Воля к жизни

По своим ощущениям - сплю я долго. Но, когда подхожу к окну и одергиваю штору, на улице по-прежнему темно. И мне кажется, что я вижу человека, но, вглядевшись, понимаю - это зомби. Его движения ломаные, руки изгибаются в разные стороны. Так близко к дому. Я вздрагиваю, когда слышу игру на фортепиано. Неуверенно спускаюсь вниз и вижу во втором зале Осаму за инструментом. Это он играет посреди ночи. Вздохнув, я подхожу к нему. — Привет, — говорит он, отвлекаясь от игры. — Привет, — чешу затылок. — Оу, я тебя разбудил? Прости, — произносит он не особо виноватым тоном. — Ничего страшного, можешь продолжать. Осаму пожимает плечами и возвращается за клавиши. Его пальцы буквально скользят по ним, он играет очень проникновенную и узнаваемую мелодию, вот только не могу вспомнить какую. Он прикрывает глаза. Я смотрю на его бинты, он так и не сменил их. Его личность для меня остается расплывчатой. Парень поступил в больницу с попыткой самоубийства, но после этого сделал все, чтобы мы выжили. — О чем думаешь? — неожиданно спрашивает он, перестав играть. — О тебе, — честно отвечаю, — ну, о том, что ты для нас сделал. Ты так быстро сориентировался. — Не было времени на раздумья, — говорит он, — ты голоден? — Немного, — очень даже. — Пошли. Мы проходим на кухню и тот открывает большой холодильник. Внутри находится много продуктов. — Надо это съесть, пока не испортилось, — я киваю, — приготовлю яичницу с беконом, будешь? — Да, спасибо. Я сажусь за барный стул и наблюдаю за парнем. Его движения почти профессиональны, он легко управляется на кухне. Сам же я могу приготовить разве что рамен. По обстановке и не скажешь, что по улице сейчас ходят зомби, а мы заточены в этом доме. Интересно, насколько далеко зашел вирус? — Готово, — объявляет парень и ставит передо мной тарелку. — Спасибо большое, — благодарю я. Получилось очень вкусно. Я с удовольствием ем. Парень садится около меня и ест свою порцию. Мы слышим ритмичный стук часов из гостиной. Через несколько минут к нам спускаются Накадзима и Акутагава. — Еще осталось? — спрашивает первый. — Да, берите, пожалуйста, — отвечает Осаму. Они накладывают себе порции и отправляют сковородку в раковину. Я подхожу и кладу сверху тарелку. Но, задумавшись, загибаю рукава и начинаю все мыть. Надо на что-то отвлечься. Осаму подходит и добавляет свою тарелку. — Спасибо, — говорит он. — Надо чем-то заниматься, чтобы не думать о происходящем ужасе. — Тебя это так пугает? — Хочешь сказать, тебя нет? — Не знаю, — парень хмыкает, — ты смотрел поезд в Пусан? — Конечно, смотрел. — Так вот, после просмотра тебе не думалось о том, каково было бы оказаться в такой ситуации? Я часто смотрел подобные фильмы и размышлял на эту тему. — Одно дело размышлять, а другое - действительно оказаться в этом. — Ну да, ты прав, — сдается он. Я заканчиваю с посудой и оставляю ее сушиться. Накадзима с Акутагавой тихо переговариваются о чем-то, но замолкают, когда я смотрю на них. Прокашливаюсь, собираясь заговорить. — Ребят, раз мы все здесь застряли, может узнаем друг друга получше? Мы же, по сути, незнакомцы. — Думаешь, это имеет смысл? — высказывается Осаму. — Почему нет? Мы теперь одна команда. Если никто не хочет уйти. — Я за, — говорит Акутагава. — И я тогда тоже, — повторяет за ним Накадзима. — Ну, хорошо, —соглашается Осаму. Мы вместе проходим в гостиную. Я сажусь на кожаный диван, Осаму присаживается в кресло напротив, а парни садятся рядом со мной. В воздухе чувствуется запах крови, я, нахмурившись, смотрю на перебинтованные руки. — И с чего начнем? — спрашивает он. — Мне это одному напоминает групповую психотерапию? — неловко говорит Накадзима. — Не одному, — отвечает Акутагава. — Я начну, — говорю, — как вы уже знаете, меня зовут Чуя Накахара. Мне шестнадцать, почти семнадцать. — У тебя будет день рождения? — прерывает Акутагава. — Да, через две недели, — все вздыхают, — не так я планировал встречать его. Так вот, я живу с мамой и сестрой. Черт, наверное, я должен найти их. — Ты же понимаешь, что ближайшее время мы не сунемся на улицу? — проговаривает парень напротив. — Но моя семья где-то там, — говорю я, взмахивая рукой, — и ваши тоже. — Я живу в приюте, — тихо отвечает Накадзима. — Моя семья сейчас за границей, — добавляет Акутагава, — я уже позвонил им. У них все нормально. — Значит, вирус распространяется только по Японии? — спрашивает его друг. —Конечно, только по Японии, — пренебрежительно отвечает Осаму, — полагаю, границы закроют, чтобы зараза не вышла за пределы страны. Может, успеют ограничиться только нашим городом, но я сомневаюсь в этом. — Думаешь, оно так быстро распространяется? — обращается к нему Акутагава. — Мы сами видели, что да. — Значит, никому из вас не надо никого искать? — не успокаиваюсь я. — Просто набери их, пока есть связь, — говорит Осаму. — Да… я так и поступлю. Встаю и подхожу к телефону. Пальцы нависают над цифрами и… прорывается мой нервный смех. — Я не помню номеров, — говорю вслух, — не помню ни черта. — Эй, — Осаму подходит и забирает у меня телефон, — где вы живете? — В портовом районе. — Это далеко от центральной больницы. Должно быть, они успели укрыться дома. — Да… должны были успеть. — Все, садись, — он толкает меня. Мы садимся обратно и продолжаем сидеть, переглядываясь между собой. — Продолжим? — говорит парень, — Я - Дазай Осаму. Мне семнадцать. Я пытался убить себя и отчим упек меня в психушку. Теперь же я поменял планы - хочу увидеть, к чему это все приведет. — Да ты мазохист, — вырывается у меня. — Славно, — только и отвечает он, — в этом доме мы в относительной безопасности. Зомби не преодолеют забор, но я бы все равно за ними следил. У нас есть пара стволов. — У вас оружие в доме? — спрашивает светловолосый парень. — Да, — коротко говорит. — Понятно, — отвечает тот, — ну... я Ацуши Накадзима. Мне пятнадцать. Я с детства рос в приюте. У меня нет выдающихся качеств для выживания… — Все нормально, — успокаивает его Акутагава, — мы справимся. Я Рюноске Акутагава. Мне шестнадцать. Что мы будем делать, когда продукты закончатся? Не поймите меня неправильно, я бы мог какое-то время продержаться и вовсе без еды, но вы? — Будем что-то придумывать, — отвечает Осаму, — продуктовый не так далеко. Разве что его могут обчистить. Рано или поздно нам все равно придется выйти. Мы погружаемся в тревожную тишину. Каждый обдумывает наше положение. Нам и правда придется покинуть безопасные стены. И что дальше? Кто из нас готов сражаться с кучей зомби? От себя могу сказать, что я не силен даже в обычных драках. Радует, что хоть бегаю неплохо. Но вряд ли получится бежать вечно. Я кладу руки на колени и падаю на них головой. В каком чертовом мире мы живем. — Я пойду в комнату, — объявляет хозяин дома, — если что, моя дверь последняя. Спокойной ночи. Он встает и уходит наверх. Мы остаемся втроем. Я смотрю на парней - они так же растеряны, как и я. Акутагава старается выглядеть собранным, а вот Накадзима даже не скрывает своего страха. — Ты в порядке? — спрашивает его парень. — Д-да, не совсем, — неопределенно отвечает тот, — не знаю, чтобы делал без вас. Я рад, что мы оказались все вместе. Спасибо. Я киваю ему. Молча встаю и удаляюсь в свою комнату. Включаю свет в ванной, чтобы хоть что-то разглядеть. Прежде чем в ней закрыться, я подхожу к шкафу, нахожу там какие-то вещи и сгребаю их в кучу. Набираю ванну и сажусь в нее, окутываясь теплом. Хоть какое-то расслабление. Я лежу так некоторое время, пока вода не остывает. Намыливаю волосы и ополаскиваюсь. Наконец я сменяю больничную одежду на нормальную - безразмерную футболку выцветшего красного цвета и спортивные штаны. Выхожу в комнату и ложусь на большую кровать. Мои руки раскинуты, я думаю о пропусках лекарств и о том, чем это грозит мне. Я только начал к ним привыкать и налаживать режим. Теперь же я лежу без сна в глазу. Так проходят часы, за неплотными шторами начинается рассвет. Я зеваю и переворачиваюсь на бок, наконец погружаясь в беспокойную дрему.

***

Я просыпаюсь рано. За дверью слышны шаги. Мое тело ноет, я встаю с кровати и потягиваюсь. Умывшись, я собираюсь спуститься вниз. Перед этим подхожу к окну и чуть одергиваю штору. По дороге идет несколько зомби, словно потеряв какую-то цель. Значит, это все не дурной сон. На кухне все уже в сборе. Мне дают тарелку с едой и я присаживаюсь напротив Акутагавы. Он ковыряется в своей порции, будто вовсе не собирается есть. Поглядывает на меня исподлобья и я отворачиваюсь. Взгляд натыкается на отвратительные грязные бинты, его хозяин беспечно сидит, поджав к себе ноги, и пьет кофе. — Связь до сих пор с нами, — говорит он, — город оцепили. Там военные. — Может, стоит пойти к ним? — отвечает Накадзима. — Если ты хочешь рискнуть. — Н-нет, не то чтобы. Просто за городом было бы спокойнее. — У них там карантин. Кто знает, поможет ли это. Первые инфицированные обратились лишь через полдня. — Думаешь, вирус все же может пойти дальше нашего города? — спрашивает Акутагава. — Нельзя исключать этого. Не хочется думать, что весь мир может быть уничтожен. Меры были приняты своевременно, может быть, зараза все же может остаться в одном городе? Вот только выходит, что мы его заложники. Я заканчиваю есть и убираю посуду. Наливаю себе крепкий кофе. Я знаю, что он мне вреден из-за тревожности, но не могу отказать себе. С удовольствием пью, бродя по залам. Этот дом просто шикарен. На стенах неизвестные мне картины, какие-то расписанные вазы на тумбах. И, конечно, фортепиано. Оно сильно выделяется. Признаться, я бы хотел снова услышать игру на нем. На кухне все расходятся. Я поднимаюсь наверх и иду до последней двери. Негромко стучу, словно не желая, чтобы меня на самом деле услышали. Но дверь открывается и я вижу Осаму. Он отходит и я прохожу в не менее шикарную комнату. Здесь действительно много книжных шкафов, огромный стол с современной техникой. На подоконнике я замечаю печатную машинку. — Чего изволишь? — спрашивает парень, раскинув руки. — Тебе правда стоит сменить бинты, — говорю я. — Правда? — он хлопает глазами. — Да, где у тебя аптечка? Не дождавшись ответа, я захожу в его ванную и беру нужную коробку из шкафчика над раковиной. Прохожу в комнату и открываю коробку на кровати, находя бинты. — Вот, — протягиваю ему. — Хорошо, — только и отвечает он. Не стесняясь меня, парень стягивает с себя кровавые повязки. Я вижу его руки без них, в страшных зашитых порезах вдоль от запястий до локтей. И как он только выжил, потеряв столько крови? Я морщусь. — Меня зашивал мой отчим, — тем временем говорит Осаму, — мастер своего дела. — Это ужасно, — комментирую я, — как можно сделать подобное с собой? Я задумывался о самоубийстве. Но никогда не предпринимал никаких действий. Скорее это был холодный расчет на будущее. Большую часть времени. И видеть такое не по себе. — Это делают, чтобы умереть, — отвечает парень, — но не всем везет. — Ты очень странный, — не сдерживаюсь. — Помни, мы познакомились в психушке, — говорит он, — ты тоже там был. — Да уж. Я разворачиваюсь и выхожу из комнаты. Меня слегка накрывает после увиденного. Я закрываюсь у себя и сажусь на пол около кровати. Мы все пациенты психбольницы, застрявшие в одном доме посреди зомби апокалипсиса. И мы все еще просто дети, которые не справляются. У меня начинает болеть голова и я растягиваюсь на полу, пытаясь остановить это. Руки дрожат, у меня словно ломка. Чувствую себя совсем нехорошо.