спину между острых крыльев лопаток, крепко зажмурив глаза и тяжело дыша, ожидал, когда племянник насадится сам, выбрав для себя нужный ритм. Но терпением Эймонд не отличался и, позабыв о собственном комфорте, стал двигаться слишком быстро и рьяно, чего потерявшийся в наслаждении, пыхтящий в чужую спину Деймон заметил не сразу. Юный принц напрочь забыл то, с каким трепетом и терпением растягивал дядя его в прошлый раз, задавая медленный ритм изначально. Опомнившись и выбравшись из собственного экстатичного удовольствия, Порочный принц подхватил юношу за ягодицы, останавливая его отчаянную попытку омрачить их долгожданную близость бессмысленной болью. – Тише, ты слишком нетерпелив, – с усмешкой прошептал Деймон, крепко смяв ладонями ягодицы, – медленнее, мой принц. Нам некуда спешить. От томного шепота совершенно не хотелось щетиниться. Одурманенному похотью разуму Эймонда, напротив, нравилось то, как дядя направлял его, и даже удар по ягодице опалил больше разум, чем кожу. Однако вряд ли существовал бы какой-то способ заставить принца признаться мужчине в этом вслух, не говоря уже о том, чтобы попросить еще. Задыхаясь под этими ощущениями, тяжело дыша, хмуря переносицу, Эймонд, управляемый ладонями, заботливо придерживающими его, двигался на чужой плоти, задавая нужный и безопасный ритм. – Вот так, – почти простонал Порочный принц, ощущая, как его перевозбужденный член поглощает жадное нутро. Мужчина, преисполненный чувством заботы и трепета, с удовольствием распалял юношу, прежде затрахать его до громких вскриков и сладостных стонов. Наконец, полностью опустившись на твердое естество, юноша тяжело задышал и спустя какое-то время продолжил двигаться, пока Деймон, обвив его сзади обеими руками, шептал в лопатки неразборчивые похвалы на валирийском вперемешку с обещаниями втрахивать его в этот матрас, пока тот не взмолится о пощаде. Юный принц уперся в постель между своих разведенных коленей, задавая своими бедрами не быстрый ритм, глухо постанывая, пока руки Деймона беспрестанно оглаживали его тело, иногда словно дразня, задевая истекающий от возбуждения член. Деймон наслаждался эротичностью вида, открывшемуся ему в этой необычной и весьма затруднительной для нетренированных тел позе. Оба принца проводили много времени в своих седлах, и извечные частые полеты на огнедышащих тварях, и изнуряющие тренировки закалили мышцы тел. И если у Деймона от долгого сидения на коленях ноги уже слегка ныли, то юного принца, активно двигающего бедрами, усталость в мышцах, казалось, совсем не заботила. Порочный принц, слушая пока еще тихие стоны, прогнул изящную спину невероятно податливого на данный момент мальчишки, наклонил голову и закусил губу, любуясь гибкостью и изящностью белого тела. В момент эстетического и физического удовольствия, ощущая узость влажных стенок вокруг своей плоти, в мужчине вдруг вспыхнула собственническая нотка и дерзкое желание запрятать этот огонь, сокрытый от глаз других лишь для себя. Эгоистичное желание любовника, вкусившего пылкость и великолепие юного дракона, первым. Для Эймонда, потерявшегося в наслаждении отчаянно желанной близости и заданного им темпа, все эти ощущения не давали трезво помыслить, и он совершенно не догадывался, что потемневший взор, теперь более походивший на взор голодного зверя, чем человека, прожигал в его затылке дыру. Резко столкнув с себя мальчишку, роняя того животом на постель, Деймон привстал, морщась от боли после сиденья в долгой, утомительной для мышц позе. Юный принц, потеряв чувство заполненности, приподнявшись, не успел даже запротестовать. Мужчина, не давая ему опомниться, схватил его за талию, поставил на колени, снова шлепнув по заднице, на этот раз сильнее, чем в предыдущий. – Блять, я не позво… – возмущенно выдохнул принц. Деймон, приподняв его за плечи, прервал эту возмущенную тираду и, приблизившись к уху, почти оскалившись, прошептал: – Самое время зажать подушку между зубов, мой принц, я не хочу, чтобы кто-нибудь сбежался на твои крики. Положив ладонь на белый затылок, он уткнул племянника в подушку, и прежде чем тот успел что-либо ответить, Деймон, уложив руки на упругие ягодицы, резко вошел в раздразненное нутро на полную длину, вызывая громкий протяжный стон, звук которого утонул в мягкости постели. Несдержанный отклик на его грубые ласки, дрожащие от удовольствия коленки и громкие стоны лились на распаленный разум, сладким медом, затягивая тугой узел возбуждения в животе сильнее, чем когда-либо. – Я бы с удовольствием слушал, как ты вопишь во все горло, но нам ведь не нужны лишние уши? Эймонд, еще глубже зарывшись лицом в свою постель, ощущая сладостное наслаждение, на время усмирившее его строптивость, дозволил мужчине делать со своим телом все, что тому заблагорассудится. Пристроившись к мальчишке в новой возбуждающей позе, он оглядел его сверху вниз. Глядя на опущенные к низу затылок и плечи, задранный к верху зад, мужчина, чуть ли не облизнувшись, прогнул чужую поясницу в еще более соблазнительном изгибе, углубляя проникновение. Огладив юношескую кожу, смяв ягодицы и насладившись этим видом несколько мгновений,  Деймон схватился за тонкую талию и начал насаживать податливое нутро на свой член, в ускоряющемся темпе. От такой смены в поведении юный принц опешил. До сих пор, мужчина был с ним предельно нежен, а в движениях бедрами ощущалась чувственность и размеренность, но сейчас в проявленной Деймоном страсти он ощутил нечто жгучее и первобытное. Эймонд цепко обхватил простыни вокруг своей головы, распластываясь по постели, расставляя колени еще шире, прогнулся в пояснице сильнее, навстречу сильным, безумно возбуждающим движениям. Предусмотрительность Порочного принца была не напрасна. Второй сын короля не сразу признал в громких гортанных стонах свой голос, но опаленный похотью разум не впускал мысли о том, что какое-либо достоинство в этой постели сегодня было растеряно. Лишь цепкие руки на талии и до одурения и дрожи в коленках приятные толчки удерживали его от обморочного упадка в поглотивший с ног до головы экстаз. Интенсивность движений бедер нарастала, и комнату, помимо приглушенных постелью стонов, заполнил абсолютно непристойный звук шлепков кожи о кожу. Деймон резко сместил руку на юношеский рот, быстро заглушая громкие стоны, ведь тот, сбив дыхание в беспрестанных стонах, издаваемых им в попытках выплеснуть то наслаждение, которое дарил бешеный ритм чужих бедер, в попытках втянуть побольше воздуха, вынырнул из перины. Сквозь пелену слез и собственных гортанных стонов он услышал уместные просьбы быть потише, но томный голос дяди лишь сильнее распалил, и, наглотавшись воздуха, он уткнулся обратно в мягкость перины. Мужчина на задворках распаленного диким драконовым огнем возбуждения осознал, что развернуть Эймонда спиной к себе было верным решением, лишь его лицо, исказившееся экстазом и истомой удовольствия, могло заставить пролить семя раньше времени. Деймон, замедлив интенсивность движений, наслаждаясь картиной разомлевшего и распластавшегося под ним юноши, взявшись за его плечи, потянул бескостное тело на себя. – Боги, Эймонд, какой же ты шумный, – улыбаясь, прошептал мужчина в покрасневшее ухо. Лучшей наградой, которую ему мог выразить этот непреклонный и холодный за дверьми этой спальни юнец, была утрата им контроля над собственными эмоциями. Его несдержанные реакции приводили мужчину в неописуемый восторг. –  Катись в пекло, –  на выдохе выпалил Эймонд слегка охрипшим голосом, цепляясь двумя руками за чужую голову, силясь удержать равновесие. Еще один хлесткий шлепок опалил слегка покрасневшую ягодицу, от чего мальчишка вздрогнул и судорожно всхлипнул. Находясь на грани экстатического наслаждения, юный принц понял, что это был провал. Ведь наверняка дядя заметит его восхищенную реакцию, на эту пошлую и неприемлемую для его гордости легкую грубость. Глаза Порочного принца сузились, и он улыбнулся самой своей хитрой улыбкой. –  Так вот что тебя заводит, – томный шепот лился в изгиб плеча и шеи, – лучшего и пожелать нельзя, – заключил мужчина, сомкнув кулак на чужом возбуждении. Эймонд, издав очередной стон удовольствия, откинул голову на широкое плечо Деймона, смещая руки на бедра позади себя, цепляясь ногтями за белую кожу так, словно от этого зависела его жизнь. Деймон, плотно прижав к себе юное тело, перехватывая его поперек груди, заключил тонкую шею в плен своей ладони. Два мужских, взмокших от похоти и наслаждения тела, плотно прижатые друг к другу, слились в одно целое. Порочный принц неспешно задвигал бедрами, направляя член в податливое и влажное нутро. И эти чувственные, невероятно приятные толчки отразились яркой истомой на Эймондовом лице. Между тихими всхлипываниями и стонами мужчине казалось, что из бледного, вибрирующего под его ладонью горла врываются почти неслышные мольбы не останавливаться. Эймонд, находясь почти на краю собственного удовольствия, нахмурил брови и сложил губы в букву «о» с силой вцепившись в чужие бедра, оставляя кровавые следы от своих ногтей на коже. Почувствовав напряжение тугих стенок вокруг своей плоти, Деймон слегка ускорил неспешные толчки и, скользя по скользкому от масла члену в такт движениям бедер, чувственно и сдержанно подводил того к кульминации. Всего несколько движений руки и бедер хватило юному принцу, прежде чем он провалился в ослепляющий оргазм, изливаясь в кулак, судорожно сотрясаясь всем телом. Громкий и протяжный стон заглушила ладонь мужчины. Порочный принц, схватив обеими руками мальчишку за шею, достиг своего пика за несколько размашистых движений бедрами, судорожно и хрипло сопя, утыкаясь в белые влажные волосы. Уставшие и потерявшиеся в опаляющем наслаждении, изнеможенные принцы повалились на постель.