***
— Чонгук? — Ким поднимает его лицо, вытирая слёзы большими пальцами, — слышишь меня, Чонгук-а? — говорит негромко, а Гук не отвечает. Просто жмётся к нему, обнимая поперёк живота. Тэхён это позволяет. Понимает прекрасно, что Чонгуку сейчас нужно выплакаться и успокоиться хоть немного, — всё позади, слышишь? Всё будет хорошо. Тэхён гладит его по голове, замечая, как из-под шапки смешно торчат отросшие волосы. Подстричь его, интересно, никто не догадался? Ким краем глаза замечает, как к ним подбегает Локи. Волчонок подрос. Явно стал больше, чем в последний раз, когда Ким его видел. Локи скулит, поджимает хвост и смотрит грустными чёрными глазами, словно бы всё понимает. А Тэхён гладит и его, чеша за ухом. Эти двое неразлучны. И всегда требуют ласки… — Т-ты вернулся? — Чонгук, наконец-то, задирает голову. Шмыгая, спрашивает самое важное. Надеется, что этот мужчина больше не уйдёт. — Я же знаю, что ты меня ждал, — Тэхён не сдерживает широкой улыбки, совсем непривычной для него. Чонгук на это только поджимает губы. Он действительно ждал, но он всё ещё обижен. И всё ещё боится, даже несмотря на то, что Тэхён его спас. Надежды в нём, конечно, больше, но сейчас ему сложно. Особенно после того, что произошло только что. Ясно мыслить не получается. Страх пронизывает, — ты в порядке? — Угу, — до Чонгука медленно доходит то, что было сейчас. Ильсан — его родной отец — чуть не убил его. А ещё хотел показать «взрослые вещи». Чонгук об этом кое-что знает, но так… Это ужасно. Слёзы наворачиваются на глаза, но не успевают упасть с ресниц — Гук трёт их кулаками, — он… он собирался… — Он — самый мерзкий человек из всех, кого я встречал, Чонгук, — Тэхён понимает к чему клонит мальчишка. И снова спешит успокоить, — то, что он хотел сделать, это нельзя ни оправдать, ни простить. И ты в этом не виноват. Я всё сделаю для того, чтобы он тебя больше не тронул, хорошо? Чонгук только кивает, кусая дрожащие губы. Шмыгает покрасневшим носом. Обнимает Кима, не желая сейчас отходить от него. Гук не смотрит и не хочет смотреть на Ильсана, который лежит рядом и шумно, хрипло дышит. Чонгук никогда бы не подумал, что его отец способен на такое. Он вообще жалеет, что Ильсан появился в его жизни. А если бы Тэхён не вернулся? Если бы Ильсан всё же что-то сделал? От этих мыслей становится дико страшно. Жутко. Тело содрогается, а слёзы идут новым потоком, впитываясь в чужую куртку. — Я-я хочу домой… — Чонгук всхлипывает, сильнее прижимаясь к Тэхёну. Ищет защиту у того, кто его бросил почти два месяца назад. Больше не у кого сейчас. — Сейчас пойдём, подожди немного, — Ким чуть отстраняет его, заглядывая во влажные глаза, — сейчас я свяжу его, чтобы он не сбежал, а после пойдём к лагерю, хорошо? Чонгук кивает, смаргивая слёзы. Обнимает Локи, который скулит рядом с ним и лижет ему руки. Гук зарывается в мягкую шерсть, прячет лицо, чтобы не видеть того, что делает Тэхён. Не хочет видеть. А Ким отходит, быстро доставая верёвку из своего рюкзака. Спасибо Харин, которая её туда положила. Она знает, какие вещи могут пригодиться, ничего лишнего в рюкзаке нет. Тэхён оттаскивает Ильсана к дереву. Тот не сопротивляется, потому что почти в отключке. Это к лучшему. У Кима нет времени с ним разбираться. У него есть дела поважнее — как минимум, привести Чонгука в лагерь и позаботиться о его безопасности, даже если самого Тэхёна там больше никто не ждёт. Ким быстро привязывает Ильсана к дереву, плотно связывая сначала руки за спиной, а после ноги в согнутом положении. Так, чтобы не смог отвязаться. После делает своеобразный кляп — пропускает испачканную в крови верёвку между зубами, концы связывая за деревом. Тэхён поднимается на ноги, хватая рюкзак и продевая руки в лямки. Быстро подходит к Чонгуку и поднимает его на руки. Мальчишка лёгкий совсем. Всегда таким был, а сейчас, кажется, стал ещё меньше. Гук цепляется за него, обвивая шею и торс. Прижимается сильно. Боится. Тэхён знает, что его Чонгук тоже боится. Но сейчас у пацана и выбора особо нет — Ильсана он боится больше. Он бы мог пойти один и своими ногами, но напуган и дрожит. Ким это чувствует, широкими шагами направляясь по тропе к лагерю и держа худое тело на руках. До лагеря они доходят быстро и молча. Только Локи поскуливает, бегая вокруг них и забегая вперёд. Сообщает лагерным об их возвращении. Ким и рад бы сейчас появиться не так эффектно, но того требуют обстоятельства. Поэтому перед опешившими дежурными он появляется с зарёванным, дрожащим Чонгуком на руках. Тэхён и сам не в лучшем виде. Лицо — сплошной синяк, а костяшки на руках сбиты, на них даже образовалась корочка. — Тэхён? — Лу быстро подбегает к воротам, видя Кима, который несёт Гука. Такого точно никто не ожидал, — Чонгук? Чё случилось? — парень быстро открывает ворота, на сей раз пропуская Тэхёна без идиотских правил. Сейчас не они важны. — Ильсан случился, — Ким отвечает только это, быстро унося Гука в лазарет. Не знает, где сейчас его комната, поэтому пусть мальчишка лучше побудет в лазарете. Там безопасно. Да и мало ли, вдруг ему помощь какая нужна… — позови Монику в лазарет. Чонгук молчит всё это время. Просто сидит у Тэхёна на руках, не зная, куда себя деть. Не понимает, почему всё всегда так сложно. Не понимает, почему его отец такой. Не понимает, почему Ким вернулся. Он уйдёт опять? Или нет? Он будет снова поднимать руку и голос? Если да, Чонгук так больше не сможет. Он только начал привыкать к его отсутствию, пусть и ждал его каждый день… Сейчас Тэхён очень добр, но так уже было. Этот человек может меняться. И Гук не знает, что будет дальше. Даже боится этого. Он старается переключиться и сосредоточиться на другом. Они заходят в лазарет, после чего Тэхён сажает Гука на соседнюю кровать рядом с Хосоком. Пацану нужен хоть кто-то знакомый и адекватный поблизости. Сам Ким отходит, доставая из своего рюкзака воду и протягивая её Чонгуку. На немой вопрос Хосока он едва заметно мотает головой. При Чонгуке эту тему лучше не поднимать. Не сейчас. Чонгук, сделав несколько глотков, просто ложится на кровать. Глаза влажные, но слёзы не идут. Он просто в шоке и отчуждении. Мысли роятся в голове. Гуку становится душно, руки трясутся. Он почти не чувствует того, как Ким накрывает его своей курткой поверх. Одеяла на кровати нет. Гук просто смотрит в стену, не особо замечая того, что происходит вокруг. — Что случилось? — Моника быстро заходит в лазарет, сразу идя к кровати, где лежит Чонгук. Она волнуется, потому что Лу толком ничего не сказал. Тараторил о том, что Гук с Тэхёном в лазарете. Правда, откуда здесь Ким, никто пока так и не понял. — Моника, — Ким осторожно останавливает её за локоть, притягивая к себе и наклоняясь к уху. А после произносит, — Ильсан на него напал, — он говорит тихо. Так, чтобы пока никто больше не слышал. Особенно Чонгук, который лежит на кровати и смотрит в стену расфокусированным взглядом. Мальчишка ни слова не сказал с тех пор, как они пришли, — он хотел его задушить и… — многозначительное выражение лица и мимика многое говорят. — Он успел что-то?.. — Моника с ужасом в глазах смотрит на Кима. Тот только отрицательно мотает головой, кивая на Чонгука. Для мальчишки это уже шок и травма. Да для кого угодно, — Гук-и? — Моника отходит от Тэхёна, садясь рядом с Чонгуком. Осторожно касается его, проверяя, нормально ли всё с мальчиком, — как ты? Чонгук ощутимо вздрагивает, но после замечает Монику. Она точно его не обидит, он знает. Поэтому успокаивается совсем немного, часто-часто моргая ресницами. Гук пальцами цепляется за куртку Тэхёна и поджимает ноги под себя, словно бы стараясь стать меньше и ища защиты. — Не знаю… — Чонгук не может словами выразить то, как ему. Ему ужасно, несмотря на то, что Ильсан вроде бы ничего не сделал. От одной только мысли ужасно. — Иди ко мне, — Моника протягивает руки, а Гук с готовностью садится и обнимает её, пряча лицо на плече. Прижимается, чувствуя защищённость. С Моникой всегда безопасно. Через несколько минут приходит Вивьен, которая уже слышала историю о вернувшемся из ниоткуда Тэхёне. Лидеру доложили об этом сразу, а они с Намджуном как раз были там же. Доложили и о том, что Чонгука на руках отнесли в лазарет. Естественно, Вивьен сразу пошла сюда, чтобы помочь. Но всё, что она может — это дать успокоительное, чтобы мальчик уснул. Он проспит весь вечер и ночь, а взрослые пока будут решать, что делать с Ильсаном и вернувшимся Тэхёном.***
— Как ты вообще здесь оказался? — Моника спрашивает это, когда они с Тэхёном идут в корпус лидера. Ким будто специально идёт рядом с ней, не обращая внимания на её недовольство от встречи с ним. — Пришёл? — Уильямс фыркает на этот полуответ-полувопрос, сильнее запахивая куртку, — как ты? — вопрос неожиданный. Моника оборачивается на Тэхёна, который идёт рядом совсем невозмутимо. Словно для него такие вопросы задавать в норме. — Слегка беременна, а что? Хочешь спросить, не угробила ли я его? — Моника смотрит со злостью, а после быстро уходит к остальным, не желая продолжать диалог. Тэхён вздыхает, понимая, что это ему будут помнить долго. И правильно. Так ему и надо… Но он здесь, чтобы всё исправить. Поэтому будет постепенно налаживать контакт. Возвращаться на базу он не намерен, его вряд ли там радушно примут. Остаётся только один вариант — жить в лагере и не совершать больше идиотских поступков. Правда, как он будет исправлять ситуацию, Тэхён ещё не знает… Он заходит в первый корпус за остальными, расправляя плечи и выдыхая. Знает, что многие здесь ему не рады. Но он здесь ради близких. И ради себя, чего уж скрывать. Слишком много совершено ошибок, слишком многое прощено. Ему пора брать эту ситуацию в свои руки. — Если все здесь, я начну, — Тэхён оглядывает присутствующих. Всё как обычно: близнецы Лансере, мужики, Немец, Моника. Даже Юнги здесь, хотя Тэхёна взглядом испепеляет. Лу остался с Чонгуком на случай, если тот вдруг проснётся, — Ильсан напал на Чонгука, когда тот гулял в лесу. Пытался задушить и… изнасиловать, — эти слова в отношении Чонгука говорить ужасно тяжело. А остальным — слышать. Тэхён это видит по их застывшим, шокированным лицам, — я возвращался в лагерь и шёл мимо того места. К счастью, Ильсан не успел. Я связал его и оставил в лесу. — Вот же мразь, — Намджун стискивает челюсти и сжимает кулаки. Он уже наслышался таких историй от Вивьен, которая сама столкнулась с насилием. Последствия от этого слишком серьёзные, — какого чёрта он всё ещё в нашем лагере? — Если он уйдёт в другой, там может всё повторится. И не факт, что жертвам помогут. Кто знает, что Ильсан делал до этого и где был? — Вивиан тоже знает не одну такую историю. — Ильсан делает это не в первый раз, — Тэхён вновь говорит, обращая на себя внимание, — как минимум, он делал это с матерью Чонгука. И не раз. — Откуда знаешь? — Ким на вопрос не отвечает, просто серьёзно смотрит на Вивиана, который и задал вопрос. Пора бы им привыкнуть, что Тэхён в принципе всегда знает что-то, чего не знают другие. Вот только тайны он не раскрывает. Хотя об Ильсане следовало рассказать до своего ухода… — ладно. Предлагаю привести его сюда, но из карцера он уже не выйдет, — Вивиан отворачивается от Кима, который ясно дал понять, что ответ не даст. — Думаю, никто не расстроится. Пусть гниёт в карцере вечность, — со словами Моники согласны все. Отпускать Ильсана не вариант. Насильников в мире хватает. Убивать… вряд ли. Они не станут поступать как монстры, убивая другого монстра. Не в этом случае. Но в подходящей ситуации их рука не дрогнет. — Тэхён, — Вивиан снова обращает на него внимание, — как ты там оказался? Ким на это лишь пожимает плечами, бросая короткое «возвращался в лагерь». Снова говорит только это, хотя все видят его состояние, кровоподтёки на лице и военную форму. Вопросов у всех всё больше, ответов на них нет. Тэхён не тот человек, который в первые же минуты говорит о себе. Но все закроют глаза на то, что он дезертир, который не скажет о том, где находится военная база. В конце концов, благодаря ему сегодня был спасён Чонгук и будет посажен в карцер Ильсан. Тэхён после разговора выходит наружу. Идёт со своими вещами к корпусам, думая над тем, где он будет спать. Можно, конечно, пойти к мужикам или в свою прошлую комнату, но сегодня не хочется оставлять Гука одного. Единственное, нужно забрать кое-что из комнаты мужиков… Ким идёт именно туда, игнорируя чужие взгляды. Всегда так делает, и сейчас это не изменится. Пусть лагерные болтают, пусть снова что-то придумывают. Им бы только языком почесать. В корпусе его тоже особо не встречают. Всё теми же взглядами, будто не видели никогда. Однако учитывая его внешний вид и военную форму, понятно, почему им так интересно. — Чимин? — Тэхён открывает дверь, сразу же видя на кровати лежащего Пака. Тот подскакивает, с удивлением смотря на Кима, — ты чё тут? — Тэхён? Ты вернулся? — Чимин не отвечает на вопрос, хотя они с Гуком собирались поиграть в ножички, когда тот вернётся. Прошло уже довольно много времени, а мелкий так и не появился. Поэтому Пак сам пришёл в комнату, но и здесь никого не оказалось. Он остался ждать, а заодно отдохнуть в тишине. — Типа того, — Ким жмёт плечами, закрывая дверь. Ему отчего-то неловко. Разговаривать с Чимином сложно, Тэхён банально не знает, о чём. Он всегда звал Пака, если ему что-то было нужно. Всегда командовал им, используя в своих целях. Давал совершенно неправильные советы. Издевался над ним, унижал, говорил на повышенных тонах. А сейчас… — так чё ты тут? — Мелкого жду, — Ким, если и удивляется этому, то виду не подаёт. Если Чимин и Чонгук теперь общаются, возможно, ему самому так будет проще, — ты надолго? — а Пак всё ещё спрашивает то, что интересует его в первую очередь. — Наверное, — Тэхён подходит к кровати, глазами ища Бона. Именно за ним он и пришёл, чтобы положить на кровать к спящему Чонгуку. Мальчишке с ним явно будет комфортнее, если за эти полтора месяца ничего не изменилось, — Бона видел? — Зачем он тебе? — Чимин протягивает ему медвежонка, который лежал у него за спиной. Но не понимает, зачем он нужен Тэхёну. — Чонгук в лазарете, Ильсан на него напал, — об этом, скорее всего, скоро узнает весь лагерь, поэтому скрывать от Чимина смысла нет. А тот сразу подбирается на кровати, хмуря брови и неосознанно дуя губы, — он проспит до завтра, так что не ходи к нему пока. Завтра придёшь, если надо будет. Тэхён забирает медвежонка и быстро уходит. Оставляет Чимина, выдыхая. Ему действительно сложно адекватно разговаривать с Паком. Все фразы получаются как из-под палки, ломаными и иногда не связными. Раньше их общение заключалось только в рявканье друг на друга, грубостях и колкостях. Даже криках. Чимин всё подхватывал за ним, а Ким не стеснялся ни в выражениях, ни в негативных эмоциях. С ним, пожалуй, будет сложнее всего, учитывая, что он такой же, как Тэхён. Просто младше. Но раз Ким это сделал, ему и расхлёбывать.***
— Ты что, всю ночь здесь сидел? — Моника садится на кровать, которая стоит рядом с кроватью Гука. Смотрит вниз, на Тэхёна. Тот расположился прямо на полу. Глаза закрыты, капюшон натянут на чуть отросшие волосы. Уже утро. Чонгук всё ещё спит, спокойно сопя и обнимая подушку. Бон лежит рядом с ним, а Локи вертится около Тэхёна. Играется с ним, потому что и в Киме признаёт своего хозяина. А тот не противится. Позволяет волчонку кусать его за ботинки, тянуть форменные штаны, игриво кусаться и нападать. Тэхён гладит его и чешет живот, который Локи с радостью подставляет, падая на пол и кувыркаясь. Кто бы мог подумать, что и волчонок так по Киму соскучится. Для Тэхёна это хоть какое-то отвлечение от вечно мешающих мыслей. — Типа того, — к счастью, в лазарете ещё было место, а в комнаты Ким уходить не хотел. Хотел быть рядом, когда Гук проснётся. Как и Моника. Просто она пришла намного раньше подъёма, а уснуть нормально так и не смогла. — И надолго ты в этот раз? Или так, на месяцок? — она спрашивает с издёвкой, щуря глаза и складывая руки на груди. — Надеюсь, надолго, — Тэхён не знает, как всё пойдёт дальше. То, что Гук вчера к нему прижимался, ничего не значит, он был напуган. Сегодня он вряд ли будет таким же. Тем более, что теперь рядом с ним есть другие люди, которые хорошо к нему относятся. — Он тебя боится, — Моника правду скрывать не станет. Они разговаривали с Чонгуком на днях. Тот признался, что всё ещё ждёт Кима, но боится его. Не хочет больше побоев, ругани и агрессии, — ты понимаешь вообще, что ты сделал? Ты первый, кто его предал. Ты первый, кто его бросил именно в этом плане, ещё и привил чувство ненужности. Ребёнку, Тэхён, — она говорит негромко, но если бы могла, то, наверное, кричала бы. Сейчас только шепчет со злостью. Они с Тэхёном ещё не раз поссорятся из-за случившегося и из-за их ребёнка, она это знает, — Ты был его авторитетом, его примером. И так поступил. Он первое время вообще не разговаривал. Ты его сломал, понимаешь? Но он всё равно поднялся. Не смей вообще к нему приближаться, если снова собираешься бросить. Тогда Тэхён не отдавал себе отчёта в своих действиях. Точнее, может и отдавал, но не задумывался о таких последствиях. Не собирался ведь возвращаться. Думал, Чонгуку помогут, что и произошло. Он знал, что Гук оклемается, даже после такого. Даже если бы вернулся — Ким привык решать проблемы по мере их поступления. Но сейчас понимание произошедшего у него есть. Насмотрелся. Прочувствовал всё на себе. Больше не собирается прибегать к насилию и унижению, больше не собирается бросать людей. По крайней мере, близких. К ним Тэхён больше пальцем не притронется в отрицательном смысле, мысли об уходе не допустит. Иначе себя не простит. — Я понимаю, Мони, — Тэхён глаз не открывает. Говорить ему сложно, объясняться и извиняться — ещё сложнее. Особенно при зрительном контакте. А слышать про Чонгука, который еле от всего этого оправился — до невозможности больно, — я хочу… — всё исправить. Эти слова остаются не озвученными. Потому что Чонгук просыпается. — Моника? — Гук смотрит на неё и на Тэхёна. Он не слышал всего того, что они говорили, но видит, что Моника злится, — всё нормально? — Да, Гук-и, всё хорошо, — Уильямс быстро пересаживается на его кровать, мягко улыбаясь, — Как ты? — Чонгук только неопределённо кивает на это, — Ильсан в карцере. И оттуда не выйдет. Тебе нечего бояться. Вивьен сказала, чтобы ты отлежался столько, сколько нужно. И потом возвращался к работе. Так что пока ты полностью свободен. — Хорошо, — Чонгук прижимает к себе Бона, тяжело вздыхая. Бояться нечего, но неопределённый страх всё равно есть. Он всё ещё слишком слаб и беззащитен, по сравнению с другими, — а Чимин не приходил? — Он спрашивал про тебя вчера, — Тэхён, всё ещё сидя на полу, смотрит на мальчишку. Тот в ответ поднимает на него глаза, но молчит. Им обоим неловко, — я сказал, что ты в лазарете. Может, он придёт сегодня. Чонгук на это только мычит, отворачиваясь. Напряжение в воздухе буквально осязаемо, его все чувствуют. Даже Хосок, который наблюдает за ними и их негромкой беседой. Просто он не вмешивается. Они сами должны во всём разобраться и всё решить. С помощью и советами лучше не лезть, это обычно плохо заканчивается.Три дня спустя
Чонгук молча ест завтрак, стараясь не смотреть прямо перед собой. Потому что напротив сидит Тэхён. За столом вообще всё очень напряжённо в последние три дня. И не только за столом. Они все постоянно сталкиваются с Кимом, и никто не знает, как себя вести. Всё выходит очень неловко и скомкано. Моника на Тэхёна злится в большинстве случаев, если не игнорирует. С Чимином Ким сам не особо разговаривает, а у Гука всё смешалось. Он постоянно ждёт какого-то подвоха, хотя сейчас Тэхён и не импульсивен. Это вообще для Кима странно. Он не агрессирует, не грубит, не подначивает и даже разговаривает спокойнее. Он всегда слушает, что ему говорит Моника, не перебивает её. Их ссоры чаще всего заметны, потому что оставаться с ним наедине Уильямс не хочет ни при каких обстоятельствах. Чонгук её понимает. Он Тэхёна тоже немного избегает. Он хочет с ним общаться как раньше, но из-за того, что было… Страх повторения слишком велик. И всё же Гук не может отрицать того, что его тянет к этому мужчине. Сердце всегда неприятно ноет, когда они сталкиваются взглядами. Чонгук банально не знает, что делать. А ещё Чимин резко изменился. Это тоже очень сильно Гука задевает. Пак перестал с ним нормально разговаривать, перестал звать в комнату, перестал показывать приёмы и играть с ним в ножички. Хоть и прошло всего три дня, но это словно бы другой человек. Слишком холодный и недоступный, даже не обращает на него внимания. Чимин больше не садится с ним за один стол, не играет с Локи и не смотрит в сторону Гука. Это больно. Чонгук не понимает, что он сделал не так… Поэтому сразу после завтрака бежит за Чимином, который в компании своих пацанов уходит к третьему корпусу. — Чимин! — Чонгук нагоняет его, дёргая за руку и глядя снизу вверх. Пак останавливается, кивая своим пацанам, чтобы те ушли. Морис на это только пренебрежительно фыркает, — ты больше не хочешь со мной дружить? Чонгук полный ноль в дружбе. И в поведении людей в такие моменты — тоже. Он не понимает, почему Пак стал таким резким по отношению к нему после того, как Тэхён вернулся. До этого всё было прекрасно. Чонгук рассчитывал на то, что так и будет, независимо от того, будет ли рядом Тэхён или нет. Наоборот, Гук очень хотел, чтобы они общались все вместе. Нормально. — С чего ты это взял? — Чимин смотрит на него скучающим взглядом, а у Чонгука от этого даже плечи опускаются. — Ты больше не играешь со мной. И не показываешь приёмы. И в комнату не зовёшь, — в голосе явная обида. Чонгук сжимает внезапно вспотевшие ладони в кулаки, пытаясь объяснить Чимину свои эмоции, — и даже разговаривать со мной перестал. Что-то случилось? — Да ничё, — Чимин засовывает руки в карманы, а внутри что-то неприятно скребётся. Пак… тоже не привык анализировать свои чувства и эмоции. Поэтому ссылается на человеческую усталость, — я занят просто. Дел много. Потом, может, позову тебя. — Значит, всё по-старому? — Чимин неопределённо кивает головой на это, разворачиваясь и вальяжно уходя. Пак доходит до своих пацанов, которые ждали его у корпуса и курили. Двое заходят внутрь, а Морис остаётся, протягивая ему самокрутку. Они тратят последние, дальше придётся доставать где-то ещё, как и спички. Зажигалок уже давно нет, хотя иногда может повезти, если откуда-нибудь кто-то принесёт. С базы военных или людей белоглазых, например. В городах производство идёт неплохо. — Долго ты с ним ещё возиться будешь? — Морис сплёвывает на землю, хмуро глядя на Чимина. Ему уже надоело то, что Пак возится с мальчишкой и не может нормально его послать, — весь этот месяц ты только с ним и таскался. На пацанов вообще наплевал. Чё ты с ним сюсюкаешь? — Варежку прикрой, — Чимин не привык к тому, что его же пацаны разговаривают с ним таким тоном, — я делаю то, что надо. — Ну да, конечно. Ты же сам говорил, что когда Тэхён вернётся, тебе на пацана будет всё равно. — Так и есть. — Нихрена, — Морис делает затяжку, раздражённо выдыхая, — постоянно смотришь на него, что-то спрашиваешь о нём, останавливаешься, когда он тебя зовёт. Защищаешь его. Чё за бред? Обещал нам, что мы получим шоу. А в итоге? — Чимин смотрит на Мориса со злостью и плохо скрытой агрессией. Не нравится ему то, в какое русло идёт разговор, — выбирай, либо мы, либо он. Нам такой лидер нахрен не сдался. Морис разворачивается и уходит, не дожидаясь ответа. Он уже поговорил с пацанами на эту тему. Те тоже недовольны тем, что имеют. На их желание сделать что-нибудь с Чонгуком теперь, Чимин ответил резким отказом. Поэтому сейчас все они недовольны. Морис недоволен не только из-за этого. Ему дико не нравится то, что Пак изменился, как и Лу. Ему не нравится, что они больше не на одной волне. И не нравится то, как Чимин умело заменил их всех одним мальчишкой. Просто променял, словно они ничего и не значили. Чимин только сплёвывает на снег, отворачиваясь от корпуса и глядя на Чонгука. Пацан всё ещё стоит там и смотрит своими большими глазами. Локи бегает вокруг, но мальчишке не до этого. Пак видит, как он поджимает губы и опускает голову. Вряд ли он слышал их разговор, но по эмоциям на лице, возможно, понял, что они не в восторге. Чонгук действительно ничего не слышал. Даже обрывков фраз. Просто по общему настроению и кивкам Мориса в его сторону понял, что тот чем-то недоволен. И это недовольство отражается на Чимине и их общении. Опустив голову, Чонгук направляется к лазарету. Сегодня начнёт работу. Он, пусть и боится ещё, но в целом ему нормально. Конечно, он ещё отходит от ситуации с Ильсаном, но делать нечего, лагерю нужен лекарь. Тем более, что Чонгук всегда может прийти к Монике или к мужикам. Те никогда не гонят, всегда могут выслушать и дать совет. — Ой, — Чонгук вздрагивает, налетая на кого-то из-за угла и тут же задирая голову, — Тэхён? — Чего такой грустный? — Ким чуть склоняет голову, внимательно глядя на мальчишку. Ему ещё за завтраком не понравилось то, как он выглядит. Слишком понурый, — из-за меня такой? — Нет… То есть, не совсем, — потому что из-за Тэхёна тоже. Вот только как говорить об этом с самим Кимом? Вдруг опять разозлится? — А чё случилось? — Тэхён чуть наклоняется, чтобы быть на одном уровне с пацаном. У того волосы снова забавно торчат из-под шапки. Слишком отросли, Ким это видел. Не до плеч, конечно, но вполне длинные, — или ты из-за Ильсана? — И-и это тоже… — Чонгук снова поджимает губы и опускает глаза. Эта ситуация… из-за неё он боится ещё больше. Это не просто побои. Не просто крики. Если бы что-то произошло, ему было бы намного хуже, он это понимает. И сейчас думает, бывает, о возможном исходе. — Хочешь поговорить? — Чонгук жмёт на это плечами, потому что не знает. С одной стороны ему бы очень хотелось рассказать Тэхёну обо всех своих переживаниях. А с другой — будет ли смысл снова ему так доверять? Чонгук слишком сильно запутался и боится ошибиться, — Чонгук-а, — непривычно мягкий голос снова заставляет поднять глаза, — я никогда больше тебя не трону, хорошо? Даже голос не подниму. Я… хочу всё исправить. Если ты тоже этого хочешь, — у Кима голос звучит всё тише и тише. Ему слишком непривычно такое говорить, особенно в глаза другому человеку. Не только для Чонгука это напряжённый момент. Для самого Тэхёна это вообще перестройка личности. Но он к этому готов. Теперь так уж точно. — Ты никогда не сдерживаешь обещаний… — Чонгук смотрит с обидой, уязвлённо и печально. Он уже слышал подобное от Тэхёна. Тот обещал ему многое. И не сдержал сло́ва. — Я очень постараюсь, ладно? Я не хочу, чтобы всё было так напряжённо у всех нас, понимаешь? У меня, тебя, Моники, Чимина. — А ребёночек? — Чонгуку и это важно. Он был так рад, когда узнал, что Моника решила его оставить. Едва ли не плакал от счастья. Он очень хочет увидеть большой живот, а после нянчиться с малышом. И ему важно, чтобы Тэхён тоже был рядом в эти моменты. — И с ним тоже, — Ким распрямляется, вздыхая. На нём теперь слишком большая ответственность, но и к ней он готов. Он готов к чему угодно, лишь бы ему позволили оправдать данный ему шанс. Даже разговаривать о себе, своих чувствах и эмоциях, — в общем, если захочешь, я в двенадцатой, — ему снова отдали эту комнату. Другой нет. Тэхён быстро уходит, не дожидаясь ответа. Он знает, что Чонгук может прийти к кому угодно и поговорить о проблемах. У Гука теперь довольно широкий круг общения. Его многие любят. Но Ким соврёт, если скажет, что он не расстроится, если Чонгук к нему всё же не придёт. Но и это будет заслуженно. Ким и сам бы вряд ли к себе пришёл после всего, что сделал.***
Чонгук, к огромной радости Тэхёна, приходит. Он очень тихо стучит в дверь, а после разрешения заходит. Держит в руках Бона и очень скромно мнётся в проёме. Но дело не только в скромности. С этой комнатой у него много связано. Здесь они с Тэхёном жили вместе, здесь Гук спасался от пацанов, здесь вылечил Локи и приходил в себя после тяжёлой болезни и потери Герцога. Здесь Чонгук плакал, стоя на мелких камнях из-за Ильсана. Отсюда он сбежал больше месяца назад. И сюда же возвращается, только уже к другому человеку. Правда, кровать здесь одна, а это означает, что Гук не совсем вернулся. Не доверяет. Боится. Теперь относится к людям с осторожностью. Он боязливо осматривается, словно бы проверяя комнату на наличие опасных и страшных знаков. Но ничего не находит. Здесь только Тэхён, сидящий на кровати и неотрывно смотрящий на него. А Чонгук не особо знает, зачем он пришёл. Простил? Не совсем. Доверяет? Совсем нет. Вот только его необъяснимо тянет сюда, несмотря на то, что он снова может обжечься. — П-привет, — Гук снова заикается. На сей раз уже от волнения и от всех смешанных эмоций. — Привет, — Тэхён несколько раз хлопает по кровати, привлекая Чонгука туда. Другого места, чтобы сесть, в комнате не наблюдается. Гук садится, проходя вглубь комнаты. Вот только больше он не знает, что делать. Поэтому просто сидит рядом с мужчиной, разглядывая швы на Боне. Терзает нижнюю губу, совсем не зная, о чём говорить. Хочется о многом. Получается ни о чём. Для Чонгука прийти сюда уже подвиг. И Тэхён это понимает. Знает, что мальчишке тяжело, пусть и не видит его лица из-за волос. Те неплохо так закрывают обзор. Именно с этого Ким и решает начать, чтобы не сидеть в неуютной тишине. Прокашлившись, он откидывается на подушку спиной. — Ты волосы решил отрастить? — Э-это специально, — Чонгук смущённо улыбается, мельком бросая на Тэхёна взгляд, — хочу научиться делать хвостики и косички. — Зачем? — Тэхён как бы понимает, что у Чонгука нежная натура и всё прочее, но хвостики и косички… — А вдруг у Моники будет девочка? — Гук специально для этого и отращивает, — в лагере у всех девочек короткие волосы, у мальчиков тоже. У-у Моники тоже короткие. А тренироваться мне больше не на ком, никто не хочет длинные. — Да ты джентльмен, Чонгук-а, — Тэхён смеётся. Гук выглядит очень даже забавно с такими волосами, — ради девочки на такие жертвы. Молодец, — отрастить волосы в лагере дорогого стоит. Особенно мальчику, над которым за это могут смеяться. Но, видимо, Гук уже выработал защиту от насмешек. Либо обидчиков не так уж и много, — можно я попробую сделать хвост? Тэхён больше не знает, что предложить, чтобы продолжить диалог. А если Чонгук допустит до своих волос, это уже будет хоть каким-то показателем того, что у них всё начинает налаживаться. Чонгук на просьбу кивает, снимая с руки резинку и протягивая её Киму. Резинку ему отдала Вивьен, у неё оставались. Она бы хотела снова длинные, просто пока не решается, а резинки хранит. Ким подсаживается к Гуку ближе, забирая резинку и выдыхая. Перебирает волосы пальцами, но тут же замечает кое-что странное. Издалека было не видно, а на маленьком расстоянии это сразу бросается в глаза. Всё-таки жизнь в лагере даёт о себе знать. — Чонгук-а, я, конечно, понимаю, что ты любишь животных. Но не до такой же степени… — он шутит, а Гук не понимает, хмуря брови, — ты знаешь, кто такие вши? — Ким внимательно смотрит на голову пацана, отодвигая волосы и проверяя. Паразитов не так много, но они есть, как и небольшие покраснения. Видимо, вши только начали появляться. — Вши? — Чонгук округляет глаза, напрягая плечи и едва ли не задерживая дыхание, — у меня вши? — он знает, кто это. Читал. И совсем не хочет, чтобы они у него были. — К сожалению, — Тэхёну и самому жаль, учитывая то, что мальчишка отращивал волосы для благих целей, — предлагаю убрать длину и вытравить маленьких тварей, пока никто не узнал и не заразился. Чонгук, тяжело вздыхая, кивает. Выбора нет. Он знает, что вши это плохо, их нужно убрать. И если узнают, пацаны будут смеяться. Морис так уж точно. И другие дети, которые уже дразнили Гука за длинные волосы. Чимин, правда, в обиду не давал и угрожал всем, кто над Чонгуком смеялся. Поэтому Гук был спокоен. А сейчас ему становится слишком грустно. И волосы становятся последней каплей. Он спускается на пол, ждёт Тэхёна, который приносит ножницы и раствор от вшей. Мужчина знает, как их вытравить, не раз делал это себе, когда приходилось. Но стрижка наголо как гарантия — это верный способ, чтобы паразиты точно сбежали. А обработать раствором — профилактика. Чонгук послушно сидит, опустив голову, когда Тэхён молча состригает его отросшие, густые волосы. Чонгук так о них заботился и всё равно не уследил. От этого становится даже стыдно. Но теперь он понимает, почему девочки не отращивают. Слишком сложно. Правда, от этого открытия и осознания легче не становится. Гук беззвучно плачет, кусая губу и обнимая Бона. Локи вертится рядом, как и всегда, наблюдая за процессом и поскуливая. — Ну чё ты? — Тэхён спрашивает, смотря на Гука сверху вниз. Но совсем не грубо, — отрастут ещё твои волосы, не ссы. Вдруг это вообще не нужно, и там будет мальчик, — Тэхён и не рассматривал других вариантов. Он вообще никаких не рассматривал, если быть честным. Для него ребёнок пока что слишком абстрактно. — А если девочка? — Чонгук шмыгает покрасневшим носом, — и она захочет длинные? А-а я не умею даже хвостик делать… Тэхён усмехается. Горе, конечно же. Но он ни в коем случае не станет осуждать Чонгука в его желании нормально ухаживать за кем-то. Скорее, наоборот. Гук уже сейчас показывает, что он — полная противоположность своему отцу. Чонгука воспитывал дед, который к своей жене, другим женщинам и в целом к людям относился прекрасно. Видимо, в Гуке это и отразилось, учитывая его тёплые отношения с Моникой, вежливость с лагерными и такую заботу о ещё не родившемся ребёнке. Никого заботливее в мире, полном тварей, Ким ещё не встречал. И он бы очень хотел, чтобы Гук, беря с него пример, не повторял его ошибок. Поэтому запрещать проявлять сентиментальность и заботу он больше никогда не станет. — Отрастут ещё. Тем более, что у детей волос при рождении может и не быть. Так что не ссы, время у тебя есть, — Тэхён состригает последние волосы, оставляя совсем короткий ёжик. Смазывает голову раствором и накрывает тряпкой, крепко заматывая её. Нужно, чтобы Гук посидел так несколько минут. После они смоют это водой, которую Ким тоже принёс в бутылке. — А-а если я буду таким же плохим, как Ильсан? — Тэхён замирает от вопроса. Вот и вылез настоящий страх Чонгука, о котором мальчишка, возможно, молчал с другими, — и буду обижать ребёнка, и… — Чонгук, — Тэхён его перебивает, немного грубовато разворачивая его к себе. Просто ему нужно переубедить мальчишку, — ты не станешь как Ильсан. Никогда. Даже не думай об этом. Он урод, каких много. И ты таким точно не будешь, — Ким смотрит сурово, желая, чтобы пацан запомнил его слова, — Вы совсем разные, Чонгук. Ты другой, а в будущем всё зависит от тебя, понимаешь? А ты не идиот, как он. Ему даже верить нельзя. Ни слова правды он тебе не сказал. — О-он сказал, что убил маму, — Гук всхлипывает, быстро хлопая ресницами. В горле стоит неприятный комок, а снова открываться перед Тэхёном страшно. Но Чонгук не может больше выдержать. Не может не общаться с ним. Хотя бы немного, но ему это необходимо. — А твой дедушка говорил, что твоя мама ушла от тебя, помнишь? — Ким обещал не говорить про Харин. Поэтому быстро вспоминает другой аргумент, — кому ты больше веришь? — Думаешь, она жива? — Тэхён жмёт плечами, не соглашаясь, но и не отрицая. Пока что не надо вносить ясность в этот вопрос и раскрывать то, где и с кем Ким был, — а-а если и она такая же, как он? — Давай не будем забегать настолько вперёд, Чонгук-а, — Ким тормозит его, немного сжимая плечи, — ты ведь даже не знаешь, жива ли она. Чонгук поджимает губы, а после просто падает Тэхёну в объятия. Ему надоело его избегать. Надоело бояться. Может, это и глупо вот так вот снова идти к Тэхёну, но Гук чувствует. Чувствует, что Ким другой. Не знает, как, но чувствует. Может, оправдывает, потому что слишком хочет в это верить. Но он так ждал Тэхёна, поэтому глупо будет бегать от него и не давать даже слова сказать. Чонгук просто хочет, чтобы всё было как раньше — без ссор, ругани, криков. Он хочет снова спокойно обнимать Кима и не бояться его. Хочет победить этот засевший внутри страх и чувство сомнения. Хочет знать, что он Тэхёну нужен. Хочет убедиться, что Ким больше не врёт им. Хочет, чтобы они все были вместе. Пускай будет сложно, но Гук не зря ждал. Страх не пройдёт просто так, он знает. Но он сделает всё возможное, чтобы от него избавиться. И первый шаг уже сделан. Доверие быстро тоже не вернётся, но Чонгук слишком хочет снова верить. И не может противиться этому желанию. Тэхён для него слишком много значит, он в его сердце занимает особое место. Поэтому и на контакт с ним Чонгук идёт относительно быстро. — П-почему ты ушёл, Тэхён? Зачем?.. — Гук утыкается ему в шею, всхлипывая и позволяя потоку слёз выйти наружу. Задаёт тот вопрос, который его всегда волновал. Ответа на него Гук так и не нашёл. — Потому что я идиот, Чонгук, — Тэхён смотрит в стену, поглаживая пацана по спине. Ему больше нечего сказать. Он может найти кучу оправданий, кучу решений, но правду он знает, — и никто из вас в этом не виноват. Я больше не уйду, обещаю. — Н-не обещай! — Гук просит почти отчаянно. Потому что он уже столкнулся с горечью от невыполненных обещаний и пустых слов близких людей. Тэхён не отвечает. Прижимается щекой к голове мальчишки, зная, что тому очень важна тактильность. Тэхён может её дать. К чёрту его тупую гордость, которая ему только всё испортила. Не в ней счастье. Не в ней смысл. С его гордостью ничего не случится, если он проявит хоть немного ласки и доброты к близким. — Мне страшно… — Чонгук шепчет это, когда успокаивается немного. И в этих словах столько боли. Потому что прежде он никогда так не боялся. Прежде он жил в полной безопасности с дедушкой, который никогда не подвергал его риску. А сейчас… Он живёт в мире, полном монстров. И речь не только о белоглазых, их Гук никогда не видел и не может считать монстрами. Он имеет в виду людей. Монстры всегда ближе, чем кажется. Они на расстоянии вытянутой руки и часто остаются безнаказанными. Они поджидают за углом, выжидают момента, чтобы навредить, сломать и поранить. И им не страшно. У них развязаны руки. Чонгук боится жить в таком мире. Он слишком огромен для него, такого маленького и полностью беззащитного. Когда Тэхён ушёл, он слишком остро это ощутил. Как и свою беспомощность. Слабость. Гук, как бы ни старался, но пока ничего не может против обидчиков. Он не хочет, чтобы люди страдали. Не хочет причинять боль. Это совсем не в его стиле. Но с другой стороны он понимает, что ему нужно уметь защитить себя. Чимин говорил, что взрослые не всегда будут рядом. И он прав. Чонгук убедился в этом на личном опыте. — Я с тобой, Чонгук-а, — Тэхён понимает его. В этих словах тонна невысказанных страхов. Потому что Ким сам лично втянул Гука в этот ужасный мир. Первым показал несправедливость и боль, первым применил насилие. Он был первым, кто оставил этот шрам на душе мальчишки. И теперь просто обязан залечить все его раны. Спасти в ответ и не дать другим погубить нежную душу.Неделю спустя
Тэхён подходит к столовой с чёрного хода. Делает так часто, буквально каждый день. Вот только Моника его игнорирует. Вечерами не выходит, заставляя Кима мёрзнуть снаружи. Она упрямая. Но Ким упрямее. Поэтому в который раз стучит в дверь, ожидая, что ему откроют. Рано или поздно терпение у Моники закончится. — Моника, я знаю, что ты там, — Тэхён не говорит громко. Просто, чтобы его услышали. А лишние уши им ни к чему, — я буду стоять здесь всю ночь! — Похвально, — Ким оборачивается на голос, видя Монику сзади. Сегодня она задержалась у Вивьен, поэтому не успела прийти раньше и закрыться до появления Тэхёна, — можешь продолжать стоять здесь и орать на весь лагерь сутки напролёт. — А могу зайти внутрь, и мы поговорим, как взрослые люди. — Давно взрослым стал? — Моника смотрит с пренебрежением и злостью. Обида в ней так и не прошла. Она не Чонгук, который почти каждого готов принять и простить. Она не будет искать Киму оправдания, как бы ей этого ни хотелось. Тэхён уже почти две недели здесь. И за это время он не раз сделал попытку с ней поговорить. Даже записки оставлял на клочках бумаги. Только Моника не прочитала ни одну. Потому что обидные слова и действия всё ещё свежи в памяти. И если она снова доверится человеку, который всегда ею пренебрегал, она будет полной дурой. — Пару недель назад, — Тэхён широко улыбается, потому что говорит правду, а Моника на это только закатывает глаза, стремясь пройти мимо. Естественно, Ким преграждает путь, становясь у двери. — Уйди, — Уильямс его взглядом испепеляет, но Ким не перестаёт улыбаться, — я не шучу. Мне не до твоих идиотских разговоров. — Ты в порядке? — Тэхён полностью игнорирует её слова, — просто ответь на пару вопросов, и я уйду. — Да, в порядке. Можешь идти, — Моника вновь пытается пройти, но тут же чувствует, как её перехватывают сильные руки, — я закричу, Ким, — она смотрит ещё с большей агрессией, шумно душа. — Речь шла о паре вопросов, Мони, — Тэхён убирает руки, тут же задавая следующий вопрос, — как наш ребёнок? — Вот только не смей называть его нашим, Ким, — Моника повышает голос не специально, просто её выводит этот разговор и манеры Тэхёна, — ты от него отказался, напомнить? — Это было импульсивно… — Импульсивно было спать с тобой и позволить это сделать, — Моника шипит сквозь зубы, отталкивая Тэхёна от себя подальше. И нет, она не жалеет о ребёнке сейчас. Просто вся эта ситуация с Кимом очень сильно вымораживает, — лучше не подходи ко мне! — Ты не ответила на вопрос, — Тэхён спокоен, как никогда. Ему даже смешно отчего-то. — Нормально. Всё? — Нет, — Тэхён засовывает руку в карман, быстро доставая свёрток и вкладывая его Монике в ладонь, — и если что, это нашему ребёнку. Он уходит быстро, до того, как Моника успевает что-то ответить или вернуть подарок. Он доволен сегодняшним вечером. Потому что судя по реакции девушки, у него есть все шансы. Просто нужно действовать постепенно и последовательно. Он к такому не привык, но придётся. Ким не видит того, как Моника заходит в свою комнату и устало садится на кровать. Она гладит живот, который стал заметнее. Она уже на четвёртом месяце, дальше живот будет только больше. Уильямс осторожно разворачивает тканевый свёрток, кусая губу. Не может просто убрать его в тумбу и забыть. Но в случае, если ей не понравится содержимое, она так и сделает. Однако… внутри лежит небольшая шоколадка и соска. Где Ким её взял, не ясно. Но она новая, по ней видно. Моника старается сдержать улыбку, осторожно беря в руки соску. Она самая обычная, без изысков, приятного светло-розового цвета. Уильямс всё же убирает её в тумбочку, но не для того, чтобы забыть. Просто пока для соски ещё рано. А Тэхён уходит в свою комнату, где его уже ждут. Чонгук — главный болельщик за их с Моникой отношения — сидит в комнате с Локи и Бо́ном, ожидая, пока Ким придёт. Гук часто приходит вечером, но не каждый день. Мальчишка учится заново доверять, и Ким ему за это благодарен. Их взаимоотношения продвинулись, пусть и не намного. Тэхён рад и этому. — Ну как? — Чонгук спрашивает сразу, стоит Киму войти в комнату. — Всё окей, Чонгук-а, — Тэхён садится на кровать, улыбаясь. Он действительно доволен, — мои шансы растут, подарок у неё. — А с Чимином? Поговорил? Чонгук очень волнуется за Пака. Потому что с ним Чимин разговаривать стал крайне мало. Он так и не подсел к ним за стол, так и не позвал больше в комнату, а с Тэхёном у них совсем не клеится. Чонгук видел, что они даже пары слов друг с другом нормально сказать не могут. Ему это непонятно и всё ещё обидно. Потому что от него Чимин тоже ужасно отдалился. Пак буквально избегает их всех. Он снова становится таким, как раньше, и ходит только с пацанами. — Не, я его не видел сегодня, — Чимин, вопреки своему желанию общаться с Тэхёном, упрямо остаётся в стороне. Ему на душе слишком паршиво, но этого никто не знает, а все попытки поговорить с ним он пресекает, — может, завтра?***
Но «завтра» встречает их слишком неожиданными событиями. Стоит Тэхёну проснуться и выйти, его тут же зовут к лидеру. Ким не противится, Вивиан в принципе часто зовёт к себе для обсуждения некоторых деталей или самого лагеря. Он заходит внутрь первого корпуса, ничего не подозревая и не стучась, как и всегда. Но замирает уже на пороге, видя знакомые лица. — Здравствуй, Тэхён, — Ноа Скотт сидит за столом Вивиана, а рядом с ним Уилл. Он держит Чарли на руках, кормя того чем-то. Военные пришли рано утром. Вивиану пришлось выслушать их и впустить. Он, увидя их, догадался сразу, за кем они пришли. — Кэп… — Ким нервно хмыкает, опуская голову и закрывая дверь. Бежать смысла нет. Но он до последнего надеялся, что его не найдут. Две недели ведь прошло… — Приятно знать, что ты меня ещё не забыл, — Ноа смотрит серьёзно, в глазах — ни капли смеха, — сам соберёшься или помочь? Тэхён осознаёт своё положение. За Скоттом стоят трое вооружённых солдат, которые могут начать стрелять на поражение. Ким знает их политику для того, чтобы информация о базах не распространялась. Она почти такая же, как у тварей. Никто из них не хочет, чтобы враг узнал об их внутреннем устройстве. Вот только Тэхён больше не хочет воевать. — Мы можем поговорить наедине? — Тэхён не хочет говорить о своих причинах, но хочет, чтобы Ноа знал — он не предатель. Скотт на вопрос только кивает головой, делая знак рукой. Выходят все. Даже Уилл, старающийся не смотреть на Кима. Он знал, что они идут за Кимом, но это всё выглядит так странно… — Говори, — Ноа произносит это, когда комната пустеет. Видит прекрасно, что Тэхёну есть, что сказать. — Я не могу уйти. Не сейчас. Не сейчас, когда всё только начало налаживаться. Не сейчас, когда Чонгук только-только снова начал проявлять свою тактильность и не вздрагивать каждый раз из-за резкого движения рядом. Не сейчас, когда Тэхён начал пробиваться через защиту Моники и искать подход к Чимину. Не сейчас. Ким слишком мало успел и не может уйти сейчас, когда пообещал им остаться. — Аргументируй, — Скотт не станет жалеть. Не станет слушать оправдания. Ему важно устранить проблему, которую может создать Ким Тэхён. — Я нужен здесь, — и не только он им нужен. Они ему нужны. — Это не аргумент, Ким, — Ноа стискивает челюсть, выделяя скулы на лице. Его уже достали эти неопределённые слова Тэхёна. И без того он ему многое позволил. — У меня скоро родится ребёнок, — Ким решается сказать это. Облечь в слова то, о чём он иногда и думать боиться, — его мать видеть меня не хочет, и она права, потому что я урод. Но одни они не справятся. А ещё под моей опекой два пацана, которые видели слишком много дерьма. И я им нужен. Ноа тяжело вздыхает, прекрасно понимая теперь, в какой ситуации Тэхён. Но он не может рисковать базой. Он всегда будет выбирать безопасность свою и своих людей, как бы тяжело ему ни было. И сейчас именно тот случай. Скотт никогда бы не подумал, что Ким так привязан к своей семье, не тот типаж личности. Либо он не прав, и Тэхён действительно здесь только ради своих близких. Ноа может его понять в таком случае. Но безопасность сотен людей на базе ему важнее, чем одна семья. Скотт с радостью бы оставил Тэхёна с родными. Но он лидер, который должен принять тяжёлое решение. — Прости, но тогда тебе не нужно было вообще появляться на базе, — Тэхён понимает, к чему всё идёт. Знает, что таковы правила. И впервые действительно не знает, что делать, — единственное, что я могу тебе предложить — видеться с ними раз в пару-тройку месяцев в увольнениях, которые я тебе обеспечу. Будешь выходить с охраной и возвращаться обратно, не говоря про базу ничего. Это максимум. В противном случае, ты понимаешь, что тебя ждёт. Тэхён понимает. Он прикрывает глаза и тяжело вздыхает. Запрокидывает голову вверх, не зная, как он преподнесёт эту новость Монике, Чонгуку и Чимину. Они в нём разочаруются до конца. Чимин молча уйдёт, Моника скажет, что так и знала, а Гук будет горько рыдать и просить остаться. Ким бы всё для этого сделал, но уже не может. Воспротивится военным — его убьют. Информация для военных слишком важна, и её нужно сохранить любой ценой. — Я выхожу наверх на две недели один раз в два месяца, — Тэхён диктует свои условия, потому что просто так он не собирается уходить. Он учитывает ещё и путь от базы до лагеря и обратно. Это, как минимум, неделя из отведённого времени… — а ещё говорю тебе имя другого дезертира, — Ким вовремя вспоминает про Ильсана. Того с вероятностью в сто процентов посадят в тюрьму на базе, когда узнают, что он делал, — и даже покажу, где он. А ты пообещаешь посадить его и не выпустить ни при каких обстоятельствах. — Сдашь другого? Не очень-то благородно, — Скотт ожидал подобного, но, как он понимает, у Кима на всё и всегда есть причина, пусть она и не ясна изначально. — Чон Ильсан — сын Чон Гону, но он в разы хуже своего отца, — Тэхён теперь смотрит прямо Скотту в глаза. Хочет, чтобы тот понял, о каком чудовище идёт речь, — он насильник, убийца и педофил. Он пытался изнасиловать своего сына несколько дней назад и насиловал его мать, когда она была беременна. Ей было пятнадцать. Он хотел убить и её, и ребёнка тринадцать лет назад, но не смог. И это только то, что на поверхности. — Ты понимаешь, о ком ты говоришь? — Ноа осознаёт весь масштаб ужаса. Он никогда бы не подумал, что у такого великого человека, как Чон Гону, будет такой сын. Но Тэхён не отвечает — молча смотрит в ответ, — хорошо. Я согласен на твои условия, — такую поблажку Скотт готов дать. Он, пусть и лидер, но он всё ещё человек, у которого есть своя семья, — мы выдвигаемся… — Дай мне сутки, — Тэхён должен нормально попрощаться в этот раз. Должен объяснить всё. И Скотт кивает, вновь соглашаясь. За это время и его солдаты отдохнут.***
Чонгук просыпается в холодном поту. Он распахивает глаза, лёжа на своей кровати. Смотрит в потолок, чувствуя себя слишком странно. Ему снились белые глаза. И беспокойство по этому поводу начинает заполнять сознание. Сон был слишком странным. Белые глаза во сне окружали его, а щупальца обвивали по-странному мягко. Чонгук молча садится на кровати, оглядываясь по сторонам и кусая губы. Мужики только просыпаются. Гук бросает быстрое «доброе утро», а после спешит выйти наружу. Ему нужно сказать кое-что Тэхёну и успокоить колотящееся сердце. Он идёт в третий корпус, но в двенадцатой комнате его встречает только пустота и заправленная кровать. Гук начинает тревожиться сильнее. Он идёт к столовой, где, чисто теоретически, сейчас может быть Ким. Вот только, подходя к зданию, замирает на месте. Рядом с корпусом стоит группа военных. Некоторые лагерные поглядывают на них, но внимание приковывает вовсе не это. Волнует Тэхён, который стоит посреди них в точно такой же военной форме, и объясняет что-то Монике. Та злится, что и следовало ожидать. Жестикулирует одной рукой, а другой прикрывает живот. Едва не плачет, кажется. А у Гука уже глаза жжёт от зрелища и медленного осознания. Он осторожно подходит к военным, во все глаза глядя на Тэхёна. Тот его пока не видит, но зато у Чонгука обзор замечательный. И теперь он всё слышит. Слышит, как Ким говорит о том, что ещё вернётся. Будет приходить раз в два месяца. Слышит, как у Моники срывается голос. Она называет Кима лжецом и просит больше не появляться. Гук слышит речь Тэхёна, который говорит, что не оставит их. Что они будут всеми силами прекращать войну. Говорит о том, что он не бросает их. Просто отлучается на время. — Ты обещал! — Чонгук сам не понимает, что кричит, обращая на себя внимание, — обещал! Обещал! Гук не в силах вынести то, что Тэхён снова уйдёт. Две недели назад он обещал остаться и больше не уходить. Обещал быть рядом. А сейчас… Чонгук разворачивается, и сразу начинает убегать. Слёзы щиплют глаза, дорогу Гук видит размыто. Но он не успевает убежать далеко от столовой. Тэхён его ловит, поворачивая к себе и обнимая. Чонгук бьётся в его руках, не зная, куда себя деть. Изворачивается и сжимает кулаки от бессилия. Пытается вырваться и убежать. А после просто обмякает, начиная рыдать. — Ты обещал! — кричит, всё ещё не желая принять реальность, — не бросай меня! Тэхён не может ничего сделать. Просто обнимает мальчишку, который едва достаёт ему до груди. Гладит по голове и смотрит в небо. Знает, что на них все пялятся. Знает, что теперь Скотт точно убеждён в правдивости его истории. Крики Моники и истерику Чонгука не сыграть. Безразличие Чимина, который сталкивается с ним глазами, тоже. Пак только фыркает, качая головой. А после уходит, не собираясь прощаться. Ким его понимает. Он проводил с ним слишком мало времени за эти две недели, не пытаясь найти контакт. Иногда даже делал вид, что не замечает его, лишь бы не попадать в неловкую ситуацию. Тэхён видел, что Чимин постоянно крутился рядом, смотрел издалека, всё время делал что-то в поле зрения Тэхёна. Не избегал на самом деле, скорее, ждал, что к нему подойдут и позовут, наконец-то. Ким сам должен был быть инициатором. Но не смог. — Я буду приходить, Чонгук-а, — Тэхён наклоняется к нему, поднимает заплаканное лицо и вытирает слёзы ладонями, — я… — он больше не обещает, — я приду через два месяца. — Зачем ты у-уходишь? — Чонгук всхлипывает, и ему абсолютно всё равно, что он разрыдался на глазах у всего лагеря и военных. — Я должен, — если не уйдёт, хуже станет всем им, — ты даже не заметишь, как пара месяцев пройдёт, вот увидишь. — Возьми меня с собой, — Тэхён качает головой, глядя в чистые, блестящие глаза. Он не может. В этом лагере безопаснее. Белоглазые точно не сунутся сюда, не пойдут через проклятый лес. — Не могу, Чонгук… — Сюда придут белоглазые! — до Гука доходит то, что он видел во сне. Белоглазые уже в пути. — Перестань, Чонгук. Не говори так, — Тэхён хмурится невольно. Если Чонгук начал так манипулировать, это плохая идея, — с чего ты это взял? — Они придут, — Гук бьётся в истерике, дрожит и сжимает куртку Кима. Крупные слёзы скатываются по щекам. Чонгука колотит ни то от страха, ни то от новости про Кима, — придут сегодня, Тэхён! Я-я видел… — Чонгук, — Тэхён снова ловит его взгляд и ладонями обхватывает лицо. Ему нужно переубедить пацана и не дать истерике ход. Нужно его успокоить и заверить, что всё будет в порядке, — я буду здесь сегодня, хорошо? Ты видел сон? — Гук кивает отчаянно, а Тэхён не имеет права не верить. Знает, что все сны пацана — правда, — Чонгук, ты в безопасности здесь, хорошо? Я прослежу за этим, — Ким осторожно вытирает новый поток слёз на чужом лице. Смотрит в блестящие от влаги глаза, пытаясь успокоить, — я не позволю им сделать что-то, ладно? Я предупрежу всех, и никто не пострадает. Или ты видел что-то ужасное? — Чонгук мотает головой, а Тэхён выдыхает. Если Гук не видел страшного, значит, всё должно быть относительно нормально, — мы со всем справимся, Чонгук-а. Ким прижимает мальчишку к себе, позволяя ему уткнуться в область между животом и грудью. Чонгук крепко его обнимает, словно бы в последний раз. Тэхён и сам не выдерживает. Не может просто стоять. Поэтому поднимает пацана на руки, в этот раз и сам крепко его обнимая. Так, как никогда и никого не обнимал за последние несколько лет. Пацан обвивает его шею, а Тэхён чувствует, наконец-то, важность подобного проявления чувств. Этими объятиями он буквально выражает то, о чём никогда не говорит.***
Тэхён предупреждает всех о скором появлении белоглазых. Лагерные верят сразу — они не раз сталкивались с вещими снами Чонгука. Тот иногда видел и какие-нибудь мелочи, связанные с лагерем и его обитателями. Поэтому все верят. Скотт относится с подозрением, но они всё равно остаются до утра. Так что встать на защиту им не трудно. Единственное, что делает Ноа — запрещает Уиллу участвовать в предстоящей перестрелке. Вуд оказывается в одной комнате с парнями, которым тоже пока что не разрешили стоять по периметру и охранять. Уилл осматривает всех присутствующих, чувствуя неприятный запах сигарет. Взгляд цепляется за Чонгука — того самого мальчика, который плакал утром, умоляя Тэхёна остаться. Уилл никогда бы не подумал, что Кима кто-то будет так просить не уходить. Да и вообще, он бы не подумал, что Тэхён способен на ласку, тепло и доброту по отношению к другим. Уилл встаёт с места, подходя к Чонгуку и садясь рядом с ним. Мальчик не обращает на него внимания, а Уилл видит, какое у него опухшее лицо и покрасневшие глаза. Ему его жалко. Будь его воля, он бы не возвращал Тэхёна на базу. У Кима, оказывается, и девушка есть. Беременная. Это стало ещё одним открытием для Уилла. Ким Тэхён — самый неоднозначный и интересный человек, которого он встречал. — Его зовут Чарли, — Уилл кивает на своего енота, пытаясь привлечь внимание Чонгука. Он видит, что у его ног лежит чёрный волчонок-подросток. Такой же грустный, как и хозяин, — а волка? — Локи, — Гук это почти шепчет, сдерживая слёзы. Ему совсем не хочется разговаривать, но он всё ещё вежливый. — Он красивый. Знаешь, на базах на разрешают держать животных. Но Скотт мне разрешил. Я Уильям, кстати, — Уилл слишком хочет поговорить с кем-то из лагерных. Большинство из них неприветливы, а Чонгук выглядит слишком одиноко. Его хочется хоть немного развеселить. — Я Чонгук. А-а Скотт… он твой папа? — Гук видел Скотта. Высокий мужчина с тёмной кожей и хмурым взглядом. Он серьёзный и, кажется, самый главный у военных. — Нет. Скорее, опекун. Но он хороший. Не обижайся на него. Он бы не заставлял Тэхёна уходить, это его долг, — Уилл внимательно смотрит на Чонгука, а тот только поджимает губы. Он всё равно не понимает, почему нужно забирать Тэхёна на военную базу, если тот никому ничего не сказал. Даже если это долг Скотта, — А Тэхён твой родной отец или?.. — Нет. Н-но он присматривает за мной, — Уилл понятливо мычит. Эта связь у Тэхёна и Чонгука, кажется, очень сильная. Сильнее, чем у них со Скоттом или с Рудольфом. Намного. Чонгук такой искренний и любящий… Тэхён с ним рядом меняется. — Он будет приходить, не переживай, — Уилл спешит утешить, потому что видит, насколько сильно боится и расстраивается Чонгук. Вуд за Скотта, кажется, никогда так не переживал. От этого становится даже немного стыдно, потому что Ноа для него всё делает. Всегда делал и всегда был на его стороне… — Скотт не жестокий, правда. Он всё понимает. Просто Тэхёну надо было сразу о вас всех рассказать. Его бы отпустили в увольнение. Чимин, сидящий недалеко, только фыркает на это. Его уже достало всё это. Очень сильно. Покурить тянет ужасно. Но здесь он не будет этого делать, потому что здесь у него банально нет ни сигарет, ни спичек. У него есть заначка около забора с другой стороны лагеря. Плевать на опасность, у Пака чувство самосохранения не работает. Поэтому он встаёт и быстро идёт к двери, не глядя в сторону Чонгука. Не хочет смотреть на мелкого, чтобы идиотские мысли снова не лезли в голову. Вот только Чонгук сам смотрит на него и тут же подбирается, сидя на месте. Выпрямляется и с беспокойством оглядывает удаляющуюся фигуру. Им не разрешили выходить. Ни при каких обстоятельствах. Сказали стрелять в случае чего, дали оружие парням и Уиллу. Взрослые сказали, чтобы из корпусов не смели выходить до завтра. И Чимин нарушает правила. — Присмотри за Локи, я быстро, — Гук бросает взгляд на Уилла, тут же поясняя, — я только на секунду выйду, чтобы Чимина позвать. — Осторожнее, ладно? — Уилл прислушивается к звукам. Снаружи ничего подозрительного не слышно. Поэтому он относительно спокоен. Чонгук выбегает за дверь быстро, но Чимина в коридоре уже нет. Гук спешит за ним, выходя на крыльцо корпуса и замечая Пака чуть поодаль. Чувство беспокойства растёт. Чонгук не хочет выходить наружу, не хочет нарываться на неприятности и ссориться из-за этого со взрослыми. Но желание остановить Чимина больше. — Чимин! — Гук выбегает на улицу, догоняя Пака и хватая его за руку, — нам нельзя выходить. — Вот и вали обратно, личинус, — Чимин грубо вырывает руку и идёт дальше. Ему на белоглазых резко становится всё равно. Он сам себя не понимает в последнее время. Казалось бы, нужно уходить от опасности, как и все нормальные люди. Но Паку на это вообще всё равно. Ему даже не страшно, — чё пристал? — Там белоглазые, Чимин, — Гук семенит за ним, беспокоясь за Пака. Оглядывается по сторонам, замечая, что в лагере сейчас пусто. Все прячутся, — пойдём назад. — Я же сказал тебе свалить, идиот, — Чимин шипит на него, стискивая зубы. Опека начинает капать на нервы, — просто отстань от меня. — Почему ты такой злой? — Гук поджимает губы, всё ещё не понимая, почему Чимин резко стал таким, — я сделал что-то не то? — Появился в моей жизни. Чимин идёт к ограждению быстрее, заталкивая идиотские чувства подальше. Ему всё надоело. Тэхён, который с ним не разговаривает и снова делает вид, будто его нет. Моника, которая проявляет заботу. Чонгук, вечно бегающий за ним и просящий всё объяснить. Чимин не может объяснить. Он сам себя не понимает. И ненавидит всех за это. Вот только себя он ненавидит ещё больше. — Н-но, Чимин, всё же было нормально, — Гук торопится за ним, не желая оставлять Пака одного. Это может плохо закончиться. — Нихрена не было нормально, окей? — Чимин резко оборачивается, толкая Гука в плечи и валя на снег. Нависает над ним, тяжело дыша и сжимая кулаки. Они уже отошли от корпусов, поэтому вряд ли кто-то увидит, — ты бесил меня с самого начала. Твоё тупое лицо и манера речи. Даже твой идиотский медведь! Я никогда не дружил с тобой. Я использовал тебя, чтобы втереться в доверие! Это было легко, потому что ты, мелкий идиот, слишком доверчивый и наивный, — Пак смотрит в чужие огромные глаза, плюя на чувство жжения в груди, — я обещал своим пацанам устроить шоу, когда брошу тебя. И они его получат сегодня же! Чимин заносит руку для пощёчины, но Чонгук, видя нечто за спиной Пака, резко пинает его по колену. Чимин сгибается от неожиданности, хватаясь за ушибленное место. Падает тут же от резкого толчка в бок, не устояв на одной ноге. Он поворачивает голову, со злостью глядя на Чонгука. Но после замирает, видя ужасное. Прямо на него смотрят белые глаза…***
Моника заходит в третий корпус, направляясь в комнату парней. Она выходила ненадолго в туалет. Оставила Чимина и Чонгука в надежде, что ничего не произойдёт. Ничего и не должно было произойти, лагерь под охраной. Вот только, стоит ей зайти в комнату, в глаза тут же бросается отсутствие обоих. — Где Чонгук и Чимин? — девушка беспокойно оглядывает всю комнату, замечая, что Локи здесь. Вряд ли Гук ушёл далеко без своего волчонка. — Они вышли пару минут назад, — Уилл ей отвечает, но сидит спокойно. — В смысле? Вам ведь запретили выходить, — Моника начинает беспокоиться только сильнее, сердце колотится, — куда они пошли? — Я не знаю, — Уилл не чувствует того же беспокойства, но, видя то, как хмурится и начинает злиться девушка, он пристыженно опускает голову. Моника быстро идёт к выходу. Одна она за мальчиками точно не пойдёт, она безоружна и беременна. Самый худший набор из всех возможных. Поблизости их не видно, а куда они пошли — не понятно, следов на снегу слишком много. Моника быстро идёт к воротам, где должен быть Тэхён. Пойти к нему — единственное верное решение. Ким, хоть и раздражает её до ужаса сейчас, но в вопросе с белоглазыми и поиском на него можно положиться. — Тэхён, — Ким тут же оборачивается на неё, крепко при этом держа автомат в руках, — Чонгука и Чимина нет в комнате. — В смысле? — Тэхён крепче сжимает автомат и сводит брови к переносице. Эта новость ему совершенно не нравится, учитывая нарастающий уровень опасности в лагере. Не известно ведь, сколько белоглазых придёт, — им же запретили выходить. — Я то же самое сказала. — Я понял, — Ким кивает, отходя от ворот и направляясь к корпусам. Моника идёт рядом с ним, держа руку на животе. Тэхён сразу обращает на это внимание, — лучше иди в корпус, я приведу их обратно. Запритесь и не выходите. Посмотри, чтобы никто из парней больше не вышел. И… будь осторожна. — Хорошо, — Монике непривычно слышать такое от Тэхёна. Но сейчас она не станет пререкаться, ситуация не из лучших. Крик Чимина заставляет их обоих сорваться с места. Ким бежит впереди, на ходу перезаряжая автомат. Прикрывает собой Монику, выбегая за корпуса и издалека видя Пака, бегущего к ним. Бежит туда же, стреляя в одного из белоглазых и попадая точно в голову. Твари пробрались в лагерь не через основной ход, хотя и сзади стояла охрана. Видимо, уже не стоит. Тварей становится больше, а позади военные и лагерные начинают сбегаться за корпуса и заряжать оружие, чтобы предотвратить нападение. — Иди в корпус, Моника! — Тэхён кричит на неё, мельком оглядываясь. Ускоряется на бегу. Он практически подбегает к тому месту, где был Чимин. Ким на ходу целится в другого белоглазого, но… Тэхён замирает, надеясь, что ему кажется. Но ему не кажется. Брови медленно ползут вверх, а руки холодеют. Автомат из них почти выпадает. Сердце больно и внезапно колет, мозг мгновенно выдаёт отрицание происходящего. Для Кима весь мир становится неважным, потому что он видит самое ужасное, что могло произойти в жизни. Он видит самое дорогое — оно ускользает у него на глазах. Ким жмурится на секунду, но когда распахивает глаза, всё понимает. Зрение его не обманывает. Судьба играет злую шутку. Вдалеке он видит Чонгука. Чонгука с белыми глазами и скользкими, мерзкими щупальцами вместо пальцев.