Лотос распускается в саду гранитных плит

      Рен была приятно удивлена тем, как быстро в больнице выполнили её просьбу, и тут же чуть ли не оскорблена качеством исполнения — медсестра предоставила ей заключение, в котором говорилось, что у Изаны кристально чистый ум.       Девушка прикрыла рот рукой. — И Вы прям серьёзно? — Да, таков итог беседы с нашим специалистом. — И Вы прям верите? — Ха–ха, прошу прощения, у меня нет компетенции сомневаться в его словах... — А Вы прям никогда сами Изану не видели? Может, стоит провести кадровую диагностику? — Хайтани–сама,.. — она успокоительным жестом положила руку на ей на плечо. — ...я понимаю Ваше волнение, но оно беспочвенно, как мы можем убедиться. — Я это так не оставлю... — девушка одним движением скомкала бесполезный кусок бумаги и сжала виски ладонью.       Ни на кого нельзя положиться. Все плевать на них хотели, ну конечно. — Может, Вы надумываете себе лишнего? Я могу и Вас записать на приём, чтобы это не развилось в паранойю. — заботливо предложила женщина.       Сквозь тонкие пальцы Рен глянула на неё с неприкрытым отвращением и тут же натянула лучезарную улыбку. — Нет, это уж точно лишнее. Если состояние человека, который в одиночку разгромил половину больницы оценивается как «в рамках нормы», то мне и подавно не о чем переживать. — неуместно по–доброму рассмеялась она. — Пожалуй, я пойду. Огромное спасибо за внимательное обращение с пациентами!!       «— Как!? Как, блять?!! » — Рен продолжала прожигать заключение взглядом, нервно покусывая ноготь большого пальца.       Ей было уже ну просто интересно посмотреть в глаза человеку, который не увидел в поведении Изаны ничего подозрительного. Он вообще существует? Он сейчас с нами? В этой комнате?       Девушка сидела на байке, без остановки переминая в руках оригинал врачебного заключения. Как так вышло, что он вообще остался у неё, а не в больничном досье?! — Как же всем поебать... — сердилась Рен.       Почему её последняя надежда умерла неожиданней всего? Хайтани была уверена, что с этого шага начнётся восстановление Изаны, а что тогда дальше? Что ей делать? Что ей теперь делать?!       ...Хотя удивлению в её глазах уже давно было пора уступить место смирению. Так ведь было... всегда? Их детство называют «Потерянным Десятилетием», о чём вообще можно продолжать разговаривать? И Рен слишком поздно заметила эту общую тенденцию игнорировать само их существование. Иначе как можно объяснить, что, как минимум, её братья из исправительного учреждения вышли ещё более жестокими людьми, чем были до него? Да и если вспоминать предметно, то это ведь именно бездействие таких социальных институтов, как школа, как полиция подтолкнуло девушку к роли вершительницы правосудия.       Но, перематывая в голове всё произошедшее, неужели, никто даже не хочет помочь им исправиться? Тогда как можно ждать от них становления достойными людьми? — ...И какой тогда смысл во мне?.. — девушка подняла глаза к безоблачному голубому небосводу, по которому изящно танцевала солнцеликая Аматэрасу — богиня правосудия.       Рен с испугом обернулась по сторонам: все эти банды гопников ведь существуют и процветают именно благодаря тотальному безразличию взрослых... А в какой же момент общество просто выкинуло желторотых юнцов за борт, вынуждая адаптироваться и развиваться в криминальной среде? И, самое главное, за что? Неужели, они стали изгоями без будущего просто «потому что»?       Меж бровей пролегла глубокая морщина озлобленности. Девушка сердилась и на себя в том числе: зачем накрутила себя перед долгожданной встречей с братьями?! «— И чтобы понять такую простую истину тебе надо было жертвовать Изаной? Жертвовать Какучо? Жертвовать братьями? Блять, Рен... Ну, Рен!! » — всё набирая скорость, ненавидела она себя.       Разбиться вдребезги сейчас казалось ей наиболее справедливой карой за беспросветную тупость, но к своему разочарованию, Хайтани благополучно добралась до колонии. Уже знакомой. Чёрт.       Близнецы вновь сидели друг напротив друга, разделяемые прочным стеклом. Они боялись смотреть друг на друга. Сестра покусывала ранки на губах, а брат почёсывал ладони. — Тяжело, да? — одновременно спросили они в сторону. — Ха–ха–а–а...       Ребята хмыкнули и зеркальным движением повернулись друг к другу. Они одинаково наклонили головы, одинаково смотрели один на другого, одинаково улыбались. — Ну как оно? — как ни в чём не бывало хором спросили Хайтани. — Ай–яй–яй! — Ран покачал головой, наблюдая, как удивлённая девушка вытирает кровь с губ. — Ну как можно так себя истязать? — Братик, думаешь, я не вижу царапин на руках? — парировала Рен. — Мы будет перечислять у кого что болит или обсудим более насущные вещи? — беззлобно хмыкнула она.       Близнец вальяжно улыбнулся. — Ну как там дела во внешнем мире? — Всё идёт своим чередом. — мягко расцвела Рен. — И Какучо, И Изана, вроде как планомерно выздоравливают. — что–то внезапно разрушило воцарившееся в ней спокойствие. — А нет!! Глянь–ка вот на эту хуйню! — сестра впечатала в стекло уже распадающийся лист бумаги.       Ран внимательно изучил документ и довольно усмехнулся. — Рассказать тебе, в чём дело? — несмешливо предложил он. — Будь добр. — близняшка вскинула брови. — Будь добр.       Парень таинственно помолчал и наклонился ближе к стеклу. — Нас же здесь таскают по всяким специалистам... — Чего?! — Рен вскочила и с силой стукнула по столешнице. — Нас об этом не извещали!! — она уже распалялась в своём возмущении, но брату удалось усмирить её одним лишь снисходительным взглядом. — Так во–от... Можно сказать,.. — он игриво наклонил голову. — ...что мы опытным путём нашли идеальные слова для пустого трёпа, который отвадил бы всякие подозрения. — он добродушно рассмеялся. — Поиграть эмоциями, и из тебя клещами ничего не вытянуть. А у Изаны ещё и чутьё острее всех — он быстро понимает, что от него хотели бы услышать.       Рен сидела и тупо мигала глазами. — Только это секретик! — брат приложил палец к лыбящимся губам.       Не то чтобы она в ком–либо сомневалась, но что–то девушке подсказывало, что вряд ли нескольким подросткам удалось «мастерски» провести группу врачей, специализировавшихся на юных преступниках. Просто когда–то кто–то почему–то решил закрыть глаза на их поведение. Иначе как ещё объяснить, что они вышли, опять же, из воспитательной колонии ещё более неуправляемыми и озлобленными?       Чтобы снять сдавившее грудную клетку напряжение, Рен переключилась и продолжила рассказывать как дела у их друзей на воле. Но случайно упомянула Манджиро и вновь сорвалась. Она в порыве отчаяния вывалила всё, что произошло за последние дни. — Рен... — близнец выдержал паузу, успокаивая вскипевшую вдруг злобу — а как иначе?       Она ведь проболталась и про то, что сама пострадала. И судя по тому, что быстро заткнулась и сменила тему, это не было пустяком. — ...не смей ничего делать в одиночку. Дождись, пока я выйду и тогда...       Никаких «тогда»!!! — Ран, даже не шути так!! — вот снова.       Что это за мысли, рождающиеся у него в голове во время отбывания наказания за ряд совершённых уже до этого деяний? Ран ведь вовсе не исправляется, а просто ждёт, когда его срок подойдёт к концу, чтобы вернуться к привычному образу жизни. Да толку бы больше было, если бы отец его дома в угол поставил!! — Ваша встреча подошла к концу. — огласил бессердечный голос. — И думать о таком не смей. — ломано попросила сестра напоследок.       Он ласково улыбнулся и слабо–слабо кивнул.       Проводив брата тоскливым взглядом, Рен откинулась на спинку стула, закинула ноги на стол и уставилась в потолок в ожидании Ринни. — Поколение моё... — тихо выдохнула она.       Вот опять же, например, Ран. Или нет, шире — всё это место, всё происходящее. Чтобы поискать ответы на обступившие её вопросы, девушка окунулась в детство. В тот вечер, когда брат убил человека. Что тогда происходило? Собралась толпа людей и затеяла драку. Примерно через пол часа после её начала Ран и Риндо благополучно вернулись домой. И весь следующий день провели как ни в чём не бывало. Вроде, всё верно. Так почему, блять, на протяжении суток, что там говорить о тех жалких минутах избиения, никто ничего не предпринял?! Они ведь не были в глухих доках, как в Канто, или на свалке, как в Хэллоуин. Они собрались в треклятом Западном Парке, расположенном среди жилых домов и забегаловок, где жизнь не утихает даже ночью.       «— Как можно было игнорировать массовое побоище?! » — у Рен такое безразличие просто в голове не укладывалось.       Там ведь, буквально, умер человек. Почему никто не сообщил в полицию, почему убийцы — девушка уже перестала придавать значение тому, что это были её младшие братишки — не были не то, что остановлены, хотя бы задержаны на месте преступления. — Да поебать им. — уже не сдержавшись, ответил голос в голове.       Так если все настолько попустительски относятся к окружающей их действительности, уткнувшись лишь в свою проблемы, и считают это нормой... то почему сама Хайтани терзается высокими мыслями о всеобщем благе? «— Может, мне тоже надо, наконец, начать играть по правилам? » — она подняла бездумный взгляд в камеру наблюдения. — «Но, учтите, вы все вмиг проиграете, если я перестану действовать честно. »       И с каких же пор она стала позволять помыкать собой во имя, пусть и величайших, но чужих целей, когда на плечи давит гора собственных амбиций. Непомерная гордость выправляла девушку на привычный путь. — Смотрите в моё лицо, я всё больше хочу быть собой. — безмолвно произнесла она.       Рен невесомо улыбнулась своим мыслям и повернула голову на открывшуюся дверь. — Ринни! — ...Что собираешься делать теперь? — выслушав её рассказанную, наконец, в последний раз новостную сводку, спросил Мучо. — ...Я недавно ездила в тот детский дом, где они выросли. — откуда–то издалека начала Рен. — Кстати, спасибо тебе огромное за все эти записи! — подруга достала знакомый блокнот. — Я и не ожидала, что ты так чутко за всеми присматриваешь. — парень молча кивнул, ожидая её дальнейших слов. — Так вот, приют. Он закрыт. Теперь это просто заброшенное здание. То есть, выходит, что у Изаны и Какучо сейчас нет опекуна. Они просто существуют где–то вне правового поля. — Изане двадцать только в следующем году, Какучо ещё совсем пацан... — задумчиво произнёс Ясухиро. — Вот и я к тому же! Никто пока не обращает внимания, но надо как–то задокументировать их жизнь, гражданство, чтобы потом не возникло эксцессов. Я склоняюсь к тому, чтобы попросить отца, ну или кого–то из его подручных, оформить над мальчиками опеку — это самый простой вариант, и дальше уже самой заниматься ими. ...А потом и вами. — лихорадочно залыбилась она.       Кто–то же всё–таки должен был позаботиться об их будущем. — Страшно. — слабо усмехнулся Мучо. — И сложно... — девушка уронила голову на руки и устало выдохнула. — Неужто думала, воспитывать детей легко? — Честно, я вообще никогда об этом не думала. — она вымученно рассмеялась. — Всё бывает впервые. — ободряюще подметил Ясухиро. — ...А ты, часом, не знаешь, как там Санзу? — вдруг спросил он.       Рен выразительно молчала, даже не понимая о ком он говорит. — ...Мой зам который. — неловко наполнил парень. — А! — девушка вскинула брови. — Э... — и тут же их опустила. — Честно, я даже не подозреваю, где он. Но я поищу, обязательно! Как, говоришь, его зовут? — Санзу Харучиё. — ...У Кейске спрошу. — догадалась Хайтани. — Вы всё ещё общаетесь? — Ясухиро сразу помрачнел. — Да, Мучо, мы всё ещё общаемся. — устало ответила она. — Да чем он тебе так не нравится, а?       Парень претенциозно вскинул бровь, глядя на подругу исподлобья. — А, ты же не знаешь. — он тут же успокоился. — Баджи, ни много, ни мало, виновен в смерти Шиничиро.       Рен долго молчала, пытливо смотря на Муто. — Что?..       Из груди как будто выбили весь воздух. Девушка замолчала, чтобы восстановиться. — ...Нет–нет–нет, подожди, этого не может быть. — после продолжительной паузы начала она. — За убийство Сано Шиничиро был осуждён не Кейске, нет. — действительно, в те годы они с Баджи уже общались, и девушка никак не могла пропустить, как минимум, его заключение, да и материалы дела она помнила достаточно чётко, чтобы не сомневаться в его невиновности. — Что–то там оперившийся тигр , я точно помню! — Ханемия Казутора. — поправил друг. — За убийство сел Ханемия. А Баджи в тот вечер был с ним на месте преступления. Возможно, из–за того, что Казутора взял на себя всю вину, о Кейске нигде не упоминается. — Возможно, он в деле числится свидетелем, и я тогда просто не обратила внимание при прочтении. — суетливо соображала она. — Возможно. Но факт остаётся фактом... — А Изана в курсе? — Изана не в курсе. — Хорошо. Пойдём от обратного: а кто в курсе? — Мы с Раном. — И брат знал об этом в октябре?! — когда сам предложил защитить Кейске, чтобы Рен было спокойнее. — А прикинь, как я удивился. — как будто упрекнул её Муто. — Ну как? Что думаешь?       Девушка опять замолчала. — Ты застал меня врасплох, что тут скажешь? — она запустила руку в волосы. — ...Но на моё отношение к Кейске это никак не влияет, если ты к этому клонишь. Я знаю, что он за человек, и меня в нём всё устраивает.       Парень продолжал смотреть на неё с немым скепсисом. — Хы–хы, испугай меня такие «мелочи», я бы, наверное, тут не сидела, как думаешь? — задиристо хмыкнула Рен, откидываясь на спинку стула. — Твоя правда. — с тихим смешком выдохнул он.       Вспоминая слова Рана девушка вдруг подумала: а если ребята после выхода на свободу планируют вернуться к прежнему образу жизни, как дети первым делом выбегают на игровую площадку после окончания домашнего ареста, то достаточно ли будет просто снести всё под чистую, чтобы им просто больше некуда было возвращаться? Идея « разрушить пресловутый «мир гопников» до основания » звучала как самую малость непосильная задачка, с которой не может совладать всё нынешнее общество. Но оно ведь просто не занимается этой проблемой!! А для Рен как раз нет ничего невозможного. Попробовать, определённо стоит.       Воодушевлённая дурацкой мыслишкой Хайтани не замечала никого и ничего вокруг. Так что в коридоре тут же чуть не столкнулась с полицейским эскортом: они провожали кого–то из заключённых в сторону одиночной камеры. «— Бог ты мой... »       Рен искренне думала, что это она ещё высокого роста, но заключённый с чудовищной татуировкой на пол лица был выше неё ещё головы на две. Какая жуть.       На улице девушкц ждал неожиданный сюрприз. Нет, байк не угнали. Наоборот, его охранял Кейске. — О! Приветик. — она удивлённо улыбнулась. — Не знаю, что ты тут делаешь, но давай договоримся: я больше _никогда_ не увижу тебя около этого места, ладно? «— Дружок твой за вас двоих отсидел, вот на этом и остановимся. » — Что ты тут делаешь? — Э–э... — парень безрадостным взглядом смерил непреступные стены. — Да я подумал, раз ты сегодня с братьями встречаешься, то потом снова можешь захандрить, вот и решил прийти. — Ну что ты за прелесть! — она радостно расмеялась, потрепав кохая за щёку. — Да прекрати!! — он смущённо отвернулся. — Спасибо тебе, Кейске. — выдохнула Рен ему в затылок. — В твоей компании правда легче. «— Удобно, когда последнее, что ты можешь защитить у тебя прямо перед глазами. » — Хочешь куда–нибудь скататься? Проветриться. — предложила она.