***
Стоило выйти из-за дверей, к ним подошли два хмурых парня, и вежливо, но настойчиво, предложили Тяню следовать за ними, а Мо - покинуть помещение, и, желательно, сразу же забыть адрес навсегда. Гуаньшань хотел было спорить, но Тянь сжал его ладонь и сказал, что свяжется с ним, как только сможет, и чтобы он не беспокоился. В ответ Мо порылся в рюкзаке, который ему вернул один из встречающих, и пихнул ему телефон, через экран которого тянулась ветвистая трещина. - Спасибо, малыш. Я позвоню. - Тебе лучше это сделать. Больше тянуть было нельзя - сопровождающие выразительно посматривали на часы, намекая, что они и так давно торчат тут под дверями. Наконец появившись дома, Гуаньшань до полуночи прождал звонка, но Тянь так и не позвонил. Мо вырубился, сжимая в руке телефон, и проснулся, первым делом ожидая хотя бы увидеть ответ на своё сообщение, но оно висело непрочитанным. Он почти вбежал в класс, но место позади него всё так же пустовало. Ощущение дежавю накрывало тревогой. Ещё вчера он вкратце рассказал Ли о том, что найденные и смонтированные им видео очень помогли. Змей провёл практически сутки, пока сумел собрать всё это, пришлось даже разыскать парочку человек, представившись представителями несуществующей организации по изучению паранормальных явлений. Но главное, ему поверили и поделились такими нужными кадрами. День прошёл словно бы мимо. Кажется, он что-то делал, даже отвечал на вопросы учителей, но вряд ли что-то внятное, и как только закончились уроки, вновь отправился по знакомому адресу. В высотке ничего не изменилось, кроме девушки-консьержки. Впрочем, она сообщила ему ровно то же самое - господина Хэ нет дома. На этот раз Хэ Чэна можно было не караулить, второй раз такого чуда не произойдет, и оставалось только ждать. День перешел в вечер, беспокойной ночью Шань то и дело просыпался - ему снилось какая-то больная муть. Казалось, что он где-то в темном подвале, почему-то пахло кровью, и он просыпался с заходящимся сердцем, ощущая, как болит спина. Боль через пару минут уходила, и он засыпал, но всё повторялось снова и снова. Второй день повторил первый, за исключением того, что Ше Ли отправился к высотке уже с ним, пытаясь как-то отвлечь рассуждениями на посторонние темы. Но мысли Мо крутились только вокруг одного: "приговаривается к наименьшему наказанию по данной статье". Дьявол их разбери, а какое наименьшее наказание по этой, мать их, статье? Учитывая, что "стандартным вариантом" значилась смертная казнь... Гуаньшань ругал себя за то, что не выяснил сразу. Не поговорил с Чэном, не попробовал договориться, чтобы остаться с Тянем. Что было у него в голове, когда он вот так развернулся и ушёл? Третьи сутки подходили к концу, когда он появился в сети. Видимо, прочитать все те сообщения, что отправил Мо, было непростым делом, потому что хотя огонек и горел зеленым, отвечать на его вопросы Тянь не спешил. Наконец, горевший курсор набора сменился сообщением. "Привет" Мо тут же ткнул в набор, но звонок оказался сброшен. Ладно. "Привет, псина. Где ты?" "Дома" "Я приеду сейчас" "Нет" Гуаньшань застыл. Что значит "нет"?! Он там не охренел? Очередные попытки держать его подальше? Так это уже не имело ни малейшего смысла - теперь его лицо знакомо хреновой туче оборотней, и делать вид, что он ни при чём, поздновато. Ему казалось, что всё это в прошлом, и после всего он заслужил хотя бы честности... выходит, до сих пор есть места, куда ему доступ закрыт? Невольно стало больно, но он всё же решился задать вопрос. "Почему. Не хочешь меня видеть?" "Хочу. Просто тебе лучше не видеть меня сейчас". Дальше переписываться Мо не стал. Упрямая псина. Кажется, он понял, в чём дело. И точно не собирался ждать, пока его соизволят пригласить в гости. Может быть, приходить без приглашения не вежливо, но сейчас вот ему было на это наплевать. И если ему не откроют, то будет стоять под дверью, пока... пока не откроют. Ждать и в самом деле пришлось долго. На этот раз Гуаньшань без разговоров прошел к лифту, откуда набрал тот же номер. Трубку сняли на десятом гудке, но оттуда было слышно только тихий шорох. - Я в подъезде твоего дома, и если ты не откроешь, я буду звонить в каждую квартиру с первого этажа до последнего и обратно. До утра. Недолгое молчание разорвал хриплый тихий голос: - Малыш... нет. - Тянь. Прекрати меня охранять. Я тебе не нежная, блядь, фея, и к обморокам не склонен. Ну что, мне начинать звонить? Он снова помолчал, прежде чем выдохнул: - Восемьдесят два. Двадцатый. Лифт вознес его практически моментально и бесшумно, но Гуаньшань всё равно нетерпеливо притопывал стоптанным кроссовком. Ему казалось, он был готов, но когда дверь просто оказалась открыта, и он, оставив обувь в освещенной прихожей, прошел в просторную полупустую утопающую в тени комнату с плотно задернутыми шторами, где на широкой кровати свернулась темная фигура, прикрытая простынью со странным узором, непроизвольная дрожь прошла от затылка до кончиков пальцев. Он медленно подошел, роняя рюкзак и присаживаясь на край. При ближайшем рассмотрении узор оказался засохшими пятнами. Отчетливый запах свернувшейся крови заполнял комнату. Гуаньшань тяжело сглотнул. - Эй. Ты живой? - Живой. Всё не так страшно. Пара дней... зря ты пришел. - он почти шептал, и услышать это после его обычного радостного голоса - что-то падало и раскалывалось внутри на мелкие болезненные части. - Зачем они так? - Закон никто не отменял. Его пересмотрят, но я останусь последним, на ком его применили в старой редакции. Эксклюзив. - кажется, этот придурок даже пытается шутить. - Прости, я плохой хозяин сейчас. Чувствуй себя как дома - всё, что найдешь - твоё. Правда, у меня почти ничего и нет. - Тебе можно... как-то помочь? - Нет. Я говорил тебе, у меня хорошая регенерация. Они постарались сделать так, чтобы шрамов было меньше. Мне лучше быть в собачьей форме. Ты не против? - Херню не неси. Как я могу быть против. - Мо не заметил, что тоже перешел на шепот. Впрочем, у оборотней такой слух, что Тяню это точно не мешало. - Я сейчас бельё сменю, сможешь немного сдвинуться? Дождался подтверждения и направился на поиски свежих простыней, подсвечивая телефоном, по дороге приоткрыв окно и впуская свежий прохладный воздух. Когда он вернулся, под простыней уже свернулся пёс, провожающий его движения взглядом внимательных, не собачьих глаз. В полутьме было практически ничего не видно, но когда он коснулся дрожащего тела, собираясь помочь перебраться на застеленную чистым половину кровати, оно показалось очень горячим и влажным. Поэтому Мо нашел на кухне самую большую миску, наполнил её прохладной водой, разыскал чистое полотенце и вернулся, принявшись осторожно протирать черную шкуру. Пару раз слышался задушенный скулеж, видимо он задевал раны, хотя двигался как мог бережно. Наконец всё было закончено, и Тянь, вздохнув, прикрыл глаза. Похоже, ему стало немного легче. Выплеснув окрасившуюся в розовый воду и запустив стирку - одежду пришлось собирать на полу, хотя Мо вообще сомневался, что её и бельё выйдет отстирать, переместился на кухню. Стоило подумать о том, что рано или поздно выздоравливающий организм потребует еды. И если обычно больным варят кашу, то оборотню такое вряд ли подойдет. С этими мыслями, заглянув в совершенно пустой холодильник, Шань вздохнул и отправился в магазин. Когда он выключил плиту, единственным способом добраться домой осталось идти пешком. После закупки продуктов денег на такси не было. Оставлять Тяня больше не хотелось, и он предупредил маму, что сегодня не вернется. Несмотря на размеры квартиры, разместиться было больше негде, и, с сомнением оглядев одинокое кресло перед телевизором, Мо в конце концов всё же вернулся к постели. По всей видимости, измученный болью, Тянь уснул. Он занимал едва ли половину кровати, и Гуаньшань устроился рядом как был, в футболке и джинсах. Не удержался и протянул руку, погладив шелковистое ухо, которое смешно дернулось. К счастью, пёс не проснулся. И под практически неслышное дыхание, Мо тоже уснул. Этой ночью его сон больше ничего не тревожило - они были вместе.***
Проснулся Мо как-то разом, с ощущением, что проспал, но потом вспомнил, что сегодня суббота, на подработку больше не нужно, а у него... на нём, тяжеленное голое тело, жарко дышащее прямо в ухо и вжимающееся... ого, похоже, ему действительно лучше. Вот прям хорошо... и каким-то образом, он и сам чувствовал себя довольно бодро. Даже слишком. Будить не хотелось, но и лежать так было неловко. Стоило ему завозиться, пытаясь отползти из под руки и закинутого на бедро чужого колена, как его потянули назад. - Ммм, утра. Ты куда это? - Пусти. Тебе нельзя напрягаться. - А я и не напрягаюсь, наоборот, пытаюсь снять напряжение... - почувствовав, как на нём расстегивают пуговицу и молнию джинсов, Гуаньшань дернулся. - Сдурел? Вчера же помирал почти. - Благодаря ночи с тобой я чувствую себя как никогда живым. Или ты против? - рука скользнула под ткань. - Мне кажется, нет... Судя по ощущениям, он действительно был не против, скорее беспокоился за свежие раны. Вряд ли одной ночи достаточно, чтобы они затянулись как следует. Но, если осторожно... он развернулся на бок, встречая взгляд блестящих глаз и знакомую клыкастую улыбку на бледном лице. Её захотелось лизнуть немедленно. Да, вот так, хорошо... Они практически не двигались, только поглаживая друг друга и легко соприкасаясь губами. Несмотря на столь нежное взаимодействие, становилось всё более жарко, и Гуаньшань стащил футболку и джинсы вместе с бельём. Каких-то сомнений уже не было - сейчас хотелось только быть ближе, поддаваться касаниям подрагивающих пальцев, и касаться в ответ так же легко и осторожно. Он придвинулся так, чтобы можно было ощущать жар тела напротив, толкнуться навстречу, задержав дыхание, когда ответное движение обожгло, заставляя прижаться плотнее. Откинуть голову, открывая горло, которое тут же почувствовало выдох и долгое, медленное прикосновение языка, отозвавшееся сорвавшимся почти всхлипом. Как же это... сбитое дыхание не желало выравниваться. С каждым движением в груди сжимало нарастающей томительной жаждой. Перед закрытыми глазами плясали разноцветные точки. Он распахнул их, встречаясь со взглядом, переполненным такой невыносимой нежностью, что это было почти больно. Рука Тяня блуждала по телу, совершенно бесстыдно касаясь где угодно, и он только и мог, что поддаться этой мягкой ласке, и сам, откуда что бралось - проводить ладонью, слегка царапать ногтями вдоль ребер, сжимать затвердевшие соски, обхватить напряженный член, и вновь отпустить, слегка нажимая и дразня, слушая дрожащий выдох. Всего этого хватало, чтобы самому практически дойти до грани, но перестать было просто невозможно. Во рту скапливалась слюна, и когда перед глазами оказалась ладонь - не нужно было думать - он просто мокро облизал её, только бы скорее... Тянь глубоко вздохнул, опуская руку, чтобы можно было наконец скользко толкнуться в неё вместе, ловя губами чужой стон. Раз, другой, третий... ещё, и задохнуться, сорвано дыша друг другу в губы, переживая взорвавшееся внутри до боли яркое наслаждение. Прошло довольно много времени, прежде чем Гуаньшань пришел в себя достаточно, чтобы снова зашевелиться, немного отодвигаясь - Тянь обнимал его со спины и уютно сопел в шею. И мгновенно проснулся, вновь вцепляясь, словно боялся отпустить хоть на секунду. - М? - Лежи пока. Времени уже черт-ти сколько. Пойду хотя бы завтрак приготовлю и принесу. Ты сможешь что-то съесть? - Шутишь? - Тянь улыбнулся. - Да я со вчера чувствую, что на кухне что-то умопомрачительное. Что ты приготовил? - Ничего такого. Мясо с овощами. - Звучит волшебно. Давай. - Ну не на завтрак же. - На завтрак. И на обед. На ужин вряд ли останется. Сделаешь ещё? - Ты же ещё не пробовал. - Мне и не надо. Я и так знаю, что это теперь моё любимое блюдо. - Гляжу, ты поправился достаточно. Поднимайся тогда. - Ну Шааань... а как же завтрак в постель? Я ещё так слаб - боюсь не дойти. - У тебя же отличная регенерация! - фыркнул Шань. - Вон какой с утра бодрый. Пока они возились, простыня сползла, и при взгляде на открывшуюся спину он всё же вздрогнул - к тем рубцам, что он видел раньше, явно добавилось множество новых. Похоже, несмотря на тон, на самом деле он не шутил. - Ладно, ладно. Но не привыкай - только пока болеешь. - Если ты будешь так за мной ухаживать - я согласен болеть вечность.***
Машина уверенно и неторопливо взбиралась на холм, с которого уже виднелись высокие кованные ворота поместья. Мо порядком нервничал, а вот Тянь, расслабленно откинувшись и держа руки на руле, пребывал скорее в предвкушении нескольких дней, которые их пригласили провести здесь. На календаре было 31 октября, но природа решила внезапно припорошить всё вокруг легким снежком, и по дороге гуляла сверкающая в свете фар позёмка. С год назад Чэн стал новым Вожаком Стаи, а отец перебрался сюда, в удаленное от городов и широких дорог уединенное поместье. Гуаньшань практически не видел их обоих с самого дня Совета, и до сих пор не мог до конца простить им того, что сделали с Тянем, хотя тот не держал зла ни на кого из них, и даже был наоборот, благодарен, что вопреки практике его наказание проводилось не при всём честном народе, а в присутствии отца и брата, которые и отправили видео в доказательство Совету. Как-либо сжульничать не представлялось возможным – если бы кого-то из них не устроило – у Вожаков было право потребовать повторить, и на этот раз уже с большим количеством наблюдателей. Судьбой Ксиона Гуаньшань не интересовался, опасаясь, что просто не готов узнать подробности. Впрочем, сегодня вспоминать о плохом не хотелось. В круговерти ежедневных дел им не так часто выпадало что-то вроде отпуска – чаще всего оба приползали домой поздно, а в выходные больше отсыпались. Да, после школы как-то не возникало вопроса, будут ли они жить вместе. И без того они проводили время то у Шаня, то в высотке, и расставались только если уж никак нельзя было иначе. И вот – приглашение от отца, как объяснил Тянь – без особого повода, они с братом проводили в этом месте много времени в детстве. И только любопытство и желание посмотреть на место, где вырос Тянь, толкнуло Гуаньшаня поехать. Номер их машины видимо был в списке, и охранник открыл ворота без вопросов. Они ехали мимо каких-то теряющихся среди пушистых елей и сосен строений, и как-то не торопились к какому-то сворачивать. - Слушай, а какие из этих домов принадлежат вашей семье? Тянь ненадолго задумался. - Хм… не знаю. Думаю, все. - То есть как это все… мы уже минут пять едем. - Ну… у нас довольно много разной собственности. - Я не понял, если вы настолько богаты, зачем вообще так вкалывать? Ты домой полумертвый приползаешь. Сдавать что-то из этого в аренду – и можно жить где-нибудь на Багамах. - А ты хочешь жить на Багамах? - Не знаю. Не думал ни разу. При моей жизни, знаешь, как-то не до таких размышлений было. - Я думаю, если ничем не заниматься – это скучно. Но если ты хочешь – я могу поговорить с братом. Уедем на годик-другой. Мо смерил его взглядом. Он что, серьезно? Нет же? Но Тянь смотрел без улыбки. Он до сих пор умел вогнать в ступор такими вот заявлениями "не от мира сего". Что с него взять – оборотень. - Не-не, я пошутил. Может, потом, когда-нибудь. - Окей. – Тянь пожал плечами. Наконец они остановились у не такого и огромного двухэтажного дома, к счастью, ничем не напоминавшего средневековый замок, чего Шань втихушку опасался. Господин Хэ встретил их тепло, даже обнял каждого. Гуаньшань чувствовал себя неловко, но долгих бесед не последовало, и их сразу отпустили в сопровождении одетой в строгую униформу девушки-служанки, которая проводила их в роскошную спальню, на удивление современную. С одной кроватью. Почему-то стало не по себе, хотя мама Шаня давно знала об их отношениях, а вот осознание, что и родственники Тяня не имеют сомнений в их природе… Предыдущий опыт общения настраивал на мрачную атмосферу, но в доме оказалось на диво уютно. Оставив немногочисленные вещи, спустились в помещение, выполнявшее роль столовой. Массивная мебель, широкий стол был пуст. В углу располагался камин, дававший уютные отсветы и ощущение тепла. - А почему никого нет? Разве не будут все э… вместе собираться? - Зачем? – не понял Тянь. – Тут нет никакого официоза, мы же отдыхать приехали, домой. Каждый может поесть, когда удобно. К ним подошла ещё одна девушка, спросила, что желают господа, и получив заказ, удалилась. Есть особо не хотелось, они дождались, пока им принесли по бокалу вина, поставили на столик какие-то мелкие бутерброды и нарезку. Гуаньшань немного дергался – непривычно, когда тебе в буквальном смысле прислуживают, как будто ты какой миллионер на отдыхе. Хотя, если вдуматься… то, что они жили весьма скромно, скорее объяснялось его привычками и характером. Стеклянные двери вели на балкон, откуда открывался вид на широкое поле, окруженное лесом, сейчас серебрившееся под вышедшей луной. Вид был на редкость умиротворяющий. Мо присел на застеленное какой-то пушистой шкурой кресло. - А где твой брат? - Хм? Не видишь? – Тянь указал куда-то вниз. За деревьями и впрямь почудилось какое-то движение, и на поляну, покрытую сухим травами и неглубоким снегом выбежал стремительный силуэт, замерший на пару секунд среди доходивших едва до груди пса метёлок. Следом, вздымая легкий снег и сливаясь с ним, показалась ещё одна фигура… это… тот, который Белый? Они замерли друг напротив друга, и вдруг сорвались с места, играя, пытаясь схватить друг друга, петляя и едва уходя от стремительных рывков. Это напоминало танец – настолько красивыми были движения мощных, бугрящихся мышцами тел. Засмотревшись, Шань едва оторвался и взглянул на Тяня, который поглядел и отвернулся, немного печально. - Что? Тоже хочешь? Жалеешь, что мы не можем вот… так же? - Ну, почему не можем? Только боюсь, тебе потом придется переодеться и принять ванну. Но это даже и неплохо - составлю тебе компанию. - Хрен я тебя пущу – в прошлый раз час убираться пришлось. - Зато было весело, признайся. - Только тебе! - на самом деле, ему тоже... За разговором спустились на первый этаж, Тянь на ходу снимал одежду – смущаться он не умел в принципе, в конце концов выходя на крыльцо и уже на ходу оборачиваясь. Мо же наоборот застегнул куртку – потому что его точно сейчас в снегу изваляют. - Ну, держись, псина! Первый брошенный снежок был пойман в прыжке и с хрустом распался, второй рассыпался по черной шкуре, а третий бросить не удалось, потому что Тянь уже подбирался с предупреждающим, почти натуральным рыком. - Нет… нет… Тянь, нет! Лай и смех взлетали к Луне, рассыпаясь над тихим лесом.