***
Возвращаться в класс Ли и Гуаньшань не стали – по тому, как стремительно разворачивались события, было понятно, что времени у них – в обрез. Первым, что пришло им в голову, было выяснить, где живёт Хэ Тянь. Этим вызвался заняться Ше Ли. С его талантами это вполне возможно – попробует получить в школьной канцелярии, а если не получится – банально стащить школьное дело. А Мо отправился на поиски того, кто точно был в курсе, что именно значит весь этот шум, и, может быть, сможет подсказать, что можно сделать дальше. Стоило прозвенеть звонку на очередную перемену, как Гуаньшань, едва не столкнувшись с выходящим учителем, влетел в класс, схватил Цзянь И за рукав и поволок наружу. Чженси дернулся было за ними, но И покачал головой отрицательно, уже сам следуя за Мо. Стоило им остаться вдвоём, как обычно улыбчивый и приветливый Цзянь резко переменился, оскалив клыки. - Я знаю, чего ты хочешь. И, нет, мне нечего тебе сказать. Мо глубоко вздохнул, прикрывая глаза, и медленно выдыхая. - Цзянь. Я должен знать. - Не хуя тебе знать. – выплюнул белобрысый. Он смотрел зло, как будто это он, Гуаньшань был в чём-то виноват. – Скажи спасибо, что цел остался. А его… забудь. Нет его. И не было никогда. - И. Мне больше не к кому пойти. Он… я… ты должен понять. Я не могу всё так оставить. Это была подстава, не его вина, что всё так вышло. Что бы на моём месте делал Чжань, а? Сидел бы, трясся за свою жизнь, пока ты… я даже не знаю, что ему грозит теперь. Слушая его сбивчивые, лихорадочные слова, Цзянь резко вдохнул, обхватывая себя за плечи, словно по телу прошла нервная дрожь. Он всё больше хмурился, и всё же, уверенность его слегка поколебалась. Наконец он разжал руки, отрицательно качая головой. - Всё равно, ты уже ничем не поможешь. Наши законы неизменны сотни лет. Тот, кто подверг нас всех опасности, что люди узнают о нашем существовании и начнут охоту на истребление – должен умереть. Вожак стаи, который не смог это предотвратить, может быть смещен, если Стая примет такое решение. Косвенно виновные, если такие имеются – могут быть изгнаны. До этого будет проведено расследование и заседание Совета, в который входят другие Вожаки – нечто вроде суда. Вот. Я рассказал тебе всё. Теперь ты понимаешь, почему… Мне жаль тебя, и только поэтому я с тобой вообще разговариваю. А теперь – уходи. Гуаньшань уже развернулся, когда его догнали тихие слова: - А ещё лучше – уезжай из города и молись, чтобы тот, кто всё это затеял, не вспомнил о твоём существовании. Впрочем, ему быстро станет не до того. Мо резко развернулся, как только до него дошел смысл произнесенного: - Ты знаешь, кто это! Но коридор был пуст. Цзянь И исчез, словно его и не было. Это значит, он не ошибся. Он есть. Тот, кто стоит за всем этим. Тот, кто хочет смерти Тяню и смещения вожака Стаи. Зачем ему это? Занять его место? Мысль была очевидной… но один он значил не больше песчинки, которую несло сейчас бурным потоком. Даже явись он на этот самый Совет… хотя даже предположить не может, где это и что это… человека там никто слушать не будет. Ему нужно туда. Нужно, чтобы все узнали правду. Спасти Тяня. От страха, что больше никогда не увидит этого пса болезненно сжималось внутри… Змей выцепил его возле выхода из школы, демонстрируя листок, на котором корявым почерком были выведены несколько неровных строк. - Ну, кто красавчик? – улыбнулся Ли. Было понятно, что ему не весело, просто он таким нехитрым способом пытается подбодрить друга. – Как прошли переговоры с активным и пассивным? Мо молчал, даже не зная, как сформулировать всё, что узнал. Глядя на его ещё больше осунувшееся лицо, Ли досадливо покачал головой. - Вижу, не очень. Что, вообще в отказ пошел? - Нет. Он рассказал. Что не сегодня – завтра Тяня приговорят к смерти, его отца – в отставку, а брата – в изгнание. Змей только тихо присвистнул. – Ну пиздец у них, конечно. Хотя, неудивительно. Звери дикие, фигли. Помнишь, как тот, альбинос с молотком? И братишка у твоего оборотня ручного тоже был… пугающий… это его хотят без выходного пособия турнуть? Гуаньшань словно ухватил за хвост какую-то мысль. Пугающий… тот, которого хотят изгнать. Видимо, он был большой шишкой. Тогда, на Хэллоуин, он вроде как командовал. И выглядел, как человек, принимающий решения. Может быть, он и не в фаворе больше, но должен быть как никто заинтересован в том, чтобы докопаться до истины. Если к вожаку, даже к тому, под которым кресло шатается, их никто не подпустит, то можно попробовать выйти на него. - Ли. Иногда ты дельные вещи говоришь. - Что значит «иногда»? – оскорбился Змей. – Я всегда дельные вещи говорю. А что именно я сейчас сказал? - Ты сказал про брата Тяня. Мы должны его найти. В личном деле, случайно, не было его номера? - Гуаньшань. Ты чётче задачу в следующий раз формулируй! Я больше не смогу уже в дело заглянуть – мадемуазель Вэнь меня конечно любит, но не настолько, чтобы ради моих прекрасных глаз обратно в школу после работы тащиться. - Тогда что там на твоём листочке? - Адрес… - И ты думаешь, там кто-то будет? - Понятия не имею! - Ладно. Спасибо, - Мо выхватил бумажку из рук. – Я пошёл. - А может всё же… - Нет, Ли, ты же помнишь как мы решили. - Да, что я буду твой поддержкой «из тени». - Именно. Бывай, боец невидимого фронта. - И ты себя береги. Хотя, это всё равно, что желать смертнику здоровья. - Пфф, умеешь поддержать. - Всегда пожалуйста. – он провожал его действительно обеспокоенным взглядом. – Если что – я, ну, твою маму не брошу. Мо только кивнул. Он знал, что на Ли можно было положиться. И вот он стоял перед жилой высоткой, которая оказалась не так и далеко и от школы, и от магазинчика, где он работает… работал. Понятно, как Тянь успел так быстро. Успел. Прямиком туда, куда вообще не должен был приходить. Но и без конца сожалеть о том, чего нельзя исправить, толку не было. Справившись у девушки, которая видимо исполняла роль консьержки, и убедившись, что Хэ Тянь действительно живет здесь, но сейчас не дома, Гуаньшань расположился перед входом. Чего именно он ждёт – он и сам не знал. Но ни одной другой зацепки у него просто не было. Ждать было сложно – ощущение убегающего сквозь пальцы времени заставляло вскидываться каждый раз, когда из подъезда кто-то выходил… тянулись часы. Один, второй, третий… на исходе четвертого часа он понял, что продрог уже до костей. Его била крупная дрожь, но снова мозолить глаза консьержке не хотелось. Мо дышал на покрасневшие ледяные руки, и едва не пропустил высокую фигуру в черном плаще, которая подходила к уже раскрывающимся приветливо дверям. Это он. Он! Гуаньшань вскочил, рефлекторно попытавшись схватить за плечо – как обратиться к тому, чьего имени он не знал, в тот момент так и не придумал. Вместо плеча его рука схватила воздух, и в то же мгновение, была жестко заломлена. Мо показалось, что он даже слышит хруст выворачиваемого сустава. - Что тебе нужно? – увидев, кого держит, мужчина немного ослабил нажим, и стало возможно сделать судорожный вдох. – Ты? - Я. – слова всё ещё давались с трудом. – Мне нужно поговорить с вами. Пожалуйста! Что угодно потом делайте, но выслушайте меня. Так похож… казалось, перед ним версия Тяня на десяток лет старше. Мо перевел дыхание. - Ты ещё смеешь появляться передо мной? Скажи спасибо, что я не склонен к спонтанным убийствам. - Спасибо. – не задумываясь ответил Гуаньшань. – Я хочу помочь Вашему брату. Он не виноват в том, что случилось. И я хочу это доказать. Меня слушать не станут – Вас послушают. - Смело. И глупо. Ты понимаешь, куда пытаешься влезть? Не боишься, что тебя могут убить? - Боюсь. Но Тяню тоже сейчас страшно. - Какое тебе дело до моего брата? – допрос продолжался. - Он… мой друг. Чэн недоверчиво склонил голову. Знакомый до боли жест. Тянь делает так же, когда озадачен. Сколько его мелких жестов и привычек он успел выучить за эти считанные месяцы? - Попробуй ещё раз. Что тебе нужно? - Ладно. Хотя если он Вам не сказал, значит не хотел. Но если по-другому Вас не убедить… он мой… мой друг души. Вот теперь он действительно удивился. И тут же кивнул. Видимо, до этого недостающий паззл встал на место. - Всё равно не вижу, что ты можешь сделать. - Я тоже не знаю. Но верю, что если сложить то, что знаю я, и то, что знаете Вы, можно будет найти решение. Да, и... как Вас зовут? Меня - Мо Гуаньшань. Мо уставился на того, чьего имени до сих пор не знал, но так отчаянно надеялся, что ему сейчас не откажут. Другого шанса просто не было. Он не успеет придумать что-то новое. Секунды тянулись одна за другой мучительно. Мужчина молчал. Наконец он кивнул, и Гуаньшань едва удержался от вздоха облегчения. - Меня зовут Хэ Чэн. – произнес тот отрывисто и развернулся прочь от дома, махнув рукой. – Пошли. - А Вы… заходить не будете? - Теперь это не нужно. Времени мало. Я тоже люблю этого щенка, и, если есть возможность его вытащить, нельзя терять ни минуты. За углом стоял чёрный тонированный джип, за рулем расположился тот самый блондин, едва заметно вскинувший брови при виде того, кого привел с собой Хэ Чэн. Но тот молча показал Мо садиться сзади, а сам сел на пассажирское рядом с водителем. - Планы поменялись. Мы остаемся. - Чэн? – тот видимо, хотел сказать что-то ещё, но только вздохнул, заводя машину. – Куда? - К тебе. Нам нужно место, где можно поговорить. Ехали недолго, и остановились возле строения, напоминавшего то ли гараж, то ли автомастерскую, с роликовыми дверями, открывавшимися с пульта. За ними и в самом деле оказался гараж. По всей видимости, хозяин, остановив машину, вышел, и куда-то исчез, а они зашли в порядком захламленную комнату, служившую комнатой отдыха или столовой, а то и всем вместе – на столе виднелись застарелые пятна, угловой диван был потертым. Впрочем, все эти мелочи никого из них не волновали. - Ну. Я слушаю тебя. – произнес Чэн, напряженно всматриваясь в сидящего напротив человеческого мальчишку. Пришлось начать с самого начала…***
По мере того, как рыжий рассказывал, Хэ Чэн чувствовал, как скрипят и напрягаются шестеренки в его голове. Он не спал уже несколько суток, и сейчас чувствовал себя не лучшим образом. Впрочем, это не имело значения. Единственное, что было важно: у них был шанс. Чуть ранее он почти отчаялся. О том, что есть кто-то, кто хочет смены власти, он подозревал давно. Происходящее просто не могло быть результатом стечения обстоятельств. Поначалу всё ещё можно было списать на периодические всплески активности кровососов. А затем… слишком уж часто они стали «угадывать», где должны были проходить члены Стаи. Нападали на группы, в которых было много молодняка и не было сильных воинов. Возникали ниоткуда и растворялись раньше, чем боевая группа добиралась до места. Разумеется, Вожак не мог оставить такое без внимания. Они с отцом обсудили и пришли к неутешительному выводу: среди них – крыса. Причём, это не рядовой боец. Кто-то, кто имеет доступ к информации… это привлекло внимание к отряду, которым руководил Хэ Ксион. Сам он был примером преданности Стае, и лично Дэмингу, и был вне подозрений. И всё же, пока было решено не привлекать его к поискам. Чем меньше народу в курсе происходящего – тем больше шансов, что предатель проявит себя. Занимались всем лично Чэн и Белый, которому Чэн верил больше, чем себе. Да, у Ксиона, очевидно, были неудовлетворенные амбиции, но он всегда был импульсивен, и вряд ли сумел бы скрывать свои намерения столько времени. Очевидно, кто-то у него в подчинении… время шло, но выделить подозреваемого так и не удавалось. Несмотря на характер начальника, те, кто работали в его подразделении, были достаточно сплоченной группой, и не сильно-то откровенничали с другими. Это было типично для оборотней – даже внутри Стаи они обожали делиться на более мелкие группы, считая их членов каким-то образом более «своими». Точно так же дело обстояло с семьями. Даже внутри одной семьи они четко делились на «ветви». И хотя Ксион носил ту же фамилию, но принадлежность к другой «ветви» уже делала его не совсем своим. Та самая операция, в результате которой им в руки попал один из кровососов, Балтазар, сначала казалась большой удачей. Вот только вампир до последнего играл в партизана, и отвечал на что угодно, кроме вопроса, с кем он сотрудничает. Хотя и не отрицал самого факта. Эту часть допроса они проводили вдвоём с Белым, без лишних ушей. Видимо, перестав надеяться на спасение, Балтазар дал понять своим палачам, что вскоре произойдет нечто, после чего он будет отомщен. И потому готов расстаться со своим подобием жизни… даже в тот момент, когда последний из осиновых кольев уже завис над его мертвым сердцем, он прошипел только: - Вам недолго осталось, шавки! Сами себя перегрызете. А мои братья придут и выпьют тех, кто останется. Жаль только, я не смогу лично вонзить клыки в шею этого кретина… Больше от него ничего добиться не удалось – тело забилось в судорогах, изо рта пошла кровавая пена, и пришлось его добить. Так Чэн получил подтверждение, что этот некто активно сотрудничал с вампирами, надеясь на их помощь. И в самом деле, не слишком умно – доверять кровососам было нельзя. Если только... если только они были не единственными его союзниками. Было жизненно важно выяснить, кто они, и как можно скорее. Тем временем, Мо уже дошел в своём рассказе до момента, когда его обвинили в краже. Допустим, это было подстроено. Скорее всего, хозяин магазина имел дело с посредником, его припугнули, чтобы вытащить Гуаньшаня на улицу в четко определенное время и заставить позвонить Тяню. Тот оказался достаточно закрытым, чтобы этого не сделать. Тянь позвонил ему сам. Вероятно, за ним следили, и, если бы звонок не состоялся – заставили бы позвонить силой в тот момент, когда… мальчишка описал нападающих довольно точно – пускай он видел их совсем недолго, и они прятали лица. Светловолосые, с острыми тонкими чертами лица. По крайней мере, там не было никого из тех, кого он мог бы узнать по описанию. А ведь судя по ощущениям парня, это точно не были люди. Да люди и не сумели бы удержать Тяня, заставив его… заставив его обратиться. Слушая эту часть, Чэн ощущал, как по телу пробегают мурашки. Брат действительно ничего не мог сделать. Естественное беспокойство из-за Полнолуния наслаивалось на тревогу за родную душу. К тому моменту, как он оказался на месте драки, там пахло кровью. В его возрасте и без того сложно контролировать обращение, а уж находясь в состоянии боя, взглянуть прямо на Луну… будь это сам Чэн, ничего бы не произошло. Именно поэтому щенков не пускали на улицу в Полнолуние вообще. Тяня слишком рано начали брать на боевые задания, он казался настолько взрослым, что они с отцом забыли, сколько ему на самом деле лет. И поплатились за это. А самую высокую цену за их ошибку должен был заплатить именно младший. Сердце заныло. Мо замолчал, переводя дыхание, и Чэн подвинул ему бутылку с водой, которую тот открыл и, кивнув с благодарностью, выпил едва ли не залпом. Он немного замялся, сомневаясь, рассказывать ли о своём разговоре с Цзянь И, но решил, что, когда речь идёт о жизни того, кто ему дорог, не до чьих-то чужих интересов. Эта фраза заставила Чэна нетерпеливо податься вперед. Фамилия Цзянь. Стая Борзых. Вот оно. Вот кто назвался союзником их врага… Вожак Борзых отличался редким коварством. Пожалуй, если бы Чэн искал союзников, Цзянь Юн был бы последним, к кому он обратился. Ещё один кусочек головоломки встал на место. Он мысленно перебрал случаи, когда кто-то из них общался с этой Стаей. И опять в голове настойчиво всплывал Хэ Ксион, который однажды попался ему на глаза в компании борзых. Тогда он не придал значения – вообще-то общение между разными стаями было обычным делом. Но не теперь… теперь даже это казалось подозрительным. Пожалуй, у Ксиона был и мотив, и возможности: Чэн знал о его желании занять то место, которое в итоге досталось ему. Казалось, Ксион смирился с выбором Вожака, и принял то назначение, которое ему предложили. Вот только теперь это казалось ещё одной ошибкой. Но этого всё ещё было недостаточно, чтобы обвинить имеющего безупречную репутацию начальника охраны в подготовке переворота и предательстве Стаи. Доказательства должны быть железобетонные. И всё же, теперь зная, кто это… Чэн чувствовал холодную ярость. Как можно было в угоду жажде власти обречь своих товарищей на смерть? Обречь родную Стаю на хаос, который выльется, стоит уйти настоящему Вожаку, в новую войну за передел территорий, в которой против них будут и кровососы и Борзые, которые попросту раздавят их, не мешая друг другу, и поделят всё, принадлежавшее им раньше. Стая исчезнет, жалкие остатки разбредутся, прибиваясь к дальней родне в других местах. Это было ясно как день. Неужели он этого не видит? Настолько ослеплен своей ненавистью? Видя, что собеседник глубоко ушел в свои мысли, Гуаньшань замолчал. Пока он рассказывал, ему и самому стало яснее происходящее. Очевидно, сейчас и у сидящего напротив оборотня что-то складывалось. Оставалось надеяться, что он понимает больше Мо, и будет готов действовать. У них оставались одни сутки.***
Своды зала уходили куда-то вверх, отчего казалось, что потолка над ним не было вовсе. Это помещение практически никогда не использовалось кроме случаев, требующих присутствия всей Стаи. А сегодня здесь присутствовал ещё и Совет в полном составе - вместо двух кресел за широким столом на возвышении сейчас стояло девять. Во все стороны от него разбегались трибуны, поднимавшиеся, как в римском амфитеатре, на которых расположились переговаривающиеся оборотни. Здесь были все взрослые, имеющие право голоса, мужчины и женщины, отдельно находились представители других Стай, пожелавшие присутствовать. Всё-таки, последнее дело такого рода рассматривалось уже больше сотни лет назад. Отдельно стоял простой стул и кафедра - для обвиняемого и обвинителя, которым сегодня должен был выступить представитель Стаи, получивший на это одобрение Совета. Слухи о том, что это было уступкой со стороны Совета, ходили между оборотнями. В самом деле - видимо, когда Хэ Дэминг обратился с просьбой, чтобы расследование доверили человеку из Стаи, остальные Вожаки не могли отказать. И даже выбрали члена семьи Хэ, что было уж совсем необычным делом - ведь сегодня должна была решиться судьба сыновей Вожака. Чэн и Тянь - все собравшиеся знали их, и вряд ли кто-то мог предположить, что однажды они соберутся смотреть, как их судят. Когда Вожаки, среди которых был и Хэ Дэминг, заняли своё место, все затихли, но вновь разразились шумом, стоило появиться Тяню. Он выглядел спокойным, держался с достоинством, бесстрастно оглядев зал, откуда неслись вперемешку крики негодования и гораздо более робкие слова поддержки. Тем, кто знал его лично, не верилось, что это могло произойти с парнем, на которого возлагалось столько надежд. Он прошел и занял своё место, сдержанно поклонившись Вожакам. Последним появился Хэ Ксион. Он был одет в черное и всем своим видом демонстрировал глубокую печаль. Наконец он подошел к кафедре, и его голос раздался в зале, достигая самых отдаленных уголков. - Прежде, чем мы начнем, я хотел бы уточнить - где Хэ Чэн? Почему он не присутствует? Вожак Доберманов произнес ровным голосом: - Я отправил его по крайне срочному делу в соседний город. Можете быть уверены, решение Совета по его поводу будет исполнено. В настоящий момент я представляю здесь его интересы. Возражения? Ксион поморщился, но возражать было бесполезно - пока Чэна никто ни в чем не обвинил, и он имел полную свободу передвижения. Ничего, это ненадолго... он кашлянул, привлекая внимание, и вновь заговорил, вглядываясь в темный зал. - Мы собрались здесь, чтобы рассмотреть случай, вызвавший у всех нас глубокое беспокойство. С начала времен приоритетом для всех нас является безопасность. А безопасность для всех нас: воинов, женщин и детей - это прежде всего сохранение тайны. И вот, из-за поистине трагического случая, всё это оказалось под угрозой. Не буду долго рассказывать, большинство из вас уже знают, что произошло. Давайте посмотрим ещё раз. - он щелкнул пультом, и огромный двусторонний экран над ними начал демонстрировать ролик, который не видели только единицы. На нём было отчетливо видно несколько человек, стоящих спиной, но вот они расходятся, и прямо перед камерой оказывается одна фигура, застывшая, подняв глаза к небу, где было отчетливо видно покрасневшее ночное светило. Ошибиться было невозможно - в профиль лицо Хэ Тяня, освещенное луной и фонарём, хоть и бледное, искаженное злым оскалом, было отлично видно. Замедленная съемка - каждый из присутствующих видел такое множество раз, но сейчас всё выглядело невероятно реалистично: черты лица поплыли, стремительно изменяясь, камера проследила за тем, как фигура стала ниже, как рвалась одежда, быстро оказавшаяся на земле, поверх которой переступал абсолютно черный доберман. Фокус переместился, показывая окружающую его толпу, зал наполнился ропотом не только присутствующих оборотней, но и тех людей, что были в тот момент на улице: перепуганные лица, прохожие переглядывались, слышались крики. "Монстр! Чудовище! Кто-нибудь, вызовите полицию!"... Экран погас. Дав толпе немного времени, Ксион призвал к тишине. - Мне кажется, комментарии излишни. Хэ Тянь... - он очень натурально прижал руку к груди, словно пережидая сильные чувства, пока снова сможет говорить. - был мне, как брат. Вожака Хэ Дэминга я всегда считал почти отцом. Но сейчас мне очевидно, что такое не могло бы произойти, если бы каждый был в состоянии делать свою работу как следует. С этими словами он посмотрел на Дэминга, и в его глазах на мгновение пробилось торжество. - Несомненно, это должна решить Стая, но может быть, сейчас подходящее время, чтобы руководство было принято кем-то более молодым? На это один из Вожаков поднял голову. Массивный мужчина, напоминавший медведя - глава Мастифов, Берг. - Ксион, я бы посоветовал тебе не отвлекаться. Свои вопросы будете решать потом. Не отнимай наше время. Тот кивнул - он и не рассчитывал, что ему дадут говорить об этом сейчас. Главное было донести до Стаи мысль - в случившемся виноват не только глупый щенок, но и когда-то мудрый Вожак, допустивший это. И его правая рука и старший сын, оказавшиеся бессильными предотвратить инцидент, угрожающий всем. И он продолжил. - Вы правы, господин Берг. Но мне практически нечего добавить: согласно показаниям самого обвиняемого, он покинул дом сам, по своей воле, хотя и знал о Полнолунии. Случайным образом оказался на этой улице, под действием естественного в таких случаях волнения, оказался втянут неизвестными в драку, в которой по случайности взглянул на Луну и потерял контроль, обратившись. Несмотря на очевидную непреднамеренность, как ни тяжело мне это говорить, вина не умаляется, и наказание определено законом вполне конкретно. Смерть. Хэ Тянь, понимая всё это, ты подтверждаешь свои слова? Тот поднялся, и хотел было заговорить, но между рядами возникло движение. И когда все увидели, кто решительным шагом направляется к центру - по залу пронесся удивленный шепот.