Тень магии

      — Что это всё значит? — она спросила прямо, глядя в глаза. Лев хмыкнул, всё это время он крепко обнимал её, не давая вырваться на свободу.       "Пиздец! Пиздец! Пиздец!"       В голове ни одной цензурной мысли: весь матерный лексикон, которому девушка научилась за прошедшую неделю от Шарлотты, лился потоком, не повторяясь ни в одном красочном описании чувств от всего произошедшего. То он мучал её извечными противоречиями, недоговорками, смешивал словесно с грязью, открыто показывал неприязнь и неоднократно угрожал, то происходит вот это. Это было ужасно, просто отвратительно, от мерзости, которую она испытывала всем естеством, хотелось блевать. Столь неожиданный поворот событий не мог не повлечь за собой человеческое желание закрыться в ванной и взреветь в голос от того, что она в очередной раз попала в сплошной трындец.       — Я люблю тебя, — в этих словах не ощущалось смущения, страха отказа или даже доли романтичного трепета, Рэй они напомнили насмешку, попытку подразнить и смутить именно её, с чем он конечно же справился, доведя до мурашек от ощутимо нарастающего страха — симпатия подтвердилась теперь и на словах.       "Эта хуйня в мои планы никаким боком не входила!"       Стали понятны и теплые взгляды, и многозначительные ухмылки, и даже раздражающие ранее непонятные перепады настроения. Её игры в «хорошую девочку» не должны были зайти настолько далеко, с его - то холодной натурой тем более. Это ведь вполне себе естественно отвечать теплом на тепло, может она немного перегнула с тем, что слишком липла к нему и он понапридумывал себе всякого, но не так же далеко заходить. Тем более, что связывало их двоих от силы несколько скандалов, пара драк и один труп. Про совместную эмоциональную связь и говорить нечего — душещипательные разговоры, точки соприкосновения, интересы и прочая дрянь, благодаря которой люди узнают лучше друг друга и могут проявлять симпатию, и вовсе отсутствовали.       "Он же ебанутый! И без этого ничем от бомбы замедленного действия не отличался, а вдруг будет ещё хуже!?" — ответ на признание был однозначен:       — Не могу похвастаться взаимностью.       Это не тот случай, когда стоит включать "милашку" и по - дружески подмазываться в надежде получить дольку признания. Даже фальшивые отношения несут за собой ответственность и нежелательные последствия, да и Рэй буквально бежала не только от любимых родственников, но и от своей участи становиться женой по неволе (от одной мысли об этом становилось плохо). Ирония уже сыграла с ней злую шутку в тот момент, когда она согласилась "сотрудничать" с Лариным, а в итоге оказалась в точно таком же заточении, как при деде. Повторять тоже самое со всеми любовными игрищами, которые могут привести к чему - то серьёзному, по типу секса или создания семьи, она уж тем более рисковать не хотела. И плевать на тот факт, что это очередной выбор без выбора: Лев за отказ и пререкания может ей без проблем ноги переломать, а согласие в конкретно этом случае окончательно сорвёт ему тормоза и приведёт к вреду для неё самой.       — Почему? — в его взгляде так и пылало желание повторить свою выходку, он придвинулся ближе, но девушка моментально пресекла попытку второго поцелуя, закрыв ладонью его рот. Судя по всему, её мнение Льва абсолютно не интересовало. Что в белобрысую башку придёт, то и делает. Ничего удивительного: тот, кто привык воспринимать людей за вещи никогда не увидит в них личностей.       — Потому что умею различать серьёзные намерения с мимолётным увлечением. Ты меня «привлекаешь» только в деловом смысле, после чего каждый будет жить, как захочет. И это мы обсуждали! — белоснежная бровь приподнялась скорее в ожидании продолжения и дополнительных пояснений, нежели от удивления. Теперь, когда его приструнили, то и наглое заигрывание сменилось на серьёзность, что легко читалось в скептическом взгляде и даже в прекращении откровенного лапания, вместо которого он облокотился на подоконник.       — Долгие рассуждения тут ни к чему. Нам не по пути и будущего у этих отношений нет.       Лев немного помолчал, сверля её похолодевшим, разочарованным взглядом, от которого она отвернулась. Парень убрал её ладонь, наклонил голову на бок — за некоторое время, проведённое вместе, это движение не значило ничего хорошего, обычно выражало оно или интерес, или же приближение ссоры.       — Да что ты, а твоё поведение говорило о другом, — схватил за горло в месте, где шёл переход от гортани к нижней челюсти, с целью приподнять её лицо, чтобы она смотрела ему в глаза, но не более этого (если бы хотел задушить, то нажал бы на середину гортани). Она же на рефлексе схватилась за предплечья парня и упёрлась ногой в бедро.       — Как легко ты поддаёшься на неплохое отношение.       Игнорируя колкость, он легчайше, как умел, провёл от запястья вверх по её внутренней стороне предплечья, залезая под рукав свитера, и сразу после этого пальцем коснулся щеки и убрал прядь волос за ухо. По коже пробежали мурашки от щекотки. Ей показалось или он повторил те же движения, которые делала она парой минут ранее?       — Частично. Вся ты, — обе его ладони с шеи поползли наверх и взялись за лицо, но девушка на это с силой вцепилась в чужие руки ногтями. — Для меня причина сойти с ума. Не могу перестать думать о тебе с того дня, как мы приехали сюда.       — Мило, но может выпустишь меня?       Нормальный человек так – то должен после прямого отрицания взаимности чувств хотя бы расстроиться, лечь под плед и плакать о неразделённой любви, а этот идиот мало того, что самым наглым образом пропустил все доводы мимо ушей, так ещё и пялит с такой насмешкой, что хотелось вломить, не раздумывая. Он с улыбкой хмыкнул, отстранился, наконец – то выпуская из жарких, но неприятных обжиманий. Рэй торопливо сбежала к двери, ощущая, как ноги от навалившейся тяжести с трудом передвигаются, а всё тело потряхивает. Задерживаться рядом с Лариным не намеревалась, тем более тогда, когда дело оставалось за малым, в частности, договориться с Альфредом о встрече и слинять, подговорив на эту авантюру Шарли, но подговорить нужно было так, чтобы сегодня же их след простыл из Чёртова. Знакомая в этот план входила только потому что по вине Рэй неосознанно вляпалась в игрище между мафией и её семьёй. Если бы Мартини с самого начала не завела дружбу или про эту дружбу не узнал ебучий сосед, который первым делом запытает до смерти единственного знакомого в случае одиночного побега, то всё было бы намного проще.       Льва совершенно неожиданно прорвало на продолжение разговора, именно в тот момент, когда девушка обулась и отперла дверь:       — Ты ведь прямо сейчас убежишь. — она вздрогнула и попыталась оправдаться, в очередной раз сыграв идиотку и заболтав его. Обычно срабатывало:       — Я не… — прервал на полуслове, видно не собираясь даже слушать:       — Специально потянуть время, изучить врага, для подстраховки сговориться с подружкой, снять наличку, а в один из самых обычных дней, прикрываясь прогулкой, добежать до города и уехать на маршрутке или автостопом. Это надёжный, наиболее логичный, но банальный вариант.       — Зачем мне…       — Мог бы с самого начала в подвал на цепь посадить, но это скучно и муторно: место искать, обустраивать, цепи прикручивать, кормить насильно, проверять постоянно. Как с домашним питомцем. В догонялки и прятки играть хотя бы любопытнее. Твой побег мог бы стать проблемой, но…       Следующий вздох и Рэй оказалась вновь сидящей на подоконнике, как было всего пару минут назад. Да, спасибо за очередное напоминание, она уже поняла, что запугивать и «намекать» на её беспомощное положение без слов он умеет. А если и вовсе откроет рот, то моментом обнуляет все усилия и прогресс.       «А может попытаться?» — на одно заклинание сил, в теории, могло хватить, но перегрев в таком случае обеспечен.       — Я тебя из - под земли достану.       Взгляд бегал от его живота до ничего не выражающего лица.       — А если не я, то другой наёмник. Рано или поздно. Бегай сколько влезет, хоть в другой стране спрячься, хоть к Доминику возвращайся, пока приказ от Главы на тебя существует — не отстанут.       — К чему такие откровения? Может ты ещё темноты боишься?       У неё тряслись руки, голос дрожал и даже попытка внезапной недошуткой сгладить накал страстей и обмануть собственный разум не помогло унять жуткую тревожность, которая мешала сосредоточиться на выписывании фатальной печати.       «Не могу.»       — Скажу прямо, Рэй: тебе пиздец. И Рафаэлю твоему пиздец, и Маргарите тоже — вас всех троих заживо гнить оставят и это случится при любых исходах, как бы ты не поступила, —  внезапно он проявил нежность, погладив её щёку, — Это безвыходная ситуация: компромисс невозможен.       Она не вникала в смысл страшных слов, вцепилась до боли в пластиковый подоконник, напряглась, готовая бежать при первой же возможности, но ничего не срабатывало, как бы долго она не пялилась в пол. Неужели случилось тоже самое, что и на тренировке с Лидией? Какой смысл от этой магии, если в нужный момент от излишней эмоциональности она тупо не сработает?       «Не могу!»       Паника затмила собой любое проявление адекватности. Руки жгло, запахло чем – то палённым, глаза щипало — очередной упущенный шанс, стоило только решиться на серьёзный шаг, как тут же всё пошло по одному известному месту.        — Но я могу спасти хотя бы тебя.       В чем – то он был прав: ей однозначно пиздец, с его «помощью и опекой» и без них. Вся жизнь пошла по наклонной с самого рождения, а стоило начать бороться, захотеть личного счастья, то всё стало ещё хуже настолько, что, порой, в голову приходила идея о смерти, как об единственном разумном и наименее болезненном исходе. Но умирать вовсе не хотелось, ведь она будто заново родилась в тот момент, когда Рафаэль притащил её за шкирку в Подразделение и буквально предоставил ту жизнь, о которой девушка с горькой печалью мечтала вместо замужества и заключения в аристократических кругах. И разве она не заслужила самой обычной жизни рядом с собственными друзьями и родными? Неужели покой стал привилегией?       Интересно, мама и отец похожее ощущали? Наверное, ещё хуже, ведь у них были дети, которых они обязаны защищать. А Рэй и себя защитить не могла, являясь наивной милой куклой в руках более сильных и смекалистых по этой жизни людей. Один из которых прямо сейчас объяснил издалека, почему ей стоило в очередной раз сдаться и пойти навстречу его лжи. И ведь, сволочь, отлично давит на слабые точки, как тогда, в Лужино. Ведь невозможно отказаться от помощи при «безвыходном» положении.       «Несчастная девчонка на что угодно будет готова пойти ради сохранения жизни и этим можно воспользоваться, сделав зависимой от спасителя.» — язвила она про себя, исковеркав весь посыл тирады. Это предположение, возможно, было далеко от истины, но, учитывая устоявшийся образ Льва в виде хитрой мрази, имело определённый смысл, отчего уговоры влетали в одно её ухо и тут же вылетали из другого, воспринимаясь как полнейший трёп и провокации.       — Сам говорил, что, чтобы я не предприняла, от меня не отстанут. — он поцеловал в лоб и прикоснулся к пылающим ладоням, но от этого к гневу и отчаянию прибавилось омерзение.       — Подумай хорошенько, Мартини.       «Акцент на моей фамилии, признание в чувствах…Блять, нет!!!» —  от депрессивных мыслей к клоунаде. Рэй состроила непонимающее лицо, но в голову другой догадки не приходило — стать частью семьи головорезов. Все самые страшные кошмары, будто на зло, один за другим сбывались и при том воплотились в одном человеке.       — Да ты ахуел совсем? Тебя вот вообще ничего не смущает? Я лучше с окна разобьюсь!       Отчаяние порой бывает равноценно безумию, а последние несколько недель Рэй с этим ощущением ходила под локоть, как с близкой подругой, иначе бы не схватилась за ручку оконной рамы в подтверждение собственной угрозы. Лев опешил, но тут же впопыхах схватился за её талию и оттащил с подоконника на пол, за что справедливо получил удар в подбородок и в плечо, только в итоге девушка оказалась больно прижата лицом к ламинату, будто её застигла полиция в момент преступления.       — Не истери, скажи «да». — Ларин отвёл её руки назад и согнул в локтях, крепко прижав их к спине, тем самым отрезал хоть какой – то шанс перевернуться или вдарить ему — ноги не дотягивались.       — Пидора слова! Хватит, ненавижу тебя! — выворачивалась, как могла, скользила и подгибала колени, пытаясь выползти или ослабить его хватку.       — Неправильно. — схватился за волосы и ударил головой об пол с такой силой, что в глазах сверкнули звёзды, а нос стало жечь от боли.       — Повторим.       — Отпусти.       Удар повторился, кровь моментально потекла с лица на ламинат. И снова это тошнотворное чувство боли, колющее в голове, руках, груди и отдающее судорогой в ногах. Он продолжил давить на спину, от чего дыхание значительно затруднялось, но это не помешало свершиться новой попытке вырвать руки.       — Повторим.       Такой спокойный пугающий голос, от него дрожь по коже шла сама собой, а внутренности застывали. Наверное, в этот момент взгляд у него тоже убийственен — оставалось только гадать, видеть то она могла только разливающуюся алую лужицу под ней. На третий раз инстинкт самосохранения вышел впереди гордости — она решила подумать не можно ли этим случаем воспользоваться, только это не уберегало от имеющихся фактов, что Лев — гондон, которому ничего противопоставить нельзя, а ей в одиночку, наивняку, придумать новый план побега не выйдет, особенно в условиях предугадывающейся гиперопеки наёмника.       Это не любовь. Извращенная форма привязанности, желание поиграться с непокорным забавным существом, сексуальное влечение или банальная скука — не любовь. Наиграется и выбросит, а страдать, разгребая последствия, опять ей. Избивать её он рано или поздно прекратит, или же она вырубится. Физическая кратковременная боль, которую можно стерпеть, или психологическое долговременное давление и позор на всю жизнь? Ответ себя не заставил ждать:       — Нет.       Вместо нового удара послышался глубокий недовольный выдох. Он перестал её прижимать к полу с прежними усилиями, зато подхватил под лопатки и потащил в ванную, по пути к которой умудрился получить в колено — на большее сил уже не хватило. От любезного броска на пол к больному носу присоединились локти и колени, Лев не давал встать, наступив ногой на спину и удерживая её в таком положении, пока не откопал что – то в ящике.       — По – хорошему мы не хотим.       Девушка мотнула головой, её перевернули на спину, раздался скрипучий продолжительный звук и противный липкий скотч намотали вокруг запястий, после чего их резко дёрнули на себя, заставляя сесть. Ларин же плюхнулся позади неё, своими ногами прижал её ноги к полу, чтобы рыпалась меньше, и положил подбородок на плечо, бережно приобняв со спины и взяв связанные скотчем руки девушки в свои. Рэй передёрнуло. Струя крови щекотала губу и подбородок, голова невыносимо раскалывалась от давящей боли и слёзы бесконтрольно лились из глаз. Картинка всего происходящего плыла от паники и глубокого дыхания, иглами разрывающего горло и лёгкие.       — Постарайся не кричать, — горячий шёпот обдал ухо, ресницы парня неприятно щекотали щёку, а сердце, которое с самого начала их «романтичной» потасовки было готово выпрыгнуть через рот, в этот момент резко остановилось от страха стать свидетелем новых страданий. Сквозь пелену отчётливо блеснуло лезвие и новый импульс агонии, сопровождаемый резким вскриком, оставил после себя жгучий кровоточащий порез. Тело дёрнулось вперёд, но его крепко схватили, а рот грубо захлопнули ладонью.       — Ну я же просил, — вот сейчас совсем не в тему была его издевательская интонация. Конечно, ведь когда тебе режут вены, то это подобно щекотке! — Какая же ты строптивая, будто от того, что мы для вида походим любовниками Новара пополам расколется…       — Свадьбу тоже для вида предлагаешь?! — она укусила его, за что получила новый порез, более поверхностный, в отличие от первого.       — Белый тебе бы пошёл.        — Да иди ты на хуй.       За гневным посылом последовал очередной порез, на который, закусив губу, она глухо замычала. Вроде это только начало, а её уже потряхивало от каждого его слова или движения, она чувствовала ужасную тяжесть от ненависти к себе и одновременно пустоту в душе, ощущая себя рыбой на песочном пляже, которая пытается допрыгнуть до спасительной воды во время отлива. Ситуацию ещё ухудшала осознаваемая параллель между пыткой Ларина и вызывающим приступ панической атаки воспоминанием о матери, которая как раз пустила себе кровь в ванной их родного дома. Лев это знал и намеренно повышал градус паники или ему просто хотелось наследить своей выходкой поменьше?       «Терпи. Скоро всё закончится.»       Экзекуция продолжилась даже тогда, когда оба предплечья горели от множества зудящих ран, в крови обляпана и своя, и чужая одежда. Рэй закинула голову ему на плечо, равнодушно пялясь в потолок и вслушиваясь в дрожащее дыхание парня, — наоралась, настрессовалась и надралась до полного изнеможения, что уже было плевать в ком или в чём видеть опору для свинцовой башки. Создавалось ощущение, что она вот – вот и свалится в обморок, но разум отказывался сбегать от нелепого предложения и «наказания» в дремучие сны.       «Терпи, шансы ещё есть. Из любой ситуации можно найти выход, даже из такой хуёвой.»       Ни дёрнуться, ни сглотнуть, ни вздохнуть. От любого минимального сокращения мышц всё тело пробивало колющей судорогой, будто его или переехало машиной, или истыкали иглами. В этот момент она сравнивала себя с больным бешенством или психом — точно также пускала слюни и триггерилась с каждого шороха. Лев вовсе перестал играться с ножом и, сдавшись, согнулся в три погибели, чтобы уткнуться в девичье плечо. Видать, наконец – то надоело мучать посиневшие руки, вместо этого он разрезал скотч на запястьях и выбросил нож в угол под раковиной, который звонким лязгом резанул по ушам.       — Дура упёртая. Ненавижу тебя. — пробубнил он, выдыхая.       Взгляд упал на его напряжённые и в отдельных местах покрасневшие от царапин и укусов ладони, которые были испачканы в кровавых подтёках - узорах, похожих на молнии и рванные кляксы от перьевой ручки. Методичные движения пальцев, которые поглаживали её, вызвали лёгкий интерес на уровне залипательного эффекта, когда внезапно рассматривание журчащей и блестящей речки или пляски языков пламени становятся важнее житейских проблем — примерно таким образом она себя развлекала во время нудных будней в поместье, так что в придачу к душевной усталости пришло и подобие успокоения.       Они так сидели ещё неизвестно сколько. Странно, что в этот момент Рэй не чувствовала к мучавшему её соседу абсолютное ничего, хотя должна ненавидеть его или хотя бы возжелать правосудия. Но было плевать. На Льва, от которого даже ожидалось подобное, на себя, самонадеянную идиотку, на эти раны, на в край попорченное лицо, на котором неприятной плёнкой остались высохшие дорожки слёз и крови, — в этот момент хотелось напиться до погружения разума в небытие и реветь, пока глаза не опухнут.       — Прости. — она равнодушно поймала его печальную морду периферийным зрением.       — Такое не прощают, — удивилась от того, насколько озлобленно и убито звучал её же шёпот.       — Взъелся только от одной мысли, что ты уйдёшь и мы больше не увидимся, вот и включил…наёмника. — слова в собственное оправдание стали похожи на белый шум, от которого закружилась голова.       «Как вовремя.» — эта саркастичная мысль стала последней перед тем, как Рэй вырубилась.