Лотос распускается в саду гранитных плит

      А когда же всё началось? Дурацкий вопрос — всё начинается в детстве. Когда всё подошло к точке невозврата? Вот в этом надо бы разобраться, потому что Рен не сказала бы, что росла в тяжелых условиях.       Они с Раном родились в любящей семье. Родители дали им цветочные имена — Лотос и Орхидея, благословляя детей на безоблачное будущее. Несмотря на слабое здоровье, мать всю себя посвятила первенцам. Однако Рен запомнила лишь её тёплый светлый образ, ведь мама умерла вскоре после рождения Риндо. Колокольчики в его имени должны были отпугивать от мальчика несчастья и беды.       Отец горячо любил хрупкую жену, но также трепетно любил своих детей, чтобы не оставить их, последовав за возлюбленной в мир иной. К сожалению, рана на сердце начинала ныть с новой силой, когда он видел Риндо, поэтому мужчина долгое время избегал детей, прикрываясь работой. А ведь прикрываться действительно было чем: огромная корпорация, которая в своё время вывела всю страну на уровень мировой экономики. И Отец состоял в узком кругу людей, в чьих руках была власть. А вместе с властью — и огромная ответственность, в том числе за семью.       Но Отец никогда не видел в ребёнке причину смерти жены. В том, что родные дети остались сиротами, он винил лишь себя — это его неосторожная просьба погубила супругу.       В сложившейся ситуации дети не нуждались ни в чём, кроме постоянной опеки и любви. Поэтому на помощь Отцу пришли его тесть и тёща — родители покойной жены. Дедушка и бабушка холили и лелеяли последнее, что осталось после их дочери. Дети росли дружными, правда, в один момент Ран почему–то стал избегать младшего братика. Скорее всего он связывал исчезновение матери с появлением Риндо, что вызывало отторжение. А ребёнок, наоборот, тянулся к старшему брату и постоянно ходил за ним хвостиком, что иногда вызывало ссоры. Рен же не ассоциировала Риндо с мамой, но, когда Ран волновался, она тоже начинала нервничать. Конечно, это не укрылось от взрослых, но они не знали, как подступиться к Рану, ведь не понимали природу его чувств. Понимать начала только Рен и то, когда однажды услышала разговор отца и бабушки: почему–то они сразу откинули реальную причину его неприязни — смерть матери, ведь дети, как они думали, ещё не обращают на это внимания, и искали источник в более приземлённых вещах.       Рен не дослушала их, а сразу побежала в комнату. Ран сидел и с не по–детски пустым взглядом листал детскую книжку с картинками.       Сестра позвала его и обняла за голову. Мальчик отвлёкся и заметно оживился. Она начала тараторить о том, что Риндо не виноват в «уходе» матери. И том, как сильно он любит Рана и хочет быть во всём на него похожим. И о том, что Ран зря на него сердится. В один момент девочка почувствовала, что брат дрожит в её руках. Когда отец зашёл к детям, чтобы уложить их спать, а увидел плачущего сына, отложить решение проблемы стало попросту невозможно. В тот вечер взрослые помирили Рана и Риндо. И вроде как с тех самых пор братья Хайтани стали не разлей вода.       Можно сказать, что у Хайтани было хорошее детство. Их любили, ими занимались, их даже баловали.       И в этом, наверное, и крылась причина. Пытаясь возместить детям отсутствие материнской любви, им ненароком привили чувство вседозволенности и того, что мир вполне себе может принадлежать им — Хайтани.       Поэтому они никогда не терпели никакого посягательства на себя. Если в школе кто–то смел задирать Риндо, то возмещать им эту неустойку в многократном размере приходил Ран. Рен же потакала им, помогая братьям выставить себя невиновными пострадавшими.       Конечно, однажды, девочка поняла, что её милые златокудрые братья, пусть и похожие на ангелов, порой проявляли чудовищную жестокость. Но если это не вредило им или семье, то зачем что–то делать? Она тоже старалась помогать им во всём, пусть это и было сокрытие их агрессивной натуры от старших, чтобы лишний раз порадовать своих дорогих младшеньких. Это Рен уговорила отца отдать Риндо на джиу–джицу. Это Рен советовала Рану в драке всегда использовать хитрость и преимущества местности.       Это Рен рьяно защищала братьев от нападок старших, когда они в один день вернулись с парной татуировкой, как у каких–нибудь якудза.       И тем, кто потерял сознание, когда в их квартиру с обвинения в убийстве нагрянула полиция, также была Рен.       Поначалу в предъявленные обвинения никто даже не поверил это, ведь дома Ран и Риндо действительно вели себя как примерные дети: они были безукоризненно вежливы с отцом, послушны, исполнительны, заботились о Рен и помогали бабушке и дедушке по мере сил.       Девочка всегда относилась к братьям с принятием и пониманием, она поощряла их достижения, пусть и сомнительные. Братья же в свою очередь тоже интересовались её увлечениями, помогали ей во всём, в чём разбирались, а также из тени защищали сестру от косых взглядов тех, кто рискнул осуждать Хайтани.       Рен старалась всегда помогать им, вникать в мысли мальчиков, например, вместо осуждения их поступка, она интересовалась значением парных татуировок, волновалась не больно ли мальчикам, помогала обрабатывать и залечивать ранки. И даже сейчас она пыталась понять, что ими движило, и найти безболезненное для Рана и Риндо решение:       « Они и вправду убили человека? Это ведь просто не может быть правдой. Даже если так, значит тот человек заслужил это. А можно ли вообще называть его человеком в таком случае? И почему Ран и Риндо должны нести ответственность за своё благое дело? Иного бы они ведь не совершили... » — Рен старалась найти всевозможные оправдание для их поступка, но с каждым витком мысли теряла объективное понимание ситуации, подменяя его своим отношением к мальчикам.       На ней и вправду сильно сказалась даже недолгая, но разлука со своим близнецом. Рен замкнулась, потеряла аппетит, начала страдать от бессонницы и будто выцвела, что очень пугало старших. На любом этапе расследования лишь продолжала настаивать на том, что Ран и Риндо невиновны, и позиция эта была бескомпромиссна. Она требовала брать её с собой на все заседания, где каждый раз горько плакала.       У отца эта новость тоже выбила землю из-под ног. В первую очередь он настоял на ведении дела в закрытом порядке, чтобы не травмировать детей излишним вниманием общественности до выяснения всех обстоятельств. Дома он стал тщательнее опекать дочь, отслеживая все её перемещения, контакты и самочувствие.       В итоге, как бы семья не протестовала против этого решения, сколько бы апелляций не подавала, братьев Хайтани приговорили к нескольким годам заключения в исправительной колонии для подростков.       « Почему вместо полиции с этими ублюдками пришлось разбираться Рану? Это несправедливо. Почему ему пришлось поплатиться за это? Это больно. » — в один миг в воспаленном сознании Рен возникла идея о необходимости самой встать на защиту общества, чтобы братьям больше не пришлось марать о таких людей руки.       Наверное, мы нашли её, точку невозврата.