Милосердие

      Гарри не дают толком сориентироваться. Едва под ногами возникает твёрдая поверхность, как его тут же подталкивают в спину, вынуждая двигаться вперёд. Встревоженные голоса, звучащие вокруг, рождают у него дурные предчувствия. Они словно очутились в доме, где лежит умирающий.       Когда глаза немного привыкают к окутавшей их темноте, он видит перед собой длинный мрачный коридор с отстающими от стен обоями и вытертым ковром на полу. Старые деревянные половицы жалобно поскрипывают при каждом их шаге, пока они спешно идут вглубь жилища.       — Пойдём, Гарри, сюда. — говорит Тонкс. Его доводят до самого конца коридора, а затем спускаются вниз по каменной лестнице.       Через мгновение он оказывается в помещении, похожем на пещеру с грубыми тёмными стенами. Здесь его встречает Сириус, миссис Уизли, мистер Уизли, Билл и несколько незнакомых ему волшебников. Все они с суровыми лицами сидят за длинным деревянным столом, окружённым множеством кресел и стульев. Гарри посылает им всем тёплую улыбку, однако та не получает ответа.       Сириус, расположившийся у самого края, виновато поднимает брови, пока миссис Уизли качает головой, не решаясь встретиться с ним взглядом.       Гарри останавливается посреди комнаты, внезапно почувствовав себя призраком в собственном теле. Все волшебники, сопровождавшие его в это место, неспешно рассаживаются по своим местам. Только скрип стульев о пол и треск огня в большом очаге нарушают повисшую над ними тишину. Пока сочувствующий голос профессора Люпина не обращается к нему:       — Садись, Гарри.       — Спасибо, я постою… Что происходит?       — Профессор Снейп сегодня утром сказал нам, что ты встретился с Сам-Знаешь-Кем, снова, — добродушно объясняет мистер Уизли. — Мы бы хотели узнать об этом подробнее.       — Я уже всё рассказал Снейпу, — Гарри пожимает плечами. — Мне нечего добавить.       — Тогда будь любезен ответить на несколько наших вопросов, — продолжает Артур Уизли.       Они спрашивают его обо всех подробностях того вечера, начиная от нападения дементоров и заканчивая тем, что именно он поведал его профессору зельеварения. Голоса звучат отовсюду, и каждый новый ответ порождает ещё больше комментариев со стороны волшебников. Некоторые вопросы сбивают с толку: «Почему ты не умер?», «На что было похоже действие Круциатуса? Уверен, что просто не дал заученное из учебника описание?», «Ощущаешь ли ты себя по-другому после той ночи?». Гарри старается ответить на всё это, пока в один момент он не осознаёт:       — Это допрос, — собственный голос звучит на удивление бесцветно.       — Гарри, нет…       — Да.       Профессор Люпин и Грозный Глаз Грюм перебивают друг друга, а затем долго переглядываются между собой.       — Где Дамблдор?       — Директор Дамблдор, — поправляет его Люпин. Гарри не сдерживается, он закатывает глаза.       — Зачем тебе он нужен, парень? — на этот раз спрашивает Грюм.       — Затем, что я не собираюсь пересказывать одну и ту же историю в третий раз, если он захочет узнать, как я пережил очередную встречу с Волдемортом.       — Тебе придётся пересказывать одну и ту же историю столько раз, сколько понадобится, Поттер. Своей выходкой ты поднял на уши весь Орден!       — И в чём именно заключается моя выходка? — кусается Гарри в ответ. — Мне следовало умереть в том поместье, тогда у вас не возникло бы вопросов?       Обеспокоенный ропот проносится среди волшебников.       — Что?! Нет, конечно, Гарри! — сразу же горячо возражает миссис Уизли, рядом с ней её муж и старший сын согласно кивают. Другие тоже выглядят солидарными с ней.       — Мы все волновались о тебе! Сначала дементоры, а после… Сам-Знаешь-Кто!       Их слова, словно бальзам на сердце, довольно быстро усмиряют вспыхнувший в нём гнев. Тем не менее, обида от своеобразного допроса и завуалированных обвинений никуда не уходит.       — Никому из вас не пришлось бы волноваться, если бы кто-нибудь потрудился прислать мне письмо о профессоре Грюме.       — Гарри, — хмурый голос Сириуса звучит впервые с момента их встречи, — мы не могли…       — Даже ты? Тебе удалось сбежать из Азкабана! Что же помешало отправить одно письмо?       — Всем нам запретили отправлять тебе такого рода письма…       Был всего один единственный человек, способный сделать это. Только один человек, которого слушались все, находящиеся в этой комнате. Дамблдор. Он сказал им не отсылать хоть сколько-нибудь информативные письма.       — И, конечно же, ты послушался, Сириус, — разочарованно произносит Гарри, не в силах больше смотреть на своего крёстного, пока внутри него всё кипит от досады.       — Так. Думаю, ребёнку следует отдохнуть. Завтра его ждёт нелёгкий день в Министерстве, а тут ещё и мы налетели, как стая воронья. Всё. Хватит. Гарри, иди наверх к Рону и Гермионе, они очень соскучились по тебе. Я сказала: мы услышали достаточно, Грюм!       Миссис Уизли строго трясёт пальцем в сторону Грозного Глаза. Поразительно, но тот действительно не говорит больше ничего, позволяя Гарри просто развернуться и покинуть подвальную кухню.       Следом за ним с места срывается Сириус.       Крёстный нагоняет его только тогда, когда он уже достигает длинного коридора.       — Хэй, — мужчина мягко кладёт свою руку Гарри на плечо, останавливая его. — Прошу, прости за это, правда. Мы все… я заблуждался, я думал, что так будет лучше для тебя, безопаснее.       У Гарри не находится слов. Он смотрит на осунувшееся и усталое лицо Сириуса, не в силах больше злиться, но и не в силах пренебречь глубинным ощущением одиночества. Оно съедало его всё лето, ещё у Дурслей. Оно продолжает съедать его сейчас.       «Что, если в следующий раз Дамблдор прикажет тебе игнорировать меня?», — думает Гарри.       — Поверь мне, сидя в этом проклятом доме, не было и дня, чтобы я не хотел написать тебе обо всём. Не было и дня, чтобы я не думал о тебе.       Какой-то внутренний стержень ломается внутри Гарри после этого. Он один раз глупо моргает, а затем бросается в крепкие объятия Сириуса. Чужое гулкое сердцебиение звучит прямо у него под ухом.       — Я так злился. И так скучал.       В ответ на это Сириус усмехается ему в макушку и только сильнее стискивает в руках. Так они замирают на несколько коротких счастливых мгновений. К сожалению, всё хорошее в жизни Гарри не длится долго.       — Мне пора возвращаться обратно, — говорит ему крёстный, с неохотой отступая назад. — Беги к своим друзьям. Они на третьем этаже, правая дверь.       Гарри кротко кивает на эти слова.       — Мы же ещё поговорим? — спрашивает он, когда мужчина разворачивается к лестнице. — Знаешь, я достал нам Петтигрю, стоило бы обсудить… реабилитацию твоего имени.       — Да, знаю. И, разумеется, Гарри. Мы ещё поговорим.       Встреча с Роном и Гермионой проходит более громко и ярко, нежели встреча со всеми остальными. Гермиона, завидев его в дверном проёме, издаёт радостный возглас, и через секунду всё поле зрения Гарри заполняет пышная масса её густейших волос. Сила, с которой девушка бросается к нему с объятиями, едва не сбивает его с ног.       — ГАРРИ! Рон, он здесь! Мы даже не слышали, как ты вошёл в дом. Как ты? Что с тобой случилось? Наверняка жутко злишься на нас. Я понимаю, от наших писем радости было мало, но мы ничего не могли тебе написать. Дамблдор строго-настрого запретил, а нам столько нужно тебе рассказать! Да и ты нам массу всего расскажешь! Про дементоров! Это просто возмутительно, Министерство не может тебя исключить, не имеют права! В Указе о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних есть пункт об использовании волшебства при угрозе для жизни…       — Гермиона, дай ему хоть вздохнуть, — прерывает её Рон, широко улыбаясь и закрывая за Гарри дверь. Всё ещё сияя, Гермиона выпускает его из своих объятий, но только для того, чтобы он оказался в руках Рона.       Они сердечно хлопают друг друга по лопаткам, а затем расходятся. Сразу же за этим в воздухе раздаётся тихий шорох крыльев, и белоснежная сова нежно садится ему на плечо.       — Букля! — признаёт Гарри, когда та начинает ласково щипать его за ухо.       Рон и Гермиона неловко замирают рядом с ним, когда комната незаметно для всех них погружается в напряжённую тишину. Счастье от встречи после долгой разлуки сияет недолго. Но он старается понять.       «Если даже Сириус не стал перечить Дамблдору, как я могу ожидать этого от них?».       Гарри решает протянуть руку помощи:       — Итак, — говорит он, рассеянно поглаживая сову у себя на плече. — Орден…       Из их сбивчивого рассказа Гарри узнает не больше, чем от небрежного комментария Волдеморта. Что не может не тревожить. Однако он черпает новые крупицы, недостающей ему информации. Становится известно, что эта квартира – дом Сириуса Блэка, внизу в подвальной кухне несколько раз в неделю проходят собрания Ордена, а Дамблдор очень занят, поэтому ему некогда отвечать на всевозможные вопросы Рона и Гермионы о Гарри.       В свою очередь, Гарри снова излагает историю произошедшего с ним после нападения дементоров. Слова, повторяющиеся из раза в раз за минувшие сутки, уже жгут ему язык. Он задаётся вопросом, придётся ли ещё кому-нибудь рассказывать об этом. Нужно ли будет снова проживать эти воспоминания?       Конец истории умирает в полном молчании комнаты. Рон выглядит болезненно белым на фоне тёмных обоев, однако Гермиона…она кажется нервной, встревоженной. И почему-то Гарри уверен, что дело отнюдь не в Волдеморте.       Он щурит на неё глаза и спрашивает:       — Что такое?       Девушка кусает губы и заламывает руки, но всё равно качает головой в отрицании. Тогда Гарри обращает свой взгляд к Рону, однако тот тоже выглядит растерянным её реакцией.       — Гермиона, ты уверена, что всё нормально?       — Да, — явно лжёт она. Яркий румянец обмана расцветает на обеих её щеках.       — Ты же знаешь, что можешь сказать нам всё, верно? — спрашивает Рон, переглядываясь с Гарри.       — Я знаю! Просто… Завтра у Гарри слушание в Министерстве, он только-только пережил встречу с Сам-Знаешь-Кем и отразил атаку дементоров. Я не могу…       — Слушанье в Министерстве пройдёт хорошо, Гермиона. Всё остальное – уже в прошлом. Скажи нам, что случилось, ты не обременишь этим ни Рона, ни меня, я обещаю тебе.       Гермиона рядом с ними тяжело вздыхает, выглядя побеждённой и решительной одновременно. Широкими шагами она пересекает комнату, падает на колени рядом со своим школьным чемоданом, а после достаёт на свет прозрачную стеклянную банку с чем-то очень маленьким внутри. Гарри прищуривается и узнаёт в небольшой точке на стекле жука.       — Я нигде не видела информации в газетах, однако, если Сам-Знаешь-Кто упомянул об этом, значит этим делом занялись авроры и Министерство.       — Что за дело? — спрашивает Рон.       Гермиона подходит к ним ближе вместе с банкой в руках.       — Рита Скитер пропала без вести…       Осознание внезапно поражает Гарри, словно гром. Сердце испугано пускается в пляс от серьёзности ситуации. Рон же по-прежнему ничего не понимает.       — И? — спрашивает его друг.       Гермиона уже собирается открыть рот, чтобы ответить, как Гарри бросается к ней и резко закрывает губы девушки ладонью.       — Ради Мерлина, Рон, сложи два и два, — шепчет он своему другу, многозначительно кивая головой в сторону банки с жуком. — Сириус не единственный анимаг в доме. Кто-нибудь ещё знает, Гермиона? Кто-нибудь ещё видел? Слышал?       Девушка качает головой и делает шаг назад.       — Конечно нет! И… Мерлин, я не знаю, что делать. Всё случилось так спонтанно, я узнала, что она незарегистрированный анимаг и поймала её. Я хотела просто запугать, пригрозить Министерством, поскольку её могут за это отправить в Азкабан. Но уже после я осознала, что за… что за похищение… мне тоже грозит Азкабан, если не хуже. И меня точно исключат из школы! Я думала выпустить её в Лондоне, но я не... Что мне делать?       Глаза Гермионы стремительно краснеют от непролитых слёз. И без того бледный Рон выглядит ещё белее. Разум Гарри же будто замерзает. Они не могут обратиться за помощью с этим к Дамблдору или Люпину. Или Сириусу. Мерлин, они определённо не могут втянуть в это его крёстного, не тогда, когда его освобождение стоит на кону.       На секунду Гарри думает о Снейпе. Но он быстро отметает эту мысль. Волшебник скорее сдаст их с потрохами в Министерство, нежели поможет скрыть… преступление.       «Гермиона похитила человека», — ошалело думает Гарри.       — Как она всё ещё… жива? — спрашивает Рон, указывая трепещущего крыльями жука.       — Питательные чары, прямо как с… профессором Грюмом. Но и они не бесконечны.       Необъяснимое чувство решимости наполняет Гарри, когда он смотрит на разбитую Гермиону. Всё становится до невозможного простым и сложным одновременно. Он не может потерять свою лучшую подругу, они не могут дать Скитер умереть, они также не могут обратиться за помощью ни к кому из своих знакомых, потому что их неминуемо ждут страшные последствия.       — Дай банку мне, — говорит он и протягивает руку.       Гермиона делает ещё один шаг назад, выглядя до смешного подозрительной к нему.       — Что ты собираешься сделать?       — Придумаю что-нибудь, — обещает Гарри. — Ты не попадёшь в Азкабан. Всё будет хорошо.       — Я не могу обременять тебя этим… Ты и так завтра идёшь в Министерство, мы не знаем, чем всё закончится там…       — Гермиона. Отдай её мне.       Заметно колеблясь, девушка протягивает ему банку. Мгновение, и вот вся тяжесть её проступка теперь у него в руках.       Гарри смотрит на мечущегося за стеклом анимага.       — Спасибо, — рядом с ним всхлипывает Гермиона.       Мысли его нарочито мертвы.