***
Пентос
– Ставлю на то, что даже за его исполосованную мордашку цену в борделе, в котором он отсасывает, не сбавляют, – с еще более мерзкой ухмылкой закончил посетитель таверны, поднимая выше свою чашку. Затуманенный взор Эймонда переменился, но выпитое все же сказалось на его реакции, поэтому он не заметил оскалившегося в грозной ухмылке лица напротив. – Какого х… – вспыхнул мальчишка и уже было поднялся со своего места, но вставший на ноги Деймон мягко толкнул его в плечо, и тот, пошатнувшись, уселся обратно. – lykirī, zaldrīzītsos . – Да не бесись ты так! – хохотал темноволосый мужчина, – малыш, я заплачу втрое больше чем этот тип, – и вновь подмигнул глядевшему на него с бешеной яростью Эймонду. Соседи по столу хохотали всё громче, и компания была достаточно пьяна, чтобы не заметить оскалившиеся, посерьезневшие лица двух среброволосых мужчин. – Какая встреча! – воскликнул Порочный принц, подойдя к столику ближе, переменившись в лице, напустив на него некоторую веселость, – клянусь, это же тебя я вчера макал в кучу конного дерьма в том переулке. Ничему тебя жизнь не учит, как я погляжу, – хохотнув, закончил мужчина, легонько хлопнув по чужому плечу. Апогей веселости компании достиг предела, когда черноволосый вскочил с места и, поравнявшись с Деймоном, опрокинул стул. Порочный принц, довольно быстро обуздав порыв агрессии, задумал нечто интересное и могущее, как ему показалось, сотворить с пылкостью племянника невообразимое. В полной подпитыми и превеселыми людьми таверне шум этой сцены тонул в гуле множества голосов и смеха. – Никто меня никуда не макал, слушайте этого побольше! Да я твою мать… – Дядя, клянусь, я его сейчас прирежу, – прошипел Эймонд, подходя к ним ближе. – Шлюхам вроде тебя не положено буянить. Хочешь, я буду твоим дядей? Как только его взгляд вернулся на юного принца, он вновь похабно ухмыльнулся, явно намекая на свою заинтересованность персоной юноши, стоящего позади взирающего на него мужчины с аметистовыми глазами. Эймонд, взор которого наполнился драконьей яростью, хотел отодвинуть дядю, дабы добраться до горла этого хама, который под заливистые смешки и присвистывания своих товарищей закатывал сцену. Но Порочный принц, загораживая беснующегося любовника спиной, даже близко не подпустил его к цели, рукой удерживая того на месте. Количество пойла в крови этих людей не позволяло трезво рассудить и понять, в какую непростую ситуацию этот пентошиец себя вогнал. – Я отдам тебе его, но есть небольшое условие, – приблизившись к уху пьяного мужчины, очень тихо произнес Деймон. Пентошийское янтарное пойло, вопреки обещаниям Деймона, опьянило Эймонда, который дома изредка притрагивался к крепкому вину. И когда он в очередной раз порвался, подойти к наглецу, не ощущая настроения дяди, тот, грозно взглянув на него, еле слышно прошипел: – Geptot kesīr. Опешив от приказного тона, но увидев опасный предупредительный огонек в его глазах, он без лишних слов, слегка шатающейся походкой вышел из духоты таверны, вдыхая остывший ночной воздух шумного и оживленного города. Своим затуманенным сознанием он решил, что завтра же найдет эту мразь и перережет ему глотку. Пока юноша, прислонившись к стене, пытался отдышаться, дверь таверны с шумом раскрылась, и Деймон вытолкал черноволосого мужлана за дверь. – Иди вон туда и он сделает все, что захочешь. Знаешь ли, я любитель посмотреть, как пялят юнцов. – Ха! Ебать мне повезло сегодня! Потом ты мне скажешь, в каком борделе ты раздобыл такую прелесть. Шлюх с белыми патлами у нас тут не мало, но таких я еще не видывал, – воскликнул мужчина, чуть ли не облизывая губы, глядя на Эймонда, который с яростью дикого дракона всматривался в эту сцену. – Дей… – хотел было воскликнуть пораженный юноша, но Деймон уложил ладонь на его рот. – Māzigon tolī nyke, – произнес мужчина, подмигнув юноше, закидывая руку на плечо мужчины, пресекая любые попытки дотронуться до любовника, продолжая убалтывать неудачливого пьянчугу. Как только они завернули в ближайший переулок, мужчина, который назвался Лассом, нетерпеливо потянулся к юноше, но был удержан на месте: Деймон схватил его за ворот одежды. – Деймон, какого Неведомого ты творишь? – раздраженно прошипел юноша, скалясь теперь уже на дядю. – Д…ик...Деймон…Тарг..ик…ариен чтоль? – икая спросил Ласс. – Не в нашем положении устраивать публичные потасовки. А твой пыл, юный принц, наверняка жаждет порой немного чужой крови, – вздернув бровь, улыбнувшись, произнес Порочный принц. – П…ик…принц!? Удерживаемый за шиворот мужчина уже порядком заволновался, сквозь поволоку янтарного пойла, затуманившего сознание, догадываясь, что его обвели вокруг пальца и никто ему здесь отсасывать не собирается. Эймонд прищуренным взглядом посмотрел на дядю, который с силой толкнул их жертву, ударяя спиной и головой об стену. И юный принц, не произнеся более ни слова, выхватил кинжал и перерезал горло попытавшемуся завопить пентошийцу. Валирийская сталь прошла сквозь чужое горло, словно горячий нож сквозь масло, и юный принц, впервые лишив кого-то жизни, безотрывно и заворожено смотрел, как черная сталь разрезала гортань. Глядя в его наполненные агонией глаза бесстрастным взглядом, он отошел от захлебывающегося собственной кровью мужчины, издаивающего хриплые звуки, и спокойно лицезрел кровавую картину, нарисованную собственными руками. Эймонд ощутил липкое тепло на своей скуле. Несколько капель чужой крови попали на его белое лицо. Деймон, стоя сбоку, внимательно изучал профиль острого лица, с восхищением и интересом наблюдая за безумием этого мальчишки. Когда в голове Порочного принца вспыхнула эта идея, он гадал, каковы же по итогу будут действия юноши, который хоть и никогда не признавался ему в этом, но на самом деле еще не успел запачкать руки кровью. Утонченная гордость принца Таргариенов, тем более такого как Эймонд, вряд ли бы смогла спустить этому пентошийцу его глупую ошибку и оставить того безнаказанным. Однако хладнокровие мальчишки и его скорость, а точнее отсутствие колебаний перед вынесением своего решения, однозначно еще больше вскипятила в Деймоне ощущение их родства. Того, что они близки и так похожи. – Понравилось? – спросил мужчина, обдав его ухо горячим дыханьем. Эймонд, вскинув потемневший взор, медленно протерев кинжал от крови о ткань своей рубашки, вложил его в ножны за пазухой, безотрывно глядя в Деймоновы глаза. Аметист уже поглотила чернота, от чего его глаза в темноте блестели опасным и даже слегка безумным огнем. Юноша шумно выдохнул и судорожно облизнул пересохшие от дикого волнения и накатившей волны эмоций губы. – Jaes , jiōrailā yne hakossiarzā, – выдохнул Порочный принц, с силой толкая в стену племянника, у которой, еще хрипел неудачливый пентошиец. Юноша обнял за шею своего любовника и, оттолкнувшись от земли, обвил чужую талию ногами. Мужчина улыбнулся в их грубый поцелуй и сжав его задницу в ладонях, прошептал: – Знал, что тебе понравится. – Хватит трепаться, – выдохнул принц, запрокинув голову, подставляя оголенную шею под грубые укусы. – В дом. Быстро. Я не собираюсь трахать тебя у этой сраной стены, – строго произнес Порочный принц под жалобный протест любовника, который, напрочь забывшись, опьянившись пентошийским пойлом и безумством, не желал прекращать то, что они начали. Мужчина, в отличие от племянника, не был брезглив, но насладиться той страстью, которой он опоил сегодня мальчишку, все же хотелось в более комфортных и удобных для них обоих условиях. Как в тумане они дошли до временного обиталища и незаметно миновав стражу и слуг, юркими кошками проскользнули в гостевые покои, отведенные для Деймона. Когда они убедились, что ненужных наблюдателей их выходки не завелось, и дверь в покои плотно закрылась, два принца набросились друг на друга, почти сдирая с тел друг друга простые одежды, нацепленные ими ради конспирации. Деймон, толкая бедрами повисшего на нем мальчишку в сторону кровати, пользуясь тем, что тот почти ослеплен, прихватил со стола толстый кожаный ремень, служащий ему обычно, чтобы удерживать кинжал и меч на поясе. Мужчина уже давно хотел проверить свою догадку относительно Эймонда, и удачно сложившийся сегодня вечер – прекрасная возможность стереть границы и усмирить его гордость. Резко уронив уже постанывающего от предвкушения мальчишку на постель, спиной, мужчина навис над ним и, сомкнув руку на их возбуждении, проделал рукой несколько движений. Эймонд, закатив глаз, откинул голову на подушки и, воспользовавшись этой заминкой, мужчина сцепил его руки над головой. – Деймон, ȳdra daor delay, daor sir . Тихая мольба, слетевшая с вожделенных губ, обдала и без того горящее тело мужчины жидким пламенем. Терзая чужие губы, Деймон зацепил за витиеватость изголовья пряжку и быстрым движением обмотал вокруг тонких запястий ремень, оставив при этом возможность перевернуть его на живот. Эймонд, опьяненный выпивкой, адреналином и страстью, не сразу заметил того, что находчивый любовник с ним провернул. В недоумении он вскинул голову наверх и обнаружил, что его достаточно крепко привязали к кровати. – Это что еще за фокусы? – сощурив взгляд, спросил юный принц, пока Деймон, как будто бы ничего не произошло, продолжал ласкать его обнаженное тело, обводя языком вставшие от прохлады и слюны соски, ладонью поглаживая твердый член. – Не нравится? – хитро улыбнувшись, неотрывно глядя в его лицо, спросил мужчина, скользя языком вокруг пупка. – Я тебе не дикий зверь, чтобы связывать меня, – выдохнул юный принц, ощущая прилив острого наслаждения от томительных ласок горячего языка и прилив возмущения, навеянный такой дерзкой выходкой. – Разве нет? Иногда тебя можно спутать с диким драконом, – нависнув над чужим лицом, прошептал мужчина. Яростно рыкнув и впившись в губы любовника агрессивным поцелуем, юноша с силой прикусил его нижнюю губу, наполняя их рты металлическим привкусом. Деймон, отстранившись и зашипев от боли, оскалился, заглянув в голодный и жаждущий драконий взгляд. И взгляд этот, вопреки чужим возмущениям, убедил его в том, что интерес к подобного рода манипуляциям Эймонда заводит, и позиция в этой постели хоть и слегка смутила, но все же возбудила и раскрепостила. – Значит…нравится, я так и знал, – проговорил Деймон глядя на фигурные губы слегка испачканные его кровью. Эймонд заворожено наблюдал за окровавленными губами Деймона. Несколько крупных капель упали ему на шею. Порочный принц, тихо простонав от предвкушения и вида языка, слизывающего его кровь, впился в белую шею, словно голодный зверь, размазывая капли и оставляя яркие разводы на идеальном белом теле. Собственное возбуждение ощущалось им почти болезненно, но распалить в мальчишке драконий огонь стоило того, чтобы немного потерпеть, прежде чем насадить его на свой член до упора. Губы спустились к чувствительному низу живота, и его уже скользкий от масла кулак двигался по возбужденной плоти любовника, пока тот двигался навстречу ладони. Беспокойные метания Эймонда по постели вызывали натяжение кожи ремня, а его локти снова и снова беспокойно дергались. Мужчина резко перевернул его на живот, натягивая ремень на запястьях еще сильнее, и, приподняв мальчишку, уложил под него подушку. Усевшись на его ноги таким образом, что горячая твердая плоть легла между двух белых ягодиц, и потянувшись рукой к тумбочке, Порочный принц взял с нее свечу и поджег фитиль от рядом стоящего подсвечника. Откинув белые пряди в сторону, он обнажил своему взору идеальную, как белый холст, спину. Впервые за долгое время на алебастровой коже не было ни одного синяка, которые тот частенько получал на своих изнуряющих тренировках. Капнув на свою кожу несколько капель, убедившись в том, что боль терпима, Деймон наклонил зажженную свечу, и несколько капель горячего воска соприкоснулись с нежной кожей. Юноша издал удивленный громкий звук и беспокойно под ним заерзал. – Веди себя тихо. Деймон провел над его спиной свечой, оставляя каплю за каплей вдоль позвоночника, от шеи до самых ягодиц. При каждом соприкосновении расплавленного воска с обнаженной кожей юноша напрягался, и эта приятная, возбуждающая боль, творила с его разумом нечто невообразимое. Будучи скованным и находясь во власти чужих рук, иллюзорно подчиняясь, он мог позволить себе быть таким уязвимым лишь с ним. И подобная игра плавила его разум, подобно огню, плавившему свечу, горячий воск которой соприкасался с его кожей. – Ты весь дрожишь, а я еще не дотронулся до твоей сладкой задницы, – прошептал мужчина, отставляя свечу, нависая над ухом племянника, скользя рукой по тонкой талии. – Ты дрожишь, не меньше чем я, – выдохнул принц, даже не пытаясь сдерживать улыбки. – Хммм. В следующий раз я завяжу тебе и рот и глаз, – звонко шлепнув по ягодице, сказал Деймон, – как думаешь, подобное представление понравилось бы твоей набожной девице? – Да как ты… – возмущенную и смущенную речь мужчина прервал, грубовато уткнув мальчишку лицом в подушку. Он неторопливо растягивал его, невероятно медленно, почти подразнивая, толкаясь пальцами внутри, умело задевая точку наслаждения, нашептывая в покрасневшее ухо пошлые и непристойные слова и комплименты. От томного голоса над ухом, гипнотически влиявшего на разум, юношеское тело покрывалось мурашками снова и снова. Порочный принц надеялся на мольбу своего любовника, ведь его неторопливость действительно была пытливой. Но, несмотря на несдержанные хныканья, сдаваться тот все же не собирался, и возбуждение самого Деймона становилось невыносимым. Резко выдрав из под него подушку, мужчина потянул мальчишку за бедра, ставя в неудобную подчинительную позу, так, чтобы его округлая задница оказалась приподнята. И вновь звонко шлепнув по ней, приставил скользкий член ко входу, медленно проталкиваясь в растянутое и влажное нутро. Деймон наслаждался эротичностью этой картины, и ему захотелось выжечь ее на обратной стороне своего века. Эймонд подался навстречу, на что получил еще один неслабый удар по нежной коже и крепкий хват горячих ладоней на своей талии, так что теперь они удерживали юношу в неподвижном состоянии. – Будь терпеливым. Иначе это продлится еще дольше, мой принц. Эймонд, захныкав еще громче, уткнулся лицом в подушку, пока его мучитель, запрокинув голову и постанывая, проталкивался внутрь него. Наконец, войдя до основания своего естества, Деймон толкнул его на постель, вдавив всем своим телом в мягкость постели, и неспешно задвигал бедрами, вырывая из чужой груди тихие стоны и всхлипы. Когда ритм бедер участился и юноша, вынырнув из перины, протяжно простонал, Порочный принц быстро накрыл его рот своей ладонью, тут же проталкивая большой палец в жар влажного рта. – Бесстыжий мальчишка, – прохрипел Деймона, не мигающим взглядом глядя на губы, обхватившие его палец, и от ощущения языка, который проделывал круговые движения вокруг него, – с моим членом ты бы вытворил подобное? – выдохнул он в чужое ухо. От пошлостей, льющихся на ухо и пламенного наслаждения, которые дарил Деймон, снова и снова вжимая его бедрами в постель, Эймонд на мгновение потерял связь с реальностью, пропуская мимо ушей нескромное и бесстыдное предложение. Даже размеренные и неторопливые толчки заставили юношу сжаться вокруг него в предоргазменном экстазе, и мужчина также почувствовал приближение своего финала слишком быстро. Порочный принц резко вышел из растраханного нутра, чем вызвал недовольный и разочарованный вздох и, воспользовавшись тем, что племянник, тяжело дыша, пытается восстановить размеренность своего дыхания, быстро отвязал ремень от кровати. И как только мальчишка попытался высвободить руки, он с силой потянул их на себя. Сидя на его бедрах верхом, Деймон крепко стянул его руки за спиной. – Похотливый старик, да какого черта ты вытворяешь? – задыхаясь, захныкал юноша, вновь утыкаясь лицом в подушку, беспомощно дергая локтями. Ощущение того, что Деймон полностью имеет контроль над ситуацией, одновременно опьяняло разгоряченного юношу, еще больше распаляя и возмущало, ведь такие манипуляции, несомненно, задевали его уязвимую гордость. – Tubī aōha ēngos iksis drējī olvie nābēmagon, – вновь звонко шлепнув по покрасневшей коже ягодицы, прошептал мужчина, – hembar jēda, kesā gaomagon ziry isse se paktot nūmāzma . Юноша в один миг оказался сидящим на чужих бедрах, и когда он уже был готов возмутиться по поводу своих связанных рук, мужчина резко толкнулся внутрь на всю длину, чем вызвал протяжный стон. Деймон быстро уложил одну руку ему на рот, заглушая звуки наслаждения, рвущиеся из чужой груди, а вторую на горло, дабы мальчишка не завалился назад или в бок, потерявшись к экстазе, ведь руки, сцепленные ремнем за спиной, ограничивали возможность удерживать баланс. Давящая на горло ладонь и тяжелая налитая плоть внутри заставили Эймонда напрочь позабыть о том, что он в уязвимом и несколько постыдном положении перед дядей. Взглянув в чужие голодные глаза из под полуопущенных ресниц, он неторопливо задвигал бедрами. Запрокинутая голова Деймона и его тихие стоны, которые теперь и он не был в силах удерживать, еще больше опьянили и возбудили юношу, и, наращивая темп движений, почувствовал приближение собственной разрядки, несмотря на то, что его члена за этот акт практически ни разу не коснулись ни он, ни любовник. Мужчина, ощущая напряжение тугих влажных стенок вокруг своей плоти, прищурив взгляд, усилил давление на его горло, от чего тот закатил глаз и приоткрыл рот в пошлой истоме. Несколько тихих мольб мальчишки коснуться его плоти, Порочный принц проигнорировал, заворожено наблюдая, как тот, сам того не осознавая, проваливается в оргазм без лишних касаний. Мысль о том, что он доведет гордого и дерзкого дракона до кульминации одним лишь своим членом, возбуждала сильнее, чем, что либо. Бедро под ладонью мужчины напряглось настолько, что ему казалось, что он трогает каменную статую, обтянутую теплой бархатной кожей. Деймон, несмотря на всепоглощающее его удовольствие и экстаз, не мог забыться и оторвать взгляда от вспотевшего и измученного ласками любовника, боясь даже моргнуть, дабы не упустить ни мгновения великолепия этой картины. Когда ладонь Порочного принца сдавила горло еще сильнее, и мужчина чуть сместил бедра на постели, меняя угол проникновения, юношу несколько раз пронзило острое наслаждение, и он излил свое семя на чужой живот. Эймонд, тяжело дыша и хрипло сопя, обессилев, повалился на него сверху. Деймон, окрыленный эйфорией любовника, схватил его за затылок и, уткнувшись в изгиб шеи и плеча, с силой задвигал бедрами, пронзая чувствительное нутро своей плотью: – Av…аvy jorrā… – еле слышно хрипел он во взмокшую шею, до того, как его ослепила и оглушила волна оргазма.