Семь Демонов

Что-то изменилось между Варей и группой, это было бесспорно. Если раньше они общались с ней только тогда, когда она им помогала или когда им что-то от нее было нужно, то теперь они были повсюду. Как будто она обзавелась смертоносными тенями, которые следовали за ней по всему замку, всегда отставая на несколько шагов. Она не знала, был ли это способ Тома следить за ней или просто то, что все они находились в одном Доме, но другие люди тоже начали обращать на это внимание. Теперь все шептались о том, что в рядах Тома Реддла появилась новая чистокровная Слизеринка, и Варя не знала, нравится ли ей этот ярлык. —Ну как я сказала, если ты замолвишь за мной словечко перед Малфоем, — Варя просто уставилась на гриффиндорку, которая стояла перед ней, не зная, как реагировать, поэтому, когда Делла Бошамп подошла к ней, она облегченно вздохнула. —Отвали, Грюнберг, этот идиот — мой, и моя лучшая подруга не даст тебе положить на него свои мерзкие руки, —Варя фыркнула от такой реакции подруги. Делла обхватила ее за плечи, оттаскивая от изумленного гриффиндорца. —Уже заступаешься за Малфоя? Она знала о новом любовном интересе Деллы и не знала, что с этим делать.Малфой, конечно же, гримасничал всякий раз, когда к нему приближалась девочка из Рейвенкло, и Варя подумала, что Бошамп зациклилась именно на этой реакции. Она была красивой девушкой, а красивая девушка, не со Слизерина, обычно пользуется большой популярностью. Так было и в ее случае, и, возможно, какой-то части Деллы не нравилось, что наследник Малфоев не может быть с ней. Хотя Варя сомневалась, что это продлится долго, ведь у девочки с Рейвенкло каждую неделю появлялись новые интересы, она все равно волновалась за нее. —Легко говорить когда у тебя есть красивый слизеринец, который возьмет тебя на вечеринку к Слизнорту, Лестрейндж или Реддл, зависит от того кто посмотрит на тебя большими щенячьими глазами, а я тоже так хочу! —подчеркнула она, получив от Вари ответный взгляд. —С чего бы это Реддлу быть моим кавалером? — огрызнулась она, не обращая внимания на то, как кровь прилила к ее щекам, —Он мне не нравится. —Верно, — язвительно сказала Делла, —но посмотри, ты же не отрицаешь Лестрейнджа! —Может, не будем об этом? —А он разве не пригласил тебя на вечеринку к Слизнорту? Варя покачала головой, несколько расстроенная тем, что ее не пригласили. В каком-то смысле она ожидала приглашения, хотя и понимала, что это всего лишь ее сердце, ищущее оправдания его поведению. Они не разговаривали друг с другом с момента ее краткого визита в больничное крыло, и она начала задаваться вопросом, не был ли его интерес лишь частью плана Реддла. Однако она не стала поднимать эту тему, посчитав, что это было бы бесчувственно, учитывая недавние новости о том, что один из студентов окаменел. Несмотря на все предупреждения других учителей, Слизнорт организовал свой рождественский праздник, и Варя не знала, что с этим делать. Праздновать было нечего, и она по-прежнему боялась оказаться в одной комнате со Слизеринцами. Ей удавалось держаться на расстоянии от Элладоры, которая довольно цинично отнеслась к ее внезапному участию в планах Тома, лишь обмениваясь короткими взглядами их общей комнате. Мочка ее уха немного зажила, хотя теперь ее уши выглядели разными, и если кто-то из студентов Хогвартса и замечал это, то никогда не говорил Элладоре в лицо, боясь расстроить ее. Айви обратила внимание на это странное поведение и стала донимать Варю вопросами об их ссоре. Девушка не знала, как ответить, поэтому старалась избегать старосту и проводить время в компании Деллы. Варя чувствовала себя виноватой, ведь Айви была одной из ее подруг в Хогвартсе, но она не сможет долго от нее это скрывать. Удивительно, но именно Николас Эйвери, казалось, всегда мог завязать с ней разговор. Правда, в основном речь шла о предстоящих каникулах в поместье Розье и о том, как они должны объединиться, чтобы успешно выведать информацию у гостей. Варя все еще ломала голову над этим, пытаясь придумать хитроумную схему, которая помогла бы ей раскрыть планы Гриндельвальда и не навлечь на себя беду. —Ну что ж, собрание будет сегодня вечером, и если Лестрейндж не сделает ни одного шага до шести часов, я считаю, что будет справедливо, если ты спросишь Реддла, — сказала Делла, когда они свернули за очередной угол к Главному входу. Девушка поклялась, что поможет Варе подготовиться, и славянка удивлялась ее отсутствию страха оказаться в комнате, полной отвратительных чистокровных. —Мне это неинтересно, Делла, — ответила Варя, не обращая внимания на то, что ее мысли все время возвращались к парню-социопату. —Да, а тогда почему весь Хогвартс гудит о вашем тайном походе в Хогсмид… А как он нес тебя на руках через всю школу в больничное крыло, когда ты упала в обморок во дворе от болезни, это было так галантно с его стороны! —Делла распевала, а Варя чуть не закатила глаза, потому что знала, что именно Том стал причиной ее болезни, и отвезти ее в лазарет было меньшим, что он мог сделать. —Кроме того, именно он уговорил профессора Герберта разрешить тебе пересдать экзамен по гербологии, иначе ты бы его провалила! По правде говоря, Варя была благодарна за это, ведь ей дали шанс сдать экзамен, который она пропустила из-за собственной неосторожности. Однако плохое перевешивало хорошее, и в целом Реддл не был ее благодетелем. На самом деле она была в ярости от того, как ему удалось предстать в образе настоящего джентельмена, парня, спасшего от гибели в снежной буре иностранную ведьму, и даже дать ей повод сдать экзамен, на который она не пришла. Том Реддл, мастер-кукловод, снова сумел манипулировать целой школой, скрывая свои гнусные делишки за фарфоровыми и медовыми словами, и от этого девушке хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть, как все не замечают очевидного. —Не слишком ли средневеково считать, что девушка обязана мужчине только за то, что он ее спас? — с горечью спросила Варя, но это вызвало лишь смех у ее подруги. —Это обычная вежливость! К тому же Реддл — один из джентльменов Хогвартса. Он даже никогда не называл меня грязнокровкой. —У тебя ужасно низкие стандарты, если ты основываешь свою влюбленность именно на этом, и вообще, Реддл ведь не чистокровный, — ответила Варя. —Варя! Он сирота, мы не знаем, кто он! —Том Реддл, даже звучит по маггловски, — сказала Варя, прекрасно понимая, что вероятность того, что Том чистокровный, практически нулевая. —Прошу прощения, но я вынужден согласиться с вашей подругой, Петрова. Весьма Невежливо говорить такие вещи Кровь Вари заледенела, и она обернулась, чтобы встретиться взглядом с голубыми глазами Тома. Они были полны гнева, настолько, что завораживали ее, и она даже не замечала взгляд Малфоя.Она слышала голос Деллы и смутно понимала, что та поспешно извиняется перед двумя парнями, но не осознавала, что девочка убежала, пока Реддл не прервал их пристальный взгляд, чтобы дать знак Малфою уходить. Блондин кивнул и прошел мимо Вари, задев при этом ее плечом свое. Затем Том повернулся и посмотрел на нее, лицо его исказилось от ярости, и он приблизился к ней с такой скоростью, что девушка даже не поняла, что отступает назад, пока не ударилась спиной о ближайшую стену. Она судорожно сглотнула, избегая взгляда его злобных глаз. —Возможно, мне стоит попросить Селвин снова подсыпать тебе белладонны, потому что я больше ценил твое существование, когда ты была слишком слаба, чтобы вытереть слюни с подбородка, Петрова, — мрачно сказал он, внезапно прижав свою палочку к ее горлу. Варя приподняла подбородок, пытаясь освободить место между своей шеей и его оружием, но остановилась, осознав их близость. —Ты меня не пугаешь, Реддл. —Будет лучше, если ты придешь в полный ужас от того, что я могу сделать… или от того, что я уже сделал, — пробормотал он, приподнимая палочкой ее подбородок и произнося зловещие слова. —Я могу сделать так, чтобы с людьми, которые меня раздражают, происходили плохие вещи. Я могу причинить им боль, если захочу. —Однажды ты уже причинил мне боль, и будь я проклята, если позволю этому случиться снова, — ответила девушка, внезапно прижимаясь к его груди, чтобы увеличить расстояние между их телами, но Том лишь схватил обе ее руки своими, с силой удерживая их. —Это не зависит от тебя, видишь ли. Ты понятия не имеешь о моих планах, и пока ты пребываешь в неведении, твой хрупкий разум находится под защитой, но если я хоть… — он наклонился ближе, провел губами по ее уху, голос стал тихимим, — узнаю про один секрет, от твоего разума нечего не останется. Я сделал это однажды, могу сделать и снова. Варя тяжело вдохнула, ее горло неприятно сжалось от его прикосновения, и ей захотелось убежать от него подальше, чтобы между ними было такое расстояние, на котором он уже никогда не сможет до нее добраться. Она была лгуньей, жалким оправданием храбрости, и ей не хотелось признавать, как сдалась ее решимость перед Томом. Варя видела обезглавливания, видела трупы, настолько мерзкие, что даже лесные звери не хотели вонзать зубы в их плоть, и ощущала смертельное прикосновение одних из самых демонических существ, что бродили по земле. И все же ничто из этого не сломило ее так, как он. Она поддалась на его предательство, недооценила, насколько широка его власть, и доверилась продажным людям. В итоге Том Реддл уничтожил то, что стойко противостояло самым отвратительным деяниям человечества. И каким же ненормальным он стал? —Ты играл грязно, отнял у меня колдовство и вбил свои гвозди в мой разум, но теперь я знаю твою тактику, Реддл, — сказала она, отстраняясь от его лица, -Но ты не знаешь моей. Том издал низкий смешок, внезапно оттолкнувшись от нее, и наклонил голову в презрительном взгляде: —Ты угрожала мне месяцами, но так ничего и не добилась. Ты переоценила себя, или, может быть, ты никогда не встречала себе равных до меня, но ты ничего не можешь сделать, чтобы победить меня. —И все же тебе нужна моя помощь для осуществления ваших гнусных планов, я права? —Не зазнавайся, Петрова, — прошипел Реддл, — я могу выколоть тебе глаза, если захочу. —Продолжай угрожать мне и посмотрим, что из этого выйдет, — насмешливо ответила она, хотя на самом деле это было не совсем так. —Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем видеть, как ты пытаешься превзойти меня, Варя, — ухмыльнулся он. Затем он обвел взглядом пустой коридор, и его лицо сново превратилось в безразличную маску —Тебе никто не говорил, что ты больной? — спросила Варя, до боли сжимая запястья, так как парень держал их слишком крепко. Том ухмыльнулся и жестом пригласил ее следовать за ним —Самые яркие умы всегда считаются безумными, потому что их глубина выходит далеко за пределы человеческого сознания. В конце концов, Диогенасчитали неуравновешенным из-за его отвращения к обществу. —Конечно, философ, которым ты очарован, — это тот, кто раздул цинизм. —Меня не интересуют его учения, он считал силу слабостью, но я признаю его ясность. Он видел людей такими, какие они есть, — беспринципными существами, прикрывающимися лишь общественными интересами. —Я удивлена, что ты вообще потрудился узнать о верованиях маглов, — призналась Варя, когда они шли к Подземельям. —Петрова, манипулирование разумом требует понимания поведения и психологии, поэтому вполне естественно, что я увлекаюсь греческой философией, — решил он, и Варе оставалось только согласиться, удивляясь тому, что они разделяют одну и ту же точку зрения в этом вопросе. Они вошли в общую комнату Слизерина, изумрудный цвет которой навевал на Варю сонливость, но, взглянув на часы, она заметила, что уже едва перевалило за шесть. Скоро ей придется идти на вечеринку к Слизнорту, и девушка с ужасом подумала о том, что Реддлу удалось отпугнуть Деллу. Теперь ей придется готовиться самой. —Жду тебя внизу через час. Она повернулась к парня, в замешательстве приподняв бровь, но он лишь окинул ее тяжелым взглядом. —Разве твоя подруга не сказала, что если Икар не пригласит тебя до шести, то я буду тебя сопровождать? Я нахожу это вполне уместным: два умных волшебника будут вместе. И, кроме того, нам есть что обсудить на каникула. Он развернулся и ушел, не оставив ей времени на драку с ним, но, по правде говоря, Варя не знала, смогла бы она это сделать. Варя улыбнулась, глядя, как он задумчиво поднимается по лестнице в свою комнату и закрывает за собой дверь. Неужели она совсем сошла с ума? Парень только что прижал ее к стене, угрожая снова лишить магии, и все же она не могла отрицать странные ощущения, которое не могла понять. Несмотря ни на что, в присутствии Тома Реддла было что-то такое, что влияло на ее, и ей казалось, что именно осознание того, что так нельзя, заставляет ее всегда быть рядом с ним. Между ними словно была завязана ниточка, и всякий раз, находясь близко друг к другу, Варя чувствовала странное прикосновение к сердцу, заставлявшее её следовать за ним. И никакие ножницы не могли полностью разорвать эту связь. Она поднялась по лестнице и вошла в свою комнату, тихонько закрыв за собой дверь, и улыбнулась, увидев пустую кровать Элладоры. По беспорядку платьев, разбросанных на кровати Айви, она поняла, что вторая соседка по комнате здесь, скорее всего, в ванной, и это дало ей достаточно времени, чтобы надеть свое платье, прежде чем кто-нибудь из них быстро вернется. Платье лежало на кровати, и она заказала его у одного из портных, которую рекомендовала Деллой. Оно было сшито из изумрудного атласа, который ниспадал на пол огромными кучами, а за ним тянулся шлейф. На сверкающих золотых пуговицах рукавов была тщательно вырезана эмблема Слизерина и еще один рисунок, который Варя не могла разобрать. Она взяла его в руки, внимательно изучая булавки, и почувствовала, как дыхание покидает ее тело. Она бы узнала его где угодно. Символ ее семьи — традиция, присущая большинству восточных семей, свидетельствующая о принадлежности к высшему обществу. В последний раз Варя видела его на столбах своего дома в румынских лесах, когда была совсем юной, и, прослеживая очертания евразийской рыси, чувствовала, как гордость захлестывает ее сердце. Одна из самых свирепых хищниц в европейских горах, рысь была скрытным убийцей, обладающим грацией. Почти играя в дьявольскую игру соблазнения со своей мольбой, она всегда ждала подходящего момента, прежде чем наброситься на животное, разорвать его плоть и насладиться пиршеством. Более того, именно эти черты были присущи падшему роду Петровых — древнему роду могущественных колдунов, которые всегда отвечали на греховный призыв дьявола к темной магии и гордились своими загадочными убийствами и неискренней игрой. Дрожащей рукой она потянулась ко рту, гадая, кто велел портному добавить к ее одеянию такую маленькую, но важную деталь. Для нее имя было самым дорогим, что у нее было, единственным напоминанием о блеске, в котором выросли ее родители, и единственной связью, которую она имела с ними. После того случая в лесу Варя пообещала себе больше не плакать, но, прижимая платье к груди, она не могла сдержать слез, наполненных горем, которые застыли в ее глазах. Ее родители, проклятые волшебники, которые позволили ей унаследовать лишь позор, были так важны для нее, и она лелеяла их, как лелеяла бы ребенка. Больше всего ей запомнилась мать, с ее строгими чертами лица и вкрадчивым голосом. Она всегда ругала Варю за отсутствие манер, но в ее пронзительных глазах никогда не было злобы по отношению к дочери, только сострадание. Ведь даже самые темные волшебники способны любить. У нее были такие же темные глаза и бледная кожа, красота и суровость славянской женщины, которая так завораживала. Отца Варя помнила смутно, но помнила его вороные волосы и внушительный рост. Он был крепким мужчиной, а главное — верным своему делу. Именно он подтолкнул ее мать вернуться на войну, что в итоге обрекло их на гибель. Девушка не помнила его голоса. Она поспешила надеть платье, наслаждаясь его бархатистым прикосновением к разгоряченной коже, и провела руками по узорчатым кружевам, расположенным по бокам корсета. Длинные рукава чуть спадали, один край был длиннее другого, а вырез заканчивался там, где и положено. Она заплела волосы в низкую косу, добавив в нее маленькие украшения, напоминающие капли золота, а затем выделила две пряди, чтобы они обрамляли ее нежное лицо. Бросив последний взгляд на зеркало, Варя повернулась к двери, чувствуя себя более влиятельной, чем когда-либо. С фамильным символом на рукавах она, возможно, впервые почувствовала, как по ее венам течет настоящее наследие. Она вышла из комнаты и направилась обратно в Общую комнату. Как всегда, у входа стояли парни со Слизерина, каждый из которых был в костюме и галстуке — за исключением, конечно, Максвелла Нотта, который вместо этого снова надел шелковый шарф. Они повернулись, чтобы посмотреть на ее фигуру, и Варя покраснела под их пристальными взглядами. Том Реддл выделился из группы и направился к ней, делая обдуманные шаги, а затем остановился у подножия лестницы, глядя на нее задумчивыми глазами. Костюм был ему великоват, и Варя могла лишь предположить, что он позаимствовал его у кого-то из других парней, вероятно, не имея возможности позволить себе собственный. Сердце у нее сжалось от этой мысли, и в кои-то веки ей захотелось, чтобы у парня была другая судьба. —Рад тебя видеть, -с унылым лицом похвалил он ее, и девушка сдержала смешок. Том действительно не знал, как польстить девушке. Он протянул ей руку, и Варя обхватила ее нежными пальцами. Парень взглянул на пуговицы, которыми были украшены ее руки, затем прижал палец к ревущей морде Рыси и благодарно хмыкнул. Он снова посмотрел на нее и пробормотал слова похвалы. —Нечто не выглядит более восхитительно на девушке, чем символ силы. Это было искренне, и Варя поджала губы, чтобы не улыбнуться. Она ненавидела себя за то, что позволила его словам иметь такое значение, и не хотела слишком зацикливаться на этом чувстве, боясь того, что может произойти. Том сбивал ее с толку. Она ненавидела его высокомерие и постоянные манипуляции. Он играл с ней так, словно она была никем, и все же его околдовывание одурачивало ее, заставляя оправдывать это. Варе показалось странным, что, несмотря ни на что, при воспоминании об отравлении она вспоминала лишь его руки, уносящие ее от трупа Астрала. —Я не согласен, — раздался голос Икара Лестрейнджа, когда он подошел к двум партнерам, и Варя почувствовала, как угрызения совести разъедает ее. Икар взял ее за другую руку и поцеловал, а затем ухмыльнулся. —Вижу, ты нашла себе неплохого партнера, Варя. Девушка посмотрела на него, не зная, что ответить: —Потому что никто другой не обратил на меня внимания. Икар нахмурился, как будто мысль о том, что ему придется просить ее, не приходила ему в голову до этого момента, а затем он озорно улыбнулся. —Конечно, извини, я был очень занят. Тем не менее, я уверен, что на празднике в Розье мы будем вместе, — он бросил взгляд на Тома, но парня, казалось, не было до этого никакого дела. —Но потанцуй со мной один танец. Я хотел бы проверить твои навыки до начала мероприятия. Розье говорил, что ты тренируешься со скелетами, и это было очень кстати. Икар подмигнул ей и направился обратно к группе. Айви спускалась по лестнице, держа в руках край своего золотого платья, стараясь не наступить на него: —Спасибо, что подождали. Она посмотрела на Варю, затем на ее руку, лежащую на локте Тома, и нахмурилась. Она бросила на девушку вопросительный взгляд, от которого Варя попыталась уклониться, но поняла, что не сможет убегать вечно. Группа начала идти по коридору, заслужив несколько взглядов от студентов, которые возвращались в свои Общие комнаты. Гриффиндорцы изредка бросали осуждающие взгляды, не веря, что после недавних происшествий у кого-то еще хватает духу праздновать. Однако Артур был магглорожденным волшебником, и для группы чистокровных это имело меньшее значение, чем то, что подадут на завтрак на следующий день. Кабинет Слизнорта был украшен мерцающими шарами, зачарованным снегом и высоченной рождественской елкой. В комнате звучал слабый гимн, небесные голоса отражались от стен, а печально известные гобелены были изменены для демонстрации праздничных выставок. Зачарованный снежный человек расхаживал по комнате, держа на деревянной руке большой поднос с лакомствами, и глаза Вари восторженно блестели при виде этой сцены. Ночь едва началась.