Переворот

— Ламаник, не смотри туда! Слова вырвались прежде, чем Пасифика успела их осознать. Ламаник, собравшийся было пригладить идеально лежащие волосы, так и замер с поднятой рукой. — Что? — он обернулся и озадаченно посмотрел на девушку. Пасифика поняла, как нелепо выглядел её вскрик, и залилась краской. Ну и как ему объяснить?! Глубоко вдохнув, она сказала: — Не смотрись в это зеркало, — голос звучал чуть спокойнее. Взгляд Ламаника требовал объяснений, и она добавила: — В него нельзя смотреть: оно показывает худшее в людях. По спине Пасифики пробежался неприятный холодок: всего несколько часов назад это жуткое зеркало чуть не свело её с ума. И вот оно висит на стене — идеально круглое, большое, серебряное настолько, что даже в полумраке глаза слепит — и кажется совершенно равнодушным к происходящему. Пасифика уже поняла, что это иллюзия. — Аннабель сказала, когда мы осматривали комнату с утра, — добавила она не очень уверенно. Ламаник ей не поверил — Пасифика видела это. Карие глаза несколько секунд сканировали её, а потом парень всё же развернулся к зеркалу — упрямец!! — и сказал: — Сломалось, что ли? — Ламаник всё-таки пригладил волосы. — Вижу всё того же телепата. Так же хорош, если не лучше. Звучало как издёвка. — Шутишь? — недоверчиво спросила блондинка. — Правда ничего не видишь? — Абсолютно. Пасифика не знала, кому верить: Ламанику или собственной памяти. Она видела это зеркало с утра, она слышала его слова, она помнила объяснение Аннабель. Не могло же всё быть выдумкой её воображения?! — Не верю, — она покачала головой. — Ладно, сознавайся, — Ламаник повернулся к ней с понимающей улыбкой. — Что случилось с утра, когда ты была тут с Аннабель? Зеркало тебе что-то сказало о твоих худших качествах? Глифул, как всегда, был до жути проницателен. — Да, — Пасифика отвела взгляд. — Сказало очень много и очень... правдиво, — девушка обхватила себя руками и зажмурилась, боясь снова расплакаться от бессилия. Пасифика заглянула в зеркало раньше, чем Аннабель успела её предупредить — и уже не могла оторвать взгляда от собственного отражения. Словно скованная, она стояла и слушала слова, которые выкрикивала ей Пасифика из зазеркалья. Ужасные, грубые, жалящие, правдивые слова. Аннабель силой оттащила её оттуда, а потом ещё полчаса пыталась побороть истерику блондинки, которая всё никак не могла успокоиться. — Не стоит верить стеклу, Пасифика, — сказал Ламаник, перебив поток мрачных воспоминаний. — Это просто зеркало. — Но оно показало мне все худшие качества, какие во мне есть! — напомнила девушка. — Уж не хочешь ли ты сказать, что я сошла с ума? — Такого я не говорил, — заметил парень. Он подошёл к зеркалу и внимательно его оглядел. — Зачем нам зеркала, Пасифика? — Чтобы мы видели своё отражение, — ответила девушка, пытаясь понять, куда он клонит. — Именно. Это зеркало, — Ламаник провёл рукой по серебряной раме, — действительно немного заколдовано. Но в конечном счёте это лишь предмет интерьера. Ни одно зеркало, даже волшебное, не может разгадать человеческий характер. Оно лишь отразило твои собственные страхи. — Я не совсем понимаю... — Оно показало тебе не то, что в тебе есть, а то, что ты боишься в себе найти. Это зеркало воздействовало на твой разум: поэтому ты видела собственное отражение, которое говорит тебе грубости. Примерно так оно работает. — Так ты с самого начала это знал? — спросила Пасифика, поняв наконец, что Ламаник имеет в виду. — Разумеется, — парень улыбнулся. — Это же мой дом. Я прекрасно знаю все его ловушки и фокусы. — И ты в самом деле ничего не слышишь, глядя в него? — Пасифика с недоверием посмотрела на зеркало. — Это психология, — Ламаник пожал плечами. — Этому зеркалу меня нечем удивить: я прекрасно знаю все свои худшие качества, — парень усмехнулся. — Весь вопрос в принятии себя. Ты давишь в себе какие-то качества, поэтому зеркало и смогло вытащить их наружу. — Как нелепо. А я уж было подумала... — Испугалась, что ты хуже меня? — насмешливо спросил Ламаник. — Не могла поверить, что мне повезло дружить с таким идеальным человеком, как ты, — фыркнула Пасифика. — Люди не делятся на хороших и плохих, — заметил Ламаник. — То, что я ничего не слышу, не означает, что я добряк. То, что ты слышишь многое, не означает, что ты злодейка. Это говорит лишь о том, что ты склонна себя корить, а я до жути себялюбив. — Что ж, это утешает, — Пасифика позволила себе улыбку. — Есть ещё что-то, что мне нужно знать о ваших дурацких телепатских артефактах?