Полет через Узкое Море занял у принцев не так много времени. Деймон убедил юношу, что их короткое путешествие займет от силы неделю. Эймонд какое-то время не мог понять, каким образом дядя уговорил его на эту безрассудную авантюру. Несколько раз по пути, обуреваемый чувством долга и ответственности перед новоиспеченной супругой и семьей, он порывался вернуться назад, но азартное желание испытать неизведанное вновь и вновь гнало его вслед за Караксесом. После месяца брака и недавнего отлета Деймона на Драконий Камень в голове юного принца все чаще и чаще вспыхивала мысль о том, что он, вероятно, по уши влюблен в этого мужчину. Иначе объяснить свое безрассудное поведение и безумную тягу следовать за ним он объяснить не мог. Их эмоциональное воссоединение на пустынном острове после длительного разлада еще больше сблизило их, а связь становилась все более прочной, и молодой человек порой вовсе забывал о том, что он почти на тридцать лет младше своего любовника. Живостью, энергичностью и азартным задором мужчина, который проявлял эти качества лишь когда они были наедине, превосходил сдержанного и спокойного юношу.
Перелетев Узкое Море, принцы решили не посвящать жителей Пентоса о прибытии на эти земли двух Таргариенов. И Порочный принц, вспомнив, что каменистые пейзажи в этом месте прячут глубокие пещеры и легко скроют двух огромных драконов, спикировал над небольшим утесом. Но прежде чем они оставили Вхагар и Караксеса вблизи необитаемых утесов, принцы под покровом ночи залетели на одну из далеких от города ферм и накормили своих драконов.
– Завтра они уже проголодаются, – проговорил юный принц, поглаживая урчащую сытую Вхагар по гигантскому кожистому носу.
– Они утомились после столь длительного перелета, – вторя движениям любовника, мужчина прижался лбом к носу Караксеса, – пока они будут отдыхать, мы повеселимся, а завтра к рассвету наведаемся в то же место.
– Ты уверен, что их здесь не найдут? – слегка встревожено поинтересовался юноша, идя подле мужчины, оглядываясь на уже дремлющих драконов.
– О Боги, какой же дар тактика в тебе пропадает. Не тревожься, мой принц. Один из знатных торговцев принимая нас в своем особняке, догадается, что два Таргариена явно не на кораблях пересекли Узкое Море, – хитро улыбаясь, ответил Деймон.
Юный принц вскинул взгляд и остановился как вкопанный, глупо уставившись на мужчину.
– Деймон, какого?! Ты не говорил, что мы будем светиться знати.
– Что-то я не припомню, чтобы я такого не говорил, – фыркнул Порочный принц, утягивая мальчишку на выход из пещеры, – на пару дней нас с удовольствием примет один из влиятельных представителей этого города. Я не могу принуждать твою прихотливую задницу к подобным неудобствам, – он демонстративно обвел свод пещеры рукой, – и предпочту трахать тебя в более комфортных для
тебя условиях.
Эймонд, закатив глаз, рассерженно фыркнул и отпихнул от себя дядю, уже пошло ухмыляющегося ему. Потупив взгляд, он молча шел подле мужчины, который увлеченно рассказывал что-то об окрестностях города, гоняя в голове тревожные мысли по поводу того, что его непреодолимое желание быть ближе к дяде может омрачить и, скорее всего,
уже омрачило его
отношения с семьей.
Забравшись по каменистому склону, Таргариенам открылся великолепный вид на синюю гладь Пентошийского залива и сам город в чудесном свете только-только начинающейся утренней зари. Налюбовавшись видами, принцы двинулись в сторону города, и уже через пару часов Эймонд рассматривал с парапета тот же вид, пока Деймон любезно общался с хозяином особняка.
– Рад вновь приветствовать Вас здесь, принц Деймон, – вежливо улыбаясь, приветствовал мужчина.
– Взаимно Алларио, благодарю за гостеприимство. Мы задержимся, не более чем на два дня.
– Вы и Ваш…сын можете задержаться насколько угодно. Для меня честь встречать столь знатных гостей. Надеюсь, наш Принц не будет оскорблен тем, что Вы предпочли мой дом в качестве временного пристанища, а не его роскошный дворец, – тихонько хохотнув, закончил мужчина.
– Эймонд сын Визериса. Я обещал брату показать его сыну пару вольных городов. Мальчишка ими грезит.
Юный принц, коротко побеседовав с хозяином дома, который вскоре откланявшись, поспешил удалиться, дабы исполнять необходимые дела, взглянул на дядю усталым взглядом.
Отдохнув после длительного перелета, принцы ближе к вечеру покинули дом торговца и, облачившись в простые и легкие одежды, вышли в гудящий жизнью вольный город. Вечерний Пентос встретил Таргариенов приятной прохладой. Несмотря на то, что Королевская Гавань стояла подле воды, как и этот город, юный принц, впервые исследуя его, не ощутил неприятной душной вони на его улицах. Они были намного шире и чище, чем в Гавани, а в переулках было спокойнее и даже уютнее, чем дома.
Обычно безэмоциональный и сдержанный на людях, Эймонд с любопытством озирался по сторонам, оглядывая улицы и любуясь новыми видами. Город был двухуровневый, и принцы шли по верхнему, что давало им возможность видеть нижний уровень, а также бескрайнюю гладь воды. Деймон прекрасно помнил эти виды, и сейчас он больше наблюдал за реакцией мальчишки, с удовольствием отмечая его живость и интерес к происходящему. Он давно уже догадывался о том, что стены и своды Красного Замка оказывают на племянника то же воздействие, что и на него самого. Здесь же, хоть и временно, они оба были свободны.
– Ну и куда ты меня тащишь? – с ухмылкой спросил юноша, приближаясь к чужому уху.
– В бордель, куда же еще.
– Веди обратно, – фыркнул Эймонд.
– Шучу, место где я смогу тебя трахать в этом городе, у меня уже есть, – понизив голос произнес мужчина, на что получил убийственный взгляд сбоку.
Улыбнувшись искренней улыбкой, Порочный принц хлопнул любовника по спине:
– Не будь занудой. Пройдемся по набережной. Морской воздух здесь гораздо насыщеннее. А потом зайдем в одно место. Еда на улицах здесь не менее вкусная, чем в наших замках. Хотя их пойло, пожалуй, самое бесполезное и гадкое, что я пил. Легкое опьянение улетучивается за считанные пол часа.
– Думаю для Эйгона Пентос стал бы сущим кошмаром, – тихонько усмехнулся юноша.
Белый цвет волос не являлся чем то, что могло привлечь взор прохаживающихся по вечернему городу горожан. Среди люда, хотя и изредка, можно было встретить беловолосых людей. В Пентосе было много путешествующих из Волантиса, в котором, как известно, больше половины населения имело белый цвет волос. А по рассказам Порочного принца, в борделях этого города дефицита беловолосых шлюх, в отличие от Королевской Гавани, не имелось. Деймон рассказал это племяннику до выхода в город, глядя на его тщательные сборы. И когда Эймонд собрался укутаться в плащ, дабы скрыть свою шевелюру, мужчина убедил его в том, что тут никто на их белые волосы даже не взглянет. Хотя, к своему некоторому удовольствию, мужчина изредка ловил косящиеся на его любовника оценивающие взгляды прохожих, но тот был настолько увлечен происходящим вокруг и не замечал их, иначе это непременно омрачило бы его хорошее настроение.
Они прошли сквозь оживленную толпу, иногда останавливаясь возле какого-нибудь занятного небольшого представления. Спустившись на первый уровень города, Деймон довел их до красивой набережной и чуть более чем через полверсты количество людей на ней заметно поредело. Морской бриз ненавязчиво ласкал тела обоих принцев через ткани их простых одежд, а приятный воздух наполнял легкие, и они оба вдыхали его так, словно не могли надышаться.
– Здесь намного чище…и спокойнее.
– Ты о том, что здесь не трахаются на улицах и не воняет дерьмом?
– Хмм. Да. И об этом тоже. Ты часто ускользал в город, когда был здесь с Лейной?
– Чаще чем следовало бы, – дернув уголками губ, ответил мужчина. Деймон с большой грустью вспоминал о мучительной смерти Лейны, которая настигла её и их не рожденного ребенка. Хотя даже подобия пылких чувств к своей второй жене мужчина так и не испытал. Но она была верной подругой, к которой он испытывал нежность и уважение. И он не мог не содрогаться от сожаления при воспоминаниях. По этой причине он решил не останавливаться во дворце Принца Реджо, ведь лишь мысль увидеть его коридоры и террасы, по которым она ходила с их не рожденным ребенком под сердцем сковывала всё нутро.
Юноша, коротко взглянув на дядю и поймав его задумчивый взгляд вдаль, понял, что выбрал не самую лучшую тему для расспросов и бесед.
– Знаешь, а мы ведь далеко улетели вчера. Ты не думал, что осев на драконах подле Бархатных Холмов, даже несмотря на кромешную тьму, наши задницы рисковали наткнуться на дотракийскую орду? Ну, или на их небольшой отряд. Потрясающие и небывалые слухи бы дошли до всех окрестных городов и Гавани.
– Два принца на драконах сожгли орду дотракийцев и развязали войну? Хотел бы я посмотреть на лицо твоего деда после такой новости, – запрокинув голову, загоготал Деймон, и его заразительный хохот передался даже Эймонду, которого при дворе смеющимся не видели с ранних лет.
Компания юноши едва ли могла надолго увлечь мужчину в объятия уютной печали. Его задор, так редко обнажаемый и отчаянно скрываемое любопытство и интерес к миру вдруг пробудил в нем давно забытое страстное юношеское наваждение к первооткрывательству.
– Вольные города это конечно хорошо, племянник. Мне интересно, какая точка на карте мира привлекала твою начитанную и любознательную натуру? – хитро улыбнувшись, спросил Деймон.
Юный принц ненадолго задумался.
– Быть может Лэнг.
– Лэнг?!
– Ты думал, что я отвечу банальное Асшай и Край Теней?
– Как минимум Соториос. С его ужасающими рассказами о пропавших без вести и погибших в страшных муках путешественниках.
– Звучит увлекательно, – грустно усмехнулся юноша, – возможно, дело в том, что первая книга об удивительных местах нашего мира, прочитанная мною, была об этом острове. Куда ведет тебя твой любопытный взор, дядя?
– Летние Острова, романтичное местечко.
– Порочного принца привлекают романтичные места? – дернув бровью, удивленно спросил юноша.
– Удивлен?
Деймон, сделав собственный и весьма интересный вывод, подвел юношу, который уже было раскрыл рот, чтобы продолжить беседу, к одной из колонн набережной. Прижав его к ее массиву, он внимательно посмотрел во взгляд единственного глаза.
– Деймон ты что творишь? Тут же люди, – привычно возмутился Эймонд, чуть ли не панически оглянувшись вокруг и оттолкнув от себя дядю.
– Здесь мы никому не сдались, – почти раздраженно фыркнул мужчина, – возможно в некоторых дворцах города водятся шпионы Паука твоей матери, но здесь мы свободны.
Когда Эймонд, наконец, заглянул ему в глаза, и мужчина, видя все тот же огонек смущения и возмущения, утянул мальчишку за колонну.
– Знаешь, мне от чего-то резко осточертел тот факт, что я могу целовать тебя только когда никто не видит, – с легкими угрожающими нотками в голосе, прошептал Порочный принц.
– Чего? Дядя ты спятил? – вспыхнул юный принц с веселым возмущением в голосе, – даже если бы нас не знали, в каких это местах общество принимает и не порицает проявления любви двух мужчин друг к другу?
Деймон, упершись рукой в колонну, приблизился к острому лицу настолько, чтобы его дыхание ласкало алебастровую кожу любовника. Он не отвечал на заданный вопрос, а лишь вдыхал запах чужой кожи и глядел в единственный глаз до тех пор, пока его не накрыла поволока вожделения, и тот судорожно не вздохнул.
Потянувшись к его губам, но так и не коснувшись их своими, он произнес:
– Isse hen dāez oktion.
Томный шепот на валирийском прошиб юное тело с ног до головы, и Эймонду вдруг стало жарко, несмотря на то, что его обдавало морским бризом с бескрайней глади синего моря. Пока до него дошла суть сказанных слов, которые были то ли намеком, то ли констатацией факта, хитрый авантюрист уже неспешным шагом удалялся от юноши.
– Ну и долго ты будешь там стоять? Я обещал, что мы вкусно поедим сегодняшним вечером, – не оборачиваясь, бросил Порочный принц.
Заложив руки за спину и прижавшись всем станом к колонне, Эймонд буравил взглядом чужую спину. Беспомощно покачав головой, сморгнув возбуждение и неясность от чужих слов, он поспешил за ним вслед.
Еда, поданная им на ужин в таверне, пришлась по вкусу юному принцу, и Деймон с усмешкой наблюдал, как тот уплетает жареную курицу и свежеиспеченный ароматный хлеб. К его удивлению, даже их фирменное янтарное пойло пришлось мальчишке по вкусу.
– Не думал, что тебе придется по вкусу эта дрянь, – с улыбкой бросил мужчина, оперев голову на свою ладонь, даже не пытаясь скрыть своих любующихся взглядов. Деймон не смог припомнить, когда бы тот ел и пил с таким аппетитом.
– Ты же говорил, что это вкусно, – оторвавшись от тарелки, тот уставил на дядю вопросительный взгляд.
– Да я про это, – кивнув взгляд в сторону простой глиняной чашки, ответил Деймон.
– Если оно тебя не пьянит, это не значит, что оно не может быть приятно на вкус, – отставляя от себя пустую тарелку фыркнул Эймонд.
– А тебя, судя по всему, очень даже, – сузив глаза и хитро улыбнувшись, произнес Порочный принц.
Юноша, отпивая приятную на вкус субстанцию, также сузил глаз:
– А может ты солгал и решил опоить меня?
Деланное возмущение племянника, а также плескавшееся на дне его зрачка веселье заставило ощутить мужчину приятное томление в животе. Живость и эмоциональность мальчишки вдали от двора не могла не поражать и гипнотически завораживать.
–
Меня оно действительно не пьянит, поэтому попрошу тебя не кидаться в меня не обоснованными обвинениями, – едва заметно приближаясь к его лицу, даже не пытаясь скрыть свой недвусмысленный взгляд, фыркнул мужчина, – кто же виноват в том, что твой изнеженный организм настолько не приспособлен к выпивке.
– Ради Семерых, прекрати так пялиться на меня, – возмущенно прошептал юноша, пропуская мимо ушей колкость.
Второй сын короля после такой чудесной прогулки смог ненадолго дать волю собственным чувствам и эмоциям, но большое количество присутствующих людей вокруг все же не давало ему в полной мере ощутить расслабленность.
– Двух дней будет явно мало, чтобы твое высочество ощутило вкус свободы. Верно? – бросил мужчина, откидываясь на спинку стула. И взяв свою кружку, сделал несколько больших глотков.
Таверна постепенно до отказа заполнилась посетителями, и обслуживающие столы работники только успевали разносить еду и кружки с пентошийским пойлом. И к огромному удивлению юноши, вскоре по заведению начали расхаживать девицы, внешний вид которых говорил о причине и цели их нахождения здесь.
– Это же не бордель, – прошептал юный принц, наблюдая за не совсем скромно одетыми девицами, усаживающихся на колени к тем, кто их не отталкивал.
Деймон, проследив за его взором, оценивающим взглядом обвел заведение.
– Так и есть. Но подпитые мужланы могут быть излишне агрессивны, если не давать их бычьей энергии нужный выход, – произнес мужчина, ухмыльнувшись, подмигнув мальчишке.
– Я уже было решил, что ты завел меня в место поприличнее, – прищурив взор, ответил Эймонд.
– Поверь, это самое прилич…
Но мужчина не смог договорить начатое. На колени его племянника приземлилась девица, платье которой едва прикрывало ее округлые достоинства.
– Такие прекрасные мужчины не часто захаживают к нам. Как твое имя милашка? – с ярко выраженным акцентом спросила темноволосая девушка, слегка двигая бедрами на чужих, как будто бы устраиваясь поудобнее.
Эймонд перевел смущенный, затуманенный от выпитого взгляд на дядю, и тот, ухмыльнувшись, окликнул девицу:
– Тебе здесь и без нас членов достаточно. Ступай, – улыбнувшись девушке, отрезал Порочный принц.
– Как же жаль, заходите сюда почаще, – проворковала девчонка, соскакивая с Эймондовых колен, и проведя пальцами по кисти Деймона, крадучись удалилась к компании, которая недвусмысленно намекнула на то, что ее обществу там будут несказанно рады.
– Боги…дядя, пошли уже отсю…
– Правильно, зачем тебе эта дешевая шлюха, когда у тебя уже есть такая сучка!
Таргариены синхронно повернули головы на соседний столик, за которым сидела компания, и один из них под шумный гогот двух своих собеседников, оценивающе прошелся взглядом по юному принцу и, не скрывая своих потаенных мыслей, состроил гримасу, которая выражала очевидное.
***
Красный Замок
– Как ты смеешь произносить подобное?! – яростно бросила Алисента Ларису, который, склонив голову набок и оперев ее о свою трость, пронзительно смотрел на нее.
– Ошибки быть не может, моя королева. Их отношения начались три месяца назад. Брат нашего доброго короля наведывался в дом Розмари. Далеко не каждый день в ее негостеприимный дом наведываются люди, готовые выдать за склянку дурмана семьдесят золотых. В том борделе шпионов не было. Но вскоре после визита Вашего деверя на Клешню, трое принцев вышли из замка под покровом ночи в известном направлении, но вернулись без Эйгона.
Алисента слегка сузила глаза, безмолвно требуя продолжать.
– Не трудно догадаться, что зелье это, которое довольно трудно отыскать в Вестеросе было куплено им не просто ради какой-то шл…прошу менять простить, Ваше Величество. Деймон действовал вполне деликатно, – недобро усмехнувшись, продолжал Стронг.
– И?! Что ты хочешь этим сказать?! Как действует эта дрянь? – вскинув руки, не в силах удержать нарастающий гнев, воскликнула женщина.
– Это очень любопытное снадобье. Но вызнать в переписке у колдуньи о глубине его свойств мне так и не удалось. Ясно одно: принц отдавался брату Вашего мужа в первый раз не по своей воле, – с нажимом выделяя каждое слово, все тем же спокойным тоном продолжал свой рассказ мужчина.
Королева, положив сомкнутые в кулаки руки на свой лоб, судорожно вздохнула. Ей казалось, что сердце выбьет грудную клетку изнутри, а пульсация в ушах лишь нарастала, предвещая сильнейшую мигрень, которую сможет залечить лишь глубокий длинный сон под снадобьями Орвиля.
– В первый…что…что значит в первый? И почему ты рассказываешь мне об этом только сейчас?!
– Шпионаж – не быстрый процесс, моя королева. Эйгон у всех на виду и несмотря на Вашу обеспокоенность, он всегда под контролем. Эймонд…с Вашим вторым сыном гораздо сложнее. Он скрытен и осторожен. Шпионить и наблюдать за ним практически невозможно. Про таланты Порочного принца, как Вы знаете, слагают легенды. Он умен, и он сдержано и умело, а самое главное, практически незаметно подобрался к Вашему сыну. В открытую за все это время они не попались ни разу. Вчера, после нашего тревожного разговора об отлете Эймонда, я перелистывал журнал отчетов обо всех передвижениях Эйгона и Эймонда по городу, потому как отчетливо запомнил ту странность. А отчет от Розмари о ее посетителях я получаю примерно раз в полтора, два месяца. Две-три тренировки принцев на виду у всех – не самый веский аргумент, дабы можно было его сюда приплести. Лишь их сумбурная отлучка за Узкое Море позволила мне собрать воедино детали этой интересной истории.
– Интересной. Не смей глумиться над этим, – вскинув твердый и злой взгляд на своего осведомителя, металлическим голосом проговорила королева.
– Как можно? Дружба юного принца и его дяди могла ведь быть просто дружбой. Кидаться подобными догадками, а проще говоря, обвинениями, без оснований – измена.
Собираясь с мыслями, дабы задать волнующий вопрос, ответ на который мог бы
стать надеждой. Королева глубоко вздохнула и подняла блестящий взор на Лариса:
– Он опоил его тогда, три месяца назад. Но потом, Эймонд. Не может же Деймон каждый раз подливать ему в стакан отраву разовая порция которого стоит семьдесят золотых драконов? Или…
– Разумеется, нет, моя королева. Их любовная, запретная связь, вероятно, вполне обоюдна.
Положив ладонь на свой рот, она вновь прикрыла глаза, пытаясь сдержать слезы и рвущийся наружу вопль отчаяния. Вылитая на ее голову информация, грозилась обратиться обморочным приступом, и ей уж точно не хотелось бы лежать без сознания перед Ларисом Стронгом.
Она зажмурила глаза, пытаясь понять то, что ей донес Ларис: Деймон соблазнил…нет, сначала опоил и принудил к соитию, а потом соблазнил Эймонда. Она не могла поверить в то, что ее прилежный сын, недавно женившийся, может по своей воле быть любовником…брата ее мужа. Вдруг в ее сознании яркой вспышкой пронеслись все те моменты, которые раньше вовсе не казались странными. Кристон, как наставник Эймонда, в своих донесениях изредка рассказывал о том, что принцы изредка тренировались на заднем дворе или просто непринужденно общались. И в день ранения сына на охоте они вернулись вдвоем поздно. Она и помыслить не могла, что за простым общением ее сына с братом Визериса может скрываться такая омерзительная и противоестественная подноготная. Вопреки всем своим материнским чувствам, ей было бы проще принять тот факт, что Деймон принуждает Эймонда ко всему этому. Но, очевидно: общение и…что бы там ни было, обоюдное.
– Но вот начало их связи не было кристально чистым. И если вдруг Вы обмолвитесь об этом Вашему сыну, который в силу юности и не опытности повелся на…
Алисента, вскинув взор на доносчика, оторопело моргала несколько секунд, пытаясь переварить им сказанное. Выдрать сына из лап Порочного принца можно было таким же способом, как тот заманил его в них.
Ей впервые в жизни захотелось самолично отдать приказ о казни. Осознание того, что брат мужа надругался над ее мальчиком, дошло до нее только сейчас. В голове пронеслась горькая мысль о том, что отец, вероятно, будет очень рад избавиться, наконец, от Деймона. Она твердо решила, что не допустит какого-либо наказания для Эймонда со стороны Отто, как и киданий каких-либо недопустимых оскорблений в его адрес.
– Кто еще знает?!
– Хмм. Думаю, вопрос этот пока открыт. Никаких слухов не ходит, ни среди слуг, ни среди знати. Их осторожность в некотором смысле, сыграла Вам на руку.
– Ты можешь подбодрить в нужный момент, – фыркнула королева, – мой сын не предатель.
– Ну что Вы, – чуть удивленно произнес Стронг, – подобные мысли не посещали даже мою подозрительную голову. Более того, я пока сомневаюсь в корысти и намерениях самого Деймона. При всем уважении, если бы он хотел причинить ему вред, унизить или перетянуть его и Вхагар на сторону черных, он бы не проявлял такую исключительную осмотрительность. В конце концов, кого бы могла насторожить их отлучка? Дядя и племянник, всадники Караксеса и Вхагар, которые знают друг друга без преувеличения дольше полвека, отлучились ненадолго, – пожав плечами, рассуждающим тоном пробубнил мужчина.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Мне приходила в голову мысль, что возможно, влюбленность, имеет место быть с обеих сторон, моя королева.
– Это…это омерзительно. Он омерзителен, я бы… – сжав руки в кулаки, прошептала Алисента, – Рейнира…Рейнира в курсе похождений своего обожаемого муженька?
– Навряд ли. Пока навряд ли. Мне будет любопытно получить более подробное донесение из города который они посетят. Однако мне думается, что и там они проявляют осторожность. Порочный принц умен и осмотрителен, как и Эймонд.
– Это уже не важно. Мне нужно время, чтобы принять решение. И никто кроме меня…
– Не следует даже произносить эти слова, моя королева. Узнают лишь те, кому расскажете Вы, – прервал твердую речь, тихий, но уверенный голос Стронга.
Королева, пытаясь усмирить свое дыхание и нарастающую пульсацию в ушах, взглянула на Лариса, который пытливо смотрел на неё в ответ, и она прикрыла глаза, содрогнувшись всем телом от его пытливого, выжидающего взгляда.
