Милосердие

      Воскресный день неминуемо клонится к вечеру, когда Гарри, наконец, решает оставить свои жалкие попытки поговорить с Дамблдором.       Кабинет Директора, естественно, был закрыт. А сам волшебник словно растворился в воздухе: после завтрака его никто не видел, ни МакГонагалл, ни Стебль, даже Снейп соизволил ответить ему, что без понятия, где Дамблдор прямо сейчас.       Острое разочарование застревает у Гарри в груди. Нельзя сказать, что он возлагал большие надежды на возможную беседу с директором. Отнюдь нет. Вот только… как ему продолжать доверять человеку, ищущему любую возможность избегать его? Как Гарри может быть уверен, что, в случае беды, Дамблдор не закроет на неё глаза?       По пути в библиотеку его взгляд застывает на покрасневшем шраме, выцарапанном с тыльной стороны ладони. Подобно снежной лавине, тяжелые воспоминания накрывают Гарри с головой. Это ощущение сожжённой кожи профессора Квиррела под кончиками пальцев, колющая боль в плече от клыка василиска, а вместе с тем – необъятный, всепоглощающий ужас при осознании того, что он умрёт вот так, в скрытой от всех тайной комнате. Вящая досада течёт по его венам, когда он вспоминает их первую встречу с крёстным, болезненное перевоплощение профессора Люпина в оборотня, дементоров, а также спасение Клювокрыла от казни. А кубок трёх волшебников…       Гарри пытается найти тот момент, то знаменательное мгновение, когда бы Дамблдор активно принимал участие в его защите или помощи другим ученикам, и не может.       «Это всегда были я и мои друзья. Один на один против всех опасностей», — думает он, распахивая тяжелую дверь библиотеки. И эхо его сердитых шагов нарушает здешнюю миролюбивую тишину.       Драко сидит за дальним столиком в тени пыльных книжных полок, окружённый сразу несколькими фолиантами и листами белоснежного пергамента. Гарри садится напротив него без лишних разговоров.       Малфой только поднимает на него красноречивый взгляд с изогнутой бровью, а затем толкает через стол внушительный том в чёрном тканевом переплёте. «Основы окклюменции» — гласит название. На лице Гарри невольно расцветает улыбка, которую тот старается скрыть.       — Спасибо. Это мне очень пригодится.       — Книга не из лёгких, но будем надеяться на то, что капля информации всё же отложится у тебя в башке, — говорит Драко, однако его насмешливым словам не достаёт привычной злобы. — Впрочем, пока ты прочтёшь всё введение и дойдёшь до сути, минует неделя, а нам нужно защитить твой разум в кратчайшие сроки.       — Знаешь, я не такой тупой, каким ты меня представляешь, Малфой, — отвечает ему Гарри, стараясь при этом звучать уверенно.       Драко лишь пожимает плечами.       — Ну, ты ещё не доказал обратное… Возвращаясь к теме окклюменции, попробуй, пока что, не смотреть Ему в глаза, Поттер, это самый лёгкий способ избежать вторжения в твой разум.       — Просто не смотреть в глаза? — с недоумением переспрашивает Гарри, и Малфой неожиданно сердится.       — Разумеется это не «просто не смотреть в глаза», шрамоголовый невежда! Если Он захочет проникнуть в твою глупую голову, то сделает это. Ты не защитишься так от прямого вмешательства, но можешь, хотя бы, перестать предлагать ему все свои мысли на блюде.       Образ смотрящей в землю Нарциссы невольно появляется у Гарри перед глазами.       — Я понял, — отвечает он шёпотом, и всё сердитое настроение Драко испаряется, будто по щелчку пальцев. Малфой откидывается на высокую спинку стула и расслабленно выдыхает:       — Хвала Мерлину. Давай уже приступим к письму, у меня нет никакого желания тратить весь мой вечер на посиделки с тобой.       — Это чувство абсолютно взаимно, — говорит он и протягивает руку, чтобы спрятать книгу по окклюменции в свою школьную сумку, но чужой колкий взгляд, направленный на его ладонь, вынуждает Гарри застыть.       — Тебе следовало пойти к Дамблдору с этим, — мрачно произносит Драко.       Ледяное бешенство внезапно рождается у него в груди.       — Какое тебе вообще до этого дело, Малфой? — шипит он.       Слизеринец вторит его настроению через секунду, сжимая кулаки на столе.       — Если она так позволяла вести себя с тобой, будучи обычной преподавательницей, то как она сейчас будет поступать с остальными учениками, став Генеральным Инспектором? У многих из них нет щита в виде Дамблдора или знаменитого имени.       — Что ты имеешь в виду? Какой Генеральный Инспектор?       Драко выглядит ничуть не впечатлённым отсутствием понимания у Гарри. Тем не менее он старается продолжить разговор в спокойном тоне.       — Ты читал сегодняшний выпуск Ежедневного Пророка?       — Нет… я…       Он потратил весь день на поиски Дамблдора. Но не скажешь же об этом Малфою.       — Очень зря, Поттер. Стоило бы почитать. Потому что после ложного ареста Блэка Министерство с их отделом магического правопорядка переживают не лучшие времена, на них обрушился колоссальный шквал критики. Так что новый громкий заголовок и назначение Амбридж на данную должность – это попытка переключить внимание людей на что-то ещё. Проблемы в системе образования, на которые и так жалуются из года в год, идеально подходят.       Гарри невольно задерживает дыхание, как только весь смысл сказанного Малфоем доходит до него. Он по-новому смотрит на мальчика перед ним. Зализанные светлые волосы, безупречный школьный костюм и мантия – Драко со стороны всё ещё напоминает ему того мелочного придурка, которому он отказался пожать руку.       — Хорошо. Предположим. Но какое тебе дело до других учеников? — вопрос вырывается у Гарри сам собой. — Не похоже, что тебя самого её наказания когда-нибудь коснутся.       И без того недобрый взгляд Малфоя ожесточается ещё сильнее.       — Если ты не заметил, Поттер, на мне значок старосты. И меня можно назвать каким угодно, но только не легкомысленным, поскольку я серьёзно отношусь к тем обязанностям, которые на меня возлагает наш декан. И в них входит забота о благополучии учащихся этой школы. Всех. О тебе в том числе.       После этих слов Драко склоняется над столом и ещё раз подталкивает кончиками пальцев книгу по окклюменции ближе к Гарри. Их напряженные взгляды встречаются, и озорная мысль о том, что ему всё же следует откровенно поговорить с Малфоем начинает назойливо звучать в голове.       — Я не могу пойти к Дамблдору, потому что он игнорирует меня с самого начала лета, — выпаливает он, прежде чем успевает передумать. — Дневник у него, и у меня даже нет возможности поговорить с ним об этом, я уже молчу про что-то ещё. Так что нет никакого щита в виде Дамблдора. А моё знаменитое имя сейчас приносит одни проблемы.       Неожиданно голубые глаза Драко загораются скрытым восторгом.       — Дневник у него в кабинете?       — Да. И даже не думай об этом, Малфой! У меня есть плащ-невидимка, но пароль я не знаю.       — Разумеется, нет. Мы не станем незаконно проникать в кабинет директора, пока Дамблдор в школе.       — Тогда чему ты так радуешься? — настороженно спрашивает Гарри.       — О, правда, Поттер? Министерство судорожно танцует на углях, стараясь сохранить лицо, после дела Блэка. А их новый Генеральный Инспектор пытает детей, в то время как директор школы закрывает на это глаза.       Он только открывает рот, чтобы возразить Малфою, но тот перебивает его:       — Халатность или нет, пускай с Дамблдором разбирается отдел магического правопорядка. Но сам факт: тебя пытали в стенах этой школы, и никто не сделал ничего. Очнись же! Мы можем уничтожить их всех одной громкой статьёй!       — Звучит прекрасно, Малфой, вот только меня в очередной раз назовут лжецом…       — Нет, если рядом с твоей знаменитой фамилией будет моя, — сразу же парирует Драко. — А она будет.       Гарри поражённо откидывается на спинку своего стула, легонько стукаясь затылком о дерево. Он чувствует себя невообразимо ужасно от одной только мысли о том, чтобы так поступить с Дамблдором. И ради чего? Шкуры Люциуса Малфоя?       — Как это поможет нам забрать дневник?       — Вариантов, на самом деле, несколько, — Драко принимается демонстративно загибать пальцы. — Ты можешь проникнуть внутрь под плащом-невидимкой вместе с аврорами, когда те неминуемо пригласят Дамблдора к себе в отдел для дачи показаний. Или для ареста… смотря насколько сильно будет лютовать Министр с общественностью. Мы также можем подкупить авроров, чтобы те достали необходимую нам вещь при обыске. О, ещё можно поговорить с Фаджем…       — Что за бред ты несёшь, Малфой? — в шоке спрашивает Гарри. — Подкупить авроров? Поговорить с Министром?       Взгляд, который дарит ему Драко, граничит между гневом и жалостью.       — Когда гиппогриф Хагрида сломал мне руку, отец поднял на уши всё Министерство, чтобы добиться для меня справедливости. Ты считаешь, что достоин меньшего после пережитых пыток? Одна небольшая услуга со стороны Фаджа в качестве извинения за весь причинённый вред ещё никого не убивала. К тому же, это прекрасная возможность для тебя наладить взаимоотношения с Министром. Дружба с ним принесёт тебе больше слепого поклонения Дамблдору.       — Я не поклоняюсь ему, — возражает он.       — Ты весь бледный, будто полотно, стоило речи зайти о том, чтобы директор взял на себя ответственность за происходящее в его школе. Не переживай так, с ним ничего страшного не случится, уверен, Дамблдора даже не снимут с поста. Ведь он, в отличие от тебя, не чурается перечисленных мною методов. Кредо «услуга за услугу» уже столько раз выручало его в прошлом.       — Но это незаконно, — даже для собственных ушей аргумент Гарри звучит очень слабо. После Скитер у него нет никакого морального права хоть как-либо осуждать Малфоя.       — Мерлин, Поттер, повзрослей.       Затем Драко сердито разглаживает пергамент перед собой и хватается за перо, принимаясь писать приветствие для своего отца.       — Я достану нам Скитер, Малфой, — говорит Гарри и удивляется сам себе.       — О, она великолепна. Мастер своего дела. К тому же, эта женщина с удовольствием вцепится в возможность уничтожить репутацию Дамблдора первой.       — Да, я тоже об этом подумал… Поэтому, будь добр, упомяни её в своём письме тоже. Твой отец поймёт.       Малфой встречает его взгляд, но никак не комментирует. И Гарри не предлагает каких-либо объяснений. Он пока не готов доверить Драко ещё и это, про ситуацию со Скитер и так знает слишком много людей.       Чужой изящный почерк украшает пергамент под его пристальным вниманием. Гарри думает об этом, впитывая каждое написанное Малфоем слово, каждый оборот речи, каждое завуалированное послание.       Одни цели достигаются с помощью палочек и заклинаний, другие же — с помощью перьев и сов.       И если Гарри силён в первом, то во втором – Драко на голову выше.