Волчья роза

Не было ни песен, ни торжественных церемоний — Старки, не изменяя своей спонтанности, мало кого успели предупредить о своём появлении. Маргери, стоя у окна и напряжённо вглядываясь в скудные ряды рыцарей, сделавших неудобный крюк, чтобы вернуться в Хайгарден, пыталась возбудить в себе хоть отдалённое чувство тому, что ощущала примерно год назад. Воспоминания о Ренли не давали ей покоя. Она помнила, как он въехал в их двор — сопровождаемый огромной свитой, под оглушительный шум толпы, купающийся в лучах рассветного солнца и всеобщем обожании. — Ты знал? — негромко спросила Маргери у Лораса. Брат, прищурившись, вглядывался в толпу вместе с ней, в его орехово-карих глазах застыло такое же удивление. — Я бы сказал тебе, ты знаешь. — Да, но... — Маргери замешкалась и неловко схватила его за край рукава, — останься со мной, как с Ренли, помнишь? Я не хочу оказаться с ним лицом к лицу. Одна. Брат понимающе кивнул, она не сомневалась, что у него припасëн кинжал на поясе и острое слово в кармане на любой случай. Ренли был их общей любовью и болью, но Робб Старк, такой любезный с ней в письмах, ни за что не купится на хорошенькое личико Лораса. Маргери не хотела злорадствовать, но его присутствие рядом с ней казалось ей единственным утешением. Робб Старк был красив. Не настолько, конечно, чтобы она потеряла голову. Его рыжие кудри плавно опускались по линии шеи, яркие глаза изучающе пробегались по стенам замка. Маргери, улыбнувшись самой красивой из своих улыбок, шагнула к нему навстречу. Бабушка и мать шли впереди неё, рядом с ними, почти сливаясь в их русых волосах, стояла леди Кейтилин. Её сердце моментально пронзила жалость — какой-то год назад эта женщина показалась ей не по своим годам молодой и красивой, как о ней слагали баллады, а сейчас её аквамариновые риверранские глаза потухли, она казалась старше своих тридцати лет. Обменявшись парой официальных слов, они обернулись — и фокус их внимания переключился на Маргери. — ...кроме того, я хотел бы повидаться со своей невестой раньше дня свадьбы, — улыбнувшись, добавил король Севера. — Как благородно, — усмехнулась бабушка, — леди Кейтилин, оставим их наедине. И ты, Лорас, не стой столбом, твоя сестра имеет право на личную жизнь. — Иди же, — шепнула ему Маргери, хотя мысль о вынужденном расставании отозвалась мучительной болью в её груди. Она давно выросла и не нуждалась в нашептывании правильных слов, но в ней всё ещё было сильно желание остаться просто девочкой из рода Тирелл, чьей-то младшей сестрой. Кейтилин Старк смерила их холодным взглядом, не осмелившись спорить с хозяевами дома. Матушка по-дружески заговорила с ней, плавно отводя к длинному коридору. Лорас, мрачнее тучи, выскользнул следом за ними, не забыв на прощание окинуть сестру взглядом — я буду за этой стеной, пока не удостоверюсь, что за ней нет чужого присутствия. — Честно, мы не ждали Вас так рано, Ваше Величество, — непринуждённо улыбнулась Маргери, — я знаю, с какой целью молодых помолвленных людей оставляют наедине, но, может, Вы бы хотели выпить? — Я уже достаточно опьянëн дружелюбной атмосферой в Вашем доме, леди Маргери, — улыбнулся Робб Старк, словно был семнадцатилетним юнцом, а не королём. Так и есть, навязчиво напомнило подсознание. — Верховая езда в не самом устойчивом состоянии обычно заканчивается трагично, лучше не перебарщивать, — заметила она. — Я и не собирался, — заверил её Робб, — моя матушка настояла на этом визите, и мне понравилась эта затея. Надеюсь, мы не сильно стесняем Вас, но нашим людям нужна провизия. — Ничуть нет, Ваше Величество. — Зовите меня по имени, — улыбнулся он, — мы всё равно скоро поженимся, не вижу смысла в формальностях. Маргери довольно улыбнулась. — И вы зовите меня просто Маргери. А зачем леди Кейтилин захотелось навестить нас? — Обговорить насчёт приданого или подобные вопросы, — пожал плечами Робб, — честно, мне так понравилась мысль увидеть Вас не только на церемонии бракосочетания, что я не устоял и не задавал лишних вопросов. Бабушка бы непременно сказала, что вся суть мужчин в следовании матерям; что их прельщает лишь война и сражения, а не бытовые дела. Маргери бы не стала ставить это кому-то в вину. — Я тоже рада этому. Ни одно словесное описание не передаст то, как Вы выглядите и говорите, — учтиво ответила она, — я бы всё же настояла на том, что Вам стоит хотя бы поесть. — От этого я не откажусь, — кажется, вполне довольно произнёс Робб, — нас наверняка позовут к столу, так ведь? Нет нужды утруждать себя этим сейчас. — Я и не собиралась, — слегка рассмеялась она, — у меня нет ничего съестного под рукой, к сожалению. Раз уж нас оставили наедине таким образом. — Вы правда так красивы, как о Вас говорят, — будто бы зачарованный, сказал ей король, — о нашем браке уже слагают баллады. — Им нужен только повод для этого, — заметила Маргери, — надеюсь, они такие же прекрасные, как и наша жизнь после брачных обетов. Он уже очарован ею. Не нужен был зоркий глаз, чтобы это заметить. — Полагаю, да. Мне жаль, что я не могу отвезти Вас в Винтерфелл с собой, — с искренним сожалением произнёс Робб, — он явно не в состоянии принимать гостей. — У нас будет много гостей? — полюбопытствовала она. — Должно. Это первая королевская свадьба на Севере за тысячи лет — её необходимо провести с размахом. — А как же Королевская Гавань? Кто-нибудь оттуда прибудет? Он устало покачал головой. — Они просто не успеют, я полагаю. И вряд ли захотят. Мне бы больше всего на свете хотелось увидеть своих сестёр, но Арья пропала без вести, а Санса... Санса всё ещё под властью этих Ланнистеров, они не позволят ей вернуться. — Я слышала, она станет королевой, — осторожно продолжила Маргери. — Если никто дружелюбно не подкинет Джоффри Баратеону яд в чай, — отрезал Старк, — это был бы самый лучший исход. Почему они так вцепились в мою сестру? Она всего лишь северная девочка без внушительного приданого. При всей моей любви к ней, найдутся более достойные претендентки на корону. — Говорят, она очень красива, так же, как королева Серсея в молодости. Возможно, это просто акт мести за Вашу победу. — Её красота ещё сыграет с ней злую шутку. Не хочу думать об этом сейчас. Ваши братья согласились остаться в Винтерфелле и принести присягу? — Из них только Лорас, мой король, — с лёгким сожалением ответила она, — жена Гарлана не перенесёт холодный северный климат, а Уиллас — старший наследник нашего отца. Но Лорас дорог мне, ближе, чем кто-то другой из моей семьи. — Он много о Вас рассказывал, — вновь улыбнулся Робб, — у меня такие же воспоминания о сёстрах, когда мы были детьми. «Когда нас не разлучила война» ясно скользилось в его словах. — Братья везде одинаковы, кроме Таргариенов, поэтому они и мертвы сейчас, — усмехнулась Маргери, — не хотелось бы повторять их традиции. Если бы меня обручили с любым из братьев, я, при всей любви к ним, сбросилась бы с обрыва. Робб рассмеялся. — Значит, нам с Вами достаточно повезло не находиться в родстве. — Повезло, что Вы понимаете меня и одного возраста со мной, — добавила она, стараясь заглушить прошлый опыт, — мы станем неплохими партнёрами. — Вы очень милы, — достаточно смущённый, чтобы продолжать диалог, пробормотал Робб, и Маргери, напоследок склонившись в реверансе, скрылась за выходом из комнаты, оставляя его в одиночестве. *** Не успев составить своё точное мнение о Роббе Старке, она столкнулась с его матерью. Леди Кейтилин физически не могла подслушивать за ними — в отличие от Королевской Гавани, любила говорить бабушка, стены в Хайгардене толстые — но она точно знала, что скажет её сын. Мнение Маргери об её холодности и отстранённости было ошибочным. Леди Кейтилин весьма дружелюбно улыбнулась ей, расцеловав в обе щеки. — Боги забрали у меня двоих дочерей, но подарили Вас, милая Маргери. Мой сын не был груб с Вами? — Я буду Вам хорошей дочерью, леди Старк, — улыбнулась девушка, — нет, ко... Робб был весьма мил со мной. Я уже люблю его. В конце концов, напоминала она себе, леди Кейтилин лишь мать, потерявшая двоих детей и отчаянно заботящаяся об оставшихся. Нельзя любить кого-то так же сильно, как своего первого ребёнка, верно? А Робб был её первенцем, наследником, а потом уже и королём Севера. — Я рада слышать это, дорогая. Мой покойный муж провёл со мной две недели, прежде чем отправился воевать, и я шла под венец буквально с незнакомцем. Слава Богам, мы прожили эти долгие годы в любви и уважении, но страха, который я испытала в день свадьбы, не могу никому пожелать. — Ваш сын слишком добр ко мне, чтобы считать его незнакомцем. — Славно. Будь мне хорошей дочерью, леди Маргери, и я научу тебя всему, что знаю, научу тебя жить на Севере, будучи южанкой, — леди Кейтилин аккуратно взяла её за руку, ведя по коридору к остальным Тиреллам, — ты очень похожа на мою дочь Сансу, вы бы стали лучшими подругами, будь она здесь. — Может, однажды ей разрешат посетить Винтерфелл, — с надеждой произнесла Маргери, — однажды она станет королевой. — Это чудовище Джоффри Баратеон не даст ей стать королевой в полном смысле этого слова, — мрачно ответила будущая свекровь, — если она научится влиять на него, возможно, через много лет сможет добиться разрешения повидаться с семьёй или прибыть с официальным визитом. Но северные цветы быстро чахнут на солнце юга. Санса — моя дочь, но она выросла в суровых условиях Винтерфелла, и обжигающее тепло Королевской Гавани ей явно не по душе. — Мне жаль, леди Старк, — тихо сказала Маргери. — Согласно условиям, она должна отправить на Север своих дочерей, если они родятся, — внезапно добавила леди Кейтилин, — подписывая его, я хотела уберечь её и нерождённых девочек, но теперь сомневаюсь, правильно ли поступила. Сыновья никогда не принадлежат нам, Маргери. Государству, супругу, кому угодно, но не матерям, а дочери — единственное утешение, которое у нас есть. «И их забрали у меня» — невысказанно повисло в воздухе. — Рядом с Вами им будет лучше, чем с таким отцом, если он не остепенится, — Маргери попыталась придать голосу хоть каплю уверенности, — если Санса похожа на Вас, она очень красива. Мне говорили, что редкий мужчина устоит перед её робкой красотой — однажды и король Джоффри разглядит в ней это. — Я молюсь за это каждый день, — отозвалась мать Робба, — хотя бы один раз боги должны услышать мои молитвы. *** Робб прощался с ней, как со своей королевой, и Маргери не могло не льстить такое отношение. Он уезжал рано утром, клятвенно обещая вернуться за ней, когда Винтерфелл будет готов к свадьбе, и она не проронила ни слова, улыбаясь вслед королевской процессии, сопровождавшей его.