|Табаки|
Это была ложь, чувствовал я себя преотвратно. С приближением Самой Длинной вообще всех старожилов знатно корежило. Слепой все больше пропадал, возвращался в ночи, вымазанный в грязи с головы до ног, и с каждым утром человеческого в нем становилось все меньше и меньше. Сегодня так он вообще, даже к завтраку не объявился. А Ночь-то вот она, уже на носу. А мы без вожака. А если мы без вожака, то и весь Дом — тоже без вожака. безвожакабезвожакабезвожака Сфинкс перемены в поведении Слепого переживал трудно. Кажется, он даже с Русалкой на этой почве поссорился, но, судя по тому, как он сегодня старательно убирался и перестилал свою давно уже требовавшую этого постель — уже явно успел с ней помириться и ждал ее нынче в гости. Хотя бы за эту парочку можно было не переживать. Зато за другую — переживать еще как приходилось. Уж кому, как не мне. Он, которому Слепой якобы напророчил в эту ночь кровь, и она, уже с полгода балансирующая на грани нервного срыва. За Рыжими нужен был глаз да глаз. Чуяло мое сердце, что-то де произойдет этой ночью, как пить дать произойдет. — Тебе помочь, Табаки? — знакомый голос раздался позади меня, и я вздрогнул, а Мустанг в такт этому движению начал звенеть всем тем, что было на него навешано. Черный. Ну вот. Говорю же — старожилам неймется. — Ага, будь так любезен, — смотрю прямо в его глаза и киваю. Он не шевелится. Не верит, видимо, что кто-то из преданной им Четвертой соглашается принять от него помощь. Я машу руками у него перед лицом, и главный Пес выпадает, наконец, из своего оцепенения, — Ну, помогай, говорю, раз вызвался. Через этот треклятый кемпинг не пройти, не проехать, а мне в спальню надо. — Зачем? — из одной из палаток, кои подмяли под себя всю площадь Перекрестка, высунулся Стервятник. Черный позади меня нервно кашлянул. Я приветственно отсалютовал важной Птице, — Оставайся, Шакал, поможешь нам тут с приготовлениями. Все равно же придешь к нам. Ночь обещает быть длинной… — Что готовите? — не слишком заинтересованно спрашиваю я, заранее зная ответ. — Авторские коктейли, — тонкие губы Папаши растянулись в жутковатой улыбке. Рта он не раскрывал, и от этого его разукрашенная черными тенями физиономия становилась еще более пугающей, — Ваш товарищ попросил «что-нибудь покрепче». А мне сложно отказать друзьям, вы ведь знаете… Его томные паузы нервировали. И, судя по глыбе из льда и неприязни, нависшей над моей бедной коляской, нервировали они не только меня. — Товарищ? — глухо буркнул Черный, уже привыкший считать друзьями своих дрессированных бульдогов в ошейниках. — Лорд, кто ж еще, — отмахиваюсь от него, и Стервятник кивает, подтверждая мое предположение, — Сегодня только алкоголь? — И азартные игры! Турнир в покер! Птицы берут реванш! Я покосился в сторону палатки, из которой доносились голоса. Стервятник, пожав плечами, снова вежливо улыбнулся. Белки его аномально-золотых глаз уже сейчас были красными, продолжать разговор об отсутствии, а точнее — наличии у него запрещенных веществ, у меня не было ни времени, ни желания. — Я присоединюсь к вам позже, — бросил я пернатым, хотя высунулся наружу один из Крыс, — Поехали, Черный, меня ждут. В кой-то веки его не нужно было просить дважды. Он провез, а, частично, так вообще протащил меня через череду палаток и отпустил, только остановившись перед дверью в некогда и ему принадлежавшую комнату. — Зайдешь? — Нет. — Ну, бывай тогда, всего хорошего. Он кивнул. Заторможенно. Сделав шаг назад, нервно обернулся, и я повторил его движение, тяжело вздохнув. Стервятник все еще стоял в той же позе и в том же месте. Чуть сгорбившись, он пустым взглядом смотрел на стену, на которой***
Мара проснулась, лениво потянулась и аккуратно потерла глаза. В аккуратности этой не было ни малейшего смысла хотя бы потому, что косметика ее поплыла еще во время сна, и теперь она лишь окончательно размазала тушь под глазами, сделав себя похожей то ли на панду, то ли на рок-звезду. Ей хотелось бы верить, что на второй вариант все-таки больше. — Да неужели, Спящая Красавица проснулась, вы посмотрите-ка. Она зевнула. Повернувшись на голос, улыбнулась Табаки и задала, как обычно, единственный интересующий ее вопрос. — Где Лорд? — На Перекрестке, в палатке у Стервятника, — Шакал курил, стряхивая пепел прямо на одеяло, — Он ждал, когда ты проснешься. Но не дождался. И ушел. — Давно? — девушка прикусила язык, старательно обходя формулировки, подразумевающие конкретное время, — Я долго спала? Свет уже погасили? — Только что, — ответил ей материализовавшийся в дверном проеме Сфинкс, — Советую тебе поспешить, если не хочешь вместо прекрасного Принца всю Ночь лицезреть пьяную вдрызг свинью. — Уже иду, — соскочив с кровати, она быстро поправила на себе одежду и взбила волосы, ненадолго застряв у зеркала, где скептически оценивала свой макияж, — Фонарик одолжите? — Я с тобой поеду, — затушив окурок в чашке Курильщика, которую он только что от себя отставил, Табаки принялся резво собираться, — Сейчас, я быстро, возьму с собой только все самое необходимое. — Я тоже с вами, — несколько неуверенно пробубнил Курильщик. Мара кивнула ему, не имея на это никаких возражений. Табаки, может и имея эти самые возражения, кивнул тоже, не расслышав, что его состайник сказал, — А где все остальные? Куда ушли? Тоже в карты играть? — Нет, вряд ли, — Шакал забрался на своего Мустанга и деловито покачал головой, — Полагаю, на Перекрестке мы найдем, из наших, только Лорда и Горбача. Я бы предположил еще Сфинкса, но он… — Я только что оттуда, — отозвался тот, копошась на кухне, — И да, ты прав, Табаки. Наших там только двое. Зато Птиц, Крыс и Псов — просто несметное количество. Я лично не выдержал компании последних. — Черный тоже…? — Нет. — А остальные? — снова вклинился со своей заезженной пластинкой Курильщик, — Куда подевались все остальные? — Лэри с Логами я видел в бильярдной, но это было до выключения света. Сейчас они либо присоединятся к кемпингу, либо зависнут в той же Третьей, она пустует. Даже удивительно. Македонский ушел куда-то с Толстым, а… — Куда? — Понятия не имею, — Сфинкс беззлобно огрызнулся и, взяв в руки гитару, сел — скорее рухнул — на свою кровать, — Где Слепой — мне тоже неведомо. Все, оставьте меня, у меня разболелась голова от спиртяги Стервятника. — Пойдемте, — нетерпеливо позвала парней Мара, переминаясь с ноги на ногу возле входной двери, — Хватит лясы точить, он прав. Спорить с девушкой, вставшей на сторону мамочки-Сфинкса, было выше их сил. Не рискнул пытаться не то что Курильщик, но даже и сам Табаки. На том и порешили. Доехав до Перекрестка, Шакал присвистнул, одобрительно закивав головой и принявшись с любопытством озираться — все палатки были украшены разноцветными гирляндами и самодельными фонариками. Из самой первой, самой большой, доносились электронная музыка и голоса. Из второй было слышно ругань вперемешку с тостами. Красноречия сидящим там недоставало в обоих случаях. Но что уж взять с Псов, тем более пьяных. Ничего, вот именно. Третья палатка горела исключительно синим. У нее, единственной, был настежь открыт вход, и ровнехонько в этом самом проеме сидел, мерно покачиваясь, явно что-то недавно употребивший Крыс. Четвертая палатка мигала красно-розовым. Издалека заслышав громкие стоны и заметив ритмичное покачивание всей этой не слишком надежной конструкции, Мара, Шакал и Курильщик не стали к ней даже приближаться. Зашли в первую. И не ошиблись. — Какие люди! Мы вас заждались! Мара ответила на приветствия улыбкой, закашляв от сигаретного дыма, скопившегося в душном пространстве. Табаки и Курильщик, появившиеся за ней следом, вывалились из своих колясок и заняли места, вклинившись между Птицами и Крысами. Стервятник, любезно улыбнувшись, подвинулся, пропустив Мару к Лорду. — Давно проснулась, соня? — спросил тот, усадив ее между своих ног и обняв со спины. — Минут пятнадцать назад, — обернувшись через плечо, Мара критически осмотрела красивый профиль парня, пытаясь выяснить степень его опьянения, — А ты сколько тут уже сидишь? — Не знаю, — Лорд пожал плечами, всматриваясь в карты, которые он держал перед собой веером, — Недолго. Но уже успел разок выиграть. — И разок проиграть, — добавил Стервятник, протягивая друзьям пластиковые стаканчики со странного вида жидкостью, — Держите. Развлекайтесь, голубки. — Что это? — Мара принюхалась, но ничего кроме спирта и какой-то кислятины в аромате напитка не распознала. — Авторский коктейль, — с гордостью ответил ей Папаша. — Это точно не опасно для жизни? — ехидно поинтересовался из своего угла Шакал. — Лорд выпил два и ничего, — обиженно поджав губы, вожак Третьей переключил свое внимание на игру. Табаки что-то еще пошутил. Мара сделала глоток. Лорд поцеловал ее в шею сзади, пьяно что-то промурлыкав. Он выиграл спустя несколько минут. Снова. И Стервятник снова потребовал реванш. Мара, тяжело вздохнув, зашлась надрывным кашлем. Полуобернувшись, она наблюдала за Лордом, каждый раз поражаясь тому, что даже пьяный блеск в глазах и жаркий румянец делали златовласого Принца Четвертой только краше и привлекательнее. Курильщик в это же самое время, примерно с такими же мыслями рассматривал ее саму. Но об этом Мара не знала. Хотя и догадывалась. — Я здесь скоро задохнусь, — терпение девушки закончилось, когда Лорд закурил, выдохнув дым прямо в ее лицо, — Я подожду тебя снаружи. Выиграешь — приходи. Птицы недовольно заулюлюкали, в шутку окрестив Мару «Ведьмой, приносящей удачу только своему избраннику и наводящей порчу на всех остальных». Табаки на эти их слова только снисходительно усмехнулся. Стервятник молча покачал головой и шмыгнул носом. Его измененное сознание раскрашивало всё вокруг в неоново-радужные цвета. Его, как любителя траурного черного, этакая побочка изрядно расстраивала. Но он держался. Выбравшейся из палатки Маре сначала показалось, что снаружи, на Перекрестке, не было ни души. И только спустя несколько минут она поняла, как сильно ошиблась с этим своим первоначальным предположением. — Эй, да это же Мара! — Лордова девка? Подружка Четвертой? — Красивая, ничего не скажешь. — Эй, детка, а ты когда с небес падала, не ушиблась, а? Она обернулась и неосознанно попятилась. Трое незнакомых парней в черных ошейниках приближались к ней нетвердым шагом, и, судя по жестам и мимике, их намерением вряд ли было дружелюбно представиться и поболтать о погоде. — Я Лорда жду, — бросила она, кивнув на палатку, возле закрытого входа в которую стояла. — И сдался тебе этот хромоногий, — гавкнул один из Псов, и два дружка поддержали его хриплым смехом. — Чего вам надо? — Мара услышала, как зазвенел испуг в ее собственном голосе, и недовольно мотнула головой, — Где Черный? — Черный? — парни переглянулись, снова дружно заржав, — Да кто его знает, где он. Мы же не Четвертая, наш вожак нам не мамочка. Мара потянулась рукой к молнии, открывавшей палатку. Но дотянуться не успела. — Держи ее! Ату! Четвертый, незамеченный ею член стаи схватил ее сзади. Схватил, зажал ладонью рот, и поднял над полом, быстро потащив куда-то в абсолютную темноту коридоров. Она мычала и отбивалась, но реакции на это не было вовсе. Ее синие глаза зазря сверкали яростными вспышками молний. Бугай, державший ее, был слишком крепок и в ответ на попытки сопротивления только лишний раз встряхивал ее, словно нес не человека, а какую-то безвольную куклу. Когда они дошли до тупика, слабо освещенного лунным светом от окна, Мару, наконец-то, поставили на ноги. Даже ладонь ото рта убрали. И обступили со всех сторон, жадно облизываясь и пошло причмокивая. Желая ее. И самую малость страшась нападать. Будь она подружкой кого-то из Крыс или Птиц — тут можно было бы даже не размышлять. Но Лорд. А за ним и Сфинкс… А если за эту девку еще и Слепой вступится? — Что, брыкаться и мычать раздумала, деточка? — бугай сделал к ней шаг и остановился, поймав на себе горящий синим пламенем взгляд. — Какой жалкий фарс, — Мара усмехнулась и сплюнула им под ноги, в эту же секунду получив от бугая звонкую оплеуху. Никак на нее не отреагировав, она убрала за ухо выбившуюся прядь волос и прошипела, — Кишка тонка, жалкие вы уб… — Долго ты будешь ее слушать? — вдруг расхрабрился один из подпевал, — Мы не за этим пришли. Держи ее, ну! Мара вздрогнула. И рванулась в сторону, зная, что маневр ее был заранее обречен на неуспех. Холодные, омерзительно потные пальцы схватили ее за волосы и за кофту. С треском разорвав ткань, они с отвратительными звуками загугукали, лапая ее за полуобнаженную грудь и обтянутую джинсами задницу. Выждав удачный момент, она пнула одного из них под колено. Пес жалобно взвыл. Зато другой рванул ее за волосы и, стукнув головой о стену, тут же попытался ее поцеловать. Она прокусила ему язык до крови и получила затрещину куда сильнее предыдущих. Внезапно из коридора послышалось смутно знакомое ей постукивание. И ритмичный скрип колес — что-то тяжелое ехало и при этом изрядно бренчало. — Мара! — заорал Табаки, с разгона тараня бугая и мертвой хваткой вцепляясь в его ноги, — Мы спасем тебя, Мара! Обрадованная было девушка не успела ему ответить. В паре сантиметров от нее пролетел костыль, угодивший прямиком в спину одного из подпевал. Пронзительно взвыв, Пес рухнул ей под ноги и тут же расплакался. Она отскочила от него, поставив подножку второму. — Подлые вы, сука, мрази, — врезав третьему кулаком по сморщенному в гримасе ужаса лицу, Лорд рванулся к ней, только сейчас заметив, в каком виде пребывала девушка и ее одежда, — Что они с тобой сделали? Что? Кто из них? Отрицательно мотнув головой, Мара рухнула в его объятия, сотрясаемая внезапно накатившими на нее рыданиями. Лорд обнял ее, кое-как удерживая вес тела на одном костыле, и взглядом поискал Табаки, поверх плеча девушки осматривая поле боя с донельзя довольным видом. — Зря вы это затеяли, — как ни в чем не бывало проехав по пальцам одного из Псов, Шакал закурил и отряхнулся, — Мара — одна из нас. Вам этого не простят. Ни Черный, ни Слепой. Ни даже Рыжая. — Скоро выпуск… — жалобно пискнул бугай, громко хлюпнув носом, — Пощади, Табаки. Мы ведь ничего… — Нет, — с несвойственной ему резкостью прервал Пса Шакал. Проехав мимо Лорда и Мары, он похлопал девушку по руке, а потом обернулся, щелчком пальца отправив окурок прямиком к лежащим на полу парням, — Не пощажу. — Это же смертный приговор, — заунывно заныл тот, в кого ранее угодил костыль, — Лорд… — Подай костыль. Пес подскочил, завертевшись и исполнив приказ в мгновение ока. — Проси прощения. Умасленная раскаянием речь была произнесена тут же. — Умоляй на коленях. Он едва сдержался, чтобы не облизать Принцу ботинки. — Хороший мальчик, — плотоядно ухмыльнувшись, резюмировал Лорд, — Но прощения все равно не ждите. Шакал за его спиной несдержанно прыснул. Мара потерлась носом о его шею, чувствуя, как ее отпускает волна адреналина. Псы, сбившись в кучку, заползли в самый дальний угол, что-то при этом жалобно поскуливая и подволакивая травмированные в бою конечности. — Как ты? — отстранившись от девушки, Лорд стянул через голову тонкий свитер, оставшись в одной только белой майке. Свитер он надел на нее. Пригладив Маре торчащие во все стороны волосы, он потерся носом о ее щеку и ласково поцеловал, — Прости меня, нельзя было тебя оставлять. Она подняла на него теплый взгляд огромных синих глаз с размазавшейся по векам тушью. — Пойдем отсюда. — Куда? Туда, где безопасно и где никого, кроме нас, нет. Она промолчала, неопределенно дернув плечом, и Лорд кивнул, поняв ее без слов. Слабо представляя, как именно им сейчас взять да и попасть на Изнанку, он согласился, потому что увидел в глазах девушки решительность и еще… что-то новое для него, но почему-то смутно знакомое. Какую-то эмоцию. Смесь мудрого понимания и пылкой необходимости. Нечто подобное он видел в глазах Слепого, когда они встретились с ним на заправке. На той самой заправке. Боже, как же чертовски давно это было. — Я прикрою вас перед Папашей и остальными, — крикнул им вслед Табаки, и они синхронно обернулись, улыбнувшись ему и так же одновременно отсалютовав. А потом Мара привела его на третий этаж и замерла возле входа в свою спальню. Она гипнотизировала дверь несколько минут, прежде чем сжала пальцами ручку двери и нервно обернулась: — Лорд? — Мм? — он поднял бровь, вопросительно на нее взглянув. — Поцелуй меня. Усмешка тронула его губы, в следующее мгновение уже послушно накрывшие ее собственные. Мара обняла его за шею свободной рукой, прижалась ближе, закрыла глаза, проследив, чтобы и у него они были закрыты тоже. Повернув ручку двери, она попятилась в комнату и углубила поцелуй еще больше. Ей в спину ударил поток воздуха. Воздух пах хвоей и ночной свежестью. — Что ты… — Лорд чертыхнулся, когда Мара выхватила у него костыли, отшвырнув их в сторону. Покачнувшись, он схватился было за дверной косяк, но вдруг понял, что, вообще-то, не падает. Позади девушки порывы ветра из распахнутого настежь окна сдували с дивана на пол валявшиеся повсюду бумаги и какие-то свитки. — Твоя… — он запнулся, рассмотрев за окном Лес и висящую в небе луну, — Твоя спальня… Чей это кабинет? — Понятия не имею, — Мара пожала плечами и запрыгнула на подоконник, призывно махнув ему рукой, — Иди сюда. Идти? Не ехать, не ковылять, не ползти, не карабкаться — идти? Ты просишь меня идти? и д т и Четыре буквы стучали в его висках, отвергаемые не свойственным обычно парню здравым смыслом. Он сделал шаг вперед и увидел, как Мара улыбнулась. Она протянула к нему руки, и он подбежал к ней, судорожно прижав к себе девушку, вот так просто сотворившую чудо. — Ты ведь здесь уже был, — она погладила его по волосам и поцеловала в щеку, — Ты не мог не знать, что на Изнанке не существует болезней. Слепой здесь видит, ты ходишь, я… у меня здесь должны исчезнуть все мои параличи, нарколепсия и кошмары. — Должны исчезнуть? — Мне не приходилось здесь спать, я не знаю точно, — Мара рассмеялась, заметив тронувшую его губы ухмылку, — Звучит как план, как скоротать Самую Длинную, не находишь? — Нет, — Лорд покачал головой и положил руки на бедра девушки, притянув ее к себе еще ближе и заглянув в темно-синие омуты, — Нет, детка, сон — это слишком скучно. У меня есть идея получше. С этими словами он поднял ее и усадил на подлокотник дивана. Одним движением смахнув с него все книги, бумаги и непонятные рукописи, он потянул Мару к себе, и она заливисто рассмеялась, завлекая его в очередной поцелуй. — Лорд. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Он мягко роняет ее на диван и бесконечно долго целует. Она стягивает через голову свитер, вздрагивая, когда его губы соскальзывают с ключиц ниже, а длинные пальцы ловко избавляют ее от белья. Его майка летит куда-то вслед за свитером. Медово-золотые пряди щекочут ее нежную кожу, дразнят, заставляют улыбаться еще шире. — Ты прекрасна. — Подожди секунду. Расплавленное серебро его глаз обжигает ее непроизнесенным вопросом. А когда Мара изгибается, доставая из-под дивана ручное зеркальце, Лорд отскакивает от нее так стремительно, будто его ударило силовой волной. — Лорд, пожалуйста, — он чувствует, как она садится перед ним, осторожно касаясь его рук. Содрогаясь всем телом, он мотает головой из стороны в сторону, изо всех сил вжимаясь в диванный угол, — Поверь мне, прошу тебя. Его сердце пропускает удар, когда она целует его пальцы, закрывающие испуганное лицо. — Любимый, я хочу, чтобы ты увидел правду. В этом месте все будет иначе, ну же, поверь мне. Он глухо стонет и закрывает глаза. Его руки касаются ее тонкой талии, он усаживает ее к себе на колени, сдаваясь, но не находя в себе сил заглянуть в предательское Зазеркалье. — Пожалуйста, Лорд. Ты такой красивый, — она целует его, обнимает, ласково гладит по плечам, — Ты само совершенство. Я не знаю никого красивее… — Ладно. Она счастливо улыбается. Смотрит в его серые глаза и кивает, зная, что на этот раз Дом покажет ему в зеркале правду — его настоящее отражение, то, каким видят его все вокруг, а не то, как он ощущает себя сам. — Как мне в это поверить? — его шепот срывается, а глаза бегают, силясь узнать незнакомца в отражении, — Это Изнанка. Здесь все иначе. — Это правда, Лорд, — поцелуй в плечо и теплые губы, скользнувшие по его шее, — Не веришь зеркалу, так хоть мне поверь. Это ты. Ты такой. — Но я видел… — Я знаю, что ты видел. — И ты все равно полюбила меня? Она прошептала ответ ему в губы. Лорд, отшвырнув зеркало в сторону, привлек ее ближе, заглядынул в синие глаза с плохо скрываемой пошловатой усмешкой в своих темно-серых. Она снова поняла его без слов. Ее пальцы скользнули к молнии на его джинсах. Его ладони спустились от ее груди к округлым бедрам и ягодицам. — Мара? — Что? — После выпуска… Ты станешь моей королевой?