***
Их окружение начало меняться, и всем им стало немного теплее. Климат был жарким и влажным, а само место солнечным и ярким. — Пристань Лотоса! — воскликнул Цзян Чэн, узнав их дом. Ваньин нахмурился, гадая, что было на уме у двух божеств. Они собирались показать резню на Пристани Лотоса? Ученики отрабатывали свои техники владения мечом, ясно демонстрируя плавную природу секты Цзян. Рядом с ними был одетый в фиолетовые одежды улыбающийся подросток с длинными волосами, собранными в конский хвост. Красная лента, стягивающая локоны, позволяла точно определить человека. Это был Вэй Ин. Он гордо держал свой меч, смеясь над чем-то, что сказал другой парень рядом с ним. Это был Цзян Чэн. Эти двое тренировались друг с другом. Сцена была простой, но Ванцзи почувствовал, как его сердце загорелось, увидев беззаботную улыбку Вэй Ина. Ваньнин сглотнул, задаваясь вопросом, сколько времени прошло с тех пор, как Саньду сражался против Суйбяня. Радость, которую невозможно было объяснить, охватила их, согревая сердца. Сначала никто этого не заметил, увлеченный наблюдением за дракой двух мальчиков: Цзян Чэна, который сражался с прилежной точностью, и Вэй Ина, сражавшийся с небрежной уверенностью. Хотя оба парня в паре дрались хорошо, но было очевидно, что Вэй Ин одержит верх, его движения были элегантными и мощными. Мадам Юй тоже это заметила и сердито посмотрела на своего сына, который отвернулся с сердцем, полным горькой ревности. Фэнмянь притворился, будто ничего не заметил, а Яньли коснулась руки Цзян Чэна, успокаивая его. Ваньнин устало вздохнул. Он хотел, чтобы его мать прекратила эту ненужную ревность и сравнение. Чтобы его отец перестал просто игнорировать это. Разве они не видели, какую сильную боль это причиняет и ему, и А-Сяню? Сичэнь тем временем пристально вглядывался в лицо Ванцзи. Он мог поклясться, что никогда не видел глаза своего брата такими яркими... и наполненными любовью. По крайней мере, после смерти их матери. Какие отношения были между молодым господином Вэем и его братом? — Вау. Это Старший Вэй? — прошептал Цзычжэнь. — Он такой красивый. — Ну да, в своё время он ведь занимал четвёртое место, — ухмыльнулся Цзинъи. Цзян Чэн и Вэй Ин продолжали сражаться, и, наконец, одним плавным движением Вэй Ин с весёлым смехом выбил меч из руки своего брата. — Я победил, Цзян Чэн! — воскликнул он. Цзян Чэн и Ваньнин одновременно закатили глаза. По мнению Цзинь Лина, это было немного больше, чем просто жутко. Как раз в этот момент на сцене появилась Цзян Яньли, зовущая двух мальчиков. — А-Чэн! А-Сянь! — А-Цзе! — Шицзе! Эти двое бросились к своей сестре, ставя друг другу подножки в спешке, чтобы приблизиться к ней. Она засмеялась, протянула к ним руки и весело погладила их по головам. — Шицзе! Я победил Цзян Чэна! — у Вэй Ина начала кружиться голова от радости, когда он увидел свою шицзе. Все подумали о том, что его счастье было заразительным. — Вы молодцы, А-Сянь, А-Чэн, — хихикнула Яньли. — Не хотите ли моего супа из лотоса и рёбрышек? Это выглядело так, будто она предложила им обоим золото. Двое мальчиков снова закричали, устремляясь к обеденным столам, Яньли же следовала за ними по пятам. Цзинь Цзысюань твёрдо отказывался верить, что он находит её милой. Яньли улыбалась выходкам своих братьев. Началось всё здесь. Понять не мог… Не реальность ведь Твой уход? Все они подпрыгнули, услышав тихое бормотание, а лицо Цзинь Лина исказилось неверием. — Не могу поверить, Дадзю поёт! Почему он поёт? Бимин мягко рассмеялся. — Вэй Ин любит музыку. Полагаю, наши способности в сочетании с его подсознанием могут привести к странным последствиям. Тем временем мягкий голос Вэй Ина продолжал петь. Свершая всё, далеко зашёл, Но в конце, это всё не важно… Это звучало зловеще, и, конечно же, сцена изменилась. Вэй Ин всё ещё был на Пристани Лотоса, в комнате, которая явно принадлежала ему. Но теперь… он был совсем не похож на того жизнерадостного мальчика, которого они только что видели. Он больше не был подростком, его лицо выглядело повзрослевшим. Его волосы больше не были собраны в хвост, вместо этого локоны каскадом спускались до талии, окружая лицо. На нём теперь были не его фиолетовые одежды, на их место пришло чёрное с красным одеяние. В его глазах больше не было яркого пламени. Будто из них высосали всю жизнь, теперь это был затравленный взгляд. Он излучал волны печали, гнева и ненависти к самому себе. Чувства были настолько сильными, что зрители отступили, не в силах вынести их накала. — Вау. Я как будто могу ощутить чувства Вэй-Сюна, — пробормотал Не Хуайсан, потирая голову. Бимин и Дайю обменялись взглядами. Он не ошибался. — О, Сянь-сянь… — голос Яньли дрожал. Вэй Ин сжимал свой меч, но, в отличие от предыдущей сцены, не обнажал его. На его лице не было и тени его гордости. — И на кой гуль он мне? — устало пробормотал он. — Всё равно не могу им воспользоваться. — Ха? — Не Минцзюэ нахмурился. — Почему он не может использовать свой меч? Ваньнин отвернулся, утопая в стыде и сожалении. Как он мог никогда не замечать? Знаки были налицо. Как он мог быть настолько слеп? Но в конце, это всё не важно… Вэй Ин продолжал петь в печали. Их окружение снова изменилось, и теперь Вэй Ин сидел с Цзян Чэном и Яньли, дразня своего брата, его глаза светились озорством и радостью. Смена эмоций от печали к радости была резкой. Было страшно видеть, как мальчик, наполненный счастьем, превратился в мужчину, отягощённого злобой. — Что же произошло? — недоумевал Лань Цижэнь. Когда же пал, потерял я всё, Но в конце, это всё не важно… Вэй Ин держался за бок, из раны от меча капала кровь. Его лицо исказилось от боли, а глаза наполнились непролитыми слезами, когда он смотрел на уходящую фигуру Цзян Чэна. Возможно, эта сцена удивила бы всех больше, если бы они все не схватались за бока, шокированные болью от раны, нанесённой призрачным мечом. — Что… Я… я чувствую рану Старшего Вэя! — воскликнул Цзычжэнь, взглянув вниз, чтобы убедиться, что на самом деле никто не наносил ему никаких ранений. Ванцзи сразу же взглянул на двух божеств, в его голове возник вопрос. Ухмылка, которой одарила его Дайю, была достаточным подтверждением. Это дело рук этих божеств. Забыв о боли от раны, Цзян Чэн сердито набросился на своё будущее «я». — Как это понимать? Почему я… ты ранил Вэй Усяня? Ваньнин ничего не ответил, со стыдом отвернув голову. Вэй Ин в отчаянии закрыл глаза, и, несмотря на все его усилия, из него вырвалось несколько слезинок. — Я теперь действительно один, да? — и с грустным смешком, от которого у Ванцзи сжалось сердце, он развернулся, чтобы уйти в противоположном направлении от того, куда ушёл Цзян Чэн. Глаза мадам Юй расширились. Что произошло между А-Чэном и этим отродьем? Разве они не неразлучны? Как и почему А-Чэн ранил человека, которого считал своим братом? Яньли почувствовала, как по её щекам потекли слёзы, задаваясь вопросом, почему её братья отдалились друг от друга. Фэнмянь только устало вздохнул. Внезапно всплыло воспоминание, и они снова оказались на Пристани Лотоса. Только на этот раз это место не было наполнено радостью. Дом горел, по всему двору были разбросаны мёртвые тела, а в центре лежали мёртвые хозяин и хозяйка Юньмэн Цзян. Мадам Юй крепко держала Фэнмяня за руку. — Нет! — крикнул Цзян Чэн, в то время как Яньли смотрела вниз, роняя слёзы. Фэнмянь и Мадам Юй посмотрели друг на друга с грустью. Итак, они действительно были мертвы в этом будущем. Ваньнин отвернулся, не в силах больше смотреть это. Эмоции, которые он испытывал из-за разрушения своего дома, были и так достаточно тяжелыми, но сейчас? Когда добавились страдание, чувства гнева и… вины А-Сяня? У него сильно болело где-то в груди. Когда же пал, потерял я всё, Но в конце, это всё не важно… Сцена превратилась во что-то другое, и теперь они оказались посреди поля боя. От лязга мечей звенело в ушах, а металлический привкус крови опьянял. Но прежде всего их потрясло чувство пустоты и яростной решимости, когда они смотрели, как Вэй Ин подносит флейту к губам и играет. Скорбная мелодия перекрывает шум боя. — А-Сянь! Чувство чистейшего шока пронеслось по ним. «Шицзе? Что она делает посреди битвы?» — в отчаянии подумал Вэй Ин. Почти все, кто знал о её слабом уровне развития, думали так же. — А-Ли! — рявкнула мадам Юй. — О чём ты думала, выбегая в центр поля боя? Взгляд Яньли стал задумчивым. — А-Сянь. Должно быть, я пошла за ним. Мадам Юй фыркнула. Как ни странно, Цзинь Цзысюань находил её действия смелыми. Она была преданной. Отважной. Погодите… что? — А-Сянь! Вэй Ин увидел Яньли в объятиях Цзян Чэна, струйка крови стекала из уголка её рта. Она мягко улыбнулась Вэй Ину, её глаза светились любовью. — Почему А-Сянь убежал так быстро? Шицзе хотела увидеть лицо своего А-Сяня, — пробормотала она, нежно положив руку на лицо Вэй Ина. Вэй Ин закрыл глаза, подчиняясь прикосновению, и впервые после начала битвы чувство безмятежной ясности успокоило Вэй Ина… и их беспокойные умы. — А-Сянь… почему бы тебе сейчас не остановиться? И не пойти с Шицзе? Слабый проблеск надежды, расцветший в сердце Вэй Ина, заставил замереть даже мадам Юй. Это невинное чувство было внезапным и казалось неуместным. Естественно, нельзя было позволить Вэй Ину почувствовать что-то позитивное даже на такое короткое время. Глаза Яньли расширились, когда она увидела что-то позади Вэй Ина. Солдата с обнажённым мечом. — А-Сянь! Осторожно! — одним плавным движением она оттолкнула Вэй Ина с дороги, и меч пронзил её сердце. — А-Ли! — А-Цзе! — А-Ньян! Кричали четыре голоса. Цзинь Лин рыдал, став свидетелем смерти своей матери. От просмотра этого у него разрывалось сердце. Ваньнин отвёл взгляд, слёзы текли двумя ручейками по его щекам. Яньли тихо вздохнула. Так вот как она умерла. Спасая своего Сянь-сяня. Это была смерть, которой она могла гордиться. Всепоглощающее чувство холода, которое испытал Вэй Ин, потрясло их. Не Хуайсан дрожал, прижимаясь к Не Минцзюэ. Одна мысль продолжала отдаваться эхом в его обычно пустой голове. «Шицзе мертва. МЕРТВА. И ЭТО ВСЁ МОЯ ВИНА.» — Нет! — тут же произнесла Яньли. — Это не твоя вина, А-Сянь! — она взглянула на Ваньнина. — Ты ведь не винил его? Он отвёл взгляд, заставив Яньли в отчаянии закрыть глаза. Вэй Ин издал леденящий кровь крик. Все они начали понимать, что значит быть сведёнными с ума горем. Ванцзи почувствовал слезы на глазах. Вэй Ин... его Вэй Ин, сколько же боли… как же её много… Как он мог вынести это? От наплыва эмоций его затошнило. Не Хуайсан спрятал лицо на плече Не Минцзюэ. Постой, не могу понять, Почему, как ни стараюсь, всё так? На этот раз Вэй Ин вернулся в свою комнату, вертя в руках кинжал. Ванцзи чувствовал себя на пределе. Эмоции, бушевавшие в его голове, были не из тех, которые стоило испытывать кому-либо. — Я не могу использовать Суйбянь, — сказал он кому-то, и именно тогда они увидели другого обитателя комнаты: призрак девушки. — Я даже ничего не чувствую. Будто все мои эмоции заперты, и я не могу найти ключ от них, — рассмеялся он, и этот смех был полон отчаяния. — Но чего мне стоило ещё ожидать? Я демонический заклинатель. Конечно, мне положено разговаривать только лишь с грёбаными трупами. — Что?! — прогремел Лань Цижэнь в гневе. — Демонический заклинатель? — Не Минцзюэ нахмурился. Что заставило мальчика избрать скользкую дорожку? — Вот неблагодарное отродье! — вскипела мадам Юй. — Молчать, — резко сказала Дайю. У них не было права, абсолютно никакого права судить Вэй Ина, когда они ничего о нём не знали. Вэй Ин коснулся острого края кинжала и с горечью подумал: «Может, это заставит меня хоть что-то почувствовать, кроме этого чёртового оцепенения. Он взял кинжал и одним плавным, отработанным движением сделал резкий надрез на запястье, едва не задев вены. Он вздохнул, чувствуя, как течёт кровь, согревая его кожу. — Чёрт, это больно, — Цзинъи потёр руку. Сычжуй отрывисто кивнул в знак согласия. Фэнмянь не мог в это поверить. Как долго А-Сянь причинял себе вред? Неужели никто из них этого не замечал? Как они могли быть настолько слепы? Яньли снова заплакала, мысленно ругая себя. Насколько же никчёмной сестрой она была? Цзян Чэн в отчаянии закрыл глаза. Знал ли он вообще хоть что-нибудь о Вэй Усяне? Даже мадам Юй почувствовала себя слегка нехорошо, увидев, что мальчик, которого она принижала и оскорбляла, выглядел настолько жалко. — Бедный парень… — в ужасе прошептал Сичэнь, и Лань Чжань тихо вздохнул, глядя на себя повзрослевшего. Его кулаки дрожали. Не смотря на то, как насмехались вы Вэй Ин пел с горечью. Вэй Ин вернулся на Пристань Лотоса, собираясь войти в крыло для прислуги, и внезапно замер, услышав что-то. — … Внебрачный сын… Вэй Ин. — Причина всех неприятностей на Пристани Лотоса… Слушая грубые оскорбления с тяжёлым сердцем, Вэй Ин вздохнул, глядя на закуски, которые он купил для них, поставил их у входа, и поплелся прочь. Цзян Чэн зарычал. — Я убью этих засранцев! Как они смеют! Сцена изменилась, и теперь они находились в прохладном спокойном месте. В Облачных Глубинах. — Облачные Глубины кажутся немного другими, — пробормотал Сичэнь. Цзинъи и Сычжуй обменялись неловкими взглядами. Будет немного сложно объяснить, что их «Облачные Глубины» сгорели дотла. Несколько учеников Ордена Лань перешептывались друг с другом. — Распутник… этот Вэй Усянь… — Шлюха… — Злой демонический заклинатель без капли совести… Лицо Ванцзи потемнело. Как они посмели… Это всё его вина. Цзинъи и Сычжуй нахмурились, и это выражение лица творило чудеса с лицом первого. Лани прошлого были шокированы. — Сплетничать запрещено. Запрещено плохо отзываться о других, — пробормотал Лань Цижэнь. — Ложь тоже запрещена, — сказал Ванцзи сдавленным голосом. Он ненавидел эти чувства унижения, страдания и боли, которые испытывал Вэй Ин. — Демон! — Аморальный ублюдок! — Он использует демоническое заклинательство, неблагодарный ублюдок! В голове Вэй Ин мелькнула мысль. «Кажется, оскорбления становятся разнообразней.» Ванцзи захотелось пойти и убить этих ублюдков. Затем он вспомнил, что Лей Цинъян уже взяла на себя смелость сделать это. Хорошо. Они это заслужили. Как вели себя, будто принадлежу я вам. Вэй Ин и Цзян Чэн были на лодке, они были связаны Цзыдянем, а на заднем плане горела Пристань Лотоса. Мадам Юй, очевидно, сделала это, чтобы помочь двум мальчикам сбежать. Фэнмянь нежно улыбнулся своему сыну и посмотрел на Вэй Ина. — Защищай А-Чэна, А-Сянь. Решительный взгляд Вэй Ина не дрогнул ни на секунду, но в его голове прозвучала мысль: «Я должен защитить Цзян Чэна и Шицзе ценой своей жизни» Мадам Юй повернула голову и в шоке уставилась на Фэнмяня. То, что он только что сказал… Неужели все её тревоги были напрасны? Действительно ли Фэнмянь ценил А-Чэна больше, чем Вэй Усяня? Ваньнину хотелось кричать, тяжелое чувство долга в голове Вэй Ина убивало его. Какого чёрта его отец не сказал им: «позаботьтесь друг о друге»? С какой стати он заронил это семя в сознание Вэй Ина, что его жизнь была на втором месте? Однако ему не следует сердиться на своего отца. Не тогда, когда все они годами вкладывали эту идею в голову Вэй Ина. Фэнмянь никогда не испытывал такого отвращения, такого стыда за себя. Если бы Цансэ и Чанцзэ узнали, они бы почувствовали себя невероятно преданными. Яньли хотела иметь возможность уйти. Наблюдая за своим Сянь-сянем в таком состоянии, она не была уверена в том, как долго сможет продолжать. Не Минцзюэ нахмурился. Чем больше он смотрел, тем меньше семья Цзян привлекала его. Возможно, все они сыграли свою роль в том, что мальчик выбрал скользкую дорожку. Хуайсан и Цзинь Цзысюань не могли поверить в то, с какими проблемами столкнулся Вэй Ин. Это слишком контрастировало с тем, как их всю жизнь оберегали. Было ли странно для Вэй Усяня испытывать что-то вроде чувства защищённости? Лань Цижэнь задумчиво погладил бороду. Даже если учесть тот факт, что парень был ходячей проблемой, что заставило его прибегнуть к Демоническому Совершенствованию? Этому не могло быть оправдания. Мадам Цзинь сглотнула. Это правда, она всегда соглашалась с утверждениями своей подруги о том, что Вэй Усянь был бездумным нарушителем спокойствия. Но теперь сомнения начали неприятно сжимать её сердце. Это заставило её поёжиться, за неимением более подходящего слова. Ванцзи мрачно посмотрел на Цзянов. Как они смеют… Голос Вэй Ина дрогнул, когда он запел следующую строчку. Всё не так, как было «до», Вам меня не узнать теперь. Там было два изображения Вэй Ина. На одном из них он улыбался своей беззаботной невинной улыбкой, одетый в мантию приглашённого ученика ордена Лань, Суйбян был гордо поднят, его поза была энергичной и уверенной. На другом изображении он был одет в чёрно-красное ханьфу, а вместо его милой улыбки была злобная ухмылка. Его лицо осунулось, стало более зрелым, и свет в его глазах, казалось, погас, сменившись злобным блеском. Вместо Суйбяня он держал флейту, излучая ауру страха, ужаса и безжалостности. На обоих изображениях в его волосы была вплетена красная лента, которая поддерживала хвост на первом изображении и контролировала распущенные локоны на последнем. Перемена поразила их сердца. Что, чёрт возьми, должно произойти, чтобы кто-то так кардинально изменился? Ванцзи резко вдохнул. Это было так похоже на иллюстрацию с Лей Цинъян. Дайю хихикнула, задаваясь вопросом, что произойдёт, когда они узнают этот конкретный факт. Бимин вздохнул, зная, что именно происходит у неё в голове. И как ни старался, ничего я не смог. Вэй Ин стоял один, лишённый надежды и такой побежденный. Он прижал руку к глазам, пытаясь проглотить ком, образовавшийся в горле. «Они все мертвы из-за меня. Я не смог защитить даже их». Пока все гадали, о ком он думает, Ванцзи и Ваньнин обменялись взглядами. Вэни. Невинные люди, которых нужно было спасти. Спасти от уничтожения их из-за бессмысленной ненависти и невежества. Ванцзи надеялся, что «Божества» покажут и это. Свершая всё, далеко зашёл, Но в конце, это всё не важно… Сцена изменилась, и они снова оказались в Облачных Глубинах, где у каждого в руках был горящий бумажный фонарик. Вэй Ин стоял рядом с Лань Чжанем, сложив руки после того, как он запустил свой фонарь, загадывая желание. «Я, Вэй Усянь, хочу уничтожать зло, помогать нуждающимся в своей жизни, и жить без сожалений в сердце.» Голос Вэй Ина затих, и все они остались смотреть друг на друга, за исключением Ванцзи, Ваньнина и младших. Ванцзи закрыл глаза, Ваньнин спрятал голову в ладонях, а четверо младших испытывали разную степень шока. Что же, чёрт возьми, произошло в этом будущем? Что, чёрт возьми, случилось с Вэй Ином?***
— А-Мин… это было невероятно эмоционально, — прошептала А-Ю. — Но ты не показал им о попытках Вэй Ина покончить жизнь самоубийством или о чём-то ещё невероятно ужасном, что он перенёс. Это были лишь мелочи. — Именно, А-Ю. Мелочи. Я хочу, чтобы они шаг за шагом прочувствовали всю боль Вэй Ина. Я покажу всё так, чтобы им было больнее всего.