***
Пасифика прокляла всё: все готические романы, которые когда-либо читала, все фильмы ужасов, которые когда-то посмотрела, все страшилки, которые когда-либо услышала, и — самое главное — поместье Глифулов, которое было похоже на всё это сразу. Пробраться в особняк, оказывается, было самой лёгкой задачей. Ни сигнализации, ни охраны — ничего. Даже входная дверь была не заперта. У Пасифики сложилось впечатление, что близнецы Глифул совсем не думают о безопасности. Или же слишком хорошо знают, что опасаться им нечего. Ну кто в своём уме полезет в змеиное логово?! «Ты-то уж точно не в своём уме», — думала она, медленно продвигаясь по коридору. Пасифика всеми силами откидывала мысль, что всё это — ловушка. Не могли же Глифулы знать, что она вторгнется к ним в дом, верно? Бесконечные коридоры выглядели просто по-издевательски одинаково. Сначала Пасифика шла мимо окон — это хотя бы позволяло ориентироваться по виду за ними, но потом она решила, что надо углубляться внутрь: наверняка Гидеона упрятали как можно дальше. Мысль о друге отозвалась болью в сердце, которая почти сразу же переросла в гнев. Она не имеет права бояться! Он где-то здесь и отчаянно нуждается в помощи! Пасифика в очередной раз куда-то свернула. Она давно перестала понимать, в какой части поместья находится, и надеялась лишь на то, что ушла достаточно далеко от спален близнецов. Ей несказанно повезло, что коридоры освещались: древние подсвечники продолжали выполнять свои прямые обязанности. Свечи висели через каждые полметра, танцуя от её дыхания и создавая пугающие тени на стенах. То и дело Пасифика вздрагивала и раз за разом проглатывала крик, готовый вырваться наружу. «Это просто дом, — твердила она себе. — Просто поместье чокнутых близнецов-фокусников. Да, у них никакой охраны, что очень подозрительно, а ещё город считает их телепатами, и они, кажется, похитили Гидеона. Но они просто люди. По ночам они, как и все, спят. И уж точно здесь не водится злобных призраков, которые жаждут моей крови». Огонь на свечах заплясал с утроенной силой, словно по коридору промчался сквозняк. Пасифика обернулась: никого. И ничего. Только уходящие вдаль тени. И всё же было жутко. Девушка храбрилась, но предательские мурашки уже усыпали её тело. «Гидеон ждёт твоей помощи, — напомнила Пасифика сама себе. — Не смей отступить». Она упрямо пошла дальше. Бархатный ковёр очень кстати заглушал её шаги, а дышать она перестала, кажется, как только вошла в поместье. На очередном повороте она вдруг увидела отсвет. Не пугающий свет от свечей, а вполне себе электрический — и особняк сразу же перестал быть и вполовину таким мистическим и пугающим. Что-то бытовое, нормальное и знакомое! Пасифика восприняла это как добрый знак. Свет слабо сочился из-под двери в середине прохода. Девушка тихонько подошла и прислушалась, прислонившись к ней ухом. Лампа накаливания едва слышно гудела. Могли ли там держать Гидеона? Свет был слабым: у Пасифики дома так же отсвечивала настольная лампа. Это точно было не верхнее освещение. Скорее, что-то маленькое и незаметное, чтобы рассеивать темноту, а не освещать углы. Хозяева поместья с их аристократическими замашками вряд ли довольствовались бы такой мелочью — значит, в комнате что-то другое. Или слуги, или… пленник. Что делать? Позвать Гидеона по имени? А вдруг там не он? Как бы это выяснить? У Пасифики начала зарождаться мысль присесть на колени и посмотреть под дверью, как вдруг она отчётливо услышала ещё какой-то звук. Девушка не успела даже вдохнуть, как дверь распахнулась, и она, потеряв опору, упала прямо кому-то в руки. Девушка подняла глаза. «Вот же чёрт». Ламаник Глифул. — Молчать, — тихо, но безапелляционно велел он, втянул её в комнату и закрыл дверь. «Не поддаваться панике!», — скомандовала себе Пасифика. Поддаться панике хотелось больше всего на свете. Глифул стоял перед ней и с мрачным интересом рассматривал. Пасифика, гордо задрав подбородок, пыталась отплатить ему тем же: пусть не думает, что она его боится! Это было сложно, потому что Пасифика действительно его боялась. Из-за темноты она не могла толком его разглядеть: ничего, кроме очертаний его фигуры и пугающего блеска в глазах. Девушка не выдержала и отвела взгляд. Чтобы хоть чем-то подавить нарастающий страх, она оглядела комнату. Справа возвышалась огромная кровать, идеально ровно (как ей показалось в полумраке) накрытая покрывалом, слева стоял письменный стол, на котором тихо гудела заманившая её в эту западню проклятая настольная лампа. Похоже, парень что-то читал: на столе валялся раскрытый фолиант. — Я внимательно слушаю твои объяснения, Нортвест, — сложив руки на груди, сказал Ламаник. Сказал тихо, отчётливо — будто приказ. Вот только Пасифика терпеть не могла приказы. Лучшая защита — нападение. — Не раньше, чем я выслушаю твои, — произнесла она, снова направив взгляд на парня. Ей показалось, или его брови приподнялись от удивления? — Прости? Что ж, раз уж судьба занесла её сюда, нужно извлечь из этого выгоду. И придумать план побега, конечно же. Окно вполне подойдёт, если вырубить Ламаника — например, приложить по голове фолиантом со стола. — Где Гидеон и зачем он вам? — требовательно спросила девушка, чтобы потянуть время. Парень усмехнулся. — Думаешь, твой приятель у нас? Спасать прискакала? — Я знаю, что он у вас, — поправила Пасифика. — Я видела, как плотоядно твоя сестра на него смотрела, — при мысли о друге спасительный гнев пришёл на помощь и немного притупил страх перед телепатом. — Лучше сознайся сразу. — Или что? — кажется, он едва сдерживался, чтобы не расхохотаться ей в лицо. — Или полиция с удовольствием обыщет ваш особняк, — чуть менее уверенно произнесла девушка. — Это похищение! — А это, — Ламаник ткнул её пальцем в лоб, — проникновение в частные владения. С не меньшим интересом полиция посмотрит записи с камер видеонаблюдения. А у тебя какие доказательства? — с насмешкой уточнил он. — Слова? — Слов хватит, чтобы провести проверку, — напомнила Пасифика. — Если твои слова услышат, — парировал Ламаник. — Ты, кажется, забыла, где находишься? — он ухмыльнулся. — Неужели ты думаешь, что я позволю тебе уйти? Пасифика нервно сглотнула, когда Глифул наклонился к ней. — Храбрись сколько хочешь, — медленно проговорил он, — но я отлично чувствую твой страх. От тебя им за милю разит — я почуял его ещё тогда, когда ты вышла из-за поворота. Промозглый, пробирающий до костей, пахнущий ноябрьским холодным дождём — с таким букетом ты смеешь мне угрожать, Нортвест? — Глифул усмехнулся. — Ты невероятно безрассудна. Он отстранился, но всё ещё пристально на неё смотрел. — С Гидеоном сестрёнке пришлось попотеть, — сказал он. — Парнишка не так прост, как кажется. Но ты — уникальный случай, — недобро улыбнулся он. — Впервые добыча сама пришла в руки. — Так и знала, что Гидеон… — начала было Пасифика, но Глифул перебил: — И тебе крупно повезло, что ты попалась именно мне. Фраза повисла в воздухе. — Повезло? — переспросила Пасифика, осознав услышанное. — Если бы тебя учуяла Аннабель, ты бы уже встретилась с Гидеоном, — хмыкнул парень. — Сестра не церемонится, особенно с теми, кто посмел нарушить её покой. Да и я мог бы с лёгкостью тебя обездвижить… Пасифика с ужасом ощутила, что её тело заледенело. Она хотела было отшатнуться, но ноги упрямо стояли на месте. Руки словно приклеились к туловищу. Девушка была готова закричать, но губы тоже не двигались. —…или, скажем, усыпить… Оледенелость ушла так же мгновенно, как и появилась, но веки вдруг налились свинцом, а разум затуманился. Захотелось упасть на пол и уснуть — прямо тут, в змеином логове. И пусть змеи ползают, кусают, пусть убьют её, ей будет всё равно. Лишь бы не терять силы, удерживая мозг в сознании, лишь бы отключиться, чтобы не терпеть эти жуткие издёвки… —…или, может быть, вообще свести с ума. Пасифика вздрогнула: туман рассеялся, глаза раскрылись, но то, что она увидела… Лучше бы не видеть! Комната кишела призраками из худших её кошмаров: белые субстанции, похожие на летающие простыни, жуткий прозрачный человек в старинной одежде со скованными руками, воющая женщина, пролетевшая из одной стены в другую, и очень, очень изуродованное кричащее лицо за окном… — Но, как я уже сказал, тебе повезло. Наваждение прошло, но дыхание от пережитого ужаса всё ещё было жадным и рваным. Она в западне. Ни о каком побеге не может быть и речи — мысль пронзила молнией. Пасифика понимала, что Глифул сделает с ней что-то жуткое и отвратительное. Она хотела лишь одного — узнать. — Скажи хотя бы: где Гидеон? — попросила она. — Твой приятель жив, — милостиво ответил Ламаник, — но через пару минут тебя не будет это волновать.***
— Ламаник! — раздался за дверью требовательный голос Аннабель, сопровождаемый громкими ударами в дверь. По всей видимости, почитать ему сегодня не удастся. — Я не сплю, входи. Девушка влетела в комнату взбудораженная донельзя: глаза гневно искрились, волосы опасно топорщились в стороны. Аннабель не могла спокойно стоять и тряслась от переполнявших её эмоций. — Что случилось? — лениво поинтересовался Ламаник. — В доме кто-то есть! — рыкнула она. — И не говори, что не чувствуешь. Твой коридор пропитан чужим страхом насквозь! Кто-то посмел пробраться в особняк! — Ты учуяла страх на другом конце дома? — усмехнулся Ламаник. — Конечно, им же разит из всех щелей! — воскликнула Аннабель. — Нужно поймать наглеца и объяснить, что проникать в чужие дома — дурной тон. — Расслабься, сестрёнка, — сказал парень. — Я уже разобрался с ней. — С ней? — Аннабель настолько опешила, что не сразу нашла слова. — И что за дура полезла к нам в поместье? — она ухмыльнулась. — Какая-то приставучая горожанка, — бросил Ламаник равнодушно. — Хотела спасти твоего барашка. При упоминании блондина Аннабель напряглась — так же она делала в детстве, когда Ламаник угрожал отобрать любимую игрушку. Сестрёнка чуяла личную угрозу. — От неё точно не будет проблем? — спросила она, уже готовая кинуться в погоню и порвать конкурентке глотку. — Гарантирую. — Что ж, прекрасно. Продезинфицируй коридор, он просырел её страхом до невозможности, — Аннабель вышла и хлопнула дверью. Ламаник ухмыльнулся и закрыл книгу. История складывалась весьма, весьма увлекательная.***
Пасифику разбудил шум журчащей воды: где-то совсем рядом она бурлила и бежала вперёд, мешая ей оставаться в сладостном тумане. Девушка сонно прищурилась и медленно приняла сидячее положение: тело её почти не слушалось. Руки и ноги заледенели, мышцы затекли, ужасно болела спина. Вот что бывает, когда спишь на голых камнях! На голых камнях?! Пасифика широко распахнула глаза и огляделась. Вокруг громоздились сосны и берёзы, слева звонко бурлила небольшая речка, сверкая в лучах восходящего солнца. Да она же в лесу! — Как я…? — начала бормотать она, но судорожно выдохнула и запнулась: голова отозвалась на её слова тупой болью. Девушка протянула руку к воде и, смочив ладонь, протёрла лоб живительной прохладой. Она сделала так несколько раз — до тех пор, пока гул в голове не успокоился. Только тогда она смогла задуматься о ситуации, в которой оказалась. Что случилось? Почему она в лесу? Почему так гудела голова? — Упала и ударилась? — перебирала она варианты. — Но крови нигде нет… Гуляла и слишком устала, чтобы идти домой? Ерунда какая-то… Может, ушла в разгул и напилась? — девушка фыркнула от нелепости предположения. — Бред какой-то. Место было ей знакомо. Она хорошо знала эту речушку, протекавшую через лес и впадавшую в озеро Реверс Фолз где-то впереди. Если идти по течению, то где-то через полчаса она выйдет к озеру, а ещё минут через пятнадцать доберётся до дома. Слово «дом» ударило её по сознанию: родители, должно быть, с ума сходят! — С тобой всё хорошо? — раздался вдруг рядом голос. Пасифика повернула голову в сторону говорящего. В паре метров от неё стоял парень и наблюдал за ней с видимой обеспокоенностью. Его внешность показалась ей смутно знакомой: где-то она уже встречала эти вихрастые, но прилизанные волосы, пристальный взгляд голубых глаз и родимое пятно в виде Большой Медведицы на лбу… — Ты ведь один из близнецов-мистиков, верно? — уточнила она неуверенно. — Ламаник, кажется? — А ты — дочь хиппи Нортвестов? — спросил он в ответ. — Как тебя сюда занесло? Ты что, спала прямо тут? — он кивнул на груду камней. — Не уверена… — пробормотала Пасифика. — Ничего не помню. — И часто у тебя такое? Провалы в памяти? — Первый раз. Не знаю, как я тут оказалась. И вчерашний вечер тоже куда-то пропал из головы, — она озадаченно провела рукой по волосам. — Выглядишь обессиленной. Давай провожу тебя, — предложил Ламаник, подойдя на несколько шагов и протянув руку. — Не стоит в таком состоянии одной бродить по лесу, кишащему аномалиями. Вспоминать прошедшие события лучше дома, чем здесь. Пасифика с благодарностью ухватилась за его руку: встать самой, кажется, действительно не было сил. Затёкшие ноги едва слушались. — А ты что тут делаешь так рано? — спросила она, напрягшись. Если в лесу так опасно, то почему он здесь? — Иду в Шатёр телепатии, — ответил парень невозмутимо. — Вечером шоу, надо готовиться. А дорога через лес в два раза короче, чем по асфальту. Что ж, звучало убедительно. — А как же опасные аномалии? — Я телепат, — напомнил Ламаник, улыбнувшись. — Это аномалиям следует меня бояться. Пойдём, — он двинулся в сторону от реки, кивком головы приглашая девушку следовать за ним. — Вы же вроде живёте в паре минут ходьбы от Шатра? — Да, кажется, — Пасифика пошла за Ламаником, понимая, что короткий путь — то, что ей нужно. Он был прав: помощь ей не помешает. Главное — добраться до дома и успокоить маму с папой, а потом можно будет подумать о том, чем она занималась накануне и почему у неё отшибло память. — Обопрись на меня, не трать силы. Блондинка послушно взяла Ламаника под руку, не заметив тень мрачной усмешки, скользнувшей по лицу спутника.