Я коллекционирую жертв

— Ох, Фрау Тишбейн, прошу проходите сюда, не стесняйтесь. Линда переступила порог. Перед ней раскинулась просторная комната, пропитанная светом, являющаяся наиболее привлекательной во всем медицинском учреждении. И тут, вдруг, ее глаза непременно упали на него – того самого парня, известного своей эксцентричностью и необычным стилем одежды. В этот момент он был одет в огромные мешковатые штаны, которые, казалось, поглощали тело. На торсе натянута ярко-красная футболка несколько размеров больше, чем требовала настоящая фигура юноши. Такая необычная комбинация создавала ощущение неразберихи и непонятности. Девушка не понимала почему... Но самое заметное фигурировало на его голове – тот носил черную бандаму, под которой прятались заплетенные косички, словно выступая против общепринятых норм и стандартов. Поиском странного и экстравагантного во всем, этот человек действительно привлекал внимание всех присутствующих в здании. А, как иначе можно объяснить причину людей, стоящих в очереди у двери непосредственно в настоящий момент? Правда, сам Том предпочел сохранять молчание в присутствии медсестры, вместо того чтобы приветствовать ее и познакомиться. Он занялся обычной занудной деятельностью, усердно набирая какие-то сообщения на своем мобильном устройстве. Нога его перебинтована, что свидетельствует о переломе. — Интересно, как так то? — крутилось в голове у Линды. — Прошу прощения, Герр Каулитц, — откашлялся дежурный врач, — позвольте представить вам нашу самую доброжелательную и милую медсестру, Фрау Тишбейн. Вы можете обратиться к ней в любое время за помощью. — Угу, — ответил парень без особого интереса, продолжая заносить важное сообщение в свой телефон. — Ну что ж, думаю, вы сами разберетесь. Удачи вам обоим. — Большое спасибо, — та отозвалась голосом, пронизанным мягкостью, уступая дорогу. Затихла тяжелая атмосфера, когда доктор медленно и уверенно приблизился к ней, и, склонившись в ее сторону, прошептал на ухо едва слышные слова: — Не волнуйтесь, все будет хорошо. — Я поняла, спасибо еще раз, - ласково протянула медсестра. — Буду у себя, если что, - мужчина без спешки покинул помещение. Это тот неповторимый момент, когда ты впервые чувствуешь потерю ориентации и не знаешь, с чего начать действовать. В действительности, Тишбейн продолжала стоять, колеблясь, и не решалась подойти к молодому человеку, для завязки разговора с ним. Такое эгоистичное поведение – неуместное и неприемлемое, ведь даже глаза не сумел поднять, чтобы просто увидеть.. Ее. — Ладно, — собравшись с духом, решила девушка и подошла к пациенту, примириваясь с возможными последствиями. — Эм, Герр Каулитц, — с благородной неуклюжестью взялась она за начало, — вам нужна помощь? Я думаю, вы, возможно, устали, и хотела бы помочь на самом деле. Молчание. — Еще раз простите, но может... — Отьебись, — возразил он. — Извините, что? — переспросила стоящая бедняжка, не понимая слова. — Мне ничего не нужно от тебя. Свободна. Или как там выражаются правильно? — с брезгливым видом Том осмотрел Линду. Подобное унижение когда-либо не имело места. — Но ваша нога.. Может вам... — Ты насколько глухая, или просто выбираешь игнорировать? Я уже упоминал, о том, что никакой помощи с твоей стороны не нужно. Если существовала бы только возможность, я бы моментально покинул эту ебанную психушку. Тишбейн пребывала в неподвижности, будто утратившая шанс двигаться с места. Одинокая в своем внутреннем протесте, та сталкивалась лицом к лицу с таким глубоким эмоциональным ударом, что не могла найти даже заготовки ответной реакции. Это нечто неведомое и непривычное. — Простите, — едва смогла промолвить Линда, пока поспешно выбиралась из помещения, стараясь скрыть свои глаза. Все произошло настолько стремительно, что медсестра даже не успела осознать настоящее и сделать какие-либо вразумительные выводы или попытаться отстоять свою позицию. — Мерзавец, — уходя, она прошептала, отражая скрытые слезы. Такие случаи ранее здесь никогда не встречались... — О, как это могло произойти? Что, я упустила всего за несколько секунд? — девушка бранится в собственных мыслях, саму себя обличая. — Отьебись. — Мне ничего не нужно от тебя... — Ты глухая или игнорщица? Это несомненно тот знаменитый гитарист определенной группы, о котором мечтает каждая молодая дама на этой планете... — Я даже готова отдаться смерти прямо сейчас. *** После происшествия, я обратила внимание на то, что сигареты оказывают на меня положительное воздействие. Мое тело стало немного расслабленным. С гордостью медленно приблизилась к двери ординаторской, надеясь полностью отвлечься хотя бы на время. Не вышло, когда услышала шепот за дверью от своих же "любимых коллег": — О Боже, Амалия, что за глупость? Мы до него так и дойдем, никуда он не денется! — Конечно, только этому не верю. Нас просто выгнали, а подобрали эту надоедливую шлюшку. — Ты говоришь о Линде? — А про кого еще? Она же всеобщая любимица. — Ладно. Думаешь, Тишбейн уже просила автограф или что-то в этом роде? — Заткнись дурочка. Врятли медсестричка такое позволит. Интересно, зачем прилег к нам? Наша больница в городе далеко не элитная. Никогда не задумывалась об этом? — Не знаю, чего там в голове у известных личностей. Я бы предпочла узнать у него что-нибудь другое. Например... Моё терпение заполнило пределы. Я распахнула дверь и ступила внутрь, вызвав полное изумление у весьма "удивленного персонала" — О, Линда, ты уже здесь? — обеспокоенно спросила Амалия. — Как видите. — А, че там насчет твоего пациента? Почему так рано? Не понравилась? Блядь. — Просто, Герр Каулитц, попросил... попросил подойти попозже, — обреченно объяснила девушка, выдумывая какую-то историю. — Почему? — в перекличке слов, включилась новая гостья. Ханна. — Мне кажется, вам пора пройтись по палатам. Грязные полы и стены ждут вас, мои дорогие. Подружки обменялись быстрыми взглядами, передавая почти невидимые сигналы друг другу. В воздухе витает враждебность.