Милосердие

      Стоило ожидать, что за событиями Турнира последует бурная эмоциональная реакция со стороны широкой общественности, а также всех очевидцев произошедшего. Тревожный шёпот и косые взгляды преследовали Гарри от больничного крыла до башни Гриффиндора. И хотя навязчивые разговоры за спиной не умолкали ни на секунду, ещё никто лично не подошёл к нему с ехидными вопросами или упрёками.        — Дамблдор обратился ко всем за завтраком, — объясняет Рон. — Он просил тебя не беспокоить.       — Он рассказал им всё? — спрашивает Гарри, замирая посреди их комнаты с учебником защиты от тёмных искусств. Ему предстояло ещё подготовиться к их завтрашнему уроку с профессором Грюмом.       — Нет. Возможно, он сделает это во время прощального пира.       — А «Ежедневный Пророк»?       — Тоже ничего, — качает головой Рон, стряхивая на бок отросшую челку. — Думаю, они пока не знают, как преподнести все… новости.       — Про Волдеморта уж точно никто не напишет, — с жаром вскипает Гарри и сжимает в руках книгу.       Нет, конечно, нет, дело даже не в том, что люди не верят в его возвращение. Тот, кто напишет про Волдеморта, нарисует огромную мишень на своей спине. Неоправданный риск для журналистов делать какое-либо заявление, основываясь только на его словах. Точнее сказать «галлюцинациях», о которых писала Рита Скитер в своей последней статье.       Гарри медленно выдыхает. Несчастный учебник по защите отправляется в его школьную сумку. Он почитает его в библиотеке вместе с Гермионой и Роном, если вообще будет способен сосредоточиться хоть на чём-нибудь ещё, помимо мыслей о Волдеморте. И Седрике.       — У нас трансфигурация через тринадцать минут, — напоминает Рон. — Это так дико, что всё просто продолжается, да?       — Да, да, это так.       Гермиона присоединяется к ним на выходе из гостиной Гриффиндора. Нехарактерно тихая и смиренная, она не говорит и слова, просто шагает в такт рядом с ними. Сохраняя покорное молчание, втроём они спускаются по лестнице, минуя этаж за этажом.       Глаза Гарри не отрываются от его ног, стучащих по каменным ступенькам. Он чувствует, как смотрят на него другие студенты, встречающиеся им по пути. Их взгляды жгут ему кожу. Острое предчувствие беды сдавливает грудь.       Они выходят в коридор первого этажа, когда вредное проклятие с пронзительным свистом проносится рядом с его ухом. Палочка оказывается в руке ещё до того, как он видит нападающего. Нападающих.       Гарри с трудом проглатывает собственное заклинание. И группа второкурсников из слизерина уносится прочь с озлобленным смехом. «Всего лишь вредные дети, ни Петтигрю, ни Волдеморт. Дети». Он с трудом заставляет себя дышать.       — Мерлин, мы не были такими в их возрасте, — сетует Рон.       — Для них в новинку учиться с убийцей, Уизли, сделай поблажку, — новый звонкий голос привлекает к себе всеобщее внимание. Теперь проходящие мимо студенты даже не притворяются безучастными, в открытую наблюдая за назревающим конфликтом. Гарри встречается взглядом с высоким блондином в мантии когтеврана.       — Отвали, Кларксон, — бесцветно отвечает Гермиона, хватая за руку раскрасневшегося от ярости Рона. Однако Кларксон делает вид, что гриффиндорки не существует. Он безрадостно усмехается, а затем обращается к Гарри напрямую:       — Как тебя до сих пор не выгнали из школы? Мы все всё видели в тот вечер, все знали о том, что произошло, и… ничего. Знаменитое имя теперь даёт иммунитет к правосудию?       — Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что там произошло, — тихо рычит Гарри, сжимая в руке свою палочку.       — О, тогда просвети нас, Поттер! — ехидный голос Кларксона неожиданно срывается на крик. — Давай же!       Наблюдающая за ними толпа студентов согласно гудит, и Гарри неожиданно для себя обнаруживает, что их с Роном и Гермионой заключили в человеческое кольцо. Он смаргивает тревожное ощущение, клокочущее в горле, и заставляет себя расслабиться. Им ничего не угрожает. Это просто студенты, они не смогут навредить его друзьям или ему. Но как им выбраться из этого?       — А ты ещё больший идиот, чем я думал, Кларксон, — весёлая насмешка за его спиной заставляет Гарри обернуться. Проклятый Драко Малфой одним своим самоуверенным и напыщенным видом заставляет недоумевающих студентов расступиться перед ним.       — Если Поттеру удалось прикончить Седрика Диггори посреди Турнира на глазах у сотни людей и выйти сухим из воды, то, как думаешь, насколько легко ему удастся избавиться от тебя?       За одну секунду весь цвет сходит с лица Кларксона. Теперь он смотрит на Гарри с нескрываемым ужасом, не осмеливаясь сказать что-то ещё. Несколько студентов из толпы незаметно ускользают по своим делам, пока другие неловко переминаются с ноги на ногу.       — Не очень-то дальновидно с твоей стороны бесить потенциального убийцу, согласен? — продолжает издеваться Драко. — Потому что, где Сэмюэль Кларксон и где Гарри Поттер?       Тайное самодовольство внутри поднимает свою уродливую голову против его осознанной воли. Слава и имя не значат ровным счётом ничего, он бы с удовольствием променял всё это на один день с родителями, но всё же… Какой-то студент когтеврана не остановил Волдеморта на первом курсе, не убил василиска на втором, не вызвал телесного патронуса, способного прогнать сотню дементоров, на третьем.       Сэмюэль Кларксон не встретил Волдеморта.       Это сделал Гарри Поттер.       — Малфой, оставь его уже в покое, — говорит он, отмечая, что вокруг них в коридоре снова ни единой души. «Должно быть, убежали на занятия».       Кларксон молча и ловко убирается подальше, пока Малфой корчит недовольную рожу из-за того, что его прервали. И только когда эхо поспешных шагов когтевранца затихает, лицо Драко становится отрешённым, а глаза холодными.       — Пытаемся не думать об этом, Поттер? — тихо спрашивает он, поочерёдно глядя на Гарри, Рона и Гермиону. — Пытаемся сделать вид, что ничего не случилось? Закрыть глаза и спрятать голову в песок - это твой план?       Слова Малфоя отзываются у него в голове оглушающим звоном. Тайное самодовольство умирает, толком и не распустившись. Ведь нет никакого плана. Нет никаких скрытых сил или способностей, которые помогут ему в борьбе с Волдемортом. Есть только до глупости немыслимая удача.       Но он не может признать этого.       Не перед Малфоем.       — Ну а что собираешься сделать ты? Броситься в ноги Волдеморта, как это когда-то сделал твой отец?       Всё лицо Драко дёргается так, будто ему дали пощёчину. А затем на месте полного ошеломления расцветает знакомый звериный оскал.       Укол вины тут же пронзает сердце Гарри. Он не чувствует никакого удовлетворения от того, что вывел Малфоя из себя.       — Я собираюсь победить, Поттер. А ты продолжай и дальше прятаться за юбкой Дамблдора, возможно вас даже похоронят в одной могиле.       Он не слушает банальных оскорблений Рона, когда тот, в конце концов, теряет терпение, и не обращает никакого внимания на затихшего Гарри. Малфой просто разворачивается на каблуках и уходит, оставляя их троих с его последними словами.       Из всей пылкой речи директора на прощальном пиру ему запоминается только два момента: тост за Седрика и признание Дамблдором того, что в министерстве не желают ничего слышать о Волдеморте. Само имя тёмного волшебника производит в зале эффект взорвавшейся бомбы. Ошеломлённые лица студентов, испуганный ропот за столами и атмосфера всеобщего напряжения. Ну а после тост в его честь…       Многие поднимают свои кубки, Рон с Гермионой выпивают за него.       Кубок Гарри остаётся нетронутым.       В день отъезда из Хогвартса ленивое солнце периодически радует их своим появлением, то и дело выглядывая из-за пушистых облаков. Он щурится на небо, аккуратно придерживая одной рукой чемодан, а другой – стоящую на нём клетку с Буклей. Со всех сторон мельтешат энергичные четверокурсники, Рон с Гермионой о чём-то горячо спорят меж собой. Гарри не вслушивается, полностью отдаваясь этому моменту, чтобы запомнить его таким ярким и счастливым на ближайшую пару месяцев. Он будет скучать по этому на Тисовой улице.       — Поттер!       Гарри удивлённо подпрыгивает и чуть не роняет чемодан с клеткой, вызывая у Букли гневное хлопанье крыльев.       — Профессор Грюм, сэр? — он обеспокоено оборачивается к бывшему аврору, который весьма быстро прихрамывает к нему сквозь столпившихся студентов.       — Вот, чуть не забыл, малец, — говорит мужчина, протягивая тёмный камушек.       — Ох, — Гарри смущённо моргает, но подставляет руку, чтобы Грюм положил камень ему на ладонь. — Спасибо, сэр? Э-эм... что мне с ним делать?       Искусственный глаз профессора опасливо озирается по сторонам, то и дело дёргаясь в сторону слизеринцев, остановившихся поблизости. Мужчина недовольно хмурится, достаёт свою палочку и беззвучно накладывает на них с Гарри какие-то чары.       — Постоянная бдительность, Поттер. Я заглушил наш разговор для лишних ушей, — объясняет он. — Что касается этой штуки – береги её. Держи всегда рядом и не смей терять! Я дал тебе портключ на случай, если нужно будет в одно мгновение перенестись в безопасное место.       Гарри осторожно сжимает в руке драгоценный подарок.       — Спасибо большое, сэр, — тихо произносит он. — Я буду дорожить им.       Грюм с чувством хлопает его по плечу.       — Не унывай, парень. Всё будет так, как должно быть.       Через минуту прибывают их кареты, отвозящие студентов до станции Хогсмид. Профессор уходит, а Гарри с друзьями хватают свои вещи.       — О чём это было? — спрашивает его Гермиона, стараясь не сильно трясти клетку с недовольным Живоглотом.       Гарри качает головой с лёгкой улыбкой на лице.       — Просто дружественное напутствие.