Семь Демонов

— Умострильное зелье это то, что может оказаться особенно полезным, поскольку помогает волшебнику обрести новое чувство ясности. В мире волшебников его часто упоминают как противоядие от чар Конфундуса. Слизнорт расхаживал по комнате, взгляды некоторых учеников следовали за ним, в то время как другие были заняты тем, что заставляли своих лягушек-оригами прыгать в волосах ничего не подозревающих одноклассников. — Не злоупотребляйте этим зельем, оно не является средством повышения успеваемости. Более того, я узнаю, если вы используете его на своих С.О.В! Щекотка вывела Варю из задумчивости, и она обернулась, чтобы нахмуриться на невероятно забавного Икара. Он очаровательно улыбнулся ей, оскалив зубы, как бы притворяясь невинным. Его короткие волосы отросли за последний месяц, закручиваясь по краям от тяжести. Они падали ему на лоб, когда он наклонился, чтобы передать ей лист пергамента. Девушка быстро взяла его, бросив взгляд на профессора, который сейчас ругал студента за то, что тот заставил бумажную лягушку повеситься на его палочку, и открыла его под партой. — Ты идешь в Хогсмид? Варя на мгновение задумалась, вспоминая разговор с Элладорой. Соседка по комнате упомянула о предстоящей поездке в ближайшую деревню волшебников, восхищаясь многочисленными магазинчиками, где продавались тщательно изготовленные товары. Петрова тихонько вздохнула, прекрасно понимая, что никогда не сможет получить разрешения от женщины, с которой выросла. Как только Варе исполнилось одиннадцать лет, ее способности начали проявляться, странные явления беспокоили жителей деревни. Ребенок начал замечать маленькие искорки колдовства в воздухе, тьму, которая говорила из леса, и однажды, как и любой другой ребенок, она пошла по тропинке к сердцу леса. Смотрительница Магдалена считала ее погибшей, когда та не появлялась в течение двух ночей, плача от мысли, что потеряла девочку, которую вырастила как дочь. На третью ночь ребенок вышел из леса невредимым. Она шла за феями к одной из их тайных полян, пытаясь поймать их, когда они пролетали мимо ее покрасневших ушей. Поначалу феи были недовольны ее присутствием, бросали в нее маленькие шишки, но девочка упорствовала, улыбаясь, как ей казалось, игре. В конце концов они сдались и разрешили ей провести с ними две ночи, кормя нектаром и мелкими плодами, расчесывая своими маленькими ручками ее волосы и рассказывая ей истории о своем волшебном мире. Когда она начала скучать по дому, Варя попрощалась с ними и вернулась к Магдалене. Она рассказывала истории о сказочной пыли и гламуре своей воспитательнице, которую очень тревожили миры ребенка. Магдалена обратилась за советом к мэру города, который тут же вынес свое суждение. — Ведьма! Господь оставил нас, он допустил, чтобы в нашей деревне выросла ведьма! - кричал он, требуя немедленно привести ребенка и сжечь его. Не зная об этом, Далибор, темный жрец Сколоманса, случайно зашел к нему за припасами. Он быстро передал весточку помощникам, которые пришли среди ночи в плащах со старыми лицами и забрали ребенка. Варя несколько дней плакала, требовала отпустить ее домой, не понимая, что она сделала не так, но Далибор запер ее в комнате. В детстве она так и не узнала о случившемся, пока спустя годы одна из служанок, убирающих ее покои, не сказала ей об этом. — Мисс Петрова? – голос Слизнорта прервал ход ее мыслей, реальность разбилась о ее душу. — С вами все в порядке? Не хотите ли посетить больничное крыло? – спросил он, удивленный нехарактерным поведением своей ученицы. Варя покачала головой, глаза быстро заморгали, пытаясь прийти в себя. Ее щеки раскраснелись, а призрачная кожа, казалось, блестела от пота. Она прижала тыльную сторону ладони ко лбу, быстро вытирая его, затем опустила взгляд на туфли, стараясь дышать ровно. Паника - клыкастое божество, показавшее свои сверкающие зубы, ядовитая слюна стекала каплями по вискам, и дрожь в руках вернулась. Вы в безопасности. Здесь никто не сможет причинить вам вреда. Вы в безопасности. Здесь никто не сможет причинить вам вреда. — Ты выглядишь так, словно Кровавый Барон только что гонялся за тобой по подземельям, – раздался шепот Тома Реддла. Кроме него. Варя смотрела на него, взгляд её был расфокусирован и всё ещё блестел. Его глаза были завораживающими. Длинные тёмные ресницы обрамляли их, словно самое ценное произведение искусства, и придавали мягкий оттенок их свету. За ними скрывался жестокий ум, и его искры освещали глаза неописуемой тьмой. Холодные, расчетливые, но в то же время несущие в себе задумчивость человека, повидавшего немало грехов. Том Реддл был воплощением дьявольского искушения не только благодаря своей щегольской внешности, но и благодаря всезнающей ауре. Он доминировал в комнате, повелевая ею простым взмахом руки. — Я плохо себя чувствую,- сказала она ему полуправду. Хотя ей не удалось избавиться от недомогания, она чувствовала себя лучше. Но признаваться Реддлу в слабости было бы глупо, и даже когда ее прошлое выползало из-за темных углов, а разум ломался чуть больше, чем прежде, она натягивала фальшивые улыбки и позволяла глазам мерцать угасающим светом. — Ты плохо себя чувствуешь? – спросил он, и в его глазах было что-то такое, чего Варя не могла понять. — Жаль, – с сарказмом продолжил он, — может быть, ты умрешь, и мне не придется быть свидетелем того, как ты передаешь любовные записки на уроках. Варя с ужасом посмотрела на него, затем скомкала бумажку, которую дал ей Икар. Повернувшись к Лестрейнджу, она молча покачала головой, давая понять, что в выходные в Хогсмиде ее не будет. Он надул губы, но затем продолжил конспектировать лекцию профессора. — Это была не любовная записка, – ответила она через некоторое время, голос у нее был тоненький. Варя не знала, почему ей захотелось уточнить содержание переписки, но это не давало ей покоя. Том бросил на нее ничего не выражающий взгляд, не обратив на это внимания. Занятие закончилось, как только профессор задал им эссе о том, как важно не использовать зелья на соревнованиях, и студенты с радостью поднялись со своих мест, направляясь к выходу из кабинета. Варя осталась на месте, дождалась, пока все покинут кабинет, и подошла к Слизнорту. — Профессор, – начала она, вместо нее заговорил тошнотворно сладкий голос, — я хотела бы извиниться за то, что была так не сосредоточена во время вашего урока. Честно говоря, в последнее время я чувствую себя неважно. Варя не совсем солгала - она боролась с осенним недомоганием, но прекрасно понимала, что причина её рассеянности не в этом. Слизнорт сел за свой стол, неторопливо собирая свитки, и бесстрастно махнул ей рукой, жестом призывая подойти поближе. — Не волнуйтесь, мисс Петрова. Я прекрасно знаю о ваших выдающихся способностях в учебе, - признался он, —я просмотрел ваши документы и был впечатлен, думаю, я уже говорил вам об этом. Я понимаю, если этот урок вызвал у вас скуку, он не был таким сложным для человека вашего положения. Варя притворно улыбнулась, на ее осунувшемся лице выделялись щеки, натянутая кожа, брови сходились в тревожном выражении. Если мужчину и беспокоил ее призрачный вид, то он не подавал виду. — Да, раз уж мы заговорили об этом, мой друг рассказал мне об одном внеклассном мероприятии, которое он посещает. Его проводите вы, сэр, и мне сказали, что там присутствуют только самые опытные волшебники и ведьмы, - она опустила лицо в притворном беспокойстве, — но потом я поняла, что меня не пригласили, и... я не хочу переступать границы дозволенного, но разве я оступилась в ваших глазах? Слизнорт посмотрел на нее, на его лице промелькнуло удивление, и Варя подумала, не слишком ли она нагрубила, не слишком ли требовательна. Ей ни в коем случае не хотелось показаться, что она начинает выпрашивать приглашение, но гордость и любопытство заставили её сделать шаг вперёд. — Нет, конечно, нет, вы очень развитая студентка, и я слышал только хорошее о вашем имени! Это весьма любопытно, ведь я посылал приглашение для вас несколько недель назад, – сказал он, смущённо почесывая макушку. — Реддл заверил меня, что передаст его... — Реддл? – спросила Варя, сдерживая раздражение. Конечно, кто бы еще мог удержать ее от такой встречи? — Ну, да! Я видел, как вы разговаривали на занятиях, и решил, что лучше, чтобы это сделал кто-то из ваших знакомых. А, возможно, его напряженный график не позволил передать приглашение. В любом случае, будьте уверены! Я буду рад видеть вас на моих встречах. Такой яркий ум, как у вас, должен быть отмечен. О! – он вдруг остановился, открыл ящик стола и стал что-то искать. Он достал календарь и положил его на стол. — Как вовремя вы спросили! Мы должны встретиться за две недели до Хэллоуина! Варя кивнула, на ее лице появилась довольная улыбка: — Обязательно приду. Спасибо, профессор! Она повернулась и направилась к двери, в ее шагах слышался гнев. Варя поняла, что Реддл начал разыгрывать с ней пустую шараду, подталкивая к тому, чтобы растревожить ее, заставить проявить хоть какие-то эмоции по отношению к его власти и контролю. В его действиях чувствовалось предостережение, которое, как и в случае с отравлением Айви Троуч, указывало на то, что связи Тома уходят глубоко в недра Хогвартса. Он был полубогом среди простолюдинов - отсылка к боевым приемам Ареса и его печально известной жестокости, как будто греческий бог наделил префекта Слизерина всем оружием, необходимым для победы над Хогвартсом. Когда она вышла из класса, её встретил парень с каменным лицом, который смотрел на неё сузившимися глазами. Том оттолкнулся от стены, скрестив руки на груди, и медленно подошел к ней. Он опустил голову, опустив глаза на ее уровень, и ухмыльнулся. — Я не думал, что ты будешь подлизываться, Петрова. Думал, что твоя гордость и так сильно пострадала от многолетнего страха, – сказал он с издевкой в голосе. Она раздула ноздри, возмущенная его наглым поведением. — Может быть, – проворчала она, вызывающе подняв глаза, — если бы ты не украл мое приглашение, мне бы не пришлось прибегать к таким мерам. Мальчик откинул голову назад, зловещий смех эхом отозвался в пустом коридоре. Затем он выпрямился, насмешливо подняв брови. Он потянулся к карманам и достал фиолетовый конверт, запечатанный свечным воском. — Это? – проворчал он, повернулся и пошел дальше по коридору, когда девушка потянулась за ним. — А, я, видите ли, забыл. Как сказал Слизнорт, я не могу не быть поглощенным своим расписанием. У меня нет времени на отправку твоей почты. Он бросил письмо назад, за плечо, и Варя поймала его руками, чуть не ударившись при этом. Она пошла за парнем, когда он свернул за угол, все еще раздраженная его игрой. — Тогда зачем было говорить, что ты собираешься его отдать? – поинтересовалась ведьма, уже зная, что он вовсе не собирался его ей отдавать. Тем не менее, она потакала его методам, пытаясь найти ответы за его психологическими механизмами и защитами. Реддл любил выставлять окружающих на посмешище, но высокомерный человек не тратил время на тех, кого считал бессмысленным, и поэтому Варя могла лишь догадываться, что в его планы входит и она. — Ты уже знаешь ответ на этот вопрос. Не прикидывайся дурой, Петрова, а то я могу подумать, что ты такая же, как и все эти чертовы идиоты, – сказал он, указывая на толпу студентов Гриффиндора, которые пытались пронести корзину со змеями к своей башне. Варя остановилась на месте и смотрела, как Том приближается к ним с величественной грацией, сцепленными за спиной руками и быстрыми шагами. Он остановился перед ними, пугая их своим неожиданным присутствием. — О чем вы думаете, что вы делаете? – спросил он с угрозой в голосе. Одна из гриффиндорцев, миниатюрная девушка с маленькими ушками, восхищенно уставилась на него. Ее друг, четверокурсник, смотрел на них с отвращением. Он обнял ее за талию и притянул ближе к себе, подальше от Реддла. — Ничего –- быстро ответил мальчик, затем посмотрел на корзину со змеями, и с его губ слетело ругательство, когда он понял, в какое компрометирующее положение они себя поставили. — То есть... ничего? – повторил он. Том насмешливо хмыкнул, выхватил корзину из его рук и окинул его внушительным взглядом. — Десять очков с Гриффиндора, – сказал он и отправил их прочь. Он повернулся к Варе, бросил на нее изумленный взгляд, словно забыл о ее присутствии, и прошел мимо нее. Варя хмуро смотрела ему вслед: — Ну что ж, тогда иди и наслаждайся общением со своими друзьями-рептилиями. Одному Мерлину известно, что они могут оказаться единственными, кто оценит твое присутствие. Том был вне себя от ярости, лицо его напряглось, когда он миновал тень лестницы. Его руки вцепились в края корзины, не обращая внимания на шипение существ, которые находились в ней и умоляли его освободить их. В его ушах звучали оды бодрости, голоса и доказательства его наследственности, и он позволил щекочущему ощущению ласкать его самолюбие. — Скоро, – шипел он им, а его разум работал как часы. Мантия развевалась за ним, делая его похожим на бешеную летучую мышь, преследующую свою жертву, и клыки блестели в слабом свете. Он остановился перед стеной, неровно дыша - кожа горела, болела и гудела от жажды мести. На губах его заиграл зловещий смех, а горло сжалось, когда он почувствовал, как участился пульс. Он прошёл по коридору, позволяя своим мыслям погрузиться в свои потребности и желания, а затем уставился на появившуюся перед ним дверь. Он вошёл в Выручай Комнату и, захлопнув за собой дверь, направился к деревянному столу. Он поставил корзинку на стол, затем повернулся и посмотрел на три бледных лица, занимавших несколько стульев. Лестрейндж, Розье и Малфой обменялись взглядами, понимая, что что-то не так. Том посмотрел на них, на его губах появилась легкая мрачная улыбка, затем он сел на край стола. Огонь ярко обжигал дрова, отбрасывая темную тень на левую сторону его лица. Он откинулся назад, и на него снизошло внезапное спокойствие. Тишина была оглушительной: парни смотрели друг на друга, ожидая, что скажет их лидер. — Кто ей сказал? – проговорил голубоглазый волшебник, следя глазами за всеми их выражениями. Он перегнулся через стол, и с его розовых губ сорвалась легкая насмешка. — Это ты, Лестрейндж? С твоим жалким желанием привлечь её внимание? Пытался ли ты завязать разговор в своей жалкой попытке заслужить её расположение? Икар отвел взгляд, уши его пылали от гнева и смущения, но он промолчал, покачав головой в ответ на вопрос. Том безмятежно вздохнул, глядя на то, как Лестрейндж с позором опускает голову. Как и следовало, подумал он. Том заметил влюблённый взгляд Лестрейнджа, которым тот наблюдал за Варей, и с благоговением в глазах следил за ней всякий раз, когда на её лице появлялся слабый след улыбки. Ему казалось уязвимым, нелепым, что его пленяет такая поверхностная вещь, как внешность девушки, и он не мог отделаться от ощущения, что это оскорбляет её интеллект. Том стремительно повернул голову, похожий на бдительного ястреба, и его взгляд упал на Абраксаса Малфоя. Его правая рука не сводила с него пристального взгляда, в глазах расцветала сила духа. Том счёл это бессмысленным и ухмыльнулся, приподняв брови. — Это ты, Малфой? – спросил он покровительственным тоном, наклонив голову и внимательно разглядывая его. — Тебя задело то, что её блеск затмил твой? Ты хотел похвастаться своей славой и достижениями, чтобы она почувствовала себя приниженной? Ноздри Малфоя вспыхнули, но в остальном он сохранял спокойствие, отвечая ровным голосом. — Нет, мой лорд. Том перевёл взгляд на последнего мальчика в комнате, Розье, в глазах которого появился стыдливый блеск. Могущественный волшебник презрительно скривился: — Это был ты, - заключил он, медленно вставая со своего места. — Ты, которому нечего предложить, посмел бросить мне вызов! Его крик разнесся по залу, волнами отражаясь от стен, и не было слышно ничего, кроме шипения нетерпеливых змей. Том спустился со стола и, приближаясь к Ренольду, провел по нему рукой. — Малфой, Лестрейндж, на выход! –приказал он, взмахом палочки отправляя их стулья в полет к задней части комнаты. Оба последователя обменялись взглядами, не зная, как помочь своему другу, на которого обрушился весь гнев их лидера. Малфой покачал головой. Именно Ренольд разгневал Тома Реддла, и именно Ренольд должен был ощутить на себе его гнев. Они оба встали и вышли из комнаты. Закрыв за собой дверь, Лестрейндж прочитал молитву за своего друга. Том Реддл обвел взглядом Рена, который не отрывал глаз от пола. Стол задрожал, когда корзина зазвенела от удара обезумевших существ. Как только он рассказал Варе о заказе, он понял, что совершил ошибку. Реддл встал за спиной Розье, затем наклонился к мальчику через плечо и прошептал ему на ухо. — Ты должен заплатить за это, ты согласен? – сказал он тихим голосом. Он сел прямо, глядя на корзину, затем взмахом руки откинул крышку, позволив рептилиям вылезти из клетки, разъяренным тем, что их держат в заложниках. Они поползли к ним, и Ренольд почувствовал, как дыхание покидает его тело. — Наслаждайтесь, мои создания, – проговорил змееусто, и его мрачная речь наполнила комнату. Том Реддл вернулся к своему креслу и сел. Любуясь пылающим пламенем камина, он слушал сладостные звуки криков Ренольда Розье.