***
Вы когда-нибудь представляли, что значит вечность? Просто слово, суть и само существование которого не подвластно человеческому разуму. Блаженны те глупцы, что отживают положенный им век. Пусть он полон страданий и боли, она не будет вечной. Если только после смерти вы по какой-либо причине не обратитесь низкосортной тварью, и то спустя века наверняка сгинете. Идиоты, так наивно жаждущие вечного существования, не имеют понятия, что главным чувством, никогда не покидающим их более, станет смертная скука. Никакие мирские и божественные развлечения, невзгоды и сражения не могут волновать вечно. Для Князя Демонов не существовало прочего страха, кроме как потерять интерес ко всему, что происходит в мирах земных и небесных, и стать просто хладным телом, которое не найдет пристанища ни в одном из них. За свои более восьмисот лет существования в виде демонического создания, и не какого-нибудь, а ранга «непревзойденный», такие мысли посещали Хуа Чэна чаще, чем ему хотелось бы. Никто не мог понять его боли и вселенской скуки. Никто, кроме одного создания, что вполне могло бы разделить с ним его беду. По правде говоря, демонов такого ранга было еще трое, если верить молве людей. Но не будем брать этого мелкого пожирателя человеческой плоти, а также низкопробного подражателя Ци Жуна в расчет. Что касаемо безликого Бая… Вы вообще видели, что за хворь он послал на людские плечи? Вернее, хм… Лица. Как-либо соприкасаться с таким вот изобретателем было брезгливо. За минусом личностей отвратных оставался всего один. Самый сильный водный гуль и, по совместительству, хозяин демонических вод. И градоначальник ждал, почти лежа на своем самодельном троне, своего самодельного королевства. Хотя слово «ожидание» не вполне уместно. Скорее, это было осознанием, что рано или поздно такой шанс подвернется.***
Немного колеблясь среди этого живого потока, Хэ Сюань решил, что для начала было бы неплохо узнать, где сейчас градоначальник. Ведь вдруг хозяин этих мест отсутствует, и Хэ Сюань зря сюда прибыл? Он поспрашивал у различных торговцев и услышал один уверенный ответ: Хуа Чэна можно найти в Доме Блаженства. Потому владыка Темных вод решил не тратить лишнего времени и направился к довольно приметному зданию с отличающейся архитектурой, почти в самом центре Призрачного города. Вход украшали нити, на которые были нанизаны различные красивые бусины, а за ними можно было заметить довольно обширный зал. Немного колеблясь, водный демон решил, что была не была и прошел внутрь. Возвышаясь на своеобразном постаменте с троном, восседал, собственно, и сам Хуа Чэн. Когда массивные двери со скрипом отворились, и высокая фигура в темном облачении с некой осторожностью и почтением потревожила полусон и абсолютное ничегонеделание, Хуа даже глазом не повел. В прямом смысле, ведь глаз у него имелся в одном единственном экземпляре. Хэ Сюаню приходилось встречаться с Хуа, поэтому его облик не был для гуля чем-то новым. Пройдя слегка ближе к постаменту, Черновод сделал приветственный поклон. Поприветствовав гостя еле заметным невооруженному глазу кивком, князь слушал вполуха просьбу, обращенную к нему. И не потому что она была ему не интересна, или он не собирался ее исполнять. Как раз наоборот. Он знал каждое последующее сказанное Хэ Сюанем слово. – Прошу прощения за столь внезапный визит, Ваше Превосходительство Градоначальник Хуа. – со всем почтением начал водный гуль. – Возможно, будет невежественно с моей стороны так заявиться, но мне нужна ваша помощь. Не стану долго тратить ваше время, потому постараюсь вкратце объяснить. Я собираюсь отправиться на небеса под видом одного из чиновников, но для моей задумки мне не хватает средств. И я не нашел никого, кто мог бы мне в этом помочь, кроме вас, Градоначальник Хуа. А потому осмелюсь спросить не одолжит ли мне Ваше Превосходительство, довольно крупную сумму денег? Надеюсь, вы меня поймете и окажете помощь. – стараясь быть максимально вежливым, попросил Хэ Сюань. Хуа Чэну не было нужды объяснять, зачем Хэ Сюаню нужны деньги. Ясно как белый день, что ощутимую часть из них он благополучно прожрет. Тогда как другая уйдет на его давно хранимый, словно фарфоровое изваяние, план мести. Такой сгусток темной ци, что образовалась после смерти бедного Сюаня, не сделавшего ничего дурного к слову, чтобы быть жестоко убиенным, да еще и остаться без собственной божественной судьбы, не мог остаться незамеченным новоявленным демоном. Потому Хуа Чэн проявил интерес к этой истории, однако не рассуждая о ней с точки зрения принципов морали. Что такое мораль? Лишь навязанный людским обществом кнут, что стегает лишь избранных, при том не касаясь спин элит, вольных творить то, что душе угодно, просто молча наблюдая за развивающимися событиями. Разве можно скрасить вечность чем-то, кроме наблюдения? Хэ Сюань, после снискавший имя Черновод, при жизни был красивым мужчиной, но на взгляд Хуа Чэна слабым, каким, собственно, он считал и самого себя. Разве сильный человек будет лить слезы и просить у небес причину жить? Эх, если бы сейчас ему выпала возможность снова возродиться в теле с бьющимся живым сердцем, разве был бы он столь жалок? Разве скрывал бы свои прекрасные глаза, мучаясь от боязни осуждения? Ничего, кроме ненависти и презрения к самому себе тогдашнему, Князь Демонов не испытывал. По сравнению с ним, демон Темных Вод выглядел куда достойнее. У Хэ Сюаня и шанса не было прожить жизнь иначе. И все благодаря этому своенравному божеству, который, как и все прочие небожители, скрывал свои деяния за личиной благонадежности. Так кто же более отвратителен в таком случае? Зло, что открыто показывает свой звериный оскал, или добро, что скрываясь за маской добродетели изливается ядом? Целой вечности не хватит, чтобы ответить на подобные вопросы. Повисшее молчание создавало некую интригу, ведь нрав Градоначальника мог предвещать любой исход. Все зависело от его расположения духа, и Сюань об этом знал, потому, глядя на собирателя цветов, он спокойно стоял на месте. В ожидании ответа, он рассмотрел явно бездельничающего Хуа Чэна, после чего добавил: – Скорее всего, это будет выглядеть эгоистично с моей стороны, но, кроме вас, мне более никто помочь не в силах. Хуа Чэн неожиданно резко поднялся с насиженного места, спускаясь по ступеням и сокращая расстояние между ним и гостем до неприличия. С каждым шагом темная ци становилась ощутимее. Возможно, кого-то из низкоранговых она бы и напугала, но не новоиспеченного князя демонов, который и сам распространял вокруг себя немалое количество этой энергии. Хуа Чэн остановился лишь тогда, когда ярко выраженный и такой знакомый запах ударил в нос. Если вы думаете, что вода не имеет запаха, то возможно вы и правы, если говорить о водах Южного моря. Но что касаемого Темных вод, тут обстоятельства были немного иными. И это не запах болотной тины или гнилой рыбы. Вовсе нет. Если вы ни разу не плавали в Темных водах, то никакие эпитеты не опишут такого запаха, который нельзя назвать ни приятным, ни отвратительным. Он просто… Особенный. Если бы Хуа Чэн чувствовал его впервые, то наверняка бы вздернул носом от неожиданности, но он давно знал его так же близко, как и запах хорошего вина, без которого не обходился ни один достойный ужин градоначальника. Правда, этого обстоятельства знать самому хозяину Темных вод пока не стоит. Будет неприятным открытием, что его собственные владения, как свои пять пальцев, знает кто-то, кроме самого их владельца. – Ты вовсе не занимаешь мое время, я, напротив, буду рад нашей беседе. Обсудим все за ужином? Хуа лишь невесомо коснулся плеча Черновода, не ожидая ответа от просящего. Здание изнутри поражало своим убранством, которое явно было подобрано умельцем с очень тонким чувством вкуса. Возможно, странное сочетание, так как в обстановке присутствовала приятная, но в то же время не режущая глаза изысканность. Что, собственно, соответствовало Хуа Чэну, который в такой же манере подбирал свои облики. Хуа Чэн молча сопровождал его за стол полный самых разнообразных яств, которые источали аппетитный аромат. Конечно, лучше было бы иметь возможность поразить гостя своим добрым приемом, но от того момента, когда Хэ Сюань вступил на территорию Призрачного города, прошло слишком мало времени. Усадив гуля за стол и собственноручно налив ему вина, градоначальник уселся напротив, вернувшись к их диалогу. – Не каждому гостю я лично наливаю выпить, так что можешь собой гордиться. Единственный целый глаз демона сверлил собеседника, не отводя взгляда ни на секунду. – Твоя просьба легко выполнима, и, разумеется, ты знал к кому обратиться с этим. Но как ты понимаешь, не первый год живешь, за любую услугу следует ответная. Сидя напротив градоначальника, Хэ Сюань слушал замечание о том, что он может гордиться подобным приемом, что и впрямь прибавило больше уверенности. Водный гуль поднял взгляд, выпрямился и глядя на собеседника, внимательно слушал Собирателя цветов под кровавым дождем. Усмехнувшись, Черновод ответил: – Разумеется, мне известно о том, что за все требуется плата, будь то деньги или поручение. В мои планы, конечно, входило лишь разузнать кое-что о Повелителях Воды и Ветра, но будучи наслышенным о нраве младшего, думаю, в их кругах полно сплетников, потому разузнать любую информацию Верхних Небес для меня не составит труда. Хуэ Чэн отпил содержимое чарки, подпер подбородок своей ладонью, нарушив тем самым правила приличия, запрещающие облокачиваться о стол. В конце концов, они два демона, а не небесная аристократия, при которой и дышать лишний раз боязно, дабы не нарушить очередное правило приличия. – В ответ я попрошу небольшую услугу, сущий пустяк. – его уголки губ медленно приподнялись, образуя хищную улыбку на прекрасном лице. – Мне нужно то, что поможет развеять вечную скуку. Когда освоишься среди небожителей, рассказывай мне обо всех происшествиях. Надеюсь, это хоть немного меня повеселит. – Раз уж вы согласны помочь, то думаю, будет разумным, если я вас уведомлю о своих планах. Зная вас, думаю, вы уже узнали о моем прошлом. Я ведь прав, не так ли? – вопрос был скорее риторическим, так как Хэ Сюань догадывался об осведомленности Хуа Чэна. Вздохнув, он продолжил. – В таком случае и история с несправедливым убийством вам тоже известна. Что ж, это гораздо облегчает работу. В моих планах – под видом одного из небесных божеств – пробыть некоторое время вблизи братьев Ши. План, конечно, готов, но для полной красоты мне не хватает некоторых деталей, которые из рукописей узнать не получится. К тому же, будучи им знакомым, думается мне, воплотить задумку станет куда легче. Поэтому хотел бы попросить вас также не раскрывать этих планов. Я же в свою очередь все, что буду знать, сообщу вам. Что касается финансовой части… – он скривился. – Там все гораздо сложнее, у божеств есть глупая привычка разбрасывать добродетели налево и направо. Поэтому, чтобы выглядеть подобно им, мне тоже следует это сделать, но все вместе составляет, грубо говоря, большую сумму. С мелкими служащими у меня проблем не будет, ибо я планирую создать своих двойников с разными внешностями и заслать их среди чиновников рангом пониже. Кандидатура подходящего божества у меня также уже есть – это Повелитель Земли Мин И. Как ни странно, у него довольно тихий нрав и скромный образ жизни. К тому же, он только вознесся и освоиться не успел, а потому он идеален как божество, которым можно притвориться. Магических сил, чтобы исполнять мелкие молитвы последователей, мне хватит, а потому дело за малым. Далее, обсудив за вином некоторые детали плана мести, оба князя начали говорить о делах будних: по типу мелких нарушениях прислуги, просьбах людей, на которые те согласны обменять свои ничего не стоящие души, а также много чего другого касающегося загробной жизни в роли непревзойденного. Присутствующий в общении официоз уже не был столь ощутим, как в начале их беседы; скорее они чисто из вежливости использовали эти обращения. По прошествии некоторого времени, Хэ Сюань взял деньги и, поблагодарив градоначальника за теплый прием, вышел из Дома Блаженства. Затем начертив заклинание «Путешествие на тысячу ли», он взял довольно ощутимую в весе сумку с деньгами. Одним лишь шагом он оказался в своих владениях черных вод. На улице стояла ночь. Водная гладь окружающего островка моря была непривычно гладкая, а порой скрываемая за серыми облаками, луна выстилала дорожку на поверхности воды. Даже привычный бриз сегодня затих. Скоро будет буря, подумал Черновод, отправляясь в свои Сумрачные Чертоги. Прислуживающие ему бесы сновали по острову и дворцу, выполняя каждый свою работу. Глядя со своих покоев на море, Хэ Сюань на миг задумался, что теперь ему придется на неопределенное время покинуть так называемый дом, который ему по-своему стал родным. Это было его местом, и хоть сейчас он частично испробует свою истинную судьбу на вкус, но тем не менее покидать привычную себе обитель было не очень охотно. Подозвав одного из демонов, Сюань велел накрыть стол для ужина, и пока слуга исполнял приказ, он решил сходить к своеобразному семейному склепу, которое соорудил для праха своих близких. Взяв благовония, непревзойденный демон зажег их перед постаментом, становясь на колени. В мыслях Хэ Сюань попросил у них благословения на свою задумку, обещая, что скоро виновный в их бедах будет наказан, и что он самолично преподнесет его тело им в жертву. Возможно, это был бред потерявшегося в течение веков рассудка, а может и впрямь души близких с одобрением смотрели на него. Кто знает, но в давно стеревшей границы добра и зла душе демона разлилось тепло, словно он на секундочку стал жив, слушая похвалу своих родителей, как когда-то давно, как около восьмисот лет назад. Отбив один земной поклон, гуль поднялся с колен, направляясь в залу, где уже был накрыт стол и зажжены фонари из блуждающих душ и свечей. Продолжая размышлять, Хэ Сюань трапезничал, испытывая некую смешанную гамму чувств. Предвкушение, тоска, злоба – довольно странная композиция для когда-то жизнерадостного студента Хэ. Впрочем, от той юной жизни, когда он мог улыбаться искренне, не осталось ничего. А если быть точнее, мертвое тело и четыре горшка с прахом, а также бушующая темная ци, как тогда, когда он перед тем, как умереть от изнеможения, убил всех своих обидчиков, омывая руки кровью. Он уже и не помнил, сколько тогда умерло от его рук, помнил лишь светлый облик с высокомерным выражением лица. Запивая такие размышления вином, Черновод злобно усмехнулся, представляя, как заставит мучаться виновника его несчастной жизни, несчастной жизни его семьи. Если в мире нет справедливости, то тогда он, воплощение зла, станет тем самым клинком правосудия, сшибающим головы нарушителям. Какая уже разница, кто убьет преступника? Палач на официальном заседании или он? Впрочем, официальное заседание вряд ли бы провели, как тогда при жизни, да еще и незаконно обвинят, небось, но теперь Хэ Сюань не простой человечишка, которого достаточно закрыть в темнице, нет, теперь он не так жалок и способен дать отпор. Но плату с Ши Уду и его брата он возьмет любой ценой. От воспоминаний и отличного вина, мысли слегка развеялись, даруя водному гулю покой. Потому, распустив волосы и искупавшись, Сюань надел свою ночную рубаху, устало погружаясь в сон с мыслями о дальнейшем будущем.***
Если и возможно было представить, хоть на минуту задумавшись, как прошла бы дружеская посиделка двух демонов за одним столом, наверное, то зрелище, как никакое другое, подошло бы под это описание. Обычно хозяин дома развлекал себя призрачными красавицами, что искусно играли на всевозможных инструментах, когда-либо созданных руками человека. Но сегодня не хотелось лишнего шума. Хэ Сюань вел себя сдержанно, и хотя со стороны он держался вполне уверенно, в каждом движении присутствовала осторожность. Лицо, не выражающее ничего – белое полотно, на котором лишь два омута темных вод вместо обычных человеческих очей. И ровный тон голоса – лишь обрамление прелестной картины, на которую можно любоваться вечно. Вечность... Опять это манящее и в то же время пугающее своей неотвратимостью слово. Гость был прав насчет осведомленности хозяина посещаемых им владений, но даже не представлял масштабов знаний о своей скромной персоне. Тем не менее, Хуа Чэн не перебивал, делая заинтересованный вид и продолжая праздную беседу, которая была так редка в его полном бесчинств и тьмы демоническом существовании. Двери за просящим захлопнулись, а сам князь рухнул на мягкий ковер, что застилал всю резиденцию пушистым мехом диковинного зверя. Прикрывая глаза, Хуа Чэн чувствовал и печаль и возбуждение одновременно. И вовсе не сексуального характера, а совсем иного рода. Тот шанс, что рано или поздно представился бы, несомненно, пусть и спустя столетия, наконец начал принимать вполне себе обозримые черты. Запах темных вод еще витал в воздухе, и хотелось бы зацепиться за него, оставив хоть часть, в попытке обрести немного желанного покоя. Воспоминания возвращали градоначальника на сотни лет назад, когда желание хоть с кем-то разделить свою для многих завидную участь «непревзойденного» толкнуло на весьма опрометчивый поступок. Заявиться во владения темного гуля без приглашения было рискованно, даже для Князя Демонов, но разве не говорят, что риск – дело благородное? Конечно, ни одна тварь не посмела бросить ему вызов, хотя сам Хуа Чэн был готов и к более серьезным последствиям, покрепче сжимая Эмин в руке. Что ж, это не понадобилось: в огромном дворце его никто не встретил, даже хозяин самих владений. Ни обстановка, полная тьмы и этого странного болотистого запаха, ни внушительного вида скелеты доисторических рыб и водных драконов — ничего из этого не удивило Хуа Чэна, как тот факт, что сам гуль преспокойно спал, не моргнув глазом, что кто-то вторгся в его владения. Сначала, признаться, показалось, что Черновод и вовсе помер, хотя возможно ли умереть дважды, тем более находясь в таком статусе? Но ведь мир полон тайн и чудес, и ничего невозможного не бывает ни в одном из трех миров. Хуа крался словно дикий кот, не допуская ни звука, ни шороха. Хорошо, что демонам не нужно дыхание, так как оно непременно бы выдало вторженца. Медленно и плавно расстояние сокращалось настолько, что можно было разглядеть каждую деталь на мертвенно бледном лице. Князь сел рядом в позе лотоса, не делая ровным счетом ничего, лишь задаваясь вопросом — к чему демону сон? Все еще дурная людская привычка? Либо у него есть неизвестный ему смысл. Позже ответы на все вопросы будут открыты и гостеприимно впустят внутрь любопытного, но не сейчас, когда градоначальник изучал неведомое создание словно древний артефакт. Сколько часов он просто просидел рядом, неизвестно. И сколько бы просидел еще, если бы ноги не затекли в такой неудобной позе. Демон отправился искать выход, уткнувшись в небольшую пристройку с кучей заклинаний «Путешествие на тысячу ли». Не оставляя следов своего присутствия, Хуа Чэн отправился восвояси, не удовлетворив своего любопытства в полной мере. Однако Князь Демонов не заслужил бы своего прозвища, не найдя выход из положения. На одной из костей огромного морского зубастого чудища он нацарапал несколько иероглифов, превратив ее в некое подобие зеркала, что всегда могло предоставить прекрасный вид на покои Хэ Сюаня и открыть завесу тайны этого занятного демона. Надо ли объяснять, что единственной целью князя было лишь праздное любопытство? Которое, к слову, со временем начало принимать неожиданный поворот. Представьте, что сотни лет вы наблюдаете за жизнью какого-либо существа. Смертному, чья жизнь обычно не превышает полувека, сложно понять ту степень родства, которую вы чувствуете спустя столько лет к кому-то, за чьими повседневными делами подсматриваете, словно за представлением в именитом театре. И как же снова хотелось оказаться в темных водах, пусть даже молча посидеть рядом, как в тот первый день их односторонней встречи. Путем наблюдения князь вычислил, что сон Хэ Сюаня занимает около двух-трех суток. Поэтому, после того как хозяин черных вод снова прикрыл глаза после очередного плотного ужина, поспешил в его резиденцию, пробираясь уже знакомыми ему тропами. Демон снова крадучись оказался рядом, глазами пожирая каждый сантиметр темных одеяний. На этот раз он опустился рядом на колени. Поза очень скоро стала неудобной. Потому Хуа Чэн не придумал ничего лучше, чем просто лечь рядом, ни в коем случае не задевая объект своего интереса кончиком пальцев. Стоило отметить, что во сне Черновод обретал особое очарование. Да, его грудь не вздымалась от вздохов, а щеки не горели румянцем. Однако длинные черные волосы, растрепанные по великолепному ложу, придавали ему особое очарование. Так редко можно было увидеть его таким, без привычного высокого хвоста. А ведь в таком виде гуль выглядел еще более привлекательным. И нельзя было простить себе ни одного взгляда, кроме как на этот непревзойденный облик. Если бы была возможность хоть немного прикоснуться. Оставалось лишь пожирать глазами. Хотя одна идея в рукаве у князя имелась. Легкие, словно пушинка, материализовавшиеся буквально из воздуха, три серебряные бабочки окружили спящее тело, не решаясь опуститься на широкую грудь. Хуа Чэн рисовал в воздухе незамысловатые орнаменты, а его маленькие подопечные неуверенно опускались на пахнущие соленым морем одежды. Никто из простых смертных не заметил ответной реакции спящего, но от наблюдательного взгляда непревзойденного не ускользает ничего, что вызывает интерес. Еле заметное подрагивание, в особо чувствительных местах, карту которых можно было бы нарисовать при более длительном наблюдении. Бабочки расправляли складки на одеждах, воссоздавая идеальное тело в мельчайших подробностях. И Хуа Чэн запоминал. Каждый изгиб и каждую линию. И все больше восхищался. Такие ночные визиты стали со временем вполне обыденным делом. Тело Хэ Сюаня стало знакомым больше, чем его истинный облик. Многие сотни лет исследования не прошли даром. Иногда князь забывался и сам прикрывал глаза, впадая в некоторое забытие рядом с гулем. Невозможно объяснить то состояние покоя и холодного смирения, которое приносило освобождение от всех тревог, беспокоящих сердце. Есть вещи, которые просто не поддаются логическому объяснению. Хуа Чэн сам выбрал путь ожидания, который в итоге закончился, когда Хэ Сюань сам пришел и так неуверенно переступил порог его владений. Было странно видеть его с открытыми глазами и бодрствующим. Но не менее радостно, чем проводить ночные безмолвные встречи. Прикрывая глаза и думая об этом, собиратель цветов под кровавым дождем жалел лишь о том, что больше не сможет по обычаю наблюдать за спящим Черноводом. Как будто важную часть бытия вырвали с корнем, не заботясь о приличиях. Несмотря на этот печальный факт, Хуа не мог скрыть мягкой улыбки. Если маховик судьбы начал крутиться, то рано или поздно они снова столкнутся. Таков закон небес. Так всегда было и так будет до скончания веков.