***
Чонгук с Хосоком поздним вечером собирали свои вещи. Завтра утром они уже уезжали, что одновременно радовало и пугало. Пугало молниеносца, который знал настоящую причину поездки и, конечно, радовало Хосока, который уже думал чем бы весёлым заняться в старой деревушке. Поход в бар оба одарённых решили не обсуждать. С того вечера прошло несколько дней, но Чонгук будто остался ещё в нëм. Его не покидали мысли обо всём, что он видел и чувствовал, находясь там. Его не покидали мысли о поцелуе, которым его одарил Тэхён. Чонгука страшила собственная смелость, когда он позволил себе коснуться губами шеи одарённого, а потом и вовсе поцеловал его. Но это всё равно нельзя было сравнить со следующими действиями Тэхëна. Хосок временами заинтересованно поглядывал на парня, который определённо был чем-то загружен, и внутренне усмехался. За эти пару дней Гук прилип к нему и старался избегать Тэхёна. Хосок прекрасно знал почему. —"Он сказал, что не мог не сделать этого. Говорил, что мы всё забудем на следующий день, но я будто всё ещё ощущаю его губы на своих. Я сторонился его эти дни, сам не знаю почему. Ведь он подтвердил, что мы друзья, но почему тогда я так странно чувствую себя рядом с ним. Хосок тоже мой друг, но с ним такого не происходит", – Чонгук закрыл небольшой чемоданчик с его вещами, задумчиво оглядываясь на Хосока. —Хо, можно задать странный вопрос? —У тебя других не бывает, чудила. Валяй. Удиви меня. – Хосок отвлëкся от своего чемодана и взглянул на Гука. —Друзья могут целоваться в губы? Брови Хосока поползли вверх, глаза расширились, но потом удивление быстро сменилось ухмылкой. Он ожидал этого вопроса целый день, но надо же было выказать удивление. —Удивил так удивил. Чонгук прикусил щеку изнутри, непонятно почему волнуясь. —На самом деле, нет. Это уже как-то переходит все рамки, сам не считаешь? – Хосок устало лëг на свою кровать, раскидывая руки в стороны. —А если один из друзей не знал, что это значит что-то большее, а второй, возможно, знает, что это значит? – Гук сел на свою кровать, внимательно смотря на Хосока, который пялился в потолок. —Второй втюрился. Стопроцентно. – Хо повернул голову, чтобы видеть лицо одарённого. —Втюрился? – Чонгук впервые слышал столь странное слово, поэтому Хосок устало вздохнул, объясняя: —Влюбился, деревенщина. Таких слов не знать. Ты точно просто в пригороде жил до этого, а не на другой планете? Но дальнейшие слова Чонгук уже не слышал. Влюбился. Это было хуже кошмара на яву. Хуже тысячи бабочек в одной комнате. Хуже даже того, если бы эти самые бабочки разъедали его изнутри. Любовь отзывалась в его сердце только плохими воспоминаниями. И даже Юнги, которого Гук, кажется, правда любил, отношение молниеносца к этому чувству не менял. Возможно, потому что они никогда не говорили об этом. —"Тэхëн влюблён в меня? Да не может быть такого. Хосок ошибся, я уверен. А если не ошибся? Что мне делать? Он может быть в опасности из-за меня. Надо поговорить с Юнги, он должен знать, что делать", – Чонгук резко встал с кровати и бросил напоследок, выходя из комнаты: —Скоро вернусь.***
Гук знал, что Юнги сейчас в школе, у него были какие-то важные бумажные дела, которые он жутко ненавидел. —"Расскажу ему и о вороне, который, как оказалось, и кошками большими может быть. Будет ругаться, что раньше не рассказал, но это ничего", – Гук постучал в дверь, немного её приоткрывая. —Юнги? —Чонгук? – Мин удивился, снимая очки. Он сидел за своим столом, устало рассматривая какие-то неведомые Чону бумаги. – Что-то случилось? Ты вещи собрал? Завтра рано утром мы уезжаем. —Да, мы с Хосоком всё собрали уже. – Молниеносец прошёл в глубь класса, смотря себе под ноги. Юнги сразу понял, что что-то не так. Чонгук всегда стыдливо опускал взгляд, когда думал, что виноват в чëм-то, хотя Мин никогда не ругался на него. Причин не было. Но всё же старые привычки покорности трудно искоренить. —Что случилось? Давай, выкладывай. – Юнги улыбнулся, откидываясь на спинку стула. —Эм, тот одарённый-ворон снова приходил. Я не ранен! – Тут же предупредил Чонгук, поднимая взгляд на учителя, чтобы тот не волновался понапрасну. —Хорошо. – Осторожно кивнул Юнги, невольно осматривая всего молниеносца с ног до головы. Ну мало ли, всё же поранился где-то. – Чего он хотел? Он напугал тебя? —Немного. – Признался Чонгук. – Но он не кажется мне таким уж плохим. По крайней мере, он не старался причинить мне вреда. Он говорил о тебе странные вещи, Юнги. – Гуку очень не хотелось говорить на эту тему. Они уже её обсуждали и Мин сказал, что расскажет Чонгуку что-то важное, когда будет правильное время. Но этот ворон знал. Он знал что-то, что касалось Чонгука. Что-то, о чëм Юнги умалчивал. Гук чувствовал, что это очень важно. —И какие же? – Юнги встал из-за стола и подошёл к окну, рассматривая ночную столицу. —Что ты врëшь мне. Что ты такой же, как корона. Почему ты взял меня к себе? Почему не оставил там, под дождём? Почему не сдал в приют или не отдал короне? Юнги молча поджал губы, боясь взглянуть в чужие бездонные глаза. Впервые он боялся посмотреть в лицо Чонгука. Он чувствовал себя так жалко. Каждый раз на одни и те же грабли. —Этот парень очень хорошо знает тебя. – Продолжил Гук, не дождавшись ответа на свои вопросы. Странная горечь поднималась к горлу. Чонгук чувствовал себя хреново. Непонятное отвращение. Ему никогда бы не хотелось чувствовать что-то подобное по отношению к Юнги. Но разве мог он контролировать это? Эмоции и чувства лились из него, многие из них он не понимал, но это не значило, что он не может их испытывать. – Кажется, он жутко обижен на тебя. Ты ведь знаешь кто он такой? И вовсе он не ворон. Он в любых животных может перевоплощаться. —Как в любых? – Наконец подал голос Юнги. Звучал он сдавленно, будто еле говорил. Возможно, в голосе это и не было слышно, но Мин чувствовал, что Чонгук разочаровывается в нëм. А Юнги не мог ничего сделать. Мог только стоять и наблюдать за тем, как их отношения рушатся из-за его вранья. Просто нельзя, нельзя Чонгуку знать кто он, пока он так нестабилен. Это обернëтся сущим кошмаром. —"Ещё и этот сучий ворон, пудрящий ему мозги. Сука, увижу, прибью". —Вот так. Он в огромную кошку перевоплотился прямо на моих глазах. Ты так и не скажешь мне ничего? Кто этот парень? Что тебя связывает с ним? Почему Чимин с Джином были так злы на тебя? Почему ты смотришь на учителя Пака так, будто хочешь сказать ему что-то важное, но вечно молчишь? Кто я для тебя? Чонгук, на самом деле, не знал почему задаёт такие вопросы. Изначально он вообще приходил сюда ради другого. Он не понимал откуда в нëм столько негатива и желчи. Вещи, которых он так боялся и которые презирал, сейчас пропитывали всё его существо. —Тебе не понять, Гуки. Я..... —Ну так обьясни! – Закричал Чонгук, пугая этим и себя и Юнги. – Как же я пойму, если ты молчишь?! Ты обещал, что не станешь отдаляться от меня! Ты сказал, что мы должны доверять друг другу, но ты ведь ничего мне не говоришь! Ты никому ничего не говоришь. – Чонгук нахмурился, сжимая руки, которые тем временем наполнялись энергией. Молниеносец и не заметил, как мелкие молнии начали окутывать его руки. Юнги опасливо глядел на парня, поднимая свои руки, чтобы успокоить молниеносца. – Да! Я совершенно ничего не понимаю! Но разве я в этом виноват!? Разве я виноват, что прожил всю жизнь в этом чëртовом приюте, где не знал ничего кроме жестокости и зла?! Глаза Чонгука наполнились слезами. Его фиолетовые глаза искрились, в них отражались грозы, что уже вовсю громыхали вокруг парня. —Гук, успокойся. – Прошептал Мин. – Опусти руки. Только сейчас Гук посмотрел на свои руки и тело. Молнии были повсюду, они окружали его. Чонгук беспомощно взглянул на Юнги. —Что со мной происходит? Кто я такой? —Ты Чонгук. Мой самый близкий человек. – Юнги хотел подойти ближе, но Гук резко отошёл от него. Несколько молний метнулось в стену, оставляя в ней чëрный отпечаток. Чон широко распахнул глаза, понимая, что не может сейчас контролировать силу, что льётся из него. Он мог навредить Юнги, что пугало его ещё больше. На уроках одарённые всегда учились одной важной вещи. Контролировать свои стихии. Но почему с каждым днём Чонгуку всё больше казалось, что это стихия пытается его контролировать? Он совершенно её не понимал, он её боялся. Что уж там врать, он её ненавидел. Будучи знаком с этой своей стороной всего пять лет, Чонгук всегда считал свою стихию проклятьем, но никак не подарком природы. Кто делает такие подарки?! —Гуки, успокойся, дыши, ты должен её подчинить. – Юнги старался подойти ближе, но молниеносец качал головой, отходя к стене. —Я не знаю как! И ты тоже не знаешь! Она не слушается, что бы я не делал! Она будто хочет уничтожить меня. – Чонгук прикусил губу, в страхе глядя на свои руки. Такого яркого всплеска не было давно. В мысли стали пробиваться воспоминания из прошлого, что жгли его сердце изо дня в день. Приют никак не хотел оставлять его. Последнее, что видел Гук перед тем, как упасть в обморок, было до ужаса взволнованное лицо Юнги. Он подвёл его. Заставил волноваться. Снова. Хосок взволнованно ходил по комнате, нервно грызя ноготь на большом пальце. —Не грызи ногти. – Юнги оглянулся на одарённого, который жутко волновался. Это удивило Мина, он не ожидал, что Хо будет так переживать за Чонгука. Мин дал Гуку снотворное и уложил спать. Сейчас уже всё было хорошо, Юнги сидел возле молниеносца, аккуратно поглаживая его по мягким волосам. Молнии тут же отступили, стоило одарённому упасть. —Когда вы вошли в комнату с ним на руках, я чуть сам в обморок не грохнулся. Как это произошло? – Хосок сел на свою кровать, дрыгая ногами. —Он пришёл ко мне, хотел что-то сказать, был очень взволнован. Но не успел и пары слов связать, как упал без чувств. Он говорил тебе что-то перед тем, как уйти? Хосок удивлённо уставился на учителя. —Боги. – Одарённый взялся за голову. – Неужели он так распереживался, что упал в обморок? —О чëм ты? – Юнги отнял руку от головы Чонгука и внимательно посмотрел на Хосока. Но тот медлил. – Хо, если есть что-то важное, что может навредить здоровью твоего друга, ты должен сказать. Я как ваш учитель, несу за вас большую ответственность. —Да нет, это никак не вредит. По крайней мере, не должно. – Хосок закачал головой. – Просто, кажется, он влюбился. И, видимо, такого с ним никогда не было, вот он и перенервничал. Вы же знаете, он слегка странный, замкнутый. Наверное...... —Стоп, стоп, – Юнги вытянул руку вперёд, заставляя Хосока остановиться, – влюбился, но в кого? —Не знаю. – Хосок пожал плечами. – Просто он в последнее время задавал много вопросов про любовь, вот я и подумал об этом. —Хорошо. Я надеюсь, тут правда нет ничего серьёзного. Ладно, завтра мы уезжаем, я утром зайду за вами. Отдыхай тоже и не волнуйся. Юнги подошёл к двери, но ученик неожиданно позвал его: —Преподаватель Мин, вы правда защитите нас? Мин оглянулся на парня, не понимая почему он задал такой вопрос. Но Хосок выглядел очень серьёзно. —Конечно. В чëм вопрос, вообще. Мы с Чимином головой за вас отвечаем. Не беспокойся. До завтра. Юнги улыбнулся и вышел из комнаты. Хосок нахмурился и перевёл взгляд на спину спящего одарённого. —"Правда ли что учитель защитит его, если что-то случится? Он ведь не знает кто он. Никто, кажется, не знает. Вдруг он, как и все остальные, испугается и сдаст его короне? Я сам до конца не уверен в том, что видел. Кто же ты такой, Чон Чонгук?". Юнги взъерошил свои волосы, тяжело вздыхая. Слова Хосока ошарашили его не на шутку. —"Любовь? Мы никогда с ним не обсуждали это. Он ясно дал мне понять, что эта тема болезненна для него. Неужели ему стало лучше? Блядство, я так виноват перед ним. Я должен рассказать ему всё. Расскажу и о Чимине, и о себе всё расскажу. Он моя семья, я не могу скрывать от него такие важные вещи. Я не могу его потерять", – Юнги вышел из здания, холодный ветер окутал его, заставляя поëжиться. Он чувствовал, что что-то плохое надвигается на них. Что-то, что хуже одной только Морганы. Юнги знал, что скоро ему придётся защищать Чонгука ценой жизни. Но он был готов к этому. —Когда ты всё узнаешь, ты будешь злиться, я знаю. – Прошептал одарённый в пустоту. – Но ты также будешь знать, что я делаю это для твоей счастливой жизни.❃.✮:▹6 лет назад◃:✮.❃
После инцидента с бабочками Чонгук был изрядно потрёпан. Несколько лет в приюте прошли для него, словно во сне. Круговорот кошмаров преследовал его. Избиения от воспитательницы и охранников уже не воспринимались, как наказание. Наоборот, в боли Чонгук чувствовал своё освобождение. Если ему было больно, значит он ещё дышал и жил, а не находился в одном из своих вечно чëрных снов. С каждым днём, он всё меньше помнил и всё больше боялся. Но человек ко всему привыкает. Так и Чонгук привык к своему страху. Он не знал, когда у него было день рождения. Просто каждый год в какой-то определённый день госпожа Ким подходила к нему и называла его возраст. Для Чонгука это были лишь никому не нужные цифры. Он не видел в них какой-то ценности или надобности. —Тринадцать. Сегодня тебе тринадцать. – Женщина улыбнулась мальчику, Чонгук машинально поклонился ей, вставая со своей кровати. Он на многое уже не обращал внимания, многие пытки стали обыденными и даже скучными. Возможно, у воспитательницы просто не хватало воображения или ей надоело издеваться над Чонгуком. Так думал Чон. Почти четыре года он жил себе спокойно, иногда подвергаясь пыткам чисто ради профилактики. Одарённый уже и обрадовался, что до конца своего пребывания здесь он сможет спокойно и тихо пожить. Но радость – вещь, которую у Чонгука всегда забирают, не успевает он к ней привыкнуть. День его тринадцатилетия не отличался ничем от всех предыдущих. Все дети, как обычно, пошли в столовую, поели, потом было свободное время, когда они могли пойти во двор. Сейчас Чонгук двор не особо любил, поэтому редко выходил туда. Но в этот день шёл дождь, поэтому подросток был одним из немногих, кто вышел на улицу, потому что дождь значил, что насекомых во дворе не будет. Ни бабочек, ни пчёл, ни стрекоз, никого. Он мог спокойно дышать свежим воздухом, ничего не боясь. Капли дождя стекали по его лицу, по плечам и впитывались в лёгкую майку. Чонгук любил дождь. Странная вещь, приходящая из неба, она поднимала ему настроение. Наверное, то немногое, что воспитательница забрать или очернить не могла. Чонгук прикрыл глаза, прислушиваясь к звукам капель, бьющихся о листья деревьев. Он услышал совсем рядом грозный крик охранников. Не успев раскрыть глаз, мальчик получил сильный удар в спину, из-за чего упал на мокрую землю. Следующие несколько ударов пришлись по ногам и рёбрам. Да уж, день рождения проходил прекрасно. Чонгук ожидал, что охранники, как и всегда, побьют его и уйдут, утолив жажду безмерного насилия, но ожидания парня не оправдались. Один из мужчин придавил Гука к земле, не давая и двинуться, пока другой начал стягивать его шорты. —Что вы делаете?! Оставьте меня! – Чонгук попытался пнуть одного из них, но сил совсем не было, а мужчина был втрое больше него, если не вчетверо. —Молчи, сосунок, мы закончим быстро, опомниться не успеешь. Дождь всё смоет. Последние слова заставили Чонгука яростно забиться в чужих руках. Он отчётливо чувствовал, как капли дождя стекают по его телу, укрываясь в траве. Ему было страшно, звук ремня будто ударил Гука сильнее настоящих побоев и он закричал, что есть мочи, сжимая кулаки. Мужчины лишь рассмеялись. В небе послышался гром, заставивший мужчин слегка помедлить, но охранники были нацелены на то, чтобы завладеть мальчиком, поэтому не придали значения громким звукам, доносящимся с неба. Неожиданно молния ударила прямо в одного из охранников, который уже приспустил штаны. Чонгук закричал пуще прежнего. Почувствовав свободу от лап мужчины, Гук отполз от второго охранника, который стоял в оцепенении и смотрел на мëртвое тело друга. Он перевёл взгляд, полный ярости, на Чонгука. —Тварь. Что, способности всё-таки проявились? Сучëныш! Гук быстро надел свои шорты обратно и поднялся, начиная убегать, несмотря на жуткую боль в теле. Охранник быстро догнал его, снова повалив на землю. —Ты тварь! Ты убил его! Ты, сука! – Чонгук получал удар за ударом по лицу. Он сжал кулак и молния снова ударила прямо возле них, почти задевая мужчину. Тот тут же отшатнулся от одарённого. —Эй, какого хрена ты делаешь?! Ещё и меня решил убить? Сумасшедший. – Охранник стал медленно отходить от мальчика, Чонгук же еле встал, его кулаки наполнились искрящимися молниями. Одарённый находился в состоянии аффекта, не особо понимая, что он делает, как и почему. Направив руки в сторону мужчина, Чонгук кричал так громко, как только мог. Его крик сливался с громом и молниями. Вся боль отдавалась им. Охранник упал замертво, Гук тяжело дышал, кровь на его лице смыл дождь. Он взглянул на свои руки, ничего не понимая. Через пару секунд одарённый упал на землю, потеряв сознание. Стихие правда нужны лучшие условия. Ей нужно тепло, уют и любовь. Если человек с детства этого не получал, то стихия уйдёт в долгую спячку. Но иногда, когда её хозяин находится на грани безумия, она могла помочь. Всё же ни одной стихии не хотелось терять своё вместилище. Такой выброс силы, конечно, был чреват последствиями, но сейчас это было не так важно. Чонгук очнулся через несколько дней в своей родной комнате в подвале. Первое, что он почувствовал, была жуткая боль в районе ладоней. Такая, что хотелось громко кричать. Гук нахмурился, оглядываясь. Его глаза расширились от испуга, когда он увидел, как он сидит. Одарённый сидел на коленях, а его ладони были буквально вколочены гвоздями в два деревянных столба, что стояли по обе стороны от него. Одно неаккуратное движение и руки отдавало ужасной болью. Кровь на кистях уже запеклась. Казалось, будто гвозди срослись с его руками. —Очнулся? – Воспитательница вышла из тени, угрюмо осматривая парнишку. —Почему я здесь? Зачем вы так с моими руками? – Чонгук смотрел на женщину снизу вверх. Она выглядела мрачнее, чем обычно. Это пугало. —Ты ещё спрашиваешь? Неужели не помнишь, что натворил? Это был единственный способ прекратить поток силы из твоих рук. Чонгук непонимающе уставился на воспитательницу. Последнее, что он помнил, это, как охранники повалили его на землю. Неужели он что-то сделал? —Столько лет, столько лет я делала всё, чтобы этого не случилось. Боги, дайте мне сил. – Женщина встала напротив него, заглядывая в чужие глаза. На протяжении целых десяти лет она пыталась вызвать в этих глазах страх. Животный страх, который никогда не позволил бы его силе проявиться снова. Но к сожалению, это всё-таки случилось. – Ты убил двух человек, Чонгук. Ты это понимаешь? —Как убил? О чëм вы? —Не помнишь, как убил моих лучших сотрудников? Проклятое создание, обладающее огромной силой. – Женщина фыркнула, с ненавистью разглядывая мальчика. —Они вечно били детей и хотели сделать со мной что-то неприятное. – Чонгук нахмурился, руки жутко болели, но он старался не выказывать перед этой женщиной своей слабости. —Хах, решил, что можешь вершить суд, если обладаешь силой?! – Госпожа Ким рассмеялась. Но в следующую секунду она резко схватила мальчика за подбородок и сжала его со всей силы. – Слушай меня внимательно, ты, чудовище. Ты выйдешь отсюда когда-нибудь, конечно, выйдешь. И твоя сила заставит тебя убивать. Горы людей умрут по твоей вине, а я буду наблюдать за этим. За тем, как ты утопаешь в крови и в ненависти к себе. Я пыталась помочь, но ты моей помощи не принял. Воспитательница усмехнулась, прошептав: —Ты принадлежишь мне. Мне и этому месту. Даже если в будущем ты сбежишь отсюда, твой разум навсегда останется заточëн в этих стенах. Ты можешь сбежать, можешь думать, что свободен. Но когда ты захочешь открыть окно, чтобы вздохнуть, ты вдохнëшь яд, что будет окружать тебя. Люди за пределами твоего дома дышат ядом. Они тебя уничтожат. И в конце концов, ты вернёшься сюда. Потому что принадлежишь мне. Женщина отошла от Чонгука, подавая знак двум охранникам. Гук, не моргая, глядел в пустоту перед собой. Мужчины пытались резко достать гвозди из рук мальчика, но это было не так легко. Чонгук морщился от боли, слëзы катились по щекам, капая на пол. Когда его освободили, одарённый грохнулся на пол, из ладоней хлынула кровь. —Позовите медсестëр. Пусть проследят за ним и отведут в его комнату. А тебя будет ждать наказание. Убийства просто так не прощаются. – Воспитательница улыбнулась мальчику и открыла железную дверь, выходя. Чонгук смотрел ей вслед сквозь пелену слëз. Он не уловил момент, когда медсестры уже вовсю возились вокруг него. Гук безучастно окинул взглядом свои ладони. —"Останутся шрамы. Плюс к моей большой коллекции", – Чонгук усмехнулся, чем напугал девушек, что бинтовали его руки. —"Горы людей умрут по моей вине. Так она сказала. Но как такое возможно? Как такое ничтожество, как я, вообще могу кого-то убить? И как я убил тех охранников? И убил ли? Может это очередная её ложь, чтобы сломать меня? Только куда дальше? Ломать уже некого", – Чонгук покачал головой, проваливаясь в долгий сон. Первый опыт в освоении стихии был отвратительным. Не то чтобы следующие будут лучше. Но и это неудивительно. Чон Чонгук – молниеносец, которому не повезло оказаться в приюте у этой женщины. Но, возможно, окажись он у кого-то другого, те люди сразу бы сдали его короне, а там его ждала бы неминуемая смерть. Хотя смерть равнялась большому подарку в его положении.❃.✮:▹◃:✮.❃
В доме Кимов в вечер перед отъездом тоже было неспокойно. Уже несколько дней Тэхён вёл себя странно, Джин был слишком внимательным, чтобы не заметить изменений в поведении брата. Тэ ушёл в себя, стал больше времени проводить у себя в комнате, молчал за ужинами. Даже сейчас, когда они собирали чемоданы, водяной нервно ходил по своей комнате, перебирая одни и те же вещи по нескольку раз, будто его мысли находились далеко отсюда. Он даже не заметил, как Джин сложил руки на груди, перестав собирать вещи, и серьёзно взглянул на него. —Боги, ты можешь перестать так себя вести? – Громко поинтересовался Джин, выводя Кима из транса. Тэ тут же обратил внимание на своего брата. – О, наконец, ты заметил, что я тоже тут. Что происходит? —А что происходит? – Тэхён решил прикинуться дурачком, но с Джином такое не прокатывало. Старший лишь приподнял бровь в немом вопросе. Тэхён не разрывал зрительного контакта, надеясь победить брата в этой молчаливой битве. Но, в конце концов, он проиграл. Резко бросив вещи на пол, Тэхён завопил: —Ладно! Да! Кое-что случилось! Ëб твою мать! Водяной нервно прикусил ноготь на большом пальце, не зная куда себя деть. Джин подошёл к брату и мягко взял его за руку и повёл за собой, посадив Тэ на кровать. —Дыши глубже. Расскажи мне от начала до конца, что случилось. —Нет. – Тэ судорожно закачал головой, смотря перед собой. – Ты убьёшь меня. —Ким Тэхён, я столько лет говорю, что прикончу тебя, но ты же жив? Пойми, если не скажешь, что тревожит тебя, я не смогу помочь. Джин залез на кровать с ногами, облокачиваясь на стену. Он протянул брату одну из его любимых мягких игрушек, чтобы Тэ слегка успокоился. Тэхён же сжал в руках плюшевого зайчика, начиная часто дышать. Мысли жутко путались, он не знал с чего начать. Джин же покорно ждал, когда у брата хватит смелости начать разговор. —Боги, Джин, я такой дурак. Я разрушил нашу дружбу. Я настоящий мудак. —Так, так, стоп. Какую дружбу? О чëм ты? Тэхён набрался смелости и взглянул брату в глаза, прикусывая щеку изнутри. —Кажется, я влюбился. Глаза Джина полезли на лоб, а рот раскрылся от удивления. —Окей. Но давай по порядку. Там что-то про дружбу в начале было, как мы так быстро к любви перешли? – Ким нервно усмехнулся и сам взял в руки мягкую белочку, прижимая её к себе. —Блять. Это очень сложно. – Тэхён закрыл лицо руками. Все эти дни он боялся подходить к Чонгуку, боялся говорить с ним. Но сам молниеносец тоже молчал, лишь иногда поглядывал исподлобья, надеясь, что Тэхён не видит. Но Ким видел, всегда чувствовал взгляды Чонгука на себя. Никто из них не собирался начинать разговор первым. Тэхён боялся всё испортить, ведь всё и так уже было хуже некуда. —Скажи хотя бы о ком мы говорим. – В голове Джина была одна страшная догадка, но он так надеялся, что Тэхён сейчас опровергнет её. Но Тэ молчал. —Я поцеловал своего друга, Джин. Он думает, что это лишь дружеский жест. —А это был не он. – Закончил за ним Ким. —Джин, я ëбанное мудачило. Не разобравшись в своих чувствах, я поцеловал его. Что, если я и не влюблён вовсе, а лишь поддался атмосфере и моменту? Я не должен играть так с ним и его чувствами. Что я за человек?! – Тэхён обречённо застонал, прикрывая глаза. Джин молча положил брату руку на плечо. —Это Чонгук, да? Тэхён усмехнулся, прикусив нижнюю губу, лишь бы не разрыдаться прямо тут. Его брат всегда был проницателен. —Да. – Прошептал Тэ. – Знаю, ты предупреждал. Но я сам не понимаю, что чувствую. Я боюсь потерять его дружбу. Джин, он важен для меня. – Тэхён взглянул на брата, печально улыбаясь. —Боишься повторить свой прошлый опыт? —Нет, нет. – Тэхён закачал головой. – Чонгук никогда не причинит мне боли. Он исключительный. Одним своим присутствием он будто лечит все мои раны. А я подвожу его. – Одарённый свёл брови к переносице и поднял их вверх, печально глядя на брата. – Возможно, сейчас он снова тревожится и не понимает, что происходит между нами. —Ты ведь сам сказал мне, что он другой. Не думаешь, что он поймёт тебя в любом случае? Да, ты поцеловал его, не поняв себя, да, поспешил, но это не конец света и, тем более, не конец ваших отношений. – Джин пожал плечами. – Просто поговори с ним. —Как? Как я могу сказать ему что-то, если сам не понимаю ничего. – Тэхён встал с кровати, снова начиная ходить по комнате. – Он ведь считает нас друзьями, но друзья так себя не ведут. Я чувствую, что обманываю его, Джин. —Почему ты поцеловал его? – Неожиданный вопрос заставил Тэхёна остановиться. – Тебя ведь что-то заставило это сделать, правда? —На самом деле, – начал Тэ, – я давно хотел это сделать. Просто мне кажется, что он слишком хорош для меня. Я боюсь, что чувства к нему захлестнут меня, а он видит во мне лишь друга. —Думаешь, он правда видит в тебе лишь друга? – Джин задумался, в голове возник образ молниеносца. Высокий парень с волнистыми волосами, глубокого фиолетового оттенка, шрамы на руках и ладонях, что вызывали много вопросов, и большие глаза. Большие глаза, в которых Джин видел много решимости. Он не сможет забыть, как Чонгук встал на защиту Юнги, прекрасно понимая, что Джин сильнее его. —Я не знаю. Проблема в том, что он сам в этом совсем ничего не смыслит. – Тэхён не стал говорить Джину больше, чтобы тот не задавал лишних вопросов. —Так разберись с ним в этом. Знаю, тебе страшно. Но без разговоров ничего не решить, забыл? Если, в конце концов, окажется, что он не заинтересован в тебе, ты хотя бы перестанешь мучить себя, а заодно и меня своей нервозностью. – Джин улыбнулся. – Не бойся. Если он такой особенный, как ты говоришь, то он не причинит тебе боли. Тэхён устало сел возле брата, крепко обнимая его. Слëзы всё же полились из его глаз. Джин аккуратно гладил брата по голубеньким мягким волосам, слыша его прерывистое дыхание. —Тише, тише, глупенький. Не уж то он правда так запал тебе в сердце? – Джин взял лицо брата в свои руки, вытирая слëзы с его щëк большими пальцами. Как в детстве, когда Тэхён падал и раздирал коленки в кровь. —Когда я был с Бо...с тем парнем в прошлом, я чувствовал противные бабочки в животе, вечно улыбался, как дурак и отдавал всего себя без остатка. А он принимал всё, высасывая из меня душу. – Тэхён отвёл взгляд, вспоминая не самые лучшие дни своей жизни. – Сейчас же я впервые чувствую такое умиротворение. Чонгук заботится о каждом моём чувстве, он внимателен к любым изменениям в моём настроении, ему важно знать, что я думаю. Несмотря на его жуткое детство, он относится ко мне слишком трепетно. Знаешь, он сказал мне, что чувствует себя в безопасности рядом со мной. – Тэхён улыбнулся сквозь слëзы. – Я не мог и о большем мечтать, Джин. —Я рад, если это так. Приедем в лагерь и вы поговорите. Ты главное не замыкайся в себе. – Джин снова обнял брата. – Когда такое происходит, я вспоминаю те ужасные дни. Триггерит безумно. —Прости. И спасибо. За всё. Наверное, никто в мире не мог понять Тэхёна так, как его старший брат. Никто не сделал для него столько, сколько он. Тэ, как и вся семья, обязаны Джину жизнью.***
Утром назначенного дня во дворе школы стояла большая суматоха, ученики сновали кто куда, отдавая свои чемоданы солдатам, которые уже ложили их в отдельную повозку. Всего ехало три больших повозки по десять человек. —Так, ученики, попрошу подойти поближе! – Юнги подозвал всех ребят. – Это Ким Сокджин, член Совета короны. Он едет с нами, дабы показать вам свои навыки и рассказать много полезного. –На самом деле, у дорогого Джина отпуск, ему нечем заняться, вот мы и берём его с нами. – Чимин улыбнулся ученикам, те рассмеялись, Джин лишь закатил глаза. – Садимся по повозкам, пожалуйста. Располагайтесь удобней, дорогая длинная. Юнги похлопал Кима по плечу, что-то прошептав ему на ухо. Чимин с подозрением глядел на Джина с Мином, которые неожиданно резко сдружились. Не подумайте, он был рад этому и даже очень, но это всё же удивляло. Паку казалось, что оба одарённых слишком недолюбливают друг друга, чтобы так быстро помириться. Он сам прощать Юнги ещё не собирался, да и не говорил ещё с ним. Так что это слегка его задевало. —Чим, чего разоделся так, будто на приёме у королевы был? – Джин оценивающе оглядел дорогой пиджак Пака(впрочем, как и всегда), расшитый разноцветными нитями. —Был, но не сегодня. – Чимин наморщил носик. Он знал, что Ким, как и все остальные, дразнил его и его любовь ко всему дорогому и роскошному. – Но такая ягодка, как я, всегда должна быть одета сногсшибательно. —Да, да, знаю, Ваша Светлость. – Джин хмыкнул. Вдруг их с Чимином внимание привлекла какая-то девушка, явно не из их класса. —А ты кто такая? – Чим оглянулся на девушку, которая стояла рядом с Хосоком. —Его сестра. – Ответил Юнги, подходя к ним. – Она едет с нами. —Правда? – Пак перевёл взгляд на девушку. —Да, к сожалению. – Улыбка на лице девушки тотчас сменилась брезгливостью. – Я Чон Давон, старшая сестрица этого оболтуса. Выпускница. Еду, чтобы этот идиот не нашёл приключений на свою пятую точку. Родители уверены, что он без этого не может. Девушка потрепала недовольного Хосока по волосам, в планы которого явно не входило ехать в лагерь с сестрой. Кто ж знал, что любимый папаша, которого Хо не видел уже больше четырёх месяцев, скажет его сводной сестрице сопровождать его в поездку. —Прекрати портить мою причёску. – Парень убрал её руку, беспомощно глядя на своих учителей, которые тихо посмеивались. —Причёску? Это скорее гнездо, нежели причёска. – Девушка хихикнула и повела упирающегося парня за собой. – Прости, братик, но тебе придётся терпеть моё общество целый месяц. —Хуже ночного кошмара. – Фыркнул Хосок, садясь в одну из повозок. —Ладно, – всё ещё посмеиваясь, прошептал Юнги, – должно же быть хоть что-то весёлое в этой поездке. Каждый из нас едет в отдельной повозке. Внимательно следите за одарёнными, их защита на нас, сами знаете. Джин с Чимином кивнули, относясь к своим обязанностям очень серьёзно. Дети были их прикрытием в этом деле, но за их жизни они отвечали головой. Мин пошёл к повозке, в которую сел Чонгук, но Джин преградил ему путь. —Какого... —Потом поязвишь, твоя дальше. Поболтать хочу с нашим другом. – Джин подмигнул Юнги и сел рядом с Чонгуком. Двери за ними закрылись кучерами. Мин удивлённо взглянул на закрытую дверь, недовольно вздыхая. Ничего не оставалось, как позволить Джину остаться наедине с Гуком. Утром он с молниеносцем так и не поговорили. Чонгук полностью его игнорировал, лишь сказав, что уже хорошо себя чувствует. Чон опасливо оглядывался на Джина, когда повозки тронулись. После случившегося вчера он чувствовал себя жутко уставшим. Юнги дал ему снотворное, чтобы он поспал, но после него он чувствовал только головную боль и лёгкую тошноту. Ким удостоверился, что все ученики заняты своими делами, и обратился к молниеносцу: —Чонгук, мне с тобой поговорить надо. —Поговорить? От глаз Джина не скрылось то, что Чон его слегка побаивался. Возможно, не слегка. —Точнее, я должен извиниться. – Ким вздохнул. – Я не имею ничего против тебя. И против Юнги тоже. Я просто пытаюсь защитить своего брата. Ты тут не при чëм. Мне жаль, что я был так резок с тобой. Брови Гука поползли к переносице, но он не был зол или недоволен, он был ошеломлён. Он никогда бы не подумал, что такой высокопоставленный сильный одарённый станет извиняться перед ним. Когда молчание затянулось, Джин уже думал, что зря начал всё это, но Чонгук поспешил ответить: —Всё хорошо. Я понимаю. Мне не за что вас прощать. —Боги, никаких "вас". Я ведь не дед там какой-то. —Прости. – Чонгук улыбнулся, потому что Джин ему улыбался. Его кудрявые каштановые волосы делали из него миловидного парня, несмотря на его силу и статус. —Мир? – Джин протянул парню руку, Чонгук прикусил губу, глядя на огненного одарённого. Глубоко вздохнув, он аккуратно прикоснулся к чужой руке, пожимая её. —Мир. Джин улыбнулся, чувствуя шершавый шрам на ладони парня. —Я рад, что у Тэхёна есть такой друг. У него с друзьями никогда не ладилось. Вы с Хосоком первые за долгое время. —Не верю. – Удивлённо прошептал Гук. – Он же такой открытый. Такой красивый и хороший. Почему у него не было друзей? —Эм, скажем так, он довольно особенный человек. – Джин прожигал свои руки взглядом, вспоминая последний год Тэхёна в старшей школе. – О его особенности узнали ученики в школе, в которой он проучился почти десять лет, и все так называемые друзья отвернулись от него. Его последний год обучения был настоящим адом. Он перешёл на домашнее обучение, будучи очень травмирован неприятный событиями. Чонгук нахмурился, Тэхён никогда не рассказывал ему ничего подобного. Конечно, сам Чон тоже мало что говорил ему о своём прошлом. Он понял, что по сути они совсем друг друга не знают. Возможно, это потому что они знакомы всего месяц. Этого мало, чтобы узнать друг друга. А может, Тэхён просто так же, как и Чонгук, не хотел ворошить своё прошлое. —"И что это за особенность? Она плохая? Почему все так резко отвернулись от него? Я этого сделать не могу. Даже если сейчас я не знаю, как заговорить с ним, я не хочу покидать его в будущем". —Он мне не говорил об этой особенности. Но я уверен когда-нибудь он расскажет, если захочет. – Чонгук кивнул своим мыслям. Джин усмехнулся, думая о том, что, кажется, Тэхён правда нашёл хорошего друга. Хорошего, но весьма опасного друга. Эта мысль не давала ему спать всю эту ночь. Чонгук молниеносец. Ëбанный молниеносец, которых по сути истребили девятнадцать лет назад. Все армии мира собрались, чтобы противостоять кучке одарённых из отдалённых деревень. Их сила была сокрушительна и огромна. В тот день погибло почти двадцать тысяч воинов, ещё столько же было ранено. Джин точно не знал, что тогда случилось, но очень хотел бы знать. Главы государств решили скрыть это от внимания народа. Но выжившие солдаты были и они знали правду. Но многих из них уже нет в живых, некоторые постарели и забыли многое, а некоторым заткнули рты самыми неприятными способами. Но у Джина ещё была возможность узнать правду. Ради Тэхёна, ради Чонгука с Юнги. —"Я знал, что убить всех бы никогда не получилось. Молниеносцы всё равно будут рождаться. И он тому доказательство. Ему был год, когда всё случилось, если ему двадцать, конечно. Юнги спокойно мог подделать его документы. Но хуже всего то, что Моргана знает кто он. Откуда? Сколько силы в ней, что она смогла разузнать такое, хотя я уверен, что Юнги постарался скрыть любую информацию об этом мальчике. Но факт остаётся фактом. Чонгук нужен ей. Она хочет видеть его в своей армии, хочет использовать его. Заставить его убивать, заставить его помочь ей выиграть войну. С одной стороны, это, конечно, плачевно для миллионов людей. Но с другой, только он и имеет право отомстить за страдания своего народа. Тэхён, кажется, сильно влюблён в него. А это значит, что если этот молниеносец будет в опасности, то и мой брат кинется за ним в любое пекло, лишь бы спасти, я его знаю. Значит, мне теперь надо защищать их обоих", – Джин заинтересовано глянул на Чонгука. —Юнги очень важен для тебя, я прав? Одарённый отвлёкся от своих мыслей и тут же ответил: —Да. Ты ведь знаешь, что он мой опекун. Ты был знаком с ним раньше, так ведь? —О да. Он был моим учителем, как сейчас твоим. А твои родители, где они? —Я не знаю. – Чонгук нахмурился. – Я сирота. —Откуда же тогда Юнги достал тебя? —Не могу сказать ва...тебе. Юнги запретил. —Запретил? – Джин приподнял бровь в вопросе. – Странный он, конечно. Тебе никто и ничего запрещать не может, так и знай. Ты можешь не хотеть чего-то сам, но запрещать тебе сделать что-то не могут. Даже Юнги. —Знаю. Он говорил мне об этом. – Чонгук прикусил щеку изнутри. – Я сам понимаю, что о прошлом своём говорить не стоит. Да и я очень многого не помню. Воспоминания обрывочны. Лишь иногда среди ночи мне снится что-то из моей прошлой жизни. – Чонгук пожал плечами, не зная, что ещё можно сказать. Джин задумчиво кивнул, больше не задавая вопросов. —"Интересно, и что за прошлое ты скрываешь, молниеносец? Стоит ли мне поинтересоваться об этом у Юнги? И знает ли он вообще что-то о тебе?".❃.✮:▹3 года назад◃:✮.❃
Тэхён любил свою школу, любил компанию своих друзей, которые всегда были рядом. Им было весело и беззаботно вместе. Он чувствовал, что его ценят. Его последний год обучения должен был быть просто замечательным. К тому же Джин вернулся с армии, отец вроде шёл на поправку, всё налаживалось. В жизни семнадцатилетнего Тэхёна всё шло лучше некуда. Кроме лишь одного но. Сильная влюблённость в лучшего друга мешала жить. Пак Богом был самым знаменитым парнем их школы, несмотря на то, что он являлся обычным человеком. Но Тэхёна это не волновало. Для Тэ Богом был чуть ли не равен высшим божествам. Идеальный во всём, Ким восхищался им, потому что сам, кроме стихии ничего не имел, по своему мнению. Он считал себя самым счастливым человеком, ведь ему достался такой прекрасный друг. Но видимо в выпускном классе уверенности неожиданно прибавилось и Тэхён сделал то, что сделал. —Джин! Джин! Ааааа! – Ким прыгнул на кровать брата, обнимая сонного парня. —Ммм? Чего тебе? – Джин еле открыл глаза, чувствуя, как братишка от волнения стал обволакивать его струями тёплой воды. Тэхён всегда делал так, когда волновался или был слишком счастлив. —Я признался! Я признался Богому! Джин резко привстал, садясь на кровати. —Мне не послышалось спросонья? Ты признался парню, по которому сохнешь уже добрые три года? Тому самому парню? Красавчику вашей школы? Твоему лучшему другу? Я ничего не упустил? – Джину казалось, что его может схватить удар. Тэхён яростно закивал, расплываясь в широкой улыбке. Джин обожал эту улыбку брата, наполненную беззаботностью и любовью. —Поздравляю! Боги, Тэ, ты просто золотце. И как он отреагировал? По твоей реакции, чувствую, что всё очень хорошо. – Джин правда не верил, что в жизни всё бывает так легко и просто. Всего несколько дней назад его самого покинул Намджун, поэтому новость Тэхёна была как раз кстати. Джин был жутко счастлив за брата. —О да! Джин, он ответил взаимностью! И предложил встречаться! – Тэхён со всей силы обнял старшего, не переставая улыбаться. Джин тоже не мог не улыбнуться. Он был с этой влюблённостью Тэхёна с самого начала. Он слушал рассказы четырнадцатилетнего парня о красивом мальчике из школы, помог Тэхëну осознать свои чувства, радовался больше всех, когда брат стал довольно близко дружить с объектом своего обожания. И сейчас, пройдя через столько трудностей вместе с братом, он был по-настоящему счастлив за него. —Боги, Тэ, я очень счастлив. – Джин взглянул на брата, разглядывая счастливую улыбку на чужом лице. Он понимал, что за эту улыбку готов уничтожить хоть всю планету, если необходимо. Тэхён был человеком очень тонкой натуры. Любил плюшевые игрушки и мягкие кардиганы, обожал закреплять заколки на свои ярко-голубые волосы, олицетворяющие его прекрасную стихию, и, конечно же, любил воду в любых её проявлениях. Да, он часто был застенчив, но он мог постоять за себя, никому не позволял нарушать свои границы, этому Джин старался его научить в первую очередь. Этот прекрасный цветок Джин растил сам, пока не ушёл в армию, а их мать занималась младшими дочками и больным отцом. У каждого была своя задача и Джин гордился тем, что вырастил Тэхёна таким чутким, преданным и по-настоящему сильным человеком. —Спасибо тебе, без тебя мне бы не хватило уверенности признаться ему. – Тэ счастливо лёг на кровать, сложив руки на животе. Джин поцеловал брата в макушку, вставая с кровати. —Я всегда рядом, знаешь же. К тому же сейчас я вернулся из армии, так что у нас с тобой больше времени есть, чтобы гулять, как в старые добрые времена. —Это круто! – Тэхён поднял голову, смотря на брата. На его глаза попался шрам на плече, что Джин получил во время служения на границе. – Больно было? Огненный одарённый проследил за чужим взглядом, хмыкая. —Не так сильно, как ты думаешь. Постепенно боль принимает другое значение. Видеть отца с матерью в горе больнее в тысячу раз. – Парень пожал плечами, отходя к окну. Почему-то лицо Намджуна снова всплыло в его сознании. —"Твой отъезд – вот, что было по-настоящему больно", – Джин усмехнулся своим мыслям, тут же говоря: —Ну что, теперь у тебя есть парень. Про меня совсем забудешь? Джин состроил грустную моську, Тэхён тут же кинул в него тяжёлую подушку. —Не делай таких лиц. Тебя захочешь – не забудешь. – Тэ стал смеяться с оскорблëнного выражения лица брата. Ему казалось, что это был лучший день в его жизни. Джину тоже так казалось. Но счастье длилось недолго. Через неделю, придя домой после прогулки с сëстрами, Джин ожидал увидеть весёлого Тэхёна и послушать от него рассказы про то, какой Богом невероятный парень и как любит его. Но всё, что он обнаружил, была плачущая мать перед дверью Тэхёна. —Что случилось? – Джин тут же попытался открыть дверь, но она была заперта изнутри. —Джин, дорогой, что случилось с нашим мальчиком? – Мама закрыла глаза, начиная горько плакать. Джин тут же поднял сестëр на руки и отнëс их в детскую, полностью раздевая девочек и пытаясь их чем-то занять. Очевидно, что мать сейчас была не в себе и могла Мими с Наной только напугать, а этого им ещё не хватало. Через час, когда Джин усыпил девочек, он быстро вышел из комнаты, увидев, что мама всё ещё сидит под дверью Тэхёна и что-то шепчет. —Так, на меня посмотри. Что случилось? – Одарённый взял лицо женщины в свои руки, вытирая её мокрые щеки. – Успокойся. Ты девочек напугала. Молю, успокойся. Где папа? Ты его покормила? Женщина покачала головой, начиная плакать пуще прежнего. Джин стиснул зубы, стараясь ровно дышать. —На меня смотри. Дыши глубже. – Голос одарённого стал серьёзным и строгим. – Сейчас ты мне скажешь, что случилось с братом и пойдёшь покормишь отца, ведь он сам не может, ты это поняла? Миссис Ким закивала, взяв руки Джина в свои. —Повтори, что я тебе сказал. И прекрати плакать, молю. Твои дочери нуждаются в тебе, твой больной муж очень нуждается в тебе. Ты слышишь меня? – Джин крепче сжал руки матери в своих, стараясь привести её в чувства. В последний год такие депрессивные эпизоды случались всё чаще на фоне стресса и огромной нагрузки. Джина дома не было и со всем приходилось справляться одному Тэхену. Но теперь он был здесь и готов был заботиться о своей семье. – Я в тебе нуждаюсь, мам. Ты слышишь меня? —Слышу, дорогой. —Что ты сейчас должна сделать? —Успокоиться. Рассказать, что случилось с Тэхёном, а потом пойти к Тэгëну. —Всё правильно, мам. Давай, расскажи, что с братом случилось? – Джин помог подняться матери с пола и усадил её за стол. —Он весь побитый прибежал, Джин. Сразу же закрылся у себя в комнате. И на все мои крики и плачь отвечал молчанием. Я так долго уговаривала его выйти, Джин. Я очень волнуюсь. —Всё, всё, я понял. – Видя, что мама опять начинает дрожать, одарённый её прервал, целуя в лоб. – Умница моя. Иди к папе, он ждёт тебя. Тут я сам разберусь. Женщина кивнула и быстро собрав нужную еду, удалилась из кухни. Джин подошёл к дверям и постучался. —Тэ, что случилось? Открой дверь, пожалуйста. Ты очень напугал маму. А она девочек. Мы должны работать сообща, забыл? – Джин улыбнулся, прислонившись к двери. Когда ответа не послышалось, Джин угрожающе прошептал: —Не подашь хотя бы звука, я нахуй сожгу дверь, Тэ. С другой стороны тут же донёсся недовольный голос брата: —Не надо трогать дверь, Джин! —Тогда впусти. —Не хочу. —Тэ, так не бывает. Прятаться долго не сможешь, мы в одном доме живём. Через пару минут молчания дверь всё же открылась и Джин тут же вошёл. Тэхён лег на кровать, сворачиваясь калачиком. —Ну и что случилось? – Огненный провёл рукой по волосам брата, заглядывая в чужое лицо. Он округлил глаза от ужаса, тут же взяв лицо брата за подбородок и повернув на себя. – Что с тобой, блять, случилось? С кем ты подрался? Бровь и губа были разбиты, под глазом красовался большой синяк, а сам Тэхён смотрел куда-то вниз, избегая взгляда брата, будто боясь, что тот сразу всё прочтёт в его глазах. —Не дрался. – Прошептал парень, пытаясь сдержать комок горечи и боли, что рвался наружу. —А че тихо так? Не дрался, а кто сделал это с тобой? Тэхён, скажи, что происходит? Пожалуйста. Я ведь помочь хочу. Тэхён прикусил губу, закрывая глаза. Всё тело болело от количества побоев, что ему сегодня нанесли. —Ты был прав. – Всхлипывая, проговорил Тэ. – Физическая боль не сравниться с этим. Неожиданно водяной бросился в объятья брата, начиная горько плакать. —Я больше никогда не пойду туда! Никогда! Я не хочу больше появляться в школе! Джин, я ненавижу себя! Я такой глупый! Огненный одарённый гладил брата по головушке, тяжело вздыхая. —Ну что за чепуху ты несëшь? Ты у меня самый умный и прекрасный, наш золотой одарённый. Ты – дар природы, Тэхён, ты не можешь быть глупым. Давай, снимай футболку, все ссадины и синяки обработаем. Я с тобой всегда, понял? Джин поцеловал брата в макушку, вытирая родные слëзы. Сердце разрывалось на тысячу кусочков, делая одарённого жутко слабым. Его брат, его Тэхён, его кровинушка, плакал, не жалея сил. Это делало ему ужасно больно. А ещё больнее было от осознания того, что он ничем не мог помочь, ведь брат молчал. В тот день Джин так и не дождался внятных ответов на свои вопросы. На неделю он позволил брату остаться дома, пока синяки не пройдут. Но Тэ будто подменили. Улыбка за неделю ни разу не коснулась его губ, даже когда он играл с Мими и Наной. На вопросы о друзьях и Богоме он отвечал уклончиво и расплывчато. —Я не хочу идти туда. – Тэхён наотрез отказывался от школы, но Джин настаивал на своём. —Ты пойдёшь. Ты ведь мне ничего не рассказал, хотя я мог бы помочь тебе. Пойти с тобой и узнать всё самому тоже запрещаешь. Значит пойдёшь в школу сам. Ну или можешь мне всё рассказать. Тэхён прикусил щеку, раздумывая, стоит ли рассказать всю правду брату. —Ладно, я пойду. И он правда пошёл. И первую неделю Джин даже не видел никаких видимых изменений в его поведении. Конечно, он догадывался, что, возможно, Тэ поссорился со своими друзьями, но такое бывало у всех, поэтому Джин особо не переживал. Всё же он надеялся, что если случится что-то правда серьёзное, Тэхён ему обязательно скажет. Но Тэ молчал. Будто боялся чего-то или кого-то. Джин не понимал резкой перемены в его настроении. Он стал совсем тихим, стал меньше гулять с сëстрами, закрывался в своей комнате и подолгу сидел там, не выходя. В доме вся обстановка резко изменилась. Мими с Наной стали чаще капризничать, Джину приходилось проводить с ними больше времени, мать совсем раскисла, подолгу лежа рядом с мужем в его кровати. Джин старался привести её в чувства, уговаривал всеми возможными способами, но это совсем не помогало. За отцом приходилось смотреть ему и Тэхёну, который сам вызвался помогать брату, несмотря на своё странное поведение. За это Джин был ему очень благодарен. Долго Сокджин ждать не стал и совсем скоро навестил учителей и директора школы. Но не дождался от них никакой новой информации. Все, как один, говорили, что Тэхён очень умный и способный мальчик. Но это Джин знал и без них. Октябрь в тот год был особенно холодным. Тэхён больше не возвращался побитым или что-то в этом роде, но есть совсем перестал, а дела по дому делал скорее машинально, чем осознанно. Джин пытался говорить, но и это не помогало. В доме его никто не слышал. —Мои золотые, есть не хотите? – Огненный одарённый играл с Мими и Наной вот уже почти два часа. – Давно играем ведь. Скоро уже четыре часа будет. Мими закачала головой, прижимаясь к брату ближе. Джин погладил девочку по волнистым волосам, улыбаясь. —Джин, Джин, – тихо позвала Нана. —Мм? —А мама с папой навсегда останутся такими? – Девочка сверкнула своими голубыми глазками и аккуратно убрала куклы на место. Джин оглянулся на Мими, которая заснула на его руках. Он уложил её на кровать, убирая мешающиеся волосы с лица. Нана так и сидела на коврике, разглядывая старшего брата. —Спать не хочешь? Девочка закачала головой. Джин вздохнул и поднял девочку на руки, выходя с ней на кухню. —Папа очень болен, Нан. Мама сильно волнуется за него, поэтому так ведёт себя. Не сердись на неё. – Джин дал девочке ягодку со стола. —Не сержусь. Я люблю их. Но дома от этого неприятно. – Девочка прильнула к плечу брата, хлопая глазками. – Мими, кажется, ничего не понимает. Но я чувствую. Чувствую вашу печаль. А маму с папой мы совсем не видим. Их будто и дома нет. Джин сжал губы в тонкую линию. Его сëстры были столь же чувствительны, сколь и спокойны. Мало какие дети поняли бы то, что происходит вокруг них так, как Мими с Наной. Будучи четырёхлетними девочками, они ясно оценивали ситуацию в доме, понимая, что взрослым сейчас не до них. Часто случалось так, что они сами ели и сами засыпали, не прося от Джина чего-то большего, чем просто присутствия в доме. —"Я не желал большего. А благодарность вам мою не измерить никакими силами. Но я не могу изменить нашу жизнь. Не могу вылечить ни отца, ни мать. Не могу помочь Тэхёну. Я даже себе помочь не в силах. Мне жаль, что детство ваше такое. Но я постараюсь, чтобы жизнь ваша была счастливей", – Джин улыбнулся сестре, кусая щëки до крови, лишь бы не заплакать. Не хватало Нане видеть его жалких слëз. Неожиданно со двора донёсся громкий отчаянный крик. —Сокджин! Джин! – Женщина вбежала в дом, глаза её метались по комнате. Джин опустил Нану на пол и подбежал к соседке, беря её за руки. —Не кричи, успокойся. Что стряслось? —Тэхён, Джин. Он у нас. Он очень плох. Прошу, скорей идём. —Что происходит, Джин? – Мать вышла к ним, протирая лицо ото сна. – Миссис Бриггс? Что вы тут делаете? С Каролиной что-то случилось? —Мам, забери Нану. И не выходите из дома. Я скоро вернусь. – Джин взял под руку миссис Бриггс и пошёл в сторону выхода из дома. —Дорогой! – Миссис Ким побежала за ними, но Джин резко остановился, отчётливо и грозно выговорив: —Останься с сестрой. Я скоро вернусь. Одарённый пошёл за соседкой в их дом, сердце его жутко билось, не давая здраво мыслить. Они вошли в комнату, в глубине их дома, Тэхён лежал на кровати, лекарь крутился вокруг него. —Что произошло? – Шёпотом поинтересовался Джин, садясь на корточки возле кровати. —Он пришёл весь избитый к нашим дверям. Он чуть ли не полз. Упал без чувств у порога. – Миссис Бриггс с ужасом закрыла рот, прижимаясь к своему мужу. —Всё обошлось. – Лекарь слегка улыбнулся Джину. – У него был сломан нос, но я его вправил. Также несколько рёбер сломаны, но и это можно пережить. Его сильно избили, я полагаю. Вот тут я написал всё, что необходимо делать. – Мужчина протянул Джину листочек с медицинскими указаниями. —Спасибо вам большое. Спасибо, что так быстро пришли. Долго он будет без сознания? – Одарённый встал и пожал руку мужчине. —Ему надо отдыхать. А вам лучше всего разузнать о том, что случилось и разобраться с обидчиками. Завтра я зайду к вам, заодно проведаю вашего отца. —Хорошо, спасибо. – Джин поклонился мужчине и тот вышел из комнаты. Миссис и мистер Бриггс также покинули комнату, оставляя одарённого наедине с братом. Джин вздохнул и сел на кровать, еле касаясь чужих взъерошенных волос. —Я плохой брат, Тэхëни. Не уберёг тебя. Но я всё решу, обещаю. Отдыхай. – Он поцеловал брата в макушку и выбежал из дома, лишь бросая на последок: —Ни слова матери, миссис Бриггс. Я скоро вернусь. —Но, Джин, куда ты? Надень хотя бы что-то потеплее, на улице холодно! Джин! Но одарённый уже не слышал её, он бежал в сторону школы, ветер бил его по лицу холодными плетьми, заставляя глаза слезиться. Но это не могло остановить его решимости разобраться во всём. Он влетел в школу, словно вихрь. Джин знал, что уроки будут длиться ещё минимум полчаса. —Где сейчас выпускной класс? – Он подошёл к охраннику, который говорил с каким-то младшеклассником. —У них сейчас физическая подготовка, молодой господин. Это дальше по коридору. – По мужчине явно были видно, что он испугался. Все знали Ким Сокджина, ведь он был выпускником этой самой школы, он был одарённым и не простым, а лучшим одарённым своего года. И такой внезапный визит не мог не напугать. —Спасибо. – Джин быстрыми шагами зашагал в сторону, указанную мужчиной. Класс Тэхёна занимался, но это мало волновало одарённого. —Здравствуйте, извините за вторжение. Мне необходимо поговорить с Богомом. – Джин со стороны выглядел слегка безумно. В такую погоду он стоял в одной лишь футболки, запыхаясь и хмурясь. Его взгляд беспорядочно гулял по лицам учеников. —Молодой господин Ким, ваш визит весьма неожидан. Что-то.... —Можно мне Богома, пожалуйста? Парень улыбнулся учителю и сам подошёл к Джину, отводя его в сторону. —Здравствуйте, что-то случилось? —С Тэхёном что произошло сегодня? – Шёпотом спросил Джин. Богом нахмурился, не понимая вопроса. —Ему стало плохо перед этим уроком и я отвёл его в лазарет. У него болела голова и он ушёл домой. Что-то серьёзное случилось? —Ты отвёл его в лазарет? А потом он просто ушёл домой? – Джин нахмурился, когда парень утвердительно кивнул. – Ладно, хорошо. Богом, а ты не заметил изменений в Тэхёне? Последние пару недель он очень странно себя ведёт. —Заметил. Признаться, мы все заметили. – Богом потëр шею, пожимая плечами. – Он замкнулся. Совсем перестал общаться со мной. Джин нервно усмехнулся, переспрашивая: —Перестал? Стой, разве он не признался тебе? Богом нахмурился. —В чëм? Он ничего мне не говорил. А должен был? —Нет, нет, – Джин закачал головой, – я ошибся, извини. Спасибо, что рассказал мне, я пойду. —Так что с Тэхёном, вы не знаете? – Богом коснулся плеча Джина, который уже собирался уйти. —Нет, но обязательно узнаю. Одарённый вернулся к учителю. —Давайте сделаем перерыв. – Ученики тут же разбежались. – Вам нужна моя помощь в чëм-то, молодой господин Ким? —Нет, спасибо. И извините за прерванный урок, до свидания. – Ким направился в сторону дверей, как столкнулся с одним из учеников. Спеша извиниться, Джин услышал лишь требовательный шёпот: —В антиквариатном магазине через полчаса. Одарённый прошёл дальше, не подавая виду. Он выбежал из школы так же быстро, как и вошёл в неё. Его беспокоили лишь слова этого мальчика. —"Он что-то знает? Но почему не сказал мне сразу? Возможно, он видел что-то, что другие не видели? Боги, придётся ждать ещё полчаса. Надеюсь, Тэхён в порядке", – Джин прекрасно знал о каком магазинчике говорил парень. Он находился прямо напротив школы. Полчаса длились словно несколько месяцев. Одарённый ходил туда-сюда, пытаясь сделать вид, что он рассматривает сувениры. Но не тревожиться и держать себя в руках выходило плохо. В голове прочно засел образ Тэхëна, избитого чуть ли не до полусмерти. Ким резко реагировал на каждый звон двери, когда в магазин кто-то входил. Благо, это случалось нечасто, иначе Джин бы вывихнул себе шею. Но очередной посетитель оказался тем самым учеников из класса Тэ. Мальчик подошёл к стеллажу со странными скульптурами, делая вид, что увлечённо разглядывает их. Джин медленно подошёл к нему, шёпотом спрашивая: —Что ты знаешь? —Всё. Как и все в классе. Как и все ученики в школе. Да и многие учителя, думаю, тоже. —А хули молчали? – Громче положенного спросил Джин. —Вы знаете, что сделали с Тэхёном? Вы знаете кто такой ваш брат? – Незнакомый мальчик не смотрел на Джина, но голос его был решителен и строг. – Вы правда хотите ему помочь? Не будете вести себя, как все остальные? —О чëм ты, блять? Я хочу узнать лишь, что происходит. – Ким резко схватил парня за запястье, обжигая его. Огненная сущность не стала долго спать, она вырывалась наружу, чувствуя, как хозяин зол и напуган. —Не нужно пугать меня. И стихию применять тоже. Я лишь удостоверяюсь, что вы не поступите, как другие. —Как поступлю? Ты можешь сказать нормально? – Джин отпустил парня, чтобы ненароком не ранить его. —Тэхён мужеложец. Не знаю, знали ли вы, но он гей. Он признался Богому и даже, кажется, его друзья знали об этом. Первое время они ходили все вместе и вроде всё было прекрасно. А потом в какой-то день его опозорили. Прилюдно. Этот самый Богом и его друзья окунули Тэхёна в грязь на глазах у всех. Конечно, он стал вмиг изгоем школы. У многих он вызывает жалость, у многих отвращение, но никто не собирается поднимать это дело, ведь это позорно. Поэтому учителя молчат. Сын такого достопочтенного человека, брат солдата Золотой армии. Позор. —Хах, и ты считаешь также? – Джин сжал кулак, но ученик тут же ответил: —Если бы считал, то не позвал бы вас сюда. Мне просто надоело наблюдать за тем, как его гнобят каждый день. Сегодня его избил Богом и остальные. Всё потому, что он попытался использовать силу против них. Тэхён, кажется, слишком влюблён, чтобы дать Богому настоящий отпор. —Где мне найти Богома прямо сейчас? Знаешь его адрес? Мальчик задумался, но покачал головой. —Не знаю. Но он и его друзья часто ошиваются в дешëвом баре в подвале у какого-то наркомана. —Знаешь где это? – Джин нервно оглядел магазин. —Знаю. —Веди. – Ким попрощался с продавцами и, взяв парня за локоть, быстро вывел его из магазина. В голове не было ни одной мысли. Точнее нет. Одна была. И звучала она неутешительно. —"Я убью его. Заставлю сожрать своё дерьмо, если надо", – они остановились у какого-то невзрачного домика и Джин отпустил парня, предварительно поблагодарив его. Одарённый открыл дверь, сразу проходя внутрь. —Эй! Ты кто такой? —Я в бар. Куда идти? —Туда не пускают всякий сброд. – Мужик потянулся за ножом, что лежал на столе, но Джин резко выпустил в него залп огня, заставляя мужчину отлететь и стукнуться об стену. Одарённый подошёл и поднял мужчину за воротник, вкрадчиво спрашивая: —Где ëбанный подвал? —Там! Там! Прошу, не убивай! —Да нахуй ты мне. – Джин оттолкнул мужика и пошёл в сторону дверей со знаком "не входить". Он толкнул дверь и спустился в довольно тëмное помещение, наполненное громкой музыкой и криками людей. Молодые люди веселились, танцевали и пили, не обращая внимания на вошедшего одарённого. Но обратить внимание пришлось, когда Джин щëлкнул пальцами, зажигая все фонари в большом зале, и толкнул музыкантов, заставляя их тут же перестать играть. —Танцы закончены, ребята! Все выметайтесь нахуй отсюда! Ким Богом! Я хочу видеть тебя! Выйди, пожалуйста. – Толпа ребят смотрела непонимающе, все молчали, чего делать точно не стоило. Джин наполнил руку огнëм, прикрикнув: —Терпение моё вздумали испытывать?! Толпа тут же расступилась, открывая взору Джина Богома и его друзей. Все они были и друзьями Тэхёна. Это осознание делало так больно Киму. Его близкие люди, люди, которым он доверял, оказались тварями, заслуживающими смерти. —Все нахуй выметайтесь! Кроме вас пятерых. – Джин усмехнулся. – С вами у нас будет интересный разговор. Все тут же покинули зал, музыканты оставили свои инструменты и убежали вслед за остальными. —Джин, вы чего? Я ведь..... —Для тебя Ким Сокджин, тварь. – Одарённый сжал руку на воротнике парня, притягивая его ближе. – Давай же. Расскажи мне, как помог Тэхëну сегодня. Расскажи, как унизил его. Расскажи мне во всех подробностях, как ты избивал его. А в конце твоего рассказа я сожгу твой язык, а потом и конечности. Чтобы ты никогда более не смог говорить и делать кому-то больно. —Прекратите! – Прокричала девушка слева. – Наши родители всё узнают! Отец Богома одарённый, он так этого не оставит! Джин толкнул Богома так сильно, что тот упал на стол, сметая бокалы и тарелки с едой. Ким медленно повернулся к девушке, которая позволила себе открыть рот в его сторону. Она тут же стушевалась под грозным взглядом. —Угрожаешь? Угрожаешь мне? Видно, страх отобрал у тебя последние крупицы разума. Ах да, твой разум, я полагаю, покинул тебя в тот момент, когда ты посмела поднять руку на моего брата. Джису, а он верил тебе. Доверял всем вам. – Ким оглядел всех пятерых. – Крысам ебучим. Неужели вы думали, что все ваши деяния останутся безнаказанными? Неужели верили, что я ничего не узнаю? Я огненный одарённый, будущий член Совета короны. Я сожгу вас на месте, если захочу и никто и слова мне не скажет. Но это слишком легко. Джин закачал головой, рассмеявшись. От его смеха учеников пробрало дрожью до самых костей. —Нет, мои дорогие, смерти вам не видать. Сейчас вам будет очень больно. Одарённый удалился из бара через два часа, чувствуя, как блаженство растекается по его телу. Он отвёз каждого из пятерых по домам. Конечно, родители были в ужасе. Но каждый из них был так благодарен Джину, который спас их детей от сумасшедшего одарённого, который поджёг бар, в котором дети спокойно отдыхали. И даже сожëнный полностью язык Богома и отсутствие пальцев не вызвали вопросов у родителей. Как сказал Джин: " Вам надо быть благодарными, что ваш сын жив. Тот одарённый в баре был сущим психом. Благо, я был неподалёку и успел помочь вашему ребёнку". И правда, благодарности от родителей сыпались в тот вечер нескончаемо. Возможно, у других ребят языки и были на месте, но они вряд ли когда-нибудь ещё произнесут имя огненного одарённого. Только если перед самой смертью. Джин вернулся домой довольно поздно. Проведав предварительно Тэхёна, который остался у Бриггсов, Джин зашёл домой, предполагая, что сейчас его ждёт трудный разговор. —Джин! Дорогой мой, что происходит? Почему тебя так долго не было? Где Тэхён? Боги, что с тобой?! Почему твоя одежда в крови?! Джин! —Ты девочек покормила? – Одарённый достал с верхней полки крепкую настойку, открыл её и сделал несколько больших глотков, пропуская вопросы матери мимо ушей. Миссис Ким закрыла рот рукой, хмурясь. Молчание повисло в комнате на добрых десять минут. Джин угрюмо разглядывал свою мать, которая не сводила глаз с его окровавленной футболки. Собравшись с силами, миссис Ким ответила: —Да, я их покормила. И уложила уже. —Хорошо. Ты молодец. Папа как? – Джин попытался улыбнуться, но уголки губ так и не поднялись. —Мой дорогой сын, скажи мне, что происходит? – Руки женщины стали трястись, одарённый протянул ей бутылку, устало разглядывая морщинистое лицо матери. За последний год она жутко постарела, несмотря на свой довольно молодой возраст. Болезнь отца, отсутствие Джина и его служба, всё это сильно сказалось на ней. Одарённый уже не был уверен, что мать когда-нибудь придёт в норму. Сейчас он пытался следить за всем, что происходило в доме, но случившееся с Тэхёном показало, что он не справлялся со своей задачей. —Выпей и сядь. Я проведаю папу. – Джин поцеловал низенькую женщину в макушку и вышел из кухни. Быстро переодевшись, он вошёл в самую отдалённую комнату дома. Отец лежал в своей кровати, окна были зашторены, как и всегда, не позволяя свету проникать внутрь, несколько больших свечей горело на столе. —Здравствуй, пап. Я давно не заходил, заработался. – Джин тепло улыбнулся, садясь на кровать. Для отца он готов был изрезать лицо, лишь бы вечно улыбаться. —Ничего, дорогой. Тебе трудно, я знаю. Ынби покормила меня. Всё нормально. Ты выглядишь очень уставшим. – Мужчина улыбнулся, но тут же начал сильно кашлять. Джин помог ему слегка приподняться на кровати, подложив под его голову ещё одну подушку. —Всё хорошо, пап, я просто устал за сегодня. —Что-то случилось? —Нет, нет, всё прекрасно. – Джин закачал головой, сжимая чужую костлявую руку. – Я просто пришёл тебя увидеть. Если что-то понадобится, скажи маме, она мне передаст. Сейчас отдыхай. Я зайду позже ещё. Ким встал, но отец сжал его руку изо всех сил, что имелись ещё в его болезненном теле. Джин вопросительно взглянул на него. —Простите меня. Когда-нибудь, надеюсь, вы сможете простить меня. —О чëм ты? – Ким нахмурился, не понимая о чëм говорил его отец. – За что просишь прощения? Мне не за что тебя прощать. Мужчина улыбнулся, его глаза совсем сузились, но он тотчас отвернулся к стене, оставляя сына без ответа. Джин хотел уже уйти, как прошептал: —Ты сделал для нашей семьи больше, чем кто-либо. Не смей думать иначе, я запрещаю. Отдыхай, я приду позже. Он поклонился отцу и вышел из комнаты. —"Зачем заставляешь чувствовать себя виноватым? Зачем просишь прощение? Это я должен извиняться, что не сумел уберечь твою семью от несчастья. Матушка скоро сойдёт с ума, Тэхëна чуть не убили, а Мими с Наной и вовсе будто не члены семьи. Я не справился, я виноват, я должен извиняться", – Джин вернулся на кухню, застав маму за распитием настойки из лесных трав. —Хватит, всё одной пить не надо. – Он забрал бутылку из рук женщины, садясь перед ней на колени. Взяв её руки в свои, Джин прошептал: —Мы должны работать вместе. Ты и я. Я не могу один тащить всех. И отца, и тебя, и девочек. Теперь ещё и Тэхëна. —Что с моим сыном, Джин? Мой сын, где он? —Он подрался там с одними ребятами. Ничего серьёзного. Он у Бриггсов. Туда приходил лекарь, осмотрел его. —Боги, – женщина положила голову на стол, закрыв глаза, – Боги разгневаны на нас. Они не оставляют нас уже целый год. Сначала твой отец, тебя не было рядом, тут ещё и Тэхён. Я думала, что отец идёт на поправку, но это совсем не так, Джин. Я не готова. Не готова к его смерти. Мне снова придётся вернуться к работе, а что с девочками будет? Что с нами будет? —Эй, эй, ну что ты. – Джин обнял мать, отдавая всё стихийное тепло, что в нём было, ей. Это успокоило её, заставив ровно дышать. – Я. У тебя есть я. И я сделаю всё, чтобы вы жили прекрасно. Я солдат, мам. Я лучший ученик. Я вступлю в Совет и вы будете обеспечены до конца своей жизни. —Но ты ведь не хочешь. Знаю, что не хочешь, не лги мне. Ты такой же, как отец. – Увидев удивлённое лицо сына, миссис Ким улыбнулась, сказав: —Ты мой сын, думаешь, я не знаю тебя? Я многое вижу, хоть и рассудок мой, в последнее время, совсем оставил меня. Джин усмехнулся, закачав головой. —Не говори так. Всё будет хорошо. Я всё сделаю. И Тэхëна сберегу, обещаю. Не дам его в обиду. Стану членом Совета и жить вы будете припеваючи. —Прости меня. – Вдруг прошептала женщина. – Прости, что своим принципам и самому себе ты должен изменить из-за нас. Хотя это задача родителей. Наша с отцом задача. Но, как ты видишь, мы с ней не справились. —Хах, примечательно, что и папа извинился передо мной сегодня. – Джин сжал губы в тонкую линию, отводя взгляд от матери. – Но прощать мне вас не за что, так и знай. Ради вас я и не себе, я хоть кому изменить готов. Нет выше вас для меня никого. Вы – часть меня. Строг я бываю, за это я прощение просить у вас должен. —Ой, хватит, Джин, не говори так. Если ты и бываешь резок, так это для того, чтобы меня в чувства привести. Зла я не держу, знаю, что позиции свои я сдала давно. – Миссис Ким потрепала сына по мягким волосам. – Тэгëн жизнью был моей. Не смогла с его болезнью я справиться. Жалею, что матерью для дочерей должной не стала. Один у них отец. Ты. Надеюсь, всегда им будешь. —Не говори так, будто помирать собралась. – С непонятной досадой сказал Джин. – Не позволю. А сейчас иди спать. Тяжёлый день выдался. Женщина кивнула, поцеловала сына в щëку и ушла к себе. В ту ночь Джин так уснуть и не смог. Вернулся к Тэхëну и просидел у его кровати всю ночь, мысленно прося прощения за каждый синяк, каждую ссадину и царапину. —"Я должен стараться лучше и я буду. Обещаю тебе". Первое время вопросов не задавал никто. Ни мать, когда Тэхён вернулся через неделю домой весь перебинтованный, ни сам Тэхён ничего не спрашивал у Джина. Он просто принимал всю помощь от него, чувствуя, как ему становится лучше рядом с братом. На следующий день Джин надел официальную форму и под вопросительный взгляд матери уехал на карете из дома. Королевский дворец принял его с распростёртыми объятиями. Джин был одет в белый мундир, обшитый золотыми нитями. Всё так, как любила королева. —Зачем же ты пришёл? Не уж то готов заступить на службу в Совет? – Волнистые волосы цвета пшеницы спадали на открытые плечи королевы. Взгляд её, как всегда был строг и сосредоточен. —Я вступлю в Совет, если вы окажете мне услугу. – Громко и чëтко проговорил Джин. —Хах, а ты наглый. Неужели ты ставишь мне условия? Думаешь так важен для нас? – Женщина поправила своё пышное платье и отошла от окна, возвращаясь к своему трону. Трон мужа, что был чуть больше её, сейчас пустовал. Король странствовал по делам внешней политики, потому лишь королева могла выслушать просьбу Джина и помочь ему. —Важен, если сам Юнги выбрал меня. А вы, как я знаю, ему очень доверяете. – Джин был прекрасно осведомлён о точках, на которые следует давить в разговоре с королевой. Эрида любила в этой жизни многое, но главное – это её коллекция лучших одарённых. Юнги был вершиной её желаний. Джин был уверен, что ему она простит всё, что угодно. —А ты говоришь правильные вещи. – Её глаза засверкали нездоровым огоньком. – Чего же ты хочешь? —Увольнения тех учителей, чьи имена я назову из школы моего брата. Эрида нахмурилась, задумчиво отводя взгляд на стену, где красовался их семейный портрет. —Интересная просьба. Причина? —Не могу сказать всего, моя королева, но я не хочу, чтобы эти люди, равнодушно закрывшие глаза на то, что происходило с моим братом, ещё когда-нибудь где-нибудь работали. Выполните мою просьбу и я вступлю в Совет сразу же, как мои домашние дела уладятся. —Твой брат, Тэхён, верно? Одарённый, я права? – Джин кивнул. – Если память мне не изменяет, он первый водяной в нашей стране за пятьдесят лет. Джин нехотя кивнул, подтверждая слова королевы. —Хорошо, завтра к школе подъедет мой подручный с приказом лично от меня. Назовешь имена, он их уволит и лишит вообще возможности вступить на какую-либо работу их специальности. Но через полгода я жду тебя в замке. Пройдёт твоё посвящение. Ровно полгода, не более, не менее. —Спасибо, моя госпожа. – Джин встал на одно колено перед женщиной, та медленно подошла к парню и за подбородок подняла его с пола. —Я делаю это ради страны. Ты должен очень хорошо служить нам. Надеюсь, я не разочаруюсь в тебе. Как в твоём отце. – Последние слова были произнесены с редкостной брезгливостью. —Сделаю всё для этого. – Джин глубоко поклонился и покинул тронный зал. Это решение пришло к нему всего пару дней назад. Джин считал, что бездействие учителей во многом и привело к тому, что Тэхён сейчас лежал на кровати со сломанными рëбрами. А он этого так не оставит. —Что ты сделал? Ты ведь был во дворце? Говорил с королевой? – Мать обняла себя, глядя на Джина, который пытался снять с себя неудобный мундир. —Все, кто хоть как-то приложил руку к состоянию Тэхëна, будут наказаны. А через полгода я стану членом Совета. Заживём спокойной жизнью. Миссис Ким села на стул, держа руку на сердце. Ей казалось это всë таким неправильным. Не должен был Джин жертвовать всем ради них. Она знала, что он ненавидел корону, а правителей ещё больше, но Джин шёл на это всё ради них. Благодарность которую она ощущала по отношению к сыну, нельзя было выразить никакими словами. Как и вину. —Я пойду к Тэ. – Наконец сняв мундир, Джин остался в одной белоснежной рубахе. Миссис Ким смотрела на него, не отрываясь. Мысли о том, что форма ужасно шла её сыну, не покидали её голову. Но эта служба не шла ему. Такая жизнь была не для Джина. Сидеть в Совете и решать государственные дела. Разве этого она хотела для него? Разве в этом смысл его жизни? Служить ненавистным убийцам и тиранам? Джин вошёл в комнату Тэхëна, тот лежал, обнимая одну из своих любимых игрушек. —Это правда? Ты был во дворце? – Одарённый поднял глаза на брата, полные слëз. Джин сел возле него, тяжело сглатывая. —Все учителя будут уволены. А остальных я уже наказал. Тэ молча кивнул, зарываясь лицом в мягкую игрушку, лишь бы брат не видел его слез. Джин улыбнулся, взъерошив мягкие волосы брата. —Ну почему ты мне не сказал ничего? Почему молчал, я ведь столько раз спрашивал. —Мне было так стыдно. – Тэхён всхлипывал, взяв Джина за руку. – Я думал, что он любит меня. Я был так счастлив. Они все приняли меня. Но это всё была ложь. Они насмехались надо мной каждый день. Все видели это и молчали. Мне показалось, что раз все так настроены, значит так и нужно. Джин, учителя видели всё. Они молчали. Но нет ничего хуже молчания. – Тэ убрал игрушку от лица, прикусив губу. Тело болело от судорожных всхлипываний, но Тэхён не мог перестать плакать. Слёзы просто лились по его щекам, забирая с собой всю боль и горечь, что одарённый хранил в своём сердце. Джин аккуратно обнял брата, притягивая ближе к себе. —Я знаю, знаю. Ничего, мой золотой. Они все получат. Никто больше не скажет тебе и слова. Я не позволю. Мой родной, не надо больше никогда молчать. Я помогу. Всегда. Я всегда буду на твоей стороне. Что бы ни случилось. Ты же мой братишка. – Джин улыбнулся, заглядывая в красные глаза Тэхëна. – Всё наладится. Обещаю. Он не знал, как долго они просидели на кровати в обнимку, но Тэхён никогда ещё не чувствовал себя так спокойно и безопасно. Его брат был от природы очень тëплым человеком, его взгляд всегда вселял надежду, он никогда не мог по-настоящему злиться на Тэ. Настоящее везение в жизни Кима – это его старший брат. Сама природа наградила его семью этим даром. Большего и не надо было. Как бы сильно люди не старались помочь своим близким, смерть всё равно достигала своей цели. Через несколько недель хозяин дома Кимов, достопочтенный Ким Тэгëн, оставил свою семью. Джин знал, что рано или поздно это случилось бы. И считал, что лучше рано, чем поздно, ведь он видел, как его отец мучается, как винит себя за многое, что не успел сделать, за свою болезнь. Но Джин не мог злиться на него или как-то упрекать. Но мама с Тэхёном восприняли всё намного тяжелее и хуже. Младший брат только приходил в себя после случившегося в школе, почти выздоровел и собирался вернуться, но смерть отца вогнала его в большую апатию. Тэгëн был единственным человеком в доме, как казалось Тэхëну, который его полностью понимал. Все мысли насчёт правительства и короны у них были идентичными, Тэ часто приходил к нему за советом. С Джином же он эти темы обсуждать не мог, считая его безграничным патриотом. К тому же темы издевательств над Тэхёном они с братом так и не обсуждали должным образом. Главное, Тэ получил поддержку от старшего брата, а Джин отплатил всем, кто хоть как-то причинил его брату боль. Если Тэхён с виду ещё и мог держаться, то с матерью Джину пришлось нелегко. На время процесса похорон и всех остальных организационных моментов Джину пришлось отдать Мими и Нану соседям, чтобы Бриггсы последили за девочками, так как сам одарённый физически не успевал, а искать поддержки в лице матери и Тэхёна было просто невозможно. Похороны прошли быстро, но миссис Ким ни в чëм не участвовала. Сокджину уже казалось, что она и в жизни-то своей не участвует более. Совсем исхудав, Ынби перестала выходить из комнаты, закрывшись в себе. Джин ждал и терпел до определённого момента, пока в доме не разгорелся скандал. —Что ты имеешь в виду? – Женщина грузно села на свою кровать, сжимая в руках кофту мужа. Джин сложил руки на груди, он смотрел прямо на мать, но взгляд проходил будто сквозь неё. —А что, разве это не так? Ты моя мать? Мм? Ты мать моих сестёр? Так какого чëрта они у наших соседей? Я не могу один тащить всё на себе, ты понимаешь это? Я должен работать, мам. Иначе мы погрязнем в долгах. Ты это понимаешь? – Одарённый стал ходить туда-сюда, задумчиво закусив губу. —Но, Джин, я.... —Что? Что, мам? Я знаю, ты скорбишь. Но разве я не скорблю по нему? А Тэхëн? – Ким указал в сторону дверей. – Ты когда вообще в последний раз выходила из комнаты? Ты дочерей когда видела в последний раз? Так нельзя. Ты это понимаешь!? Мам, надо взять себя в руки. – Джин нахмурился, видя то, как его мать начинает безмолвно плакать. Он знал, что перегибает, но иначе не мог. Он не железный. Ему тоже было жутко сложно. – Я решил уехать ненадолго. Навещу старого друга на границе. —Уехать? Но как же мы? – Миссис Ким тут же закачала головой, вытирая слëзы со своих щëк. Она поднялась и взяла сына за руки, пытаясь улыбнуться. Но этого у неё не вышло. Улыбки давно покинули этот дом. —Я не уезжаю навсегда, мам, всего месяц. Тэхён будет дома, будет тебе помогать, может, хоть поговорите впервые за месяц. И забери, пожалуйста, своих детей из соседнего дома. —Джин, нет, нет, пожалуйста, не уезжай. Я не могу. Я не могу без тебя. – Женщина закрыла рот рукой, не переставая плакать. Джин тяжело вздохнул, проговорив: —А я не могу здесь. Мне трудно дышать, мам. Я пытаюсь, но я не могу. Понимаешь? Одарённый схватил мать за плечи, пытаясь донести до неё свою боль. Он хотел говорить с матерью, хотел, чтобы она слышала его, чтобы обняла, как в детстве и все проблемы сразу исчезли. Но ему уже не пять лет, а его мать уже совершенно другой человек. – Я тащу тебя на себе, я Тэхёна вот уже месяц в чувства пытаюсь привести, я девочек обучаю каждый день, мам, они твои дети. Я тоже твой сын, чëрт возьми. —Но ты ведь говорил, что не винишь меня. – Ынби свела брови к переносице, её вид делал физически больно Джину. Он хотел бы остаться, но не мог. Этот дом давил на него, ещё немного и он задохнётся тут. —Я и сейчас не виню тебя. Я просто ставлю тебя перед фактом моего отъезда. Мне необходимо уехать. Иначе я просто сопьюсь, сидя в ëбанной детской, думая над тем, как ненавижу свою жизнь, работу и стихию. – Джин устало потëр переносицу, отходя к окну. Мама безмолвно смотрела на его сгорбленную спину, осознавая, что её сын прав и что она подвела его. —Джин.... —Через несколько месяцев я вступлю в Совет, мам. Я буду редко появляться дома, ты должна сама заботиться о них. Я должен работать, быть вечно возле королевы, чтобы вы жили спокойно, чтобы могли не бояться, что к вам однажды придут и посадят за решетку. Мы на мушке у королевы. Я обязан обеспечить вашу безопасность. Поэтому ты должна взять себя в руки и помочь мне. Слышишь меня? Ты меня слышишь? Джин развернулся к матери, она медленно подошла к нему, кивнув. —Я тебя слышу. Я постараюсь изо всех сил, родной мой. Я очень постараюсь. Боги, я надеюсь, ты простишь меня за мою беспомощность. Я жалкая, знаю, но я постараюсь ради своих детей. Ради Тэгëна. – Миссис Ким резко вздохнула, когда Джин крепко обнял её. Тепло, что исходило от огненного одарённого, передавалось и ей, согревая её душу и сердце. Будет сложно, но она постарается. Сделает, что сможет. Джин не нашёл в своей поездке то, что искал. Ни успокоения, ни радости, ни Намджуна. Всё стало лишь печальнее. Его внезапная пропажа говорила либо о его смерти, либо о каких-то внезапных планах. А, может, он давно это планировал, но не считал нужным посвящать в свои дела Джина. Поэтому одарённому ничего не оставалось, как просто уехать обратно домой ни с чем. За две недели, что его не было дома, он правда смог вздохнуть полной грудью, но Ким понимал, что это лишь иллюзия свободы. Он прекрасно знал, что проблемы никуда не делись, а бежать глупо. Их надо решать. И как оказалось, поддержки ожидать неоткуда. Всё придётся решать самому. Надежда была на мать, которая обещала Джину перед его отъездом, что исправиться, что заберёт девочек от соседей, что позаботится о Тэхёне. И Джин ей поверил, он правда надеялся, что всё получится, что она сможет перебороть горе и встать на ноги. Поэтому хоть с Намджуном ничего и не вышло, он возвращался домой с верой в лучшее будущее. Но вера быстро разбилась о реальность, а надежды рассыпались, стоило Джину переступить порог дома. В прихожей было тихо, когда он вернулся, из комнат не доносилось ни звука. —Мам? Тэхён? Я вернулся. Знаю, раньше, чем планировалось, но это ведь ещё лучше. – Джин с яркой улыбкой вошёл на кухню, но уголки его губ тут же опустились. Миссис Ким сидела за столом в окружении нескольких бутылок неизвестного пойла. И была она явно не в трезвом состоянии. – Мам! Мам! Одарённый потряс женщину за плечо и та подняла на него свои глаза, застланные пеленой. —О, Джин, ты приехал. – Она икнула, пьяно улыбаясь. —Какого хрена тут происходит? Откуда эти бутылки? Я дал тебе деньги не на это! Где сëстры? – Джин побежал в сторону детской, открывая дверь. Мими с Наной спали на своей кровати. Одарённый спокойно вздохнул, но позади послышался недовольный голос: —А че вздыхаешь? Думаешь, я без тебя не справлюсь? Вот, девочки прекрасно спят. И чего это ты кричишь тут?! Я их мать! Могу же я иногда выпить и расслабиться! Ты ведь бросил нас! Джин только хотел что-то сказать, как ванной послышался гулкий звук. Мысли о Тэхëне тут же заполонили всë его сознание. Одарённый быстрыми шагами направился в сторону ванной, мать медленно поплелась за ним. Но дверь оказалась закрытой. —Тэ! Это Джин! Всё хорошо? – Ким прислонился к двери, прислушиваясь к звукам внутри. —Ты знал, что он мужеложец, да? Знал, что твой брат гей? Хах, кого я вырастила, – Ынби рассмеялась, прислонившись к стене. Джин обернулся на неё, в его глазах пылал адский огонь, но мать была слишком пьяна, чтобы испугаться. —Как давно он там? Ты давно видела его? —Возможно, утром, возможно, вчера. Думаешь, я помню? Я дочерьми занималась, как ты и хотел. —Блядство! – Джин больше не медлил. Он коснулся двумя ладонями двери и та начала гореть, постепенно полностью сгорая. —Что ты делаешь?! Это наша дверь, Джин! – Мать хотела взять сына за руку, чтобы остановить, но ему стоило метнуть лишь один взгляд в её сторону, чтобы миссис Ким испугалась и отошла. —Не мешай. – Дверь полностью сгорела и одарённый вбежал внутрь, склоняясь над Тэхёном, который лежал на полу без сознания. Мать закричала, оседая на пол. —Тэхёни, родной, что с тобой? – Она потянулась к сыну, но Джин резко к ней развернулся, беря её за плечи и встряхивая. —Срочно набери ванну водой. Он наглотался твоих таблеток. Быстро! Подталкивать Ынби не надо было, она спешно встала, слегка качаясь, зашагала к ванной. Джин же взял лицо Тэхëна в свои руки, хмурясь. —Ну зачем ты это сделал? Зачем? А если бы я не приехал? Но всё будет хорошо. Я знаю, что делать. – Одарённый поцеловал брата в лоб и стал помогать матери набирать ванну. У них было несколько минут. Как понял Джин, Тэхён наглотался таблеток прямо перед его приходом, а, возможно, даже чуть позже. Значит у него ещё был шанс спасти его. Как только ванна была немного наполнена, Джин поднял Тэхёна на руки и аккуратно положил в воду. —Что ты делаешь? – Прошептала Ынби. —Дальше наливай воду. – Раздражëнно проговорил Джин, поливая тело брата водой из кувшина. – Она должна помочь. Прошу, спаси его. Не дай ему умереть. Вода полностью покрыла тело Тэхёна, Джин поддерживал его на плаву, молясь, чтобы всё получилось. Мама сползла по стене и закрыла лицо руками, начиная горько плакать. —Это я виновата. Я виновата. Не уследила, оставила его одного. Он хотел поговорить со мной сегодня, а я ушла, отвернулась. Я убила своего сына! Убила! – Женщина стала бить себя по лицу. Джин оглянулся на неё, его руки дрожали. Он не хотел оставлять Тэхёна одного, но и матери он должен был помочь. —Мам, прошу прекрати. Всё с ним будет хорошо. – Одарённый удивлённо оглянулся на Тэхëна, вода в ванне стала уменьшаться, будто поглощаясь больным телом. Буквально через пару минут воды в ванне больше не было. Джин стал озираться по комнате, не зная, что ещё сделать и что вообще произошло. Он достал Тэ из ванной и положил его голову себе на колени, обнимая. – Тэ, прошу, мой золотой, давай, давай, прошу. Не смей уходить. Нет, нет, нет. Она не могла оставить тебя. Вода должна была тебя оживить. Ты ведь часть неё, а она часть тебя. Миссис Ким потянулась к своим сыновьям, дрожащими руками касаясь мокрых волос Тэхёна. —Он будет жить? Джин, он ведь будет жить? Цвет кожи одарённого менялся, щëки порозовели, дыхание восстановилось. Джин прислонился к груди брата, слыша слабый стук сердца. —О да, он будет. Наш золотой ребёнок будет жить. – Джин обнял маму, поглаживая брата по голове. Возможно, его семья совсем не идеальная, как и он сам человек далеко не прекрасный. Но Джин будет бороться за них, будет до последнего. Потому что кроме них у него никого больше нет.❃.✮:▹◃:✮.❃