***
Первые полчаса Чонгук молча сидел на первом этаже, пока Тэхён ходил взад-вперёд, нервно грызя ноготь на большом пальце. Из головы Чонгука не выходили слова Джина, сказанные в сторону Тэхёна. Гуку очень хотелось поговорить об этом, но ему было слишком неловко. В последнее время рядом с Тэхёном он чувствовал себя слишком странно. И этот новый поцелуй тоже не выходил из его головы. —Тэ, – Чонгук тихо позвал одарённого, который встревоженно бродил по комнате в ожидании брата и учителей. Время их отсутствия близилось к часу, что не могло радовать. —Да? – Ким повернул голову в сторону молниеносца, который сидел возле окна. Он быстро подошёл к нему, садясь рядом. – Прости, я просто волнуюсь. Они сильны, я уверен, но мы ведь до конца не знаем силу Морганы и её людей. Вдруг она их поджидает или что-то вроде того. Боюсь за брата. —Твой брат очень хороший. Я таким его и представлял. Знал, что у тебя другого брата быть и не могло. Он извинился передо мной. – Чонгук ярко улыбнулся, ему правда очень нравился Джин. Он чувствовал себя комфортно рядом с ним. Возможно, это потому что он брат Тэхёна, а, может, он просто был таким человеком. —Вы говорили? – Ким удивлённо взглянул на парня. На секунду, он испугался, что брат мог сболтнуть лишнего молниеносцу. —Да, – Чонгук почесал шею, отводя свой взгляд куда-то в сторону, – он рассказал мне кое-что. Я хотел спросить об этом у тебя. —Боги, что мой брат тебе наплëл? – Тэ нервно рассмеялся, его ладошки вспотели. Водяному казалось, что Чонгук слышал его бешеное сердцебиение. Потому что для самого Тэхёна все внешние звуки будто пропали. Был только он и Чонгук. —Нет, ничего такого. – Гук затряс руками, слегка улыбнувшись. – Не знаю, стоит ли говорить тебе. Возможно, ты не хочешь обсуждать это со мной. Мы в последнее время совсем не разговариваем. Тэхён нахмурился, полностью поворачиваясь к Чонгуку. Он взглянул в чужие чëрные глаза. Он приметил их красоту сразу, при их первой встрече. На ярком солнечном свету они отливают фиолетовым. Прямо, как и волосы молниеносца. Его волосы очень нравились Тэхëну. Они слегка вились, доходили до шеи и были жутко мягкими. Ему редко доводилось касаться их, но каждый раз был особенным. —Почему ты так смотришь? Я задел тебя? Я не хотел, просто я сам не понимаю, что происходит. – Чонгук смотрел печально, боясь причинить Тэхëну неудобства. Они были знакомы всего месяц, но Чонгук знал его всю свою жизнь. Он помнил его, как что-то очень хорошее. Возможно, как единственное хорошее в своей жизни. И Ким Тэхён стал единственным человеком, способным пробудить в Чонгуке такие странные чувства и ощущения, про которые он боялся сказать, которым он не знал названия. Но эти чувства были жутко приятными. Наверное, самыми приятными в его жизни. Но рядом с этими чувствами всегда ходил страх. К сожалению, он был частью самого Чонгука. Частью, которая сделала его тем, кем он является сейчас. Хорошо это или плохо ему было неизвестно. —Ты очень красивый. Вот я и смотрю. – Тэхён мог бы любоваться им вечно. И не устал бы. Потому что каждый раз он мог найти в Чонгуке что-то новое. В его взгляде, улыбке, пышных ресницах, линии бровей. Каждый раз молниеносец доказывал, что был слишком многогранен, чтобы быть понятым с первого раза. Но Тэхён был готов. Был готов изучать его вечность, лишь бы понять. Лишь бы почувствовать его, его мысли и желания, его страхи. Это было странно, Тэхён и не отрицал. Но с кем ещё ему быть странным, если не с Чон Чонгуком? – А спрашивать ты можешь всё, что угодно. Ты знаешь, я всегда отвечу. Я тебе доверяю и готов многое рассказать, только время найти подходящее никак не мог. —Ох, – Гук сжал губы, пытаясь скрыть странную улыбку, что рвалась наружу, – Джин говорил, что ты особенный. И что из-за этого от тебя отвернулись твои друзья. Но я должен сказать сразу. Мне плевать, в чëм заключается твоя особенность, я думаю, что могу принять всё в тебе. Ты не обязан говорить мне о ней, я лишь надеюсь, что в те годы тебе не было очень сложно. Надеюсь, что сейчас ты счастлив. Чонгук пожал плечами, явно чувствуя, как лицо начинает гореть. Почему, он не понимал. Его одолевал жар и холод одновременно, будто его лихорадит. Но ничего такого не было, лишь водяной одарённый, что сидел рядом и, кажется, готов был вновь вдохнуть в Чонгука жизнь, вернуть ему его душу. —Счастлив ли я? – Тэхён рассмеялся, схватив молниеносца за обе руки. – Мне посчастливилось встретить такую чистую и прекрасную душу, как ты, Чонгук. Я таких людей никогда не встречал, я думаю, что даже не верил в существование таких людей. Я в людях ошибался часто и сильно, они причиняли мне боль постоянно, я и тебя боялся поначалу. Но ты был таким странным и интересным одновременно, что весь мой страх ушёл, уступив место любопытству. – Тэхён ярко улыбнулся, вспоминая первые дни их знакомства. Как же круто всё изменилось в его жизни всего за один месяц. – Ты был открытым в своих намерениях, в словах. Я счастлив встретить тебя, а то, что было в моей жизни лишь научило меня приглядываться к людям, прежде чем открывать им своё сердце. И да, я уверен в тебе и знаю, что ты никогда не осудишь меня за то, кто я есть. Как и я этого никогда не сделаю по отношению к тебе. Чонгуку казалось, что он перестал дышать. Или может, так оно и было. Он шумно вздохнул через пару секунд молчания, чувствуя, что воздуха в лёгких совсем не хватает. —"Почему я так хочу поцеловать его? Это странно, правда? Что же со мной происходит?", – Чонгук переплëл их пальцы, проговорив: —Ты не знаешь, как много значишь для меня. И я надеюсь дальше быть с тобой и узнавать тебя с разных сторон. Хочу узнать тебя всего. —Есть вещь, которую ты обязан знать, я думаю. – Тэхён вдруг стал очень серьёзным, но это не напугало Чонгука, наоборот, лишь подогрело его интерес. Их руки всё ещё были сцеплены и никто не собирался это менять. – Чонгук, что ты скажешь, если узнаешь, что мне не нравятся девушки? Тэхён нервно усмехнулся, прикусывая губу от волнения. Гук нахмурился, усиленно обрабатывая новую информацию. —Как? Кто же тогда? Неужели, – одарённый замолчал, его глаза округлились, грозясь вывалиться из орбит. —Да, искорка, мне нравятся парни. – Тэхён искал в чужих глазах признаки отвращения, отчуждения или ненависти, но не нашёл ничего из перечисленного. И это было слишком прекрасно, чтобы быть правдой. —Правда, я догадывался. Вечные намëки Хосока сделали своё дело. – Чонгук хихикнул, теперь понимая почему этот ветреный одарённый говорил такими загадками, вечно намекал на однополую связь и привёл их в тот бар. – Он, думаю, тоже всё знает. —Блять, от глаз этого сумасшедшего ничего не скроешь. – Тэхён пытался дышать ровно, но ему хотелось кричать, хотелось рыдать и желательно пойти искупаться где-нибудь, чтобы успокоить душу. Он обязан рассказать об этом брату или умрëт от переизбытка чувств. – Он разузнал даже то, что я сам только недавно понял. Точнее, кажется, только сейчас понял. —Только сейчас? И что же это? Как Хосоку удалось понять это раньше тебя? – Чонгук недоверчиво закачал головой, удивляясь. Тэхëн поднëс одну руку к волосам парня и заправил их за ухо. —Очень часто, искорка, со стороны видно намного больше, чем ты можешь представить. —Невероятно. – Восторженно прошептал молниеносец. – Мне ещё учиться и учиться законам вашего странного мира. И что же Хосок узнал про тебя? И как ты понял это прямо сейчас? —Из-за нашего разговора. Из-за тебя. – Тэхён не знал, что и думать. Да, он подозревал, что Чонгук нравится ему намного сильнее, чем просто друг. Но сейчас он был уверен, что испытывает очень сильные чувства. – Ты очень нравишься мне, Чонгук. И совсем не как друг. Молниеносец раскрыл рот, пытаясь вымолвить хоть слово, но комок в горле не давал даже вздохнуть. Вдруг дверь резко открылась, Юнги с Джином внесли Чимина, который был без сознания. Эйфория, что охватила всё существо Тэхёна, вмиг куда-то испарилась, оставляя на своём месте лишь что-то мерзкое и липкое. Страх. Ненавистный страх, который мешал жить. Видимо, людям суждено что-то приобретать и вмиг терять что-то важное. Гармония жизни, которую хотелось бы нарушить. Почему нельзя быть всепоглощающе счастливым? Или можно, но для этого надо постараться так, что, в конце концов, у тебя не останется ни сил ни желания жить эту самую счастливую жизнь. Тэхён этого не хотел. Да, он был жадным, он хотел всего и сразу. Но хотеть этого мало, надо постараться добиться желаемого и по пути не растерять своей души. Однако же он был одарённым, был высшим посланником природы, а значит мог поднять моря и океаны ради желаемого. И поднимет.***
Юнги с Джином, не взирая на то, что Чимин слёг на пару дней, начали проводить уроки с ребятами, чтобы никто из учеников не заподозрил чего-то странного. Сам Пак лежал в своей комнате в кровати под пристальным присмотром миссис Чхве. Хозяйка большого дома очень хорошо была знакома с таким состоянием шока, а в следствии и лихорадкой. Чимину было то очень холодно, то жарко, по ночам он мог бредить, но хозяйка уверяла, что это ненадолго и что скоро всё станет лучше. Ему надо дать время прийти в себя. Зловещий шёпот призраков глубоко засел в чужой голове, лишив одарённого покоя. Первые уроки содержали в себе, в основном, информацию по использованию стихий на практике. Выводить учеников в деревню, чтобы использовать свои силы на практике, Юнги пока не хотел. По крайней мере, до тех пор пока Чимин не придёт в себя. Чонгук держался как можно ближе к Юнги, чувствуя, как ему нужна его опора и поддержка сейчас. Мин тоже чувствовал себя не самым лучшим образом. —Что это всё-таки было? – Джин облокотился на спинку кресла в своей комнате, глядя на Юнги, который что-то усердно выглядывал в окне. —Призраки хотели нас запугать. Они знают для чего мы тут. Моргана знает, что мы пришли за ней. Таким способом, она пыталась нас устранить. Почти получилось. – Злобно прошептал Юнги. Его злила вся ситуация. Они будто были пешками в чужой игре. Моргана уже всё о них знала, возможно, даже больше, чем они сами. Она была не на шаг впереди них, а на целую сотню шагов. – Джин, лучше скажи мне вот что. Почему ты не слышал ничего? Призраки будто не трогали тебя. Тебе так не показалось? Ким, признаться, думал также. Он чувствовал, что в битве, люди в чёрном относились к нему с осторожностью и снисходительностью. —Я тоже заметил их странное отношение ко мне. Но на уме нет ни одной причины, почему они могли так поступить. – Джин коснулся пальцами своих губ, вспоминая ту странную битву. —"А у меня есть на уме одна возможная причина их такого поведения, но она тебе не понравится. Всё это думаю было, потому что их главарь приказал тебя не трогать", – Юнги усмехнулся собственным мыслям. —Давай лучше поговорим про этого чëртового ворона! Неужели мы будем игнорировать тот факт, что он чудовищно силён?! – Джин встал с кресла, обессиленно взмахивая руками. – Он мой удар просто мимо ушей пропустил. А твой лёд его совсем не задел. Ты видел с какой скоростью он менял обличия? Я не увидел и половины его обликов. Одарённый устало закрыл лицо руками, садясь на кровать. Юнги не знал, что сказать. Его мысли находились возле его ученика, которого он не видел уже пять лет. —"Если же это правда он, что нам делать? Что нам троим делать? С другой стороны, это ведь не может быть Намджун. Неужели он смог достичь таких успехов?", – Юнги оглянулся на Джина, который разлëгся на своей кровати и смотрел в потолок. —Да, он очень силён. Спорить не стану. Но и мы не промах. В следующий раз мы будем лучше готовы. —Знаешь, чувствую азарт. Такое странное ощущение. Очень хочется снова встретиться с ним и сразиться. Хочется победить. – Ким ярко улыбнулся, кончики пальцев загорелись огоньком. Так было всегда, когда одарённый был сильно воодушевлëн. —Ты видел, что они сделали с Чимином? – Юнги сложил руки на груди, фыркая. – Увижу его снова, прибью. Он и Чонгуку жить не давал. Мне он не нравится, кем бы он ни был. —Хах, я и не говорил, что он мне нравится. Но это не значит, что я не хочу сразиться с ним ещё раз. – Джин пожал плечами. – А тебе стоит пойти и проведать Чимина. И, может, наконец, поговорить с ним. Не думал об этом? —Очень смешно. Сейчас не самое лучшее время для выяснения.... —Юнги. – Строго позвал его Джин. Он приподнялся на локтях, заглядывая в глаза одарённого. – Ты будешь очень жалеть о том, что не поговорил с ним сейчас. Поверь мне. —Хорошо, хорошо, я поговорю. Давай, вставай, нам сейчас урок вести.***
Вечером, после ужина, Юнги зашёл проведать Чимина. Одарённый сидел на кровати, читая какую-то книгу. —Как ты? – Мин сел в кресло, находившееся рядом с кроватью. Пак убрал книгу, расслабленно закрывая глаза и откидывая голову на изголовье кровати. —Уже намного лучше. Завтра буду в строю. Тебя Джин послал? – Чимин открыл глаза, устремляя их прямо на Юнги, который тут же стыдливо отвёл взгляд. —Я и сам хотел прийти. —Скажи же, почему тебе так сложно просто быть рядом? – Пак зарылся руками в кроваво-красные волосы, взлохмачивая их. —Это не так, я просто...... —Ты любил меня когда-нибудь? – Прервал его Чимин. – Ответь честно. Юнги застыл, ошарашенный вопросом. Пак смотрел на него тем самым взглядом, каким смотрел раньше. С надеждой и нежностью. Но Мин был не достоин таких взглядов. Юнги встал и сел на кровать к Чимину, кусая щеки изнутри от волнения. —Любил. Конечно, любил. Ты всегда был особенным для меня. —Тогда почему бросил? Ведь если любить по-настоящему, то можно всё преодолеть. – Чимин нахмурился. Его сердце стучало так сильно, что его грудная клетка болела. Лобил. Он его любил. Все эти годы Чимин думал, что Юнги ненавидел его, поэтому и ушёл. Но от этого осознания становилось лишь больней. – Как своей любви можно причинить такую боль? Я думал, что противен тебе. Я..... —Чимин, – Юнги взял одарённого за руку, – я правда любил тебя. Но иногда одной любви недостаточно. Я правда думал, что останусь с тобой навсегда, что поеду с вами тремя на границу, бросив работу. —И что же изменило твоё решение?! – Пак до боли сжал чужую руку, хмурясь. Ему хотелось причинить ему хотя бы чуточку той боли, что он сам ощущал все эти годы. Он не понимал, что такое должно было произойти, чтобы Юнги его бросил, не сказав ни слова. Мин вырвал свою руку из чужого крепкого захвата и встал, начиная нервно ходить по комнате. Чимин наблюдал за его метаниями, пока Юнги громко не воскликнул: —Я был там! Чёрт возьми. В тот день, в день перед экзаменом, я был в замке. И я слышал всё, что ты сказал! Всё, Чимин, до единого слова и каждой твоей усмешки. Взгляд Мина стал жёстким и презрительным. Пак нахмурился, вспоминая, что же он говорил в тот день в замке. Воспоминания того дня сразу проникли в его голову. —Ты, блять, знал, насколько важна эта тема для меня! Я говорил тебе тысячу раз об этом. Тебе одному я раскрыл душу. А ты.....ты оказался обычной королевской крысой. – Юнги усмехнулся, его взгляд ранил Чимина так, как ни что другое. Разочарование. —А если я говорил те слова не по собственной воле? Я так не считаю, ты же знаешь. – Пак смотрел с таким сожалением, что Юнги хотелось придушить его прямо тут. Чимин знал, что сделал ему очень больно. Но разве он желал этого? —Если нет, то это ещё хуже, не думаешь? – Глаза Мина блестели от слёз, он тяжело дышал, сжимая свои руки, которые покрылись инеем. – Решил выслужиться перед королевой и остальной свитой, поэтому поносил молниеносцев, прекрасно зная, как я отношусь к этому. Тогда-то я и понял, что нам не по пути. Лучше уж тебе меня ненавидеть. Тогда будет не так больно убивать друг друга, когда мы встретимся на поле битвы. Потому что, знай, я на стороне королевы драться не буду. —А сейчас, что ты делаешь? – Чимин усмехнулся. Его злило то, что Юнги совершенно не пытался разобраться в корне проблемы, а лишь смотрел на поверхности. – Почему сейчас ты в этой деревне? —Ты прекрасно знаешь почему. – Юнги глубоко вздохнул. – Ради Чонгука я и тут. И всё, что я делаю, я делаю ради него. —Мм, и почему же? – Пак закачал головой, болезненно улыбаясь. – Чувствуешь вину за то, что бросил своих учеников? Поэтому и спас какого-то мелкого оборванца с улицы? Мин резко метнул несколько острых льдинок в Чимина, которые точно попали в изголовье кровати всего в нескольких сантиметрах от головы Пака. —В следующий раз попаду прямо в глаз. – С этими словами Юнги покинул чужую комнату, яростно сжимая челюсти.❃.✮:▹Десять лет назад◃:✮.❃
Корона всегда искала для себя разные способы обогатиться. Обогатиться ресурсами, новыми одарёнными, информацией или преданностью. Последнее было в дефиците. Король взошёл на престол, когда ему было всего двадцать один. Эрида, его жена и возлюбленная, поддерживала его изо всех сил. Именно она искала для своего мужа самых преданных подданных, чтобы он не был предан. В первую очередь, она делала это ради своих детей, жизнь которых напрямую зависела от жизни их отца. Потому, когда у неё возникла возможность обрести верного союзника, Эрида прибегла ко всем издевательствам, к каким только могла. Семья Чимина происходила из знатного огненного рода Пак. Но знатность не обещает богатство. У матери Чимина долгое время рождались мёртвые дети, что несло только больше горя в семью. На фоне вечных неудач глава семьи, господин Пак, часто пил и играл в карты в клубах для высшего слоя. Рождение Чимина вселило надежду в его мать на лучшее будущее. Она надеялась, что именно он спасёт их и обогатит. Но избавиться от старых привычек не так просто. Поэтому когда господин Пак проиграл весь родовой замок, семья вошла в безвыходное положение. И Чимин, которому было всего семнадцать лет, не мог помочь своей семье. Так считали его родители. —Что делать? Скажи, что нам делать? – Мать обняла его и начала горько плакать, пока сам Чимин прожигал взглядом своего отца, который сидел, осунувшись, за столом. —Не знаю, может, отцу не стоило играть в карты на наш дом?! – Чимин погладил по спине свою мать, которая заплакала пуще прежнего. —Мы остались без ничего. Нас выкинут на улицу. Это позор. —Я виноват. – Подал голос отец. Чимин был рад, что он хотя бы признал свою вину. —Мам, хватит плакать. Слезами тут не помочь. – Одарённый слегка оттолкнул мать от себя, быстро надевая выходной пиджак. – Вы моя семья и я попытаюсь исправить наше положение. Под крики матери Чимин выбежал из комнаты, спускаясь в холл их замка, который уже не принадлежал им. Быстро сев в семейную карету, одарённый прошептал: —В королевский дворец. На самом деле, Чимин не знал, что собирается делать и говорить. План в его голове был очень расплывчатым. Но он знал, что либо сделает всё для семья сейчас, либо им с позором придётся уехать из столицы в какое-нибудь захолустье, чтобы спокойно дожить свои годы. —"Мама так любит наш дом и его дорогое убранство, она так мечтала о собственной галерее в главной комнате. Только потому что отца обманули, она не должна лишаться своего статуса в обществе. Она ведь так о нëм печëтся. У нас итак мало денег, мы не можем потерять ещё и дом. Я могу прожить без роскоши, могу пойти работать, могу прокормить их, могу дать им даже больше, чем эта никчёмная фамилия, но статус, который они потеряют, если кто-то из родственников узнает о случившемся, я не смогу вернуть, даже если стану членом совета короля. Значит, надо действовать очень быстро. У меня всего день, пока вся столица не узнала, что семья Пак потеряла свой фамильный дом со всем его содержимым", – Чимин вышел из кареты, перед его взором предстал огромный замок неописуемой красоты. Весь будто слит из золота, огромные ворота, панорамные окна на верхних этажах, колонны прям у входа. Всё было невероятно роскошно. Чимин обожал это место, его внутренний эстет всегда ликовал, когда находился тут. —Молодой господин Пак, почему вы тут столь ранним утром ? – Один из дворецких подошёл к Чимину и помог снять верхнюю одежду. —Король в замке сейчас? Он может принять меня? Это очень срочно. —Простите, господин, но короля нет сейчас в замке. Но госпожа недавно встала, она может вас принять. —Ох, да, давайте, доложите ей обо мне, пожалуйста. – Чимин прошёл в глубь холла, осматривая разные картины на стенах. Одна из картин всегда жутко привлекала его мать. Женщина в доспехах сжигала большого трëхглавого змея. По легенде, эта женщина являлась одной из их богинь. Богиня войны и мести. Возможно, именно из-за своих навыков в бою и кровожадности мама Чимина, будучи в молодости сильной воительницей, так и почитала её. —Королева ждёт вас в тронном зале, молодой господин. Пак кивнул мужчине и постучавшись, вошёл в зал. Он знал, что только тут ему помогут. Но одарённый ещё не знал на что обрекает себя, обращаясь именно к королеве с просьбой о помощи. Эрида сидела на своём троне, перебирая светлые волнистые локоны. Столь красивой женщины мир давно не видел. Но красота отнюдь не единственное качество этой одарённой. —Мне сказали, что это срочно. Что же молодому господину понадобилось от меня? Не уж то мамочка хочет забрать ещё парочку платьев из моего гардероба? – Эрида хмыкнула, с неким презрением оглядывая парня. Королева не питала особой любви к их дому, считая миссис Пак слишком расточительной, а главу семьи сущим неудачником, не оправдавшим знатную фамилию. —Нет, Ваше Превосходительство. Я вынужден просить у вас помощи. – Чимин подошёл ближе, лишь бы солдаты, стоящие у входа, не услышали его. – Моя семья в ужасном положении. Вчера ночью мой отец проиграл в карты наш дом. Нам необходимо быстро что-то предпринять, пока всё не стало известно общественности. —А от меня ты чего хочешь? – Женщина зевнула. Она всегда предполагала, что с этой семьёй когда-нибудь случится что-то подобное. Ей лишь слегка было жаль этого красивого огненного мальчика. —Госпожа, я хочу просить помощи. Пожалуйста, помогите нам. Иначе моя мать не переживёт позора. – Чимин сел на одной колено. Эрида лишь усмехнулась. —Пережить можно всё, что угодно, кроме смерти, разумеется. Так что и твоя мама справится. Давай, ступай, мне ещё с детьми возиться. – Королева встала со своего трона, поправляя платье, как Чимин вскричал: —Я сделаю всё, что угодно! Вам ведь нужен такой человек?! Я стану самым преданным подданным для госпожи. Только, молю, защитите мою семью от позора. Эрида задумалась, глядя в яркие глаза напротив. Они горели решимостью и отчаянием. Не лучшая смесь. Королева села обратно и сказала: —Есть два условия, мой дорогой. —Всё, что угодно. —Во-первых, – Эрида улыбнулась, её глаза загорелись впервые за весь разговор, – я ничего не делаю просто так. Ты должен стать не просто моим подданным, а моими ушами и глазами везде, где я скажу. Тебе придётся отдать свою жизнь на служение короны. Ты это понимаешь? Чимин громко сглотнул, сжимая кулаки. Это было очень серьёзно. Вся его последующая жизнь и жизнь его родителей зависела от сиюминутного решения и его готовности пойти на всё ради них. —"Когда я говорил, что моя мать умрёт, потеряв всё, это была не шутка и не слова, брошенные на ветер. Королева хочет от меня, чтобы я поставил корону выше всего, но это априори невозможно. Выше всегда будет семья Но, возможно, в будущем она не будет так серьёзна. Сейчас, главное, вернуть дом", – эти мысли семнадцатилетнего Чимина в будущем заведут его в тупик, из которого он не сможет так просто выбраться. —Понимаю. И я согласен с этими условиями. Я сделаю всё для вас. Королева прищурилась, осматривая Чимина с ног до головы. —Хорошо, одно условие выполнено. Но есть и второе. Я никогда не делаю за поданных их работу. Я лишь направляю их и помогаю. Даю идею. —Что это значит? —Тебе надо убить того человека, который обыграл твоего отца. Тогда всё должно наладиться. Если, конечно, он не разболтал уже всем. —Что значит убить? – Чимин непонимающе взглянул на королеву. Эрида взяла его за локоть и притянула к себе, прошептав: —Ты сам сказал, действовать надо быстро. А я сказала, что лишь подам идею. Ты решаешь прислушаться или нет. —Но тогда меня.... —Ты станешь моей правой рукой, Чимин, тебя никто не сможет тронуть. Я могу замять любое дело, какое только захочу. Тебе решать. Но решать надо быстро. У тебя считанные часы. – Эрида широко улыбнулась, отпуская одарённого. Чимин поклонился женщине и выбежал из зала. —"Теперь всё зависит от того, на что способен этот мальчик, чтобы сохранить статус своей семьи и свой статус. Он глуп и мал, но если справится с заданием и не струсит, то из него можно будет слепить дельного бойца. Давай, Чимин, покажи мне себя", – королева села обратно на трон, устало вздыхая. Пак усиленно думал, что делать, пока ехал в назначенное место. Мысли его были обрывочны и пугающий. —"Отец сказал, что когда проиграл, остальные друзья уже были пьяными и вряд ли что-то помнят. Значит, мне нужен только господин До. Надо поговорить с ним для начала. Может, я смогу припугнуть его? Я не хочу убивать кого-то. Я просто не смогу", – Чимин постучал в дверь квартиры на втором этаже одного из обычных домов в центре столицы. Этот мужчина, господин До, был отвратительным человеком, который никогда не нравился Чимину. Но играть он умел хорошо. А ещё лучше лукавить. —Господин До! Открывайте! Наконец, спустя долгих десять минут, дверь открыл взрослый мужчина. От него за километр несло запахом дешёвого алкоголя. —Оо, малыш Чим? Какими судьбами? —Я войду. – Чимин вошёл внутрь, отталкивая мужчину. Тот еле держался на ногах. – Что вы собираетесь делать с выигрышем? —О, я знал, что ты тут из-за этого. – Мужчина прошёл в гостинную и налил себе воды. Чимин стоял у окна, делая вид, что очень спокоен. —Кто-нибудь ещё знает об этом? —Никто. Пока. – Господин До рассмеялся, увидев рассерженное лицо Пака. – Прости, малыш Чим, я заберу ваш дом, продам всё ваше добро и обогачусь. У меня хватит ума грамотно расправиться со всеми вещами в вашем старом доме. —Хах, как вы смеете? – Чимин подошёл к нему ближе. – В моём доме хранятся семейные реликвии, которым более сотни лет. —В твоём доме? – Мужчина хмыкнул, закачав головой. – Нет, это всё уже в моём доме. —Я собираюсь обратиться за помощью к короне. Они нас любят, помогут нам, а вам придётся несладко. – Чимин мысленно обрадовался, увидев, как улыбка тот час покинула лицо мужчины. —Ну что ты, какая корона, давай решим всё мирно. – До положил руку на плечо Чимина, сжимая его. – Я могу отдать всё обратно за небольшую цену. Рука господина До поползла вниз и сжала предплечье Чимина, притягивая его к себе. —Что вы делаете?! – Пак выставил руку вперёд, стараясь оттолкнуть от себя мужчину, но тот налëг на него всем телом, в итоге чего они оба упали на пол. Чимин больно ударился головой. Всё перед глазами плыло, затылок отдавал острой болью. Лишь через несколько минут одарённый пришёл в себя и понял, что руки отвратительного человека бродят по его телу, трогая в самых различных местах. – Сука! Оставь меня! Тварь! Чимин приложил все силы своего худого тельца, чтобы скинуть с себя мужчину. Он быстро встал, заправляя свою рубашку обратно в брюки. —А что? Малышу Чиму не понравилось? – Мужчина смеялся, лежа на полу. —Хах, тварь! – Чимин резко подошёл и стал бить его ногами со всей силы. В нём никогда не было столько злости и обиды, столько горечи. В какой-то момент Пак уже держал руки перед собой, направляя на избитого мужчину поток огромной энергии. Крик был недолгим, мистер До сгорел до тла довольно быстро. И даже когда на полу остался лишь пепел, одарённый не мог остановиться, сжигая всю мебель, которая попадалась ему на глаза. Из глаз лились слëзы, которые будто сами обжигали его щëки, оставляя шрамы на них. Тело одарённого было накалено до предела. Чимин выбежал из квартиры, тяжело дыша. Ему нужен был воздух, иначе он мог и вовсе задохнуться в своём собственном огне. —Молодой господин Пак, что-то случилось? – Кучер подошёл к Чимину, но тот отшатнулся от него, словно от огня. —Нет, нет, всё хорошо. Едем во дворец. – Пак расстегнул пуговицы рубашки и сел ближе к окну, вдыхая прохладный утренний воздух и стирая слёзы со своих щёк. Это утро надолго запомнится ему. Оно будет сниться ему в самых ужасных кошмарах. Но, возможно, именно это утро изменило жизнь Чимина на все сто восемьдесят градусов, заставив взять всю ответственность за жизнь семьи на свои плечи. И по сей день огненный одарённый несёт на своих плечах бремя своего решения, принятого необдуманно и импульсивно, из-за извращённой натуры другого человека. Королевы или господина До, Чимин не знал. После того дня семейство Пак зажило так, как никогда прежде. О стольких богатствах, о таком уважении в обществе и обширных связях мать Чимина не могла и мечтать. Но родители одарённого не знали сколько приходилось делать их сыну ради поддержания их статуса в обществе. И приходится делать по сей день.❃.✮:▹◃:✮.❃
На следующий день Чимин правда смог встать. А это значило, что урок он проведёт вместе с Юнги. Тэхён спустился на первый этаж, в холл, где как раз собрались все ученики. Он перевёл взгляд на молниеносца, который говорил о чëм-то с Юнги. Ему было стыдно и неловко говорить с ним сейчас, ведь он признался ему, а ответ получить не успел. Да и вряд ли ответ будет положительным. Тэхён не ожидает чуда, ему главное сохранить доверие Чонгука к себе. —Ребята, прошу тишины. Сегодня у нас урок теории, на практику выйдем завтра. – Юнги хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание. Чонгук вернулся к ученикам, вставая рядом с Хосоком. Тот был счастлив, главное не стоять рядом с надоедливой сестрой. Хо показал язык сестре, которая спокойно сидела за небольшим столиком и попивала чай. Девушка же показала брату средний палец, мило улыбнувшись. На самом деле, Давон могла и не спускаться, ведь слышала всё это на первом году обучения, но ей было интересно, что же скажут Чимин и Юнги. Идею для урока подкинула им именно она. Тема была серьёзной, они о ней ещё не говорили, а надо бы. —О чëм мы будем говорить сегодня? – Тэхён внимательно смотрел на учителей, решив полностью включиться в урок и не думать о других вещах. —О наших стихиях, конечно же. И о том, как их можно лишиться. – Юнги радостно заметил, как ученики притихли. —Вы ведь знаете о существовании тюрем для одарённых? Как там останавливают наши силы? – Чимин сложил руки на груди. Все ученики молчали. На самом деле, эта тема была довольно щепетильной. Как оказалось, общество не любит признавать своих ошибок и наличие изъянов. Но даже одарённые убивают кого-то или пытаются устроить перевороты. Для особо опасных имеется большая тюрьма в глуши их страны. Ученики слышали о таком, но никто никогда не задумывался о том, как там всё работает. —На них надевают специальные кандалы и намордники, на случай если ты огнедышащий. – Проговорила Давон, все тут же развернулись на неё. —О да, правильно. Кандалы, с виду похожие на варежки. Они сделаны из специального металла, которые останавливает любую стихию. Терролия. Про намордники я не слышал, – Юнги оглянулся на Чимина, Пак усмехнулся, сказав: —Это нововведение, всего пару лет действует. После одного случая, когда одарённый спалил целый этаж огнём изо рта. —Умные мы с вами, правда? Дети природы найдут любые способы, как высвободить свою стихию. – Давон усмехнулась, продолжая пить свой чай. Юнги кивнул на её слова, продолжая: —Да, умные. —Из-за чего чаще всего туда попадают одарённые? Вопрос застал учителей врасплох не столь сильно, сколь их удивил задающий. Чонгук смотрел в глаза Юнги, слегка прищуриваясь. Они с Юнги так и не поговорили после его возвращения, Мин был полностью охвачен случившимся. —Ну, – Чимин воспользовался ступором Юнги и сам ответил на вопрос, – ворами одарённые бывают крайне редко, так как денег у нас предостаточно. Из-за убийств, часто, но, в основном, из-за предательства страны. Из-за измены. В тюрьме на данный момент находится всего тысяча человек. Не каждый одарённый захочет лишиться сил таким позорным образом, поэтому тюрьма не переполнена. – Чимин сделал акцент на последнем предложении, не отрывая своего взгляда от Чонгука, который был весьма хмур. —И сколько лет дают за измену? Одарённые больше никогда не выйдут? —Нет. Измена непростительна. До конца своих дней они останутся в стенах тюрьмы. Чонгук хмыкнул, кивая на слова учителя. Юнги смотрел то на одного, то на второго, думая, кто вспыхнет первым. —А что же молниеносцев тогда не посадили в эту самую тюрьму? Или сложно было на детей надевать большие кандалы? – Уголки губ Чонгука слегка приподнялись, все тут же зашептались, Чимин разозлился не на шутку, Юнги же просто пребывал в ахуе. Тэхёна весь этот разговор очень напрягал. Он никогда не видел Чонгука таким. Но он не мог сказать, что Чон не прав. Прав, ещё как. Но парню не стоило озвучивать свои мысли вслух да ещё и тут, стоя среди учеников. —Что за вопрос, малец? Я слышу в нëм презрение. Ты ничего не попутал? Мы тут говорим совсем о других вещах. —Не думаю. – Возразил Чонгук. – Вы могли забрать их силы, так чего не забрали? Вы решили истребить целый народ, почему? Давон подала знак Хосоку, чтобы тот срочно закрыл рот Чонгуку, иначе не миновать беды. Хосок тут же приобнял парня за плечи, отшучиваясь: —Учитель Пак, это он так шутит. Чонгук так хочет подвести нас к другой теме урока. Расскажите, пожалуйста, можно ли одарённому лишиться сил просто, не из-за наказания? —Можно. – Ответил Юнги за Чимина. Пак всё ещё прожигал дыру в Чонгуке, которому Хосок яростно шептал что-то на ухо. —Понял, – Чонгук кивнул другу, снова переводя взгляд на учителей. Он не знал откуда в нём внезапно взялась такая ярость. Осознание того, что, оказывается, есть большие тюрьмы и молниеносцов можно было не убивать, задело его. Чонгук сам не понимал почему. Потом же он подумал о том, что тысяча и больше детей были жестоко убиты и съязвил, не понимая, как это выглядит со стороны и что за это может быть. Он был благодарен, что Хосок его остановил и помог ему. Видимо, Чон забыл о том, что не везде может говорить то, что хочет. Это тоже сильно раздражало его. Тэхён благодарно смотрел на Хосока, который спас положение. Иначе мог разгореться нешуточный пожар. —Одарённый может лишиться сил на время из-за сильной психологической травмы. Или же из-за сильного потрясения. Если с детства с ребёнком не работать, если он растёт в нездоровой обстановке, то стихия может так и не проявиться. Стихия – это как росток очень прихотливого растения. Для него нужны лучшие условия. Например, жила себе женщина, одарённая, растила своих детей, любила их, и случилось так, что в катастрофе её семья погибла. Сила покинула её, так как женщина так и не оправилась после ужасного происшествия. Тэхён прикрыл глаза, вспоминая, как после попытки самоубийства лишился сил на целые полгода. Это было ужасно. Столь отвратительно, что Тэхëну снова хотелось умереть. Жить без стихии одарённому то же, что и жить без души. Будто тебе достали сердце и разорвали его на малюсенькие части, которые собрать ты не в силах. Соберёт их только время. Тэхёну понадобилось полгода. Водяной перевëл взгляд на Чонгука, который молча смотрел себе под ноги. Они оба уже не слышали слов учителей, каждый думал о своём. —"Поэтому тогда, когда ты пришёл к нам домой много лет назад, у тебя не было сил. Ты рос в ужасной обстановке, твоя стихия спряталась надолго. Боги, что ты испытал, когда стихия впервые вырвалась из тебя? Насколько страшно тебе было?", – Ким с сочувствием глядел на Чонгука. Тот определённо был не в лучшем состоянии. Воспоминания из прошлого одолевали его, подбрасывая картинки его жизни в приюте в последние годы перед побегом. Чонгук поднял руку и попросил удалиться, так как плохо чувствует себя. Юнги тут же кивнул и молниеносец поднялся наверх под вопросительные взгляды учеников. В комнату идти Гук не стал, подошёл к окну в коридоре и открыл его, вдыхая свежий прохладный воздух. Воспоминания одолевали его с разных сторон, подбрасывая ужасные картинки. То, как он впервые использовал стихию, и что случилось тогда. —Пожалуйста, – прошептал он, – хватит. Я не хочу это помнить. Прошу, уйдите. Чонгук сжал толстовку в районе груди, чувствуя, как не может дышать, несмотря на свежий воздух. Голос воспитательницы не выходил из головы. Страшно, ему было очень страшно. Была мысль, мимолëтная и совсем лëгкая, она проскользнула в голове Чонгука быстро, но вызвала небывалую волну тревоги. Одарённому казалось, что что-то здесь точно не так. В его жизни что-то не так. Он не тот, кто есть сейчас. Будто Чонгук украл чью-то жизнь. —"Ты убил моих лучших сотрудников! Чудовище!". —"Ты захочешь вздохнуть свежим воздухом, но вдохнешь яд". —"Ты принадлежишь мне". —Нет, нет, нет! Прекрати! Пожалуйста, хватит! – Гук схватился за голову, яростно качая ей из стороны в сторону. Его ладони заболели так, будто он снова чувствовал, как их протыкают гвоздями. Чонгук присел на пол, тяжело дыша. Вот почему его так страшила его сила изначально. Вот почему он так боялся своей и другой силы, когда Юнги забрал его к себе. Из-за убийства, совершенного его собственными руками. —"Вот почему я слышал её голос, вечно гласящий о том, что я могу кого-то убить. Оказалось, что я уже делал это раньше. Боги, почему я должен сейчас вспоминать это? Зачем это? Моя память играет со мной в злые шутки. Весь этот год я жил с чистого листа, помня лишь отдельные фрагменты своей прошлой жизни. Но сейчас я всё чаще вспоминаю ужасные вещи, которые будто специально с каждым разом всё хуже и хуже. Почему я Тэхëна не могу вспомнить? Почему я не могу вспомнить бабочек и что-то хорошее? Было ли это хорошее когда-то в моей жизни вообще?", – Чонгук вытер щëки, оказалось, что он плакал, сам того не понимая. В коридоре появился Тэхён. Он остановился, смотря прямо в чужие глаза. Чонгук прикусил щëку изнутри, лишь бы сильнее не заплакать, сидя на полу. Ким подбежал к нему, Гук бросился в чужие объятия, крепко держась за Тэхёна. Молниеносец цеплялся за него, как за что-то единственно ценное в своей жизни. За то, что могло спасти его. —Мне страшно, мне очень страшно, Тэ. —Тише, тише, искорка, – Ким не знал почему, но его собственные руки начали дрожать. Ему было больно видеть Чонгука таким разбитым. Он не знал о том, что пережил этот человек, но Тэхён хотел сделать всё возможное, чтобы нынешняя жизнь Чонгука была счастливой. Ким крепко обнял молниеносца, всем телом чувствуя, как тот содрогается от плача. Он повёл Гука в комнату, чтобы их ненароком никто не увидел. —Что случилось, Гукич? Это из-за разговора про стихию? – Тэхён успокаивающе гладил Чонгука по спине, прижимая его к себе. Молниеносец закивал, отказываясь смотреть на Тэхëна. После того, что он вспомнил о себе, ему было стыдно находиться рядом с Кимом, рядом с таким прекрасным человеком. Ему было стыдно, что такой человек, как Тэ, признался ему в своих чувствах. Ему, убийце. —Я...Тэхён, я не знаю...я...она всё ещё в моих мыслях и я ничего не могу сделать. —Эй, эй, посмотри на меня. – Тэхён взял чужое лицо в свои руки, заставляя Чонгука взглянуть в свои глаза. Это было словно лекарство. Ни голосов уже не было, ни ужасной боли в груди. Хмурый и сосредоточенный взгляд Тэхёна пробирал до костей, но он был так необходим Чонгуку. – Тебе надо отвлечься от этих мыслей. Рассказать тебе, как я потерял силу на полгода? —Расскажи. – Тут же отозвался молниеносец. Ким опустил его лицо, садясь рядом и успокаивающе поглаживая парня по спине. —Это случилось из-за травли в школе. Мне тогда было семнадцать. Парень, который мне нравился, натравил на меня всю школу, даже некоторых учителей. – Тэхён дотронулся до волнистых волос Чонгука, накручивая одну из прядей на палец. – Поначалу я терпел очень многое и молчал, ничего не рассказывая Джину. Мне казалось, что так и должно быть, что я должен терпеть унижение. Я же мужеложец. Мне казалось, что я грязный и мерзкий, как меня все и называли. А потом пошли избиения. Многие из ран и синяков я вылечил стихией, про них Джин даже не знает. – Ким усмехнулся, покачав головой. – Я боялся ему говорить, мне было стыдно, что я оказался таким глупым и наивным. Мне было стыдно за то, что мне нравятся мальчики. Но я напрасно стыдился, мой брат ни в чëм никогда не винил меня. Он расправился с обидчиками, а учителей выгнал из школы. Но это лишь повысило моё чувство вины, на самом деле. —Но ты правда не виноват. Ты же сейчас это понимаешь? – Чонгук взял водяного за руку и положил голову ему на плечо, изредка всхлипывая. —Понимаю. – Тэхён улыбнулся. – Но тогда мне было всего семнадцать, я был ребёнком с большими надеждами и мечтами о прекрасной любви. Я терпел издевательства от этого парня, потому что мне казалось, что так он выказывает любовь ко мне. Он не раз касался меня там, где я бы этого не хотел. Но я позволял ему. Я позволял смешивать себя с грязью, думая, что так правильно. Да, я был очень глупым. На деле, мне просто хотелось быть любимым, наверное. Тэхён пожал плечами, глядя куда-то в окно. За окном капал лёгкий дождь, что радовало обоих одарённых. Чонгука, потому что он просто любил его, Тэхёна, потому что дождь фактически был водой. —А потом умер мой отец и Джин уехал из дома. Всем было тяжело, поэтому я и хотел убить себя, думая, что облегчу жизнь своей семьи, если умру. Глупо, правда? —Думаю, если бы ты правда умер, жизнь твоей семьи стала бы в разы хуже. – Чонгук взглянул на Кима. Их лица были совсем близко друг к другу, но это не смущало никого из них. Гук мог чувствовать тëплое дыхание Тэхёна на своём лице. – Поэтому ты и потерял стихию? Из-за травли и потери отца? —Да. А катализатором стала попытка убить себя, полагаю. – Тэхён коснулся мокрой щеки Чонгука, вытирая дорожки слëз. – Эти полгода были худшими в моей жизни, честно. Жизнь без стихии для меня – не жизнь вовсе. Чонгуку было важно узнать историю Тэхёна, но тревожные мысли отпускать никак не хотели. —"Что он сделает, когда узнает, что я убийца? Мне нужно сказать ему об этом? О том, что я сделал. А если скажу и он перестанет так нежно смотреть на меня, что тогда я буду делать? Я не хочу терять его, это я знаю точно. Но и врать не хочу. Он сказал, что я нравлюсь ему совсем не как друг. Но что если я ужаснее, чем можно предложить? Что если воспитательница была права и я могу убить ещё кого-то? Я ведь совсем себя не знаю. Что если я не управляю погодой вовсе?", – мысленный поток Чонгука остановила мягкое касание Тэхёна к его волосам. —О чëм ты так усердно задумался, искорка? Снова накручиваешь себя? —Ты сказал, что я нравлюсь тебе. Ты уверен в этом? Тэхён едва не подавился воздухом от такого неожиданного вопроса. —Уверен ли я? – Ким указал на себя большим пальцем. – Поначалу не был. Мне казалось, что ты просто нравишься мне, как хороший друг. Но будем честны, Чонгук, с друзьями не целуются в подпольных барах. Тэхёна лишь сейчас смутило положение их тел. Они сидели очень близко, поэтому одарённый слегка отсел от Чонгука, давая ему больше пространства. —А если я совсем не тот человек, которого ты знаешь? Что, если я сам ещё многого не знаю о себе? – Гук взглянул на свои руки, вспоминая, как молнии охватывали их, как воздух вокруг него наэлектризовывался. Это правда превосходное ощущение силы и единения с природой. Но оно прекрасно до тех пор, пока не навредило кому-то или самому Чонгуку. Он не знал, что думать о себе. Он убил двоих человек. И это только те, о которых он вспомнил. Возможно, убийств было больше. Одарённый не знал, как относиться к себе после этого. Мог ли он отнимать чужую жизнь, просто потому что имеет большую силу? Да, людьми они были паршивыми, но не Чонгуку ведь решать их судьбу. —Не страшно. Можем узнавать новое о тебе вместе. Поверь мне, я тебя не оставлю. Просто не смогу. – Тэхён улыбнулся так ярко, что Чонгук невольно улыбнулся также. —Спасибо тебе, Тэ. – Молниеносец смущённо отвёл свой взгляд, ощущая, как к коже щёк приливает кровь. —"Моя Луна как всегда спасает меня от лишних мыслей и переживаний. Это чересчур прекрасно, чтобы быть правдой". В дверь внезапно постучались и Тэхён тут же встал с кровати Чонгука. В дверном проëме показался Юнги, выглядящий слегка злым, как показалось Киму. —Можно мы поговорим с ним наедине? —Да, конечно. – Тэхён улыбнулся Гуку напоследок и вышел из комнаты, закрывая за собой дверь. —Как ты? На уроке ты меня, конечно, испугал. Я ведь говорил тебе, что некоторые темы лучше не затрагивать в разговорах. Особенно с Чимином. – Юнги сел туда, где ещё пару секунд назад сидел Тэхён. Чонгук нахмурился, вставая с кровати. —Одна из таких тем – это молниеносцы, я прав? – Одарённый сложил руки на груди, недовольно глядя на Юнги. —Первая и самая запретная тема – это именно они. Чимин человек из королевства. А ты знаешь, там такие разговоры не любят. —Почему молниеносцев так боялись? Юнги напрягся, не ожидав такого вопроса. —Я скажу тебе причину, только сядь рядом. – Мин похлопал по месту возле себя. Чонгук кивнул и сел рядом. – Ты ведь знаешь, что у нас есть высшее проявление силы? Животное, в редких случаях насекомое. У Чимина это огнедышащий дракон, у Джина птица феникс, у меня белая сова. Высший уровень мастерства определяется по тому можешь ли ты показать своё животное, получил ли ты его и можешь ли ты использовать его в бою. —Понятно. А что с молниеносцами? —Дело в том, что высшей формой их стихии, является оружие. – Юнги сжал губы в тонкую линии, он смотрел на Чонгука, но будто сквозь него. – Мечи, секиры, метательные звезды, лук и стрелы, это может быть что угодно. В этом и заключается опасность. Люди боялись их из-за их силы, которая с рождения превышает всю другую силу, что нам известна. —Ты тоже их ненавидел? Боялся? – Чонгук придвинулся к учителю, заглядывая в его грустные глаза. Юнги горько усмехнулся, покачав головой. —Я должен рассказать тебе кое-что. Это касается меня и моего прошлого. Это очень важно для меня. Я давно должен был рассказать тебе, но не мог. Я не люблю говорить об этом, потому что это всё ещё сильно ранит меня. Чонгук сразу же взял Юнги за руку, кивая ему. Он был готов слушать. Его сердце всё ещё сильно билось из-за слов Тэхёна, но Гук не мог упустить возможность, наконец, узнать чуть больше о своём спасителе. —Если готов, я выслушаю. – Мин улыбнулся на его слова. —Мой дядя и его жена были молниеносцами. Мой отец и его брат были примером настоящей любви для меня. Они были сиротами, всю жизнь защищали друг друга и поддерживали. Мой отец всегда помогал своему младшему брату с его неуправляемой стихией. Я, к сожалению, не помню лиц моих дяди и тёти. Только голоса и яркое свечение молний, которое всегда их сопровождало. Девятнадцать лет назад, когда мне было тринадцать, они погибли, как и все остальные молниеносцы. Они и их дочка.❃.✮:▹Девятнадцать лет назад◃:✮.❃
Невысокий мальчик бегал по поляне позади дома, собирая разные цветы. Ветерок развивал его каштановые волосы, что доходили до плеч. Глазки сужались каждый раз, когда он улыбался новому цветочку в своей коллекции. Он соберёт красивый букет и подарит его маме. Юнги часто приезжал с семьёй в их загородный дом, но обычно это происходило летом. Сейчас же было начало весны, учёба мальчика шла полным ходом, но родители, ничего толком не объяснив, забрали сына сюда. Не то что бы Юнги не был рад внеплановым каникулам, но встревоженное настроение родителей его пугало. Мальчик услышал топот лошадей по дороге к их дому. —Дядя, тётя! Мам, дядя едет! – Юнги взял цветы и пулей вернулся в дом, выбегая в прихожую, где уже через пару минут показались его любимые родственники. Высокий мужчина с ярко-фиолетовыми глазами поцеловал мальчика в лоб. На руках его жены спала их дочка, Наён. Юнги никогда не видел столь красивых и милых малышей. —Наёна спит? – Тётя потрепала мальчика по голове. Родители вышли в прихожую, встречая гостей. Но все взрослые почему-то совсем не улыбались, наоборот, все были очень серьёзными. —Они собирают консилиум, где будут решать, что делать с нашим народом. – Первое, что сказал его дядя в тот день. Вместо обычного приветствия или очередной шутки. Именно эти слова засели в голове мальчика надолго. Юнги тут же увели служанки на второй этаж по приказу матери. Но мальчик долго не собирался сидеть у себя в комнате. Ему было жутко интересно узнать, что происходит. Юнги аккуратно вышел из своей комнаты через некоторое время и подошёл к лестнице, откуда всё было хорошо слышно. —Что делать теперь? – Голос матери дрожал. Мин впервые слышал, чтобы мама так волновалась. —Ждать вердикта. —Ждать? Нет уж, спасибо. Вердикт уже ясен, нас убьют. Всех молниеносцев сотрут с лица земли. – Дядя был очень зол, его голос редко бывал таким. Юнги сжался, не понимая почему дядю с тётей должны убить. – Поэтому решено уезжать, как можно дальше. Есть много деревень, где нас не достанут. А если что и случиться, то мы будем драться. —Значит, мы едем с вами. Юнги был ошеломлён, его отец не думал ни секунды прежде чем сказать эти слова. —Ой, Сыхён, я тебя умоляю. Не нужно этого. У вас Юнги. —А у вас Наён. Мы дальше будем обмениваться фактами или начнём собирать вещи? Дальше всё происходило очень сумбурно и быстро. Юнги и половины не помнил из тех дней. Вещи были собраны за день, его вопросы оставались висеть в воздухе, родители игнорировали его по непонятным ему причинам. Зато тётя с дядей успокаивали как могли. В дни переезда в неизвестное далёкое место Юнги заболел, его часто лихорадило, поэтому несколько недель долгой поездки он находился в бреду. В дороге мать ничем не могла ему помочь, пользуясь лишь подручными средствами и травами. —Ему тоже страшно, Юна, он не понимает, почему мы уезжаем и зачем. Он чувствует, что мы беспокоимся и сам беспокоится. Потому и заболел. – Сыхён поцеловал Юнги, что спал у него на коленях. Мать глядела в окошко повозки, вокруг них простирался еловый лес. Они были уже совсем близко. —Ты понимаешь, что помогая им, мы свою жизнь обрекаем на страдания? Мы предатели своей страны, если станем сражаться против короны. – Вдруг заговорила Юна. – Мы можем погибнуть там. Я даже с мамой не успела попрощаться. Что будет с нашим сыном? Что будет с Юнги? —Я лучше умру, сражаясь за брата и его семью, чем встану на сторону тиранов и убийц. Если дойдёт до войны, отправим Юнги к твоей матери. Юна закачала головой, вглядываясь в звёздное небо. Она не была готова прощаться с сыном, с самым дорогим, что у неё было. —Ты думаешь, будет война? —Страх глав государств давно копится. А недавнее убийство принцессы одним из молниеносцев только усугубило ситуацию. – Сыхён нежно улыбнулся, поглаживая сына по волосам. – Я полагаю, что каждая страна будет истреблять их у себя дома. Им нигде не будет житья. Короли и королевы не успокоятся, пока не уничтожат всех. —Но это не поможет, молниеносцы будут рождаться и дальше. Они ведь часть природы, как и все остальные одарённые. – Юна взглянула на мужа. Их будущее пугало её, в мыслях стояли ужасные картины расправы над детьми и их родителями. Это было чистое безумие. —Да, и покуда они будут рождаться, их всегда будут убивать, пока не найдётся человек, не захотевший убить молниеносца или донести на него короне. Человек, который не испугается. Юна молча кивнула, погружаясь в свои мысли. Юнги проснулся в мягкой кровати в совершенно незнакомой ему комнате. Из кухни доносились голоса родных. —Как наш мальчик? –Дядя был уставшим, он еле слышно выговаривал слова. —Ох, Юнги уже намного лучше. Лекарша из соседнего дома его быстро подлечила. Юнги встал с кровати, в горле жутко пересохло. Но благо на тумбочке рядом с кроватью стоял стакан с водой. Жадно выпив всё до последней капли, мальчик вышел на кухню. —Золотой мой. – Мама бросилась его целовать, крепко обнимая. – Как чувствуешь себя? —Хорошо, мамочка. Неожиданно в окно влетела ворона. К её лапке было привязано свёрнутое письмо. —Мы так общаемся с молниеносцами из других стран. Сейчас все они сбились в кучу, не зная, что делать. – Пояснил дядя, отрывая письмо от лапки птицы. —Почему именно вороны? – Поинтересовался Юнги, садясь за стол рядом с отцом. —Эти птицы не заметны ночью, быстры и очень умны. – Одарённый погладил птицу по перьям, дал ей вкусняшек из чашки и та улетела. —Что пишут? – Тётя укачивала Наён, попутно пытаясь прочесть эмоции на лице мужа. В комнате повисла тишина на несколько долгих минут. Юнги посмотрел на отца, тот ему улыбнулся, взяв мальчика за руку. Одарённому стало спокойнее. —Решено нас убить. Всех. Каждая страна вольна сама решать, как это будет происходить. Но итог должен быть один. – Одарённый поднял голову на всех присутствующих. —Значит, они выбрали истребить целый народ. Женщин, детей и стариков. Всех до единого. Насколько же сильно они вас боятся? – Сыхён усмехнулся, закачав головой. —Я предложу нашим сражаться. Не знаю, как будут поступать молниеносцы из других стран, но мы без боя не сдадимся. —Но это лишь твоё мнение, дядя. – Неожиданно проговорил Юнги. Все взрослые тут же взглянули на него. Маленький одарённый стушевался, но дядя тут же сказал: —Продолжай. Мне интересно знать, что ты думаешь. —Ну, я имею в виду, что только ты, дядя, можешь хотеть драться, но я не уверен, что другие молниеносцы согласятся на это. Многие из них просто не смогут. Старики и дети, например. – Юнги взглянул на своего отца, который всё так же не отпускал его руку. —Да, тут ты прав. Но я поговорю с народом, разузнаю мнение каждого. Юнги начал понимать, что происходящее вокруг очень серьёзно только после этого разговора. Поздним вечером он сидел с тётей и малышкой Наён у костра, где сидело много других молниеносцев. Каждого из них мальчик внимательно рассматривал. Были тут и ребятишки, на несколько лет его младше, и миленькая старушка, видимо, их бабушка. Взгляд этой пожилой одарённой, направленный на детей, был столь же нежным, сколь и печальным. На краю большой деревяшки, по другую сторону от Юнги, сидела молодая девушка, которая молчаливо плакала. —Тёть, а почему та девушка плачет уже несколько минут? – Нагнувшись к Наён и её маме, шёпотом поинтересовался Юнги. —Эта одарённая решила оставить своего ребёнка в столице. Она очень тоскует по нему. Юнги придвинулся к девушке и молчаливо взял её за худую ладонь. Она вздрогнула, будто выходя из долгого сна, и тут же посмотрела на мальчика. —Почему ваш ребёнок не с вами сейчас? —Юнги, не стоит говорить с...... —Ничего, – мягко прервала женщину незнакомка, – оставьте, мне надо хоть с кем-то поговорить, иначе совсем сойду с ума. Тётя кивнула и, поцеловав Юнги в макушку, ушла в их дом. —Тебя очень любят, я погляжу? —Ага. – Мин гордо приподнял свой подбородок, чем рассмешил молодую девушку. —Ты спросил про моего ребёнка. Как можешь заметить, я сама ещё очень молода. – Девушка положила поверх ладошки мальчика свою руку. – Я оставила сына у ворот одной хорошей женщины в надежде, что он не родился молниеносцем. И если это правда так, то его жизнь будет прекрасной. —А если нет? —Ну, он хотя бы до четырёх лет доживёт. А потом, когда о нем узнают, он всё равно погибнет. Сейчас или потом, это наша судьба. Наша стихия отнюдь не подарок, это испытание. Которые мы не в силах пройти. – Девушка вытерла щёки от слез и снова взглянула на костёр. В её фиолетовых глазах Юнги видел пламя. Но оно потухало с каждой минутой. Ему казалось, будто в этой молодой девушке собрана вся печаль мира. Стоило лишь раз взглянуть на неё, чтобы понять, как она была несчастна. —Но вы ведь можете драться. Мой дядя предлагает это всем, многие готовы. – Юнги не верил, что они так легко сдадутся. —Хах, твой дядя очень самоуверен. Но ты представляешь скольких придётся убить? – Одарённая взглянула в глаза мальчика. – Таких добрых людей, как ты и твоя семья, очень мало. Нам придётся истребить большую часть планеты ради спокойной жизни. Я не готова на это. Я не стану убивать миллионы детей нашей страны ради жизни своих детей. Я не убийца. И им не сделать из нас тех монстров, которыми они нас считают. – Она закачала головой, упорно сжимая кулаки. – Как бы они не хотели этого, но мы убийцами не станем. Пусть уничтожат нас, пусть окрасят поля нашей кровью, но я знаю, что пока есть такие люди, как ты и твои родители, в будущем, возможно, через двадцать лет, возможно, через сотню, но справедливость восторжествует и наша смерть станет примером для тысячи молниеносцев. Для детей будущего. Для наших предков. Юнги не мог и слова произнести. Так сильно его впечатлила речь этой молодой красавицы. Несмотря на возраст, в ней было больше храбрости и чести, чем в тысячи солдат королевской армии. Её образ забылся ребёнком, но слова её были выжжены в его сердце навек. Тем же вечером к Юнги пришёл отец. Сыхён думал, что мальчик спит, поэтому аккуратно сел у его кровати. Мин притаился, ожидая, что его отец сделает или скажет. Через пару минут тишины мальчик услышал тихий плач отца. Юнги вздрогнул, сжимая в кулачке одеяло. —Я очень люблю тебя, золотой мой. – Сыхён поцеловал Юнги в лоб и встал, тяжёлыми шагами покидая комнату. Больше они не виделись.❃.✮:▹◃:✮.❃
—Всё случилось именно так, как и сказала эта странная девушка, которую я видел лишь однажды. Она будто предсказала будущее, что для многих было сокрыто, а для неё ясно, как белый день. – Юнги улыбнулся воспоминаниям. – Мой отец обманом заставил нас с мамой уехать из деревни, а когда мы спохватились, было уже слишком поздно. Тысяча молниеносцев нашей страны вышли к десятитысячной армии короля и взорвали себя. Все до единого. Женщины, их мужья, их родители и их дети. Держась за руки они показали всем, что такое настоящие гром и молнии. Мой отец стоял рядом со своим братом до самого конца. – Мин замолчал, прикрывая глаза. Горло будто сдавило железными тисками. Но одарённый не мог замолчать, ему надо было до конца всё рассказать, поэтому он еле слышно продолжил: —Использовав всю мощность своей силы, они показали что такое настоящая сила. Я всё ещё помню свечение в небе в ту ночь. Будто солнце озарило нас, но это было не оно. Лишь тысяча грозных сердец взорвалась. В ту ночь они забрали жизни многих солдат, что стояли впереди колонны. В том числе и жизнь короля. На его место встал его сын, нынешний король, и его возлюбленная Эрида, плачевно известная нам королева. —Молниеносцы убили себя? Но почему? – Чонгук вспомнил письмо, в котором говорилось о их доблестном поступке. —Они понимали, что у них есть два пути. Смерть. Либо от собственных рук, безболезненная и быстрая, либо от рук короля, жестокая и мучительная. —А второй путь? – Шёпотом поинтересовался Чонгук. —Пойти убивать. Убить всех. Всю армию и короля, всю семью короля. А потом пойти убивать в других странах других солдат. Порочный нескончаемый круг убийств и смертей. Конечно, в какой-то момент люди бы сдались и сложили оружие, но неизвестно скольких бы пришлось уничтожить для этого. – Юнги рассмеялся, смахивая непрошенные слëзы с щёк. Чонгук нахмурился, обнимая учителя за плечи. —И неужели не было другого выхода? —Был. Простому народу, который не боялся молниеносцев, надо было восстать. Возможно, тогда главы всех стран не сумели бы прийти к такому решению. Но нас было мало, слишком мало. —А в других странах? Что сделали там с молниеносцами? – Чонгук поднял взгляд на Юнги, который молча глотал свои слëзы. Он будто и не плакал вовсе, его речь шла гладко и спокойно, хоть и тихо. —Где-то молниеносцы поступили так же, как в нашей стране. Некоторых отравили газами, ещё других пытали. Приятного тут мало. Но важно одно. Сейчас нас намного больше. Та девушка, – Юнги взглянул на Гука, – она была права. Сейчас нас правда больше, людей недовольных монархией, людей, которые хотят свободы. Но, к сожалению, люди не знают правды. —О молниеносцах? —Да. Корона выставила всё так, будто это они начали войну, будто они жестоко убивали, насиловали и пытали. Правду мало кто знает. Без правды люди никогда не встанут против короны. Оба замолчали, думая о своём. —"Сейчас я думаю, что та девушка, которую я встретил в детстве, вполне могла быть и твоей матерью. Но, к сожалению, таких, как она, было много в то время. Многие семьи оставляли своих детей, надеясь, что их жизнь будет лучше. Надеясь, что они не родились молниеносцами. Кому-то, наверное, повезло. Но не тебе. Как ты отреагируешь, если я скажу, что ты один из них? Разозлишься на меня? Ударишь? Обидишься? Я не уверен, что должен сейчас говорить тебе об этом. Сначала надо разобраться с Морганой и вороном", – Юнги вздохнул, заглянув в окно. Сумерки надвигались на деревню. Почти неделя прошла с их приезда, сегодня они снова выйдут на разведку. —А что случилось с твоей мамой и бабушкой? – Вопрос вывел Юнги из его мыслей, заставляя повернуться к Чонгуку. —Через несколько лет она погибла на спецзадании. Моя мать была знаменитой воительницей. Не знаю замешана ли в её смерти корона и не хочу знать. – Юнги взглянул на Чонгука, взгляд которого был устремлён ему прямо в душу. Эти фиолетовые глаза смотрели на него так же ясно, как когда-то чужие глаза смотрели на него. Сходство было необыкновенное. —"О да, ты была его матерью", – Мин отвернулся от Гука, не в силах терпеть этот проницательный взгляд. —Я жил у бабушки все свои годы до совершеннолетия. Она скончалась, когда я стал учителем. Возможно, это была одна из причин по которой я был так строг с Чимином и остальными во время учёбы. Я был слишком разбит, чтобы заботиться о чужих чувствах. —Почему ты не рассказывал мне раньше? О своей столь печальной судьбе. —Не знаю. Возможно, потому что в прошлый раз человек, которому я доверил свою боль, посмеялся над ней у меня за спиной. – Мин через силу улыбнулся. Но Чонгук совсем изменился во взгляде. Такой взгляд у него был, когда он спорил с Чимином. Гнев и отвращение. Юнги впервые видел эти эмоции на лице молниеносца. Тогда и сейчас, он явно ощущал, что Чонгук очень злится. —Кто этот человек? Чимин? Вы поэтому так странно глядите друг на друга вечно? Он сделал тебе больно? —Гуки, давай поговорим об этом в следующий раз. – Юнги встал с кровати. Он снова прятался и закрывался, но Чонгук молча кивнул. —Я рад, что ты рассказал мне об этом. – Гук улыбнулся, учитель повернулся к нему, прикусив щеки изнутри. – Это правда ценно для меня. —И я рад. Ты должен знать, что ты единственный, кому я сейчас могу рассказать об этом. Глаза Чонгука заискрились, он ярко улыбнулся. Так, как не мог никто другой. —Ладно, я должен идти, Гуки. Мы снова идём на разведку. Надеемся поймать ворона, который должен привести нас к Моргане. —С тех пор, как мы приехали сюда, я не слышал ни голоса ворона, ни его слуг. Это радует. —Надеюсь, никогда больше не услышишь. Юнги кивнул ему и вышел из комнаты. Не прошло и пары минут, как Чонгук сорвался с места и выбежал из комнаты. Он спустился на первый этаж. Давон всё так же сидела за маленьким столиком. —Если ищешь учителей, то ты опоздал. Они только вышли из дома. Чонгук подошёл к окну, увидев как три силуэта отдаляются. —Ты хотел им что-то сказать? —А? Нет, – Гук затряс головой. —Я хотела извиниться перед тобой. Возможно, в столовой я вела себя грубо. – Девушка протянула руку, на которую Чонгук уставился, как на врага. —Возможно? Нет, это было грубо. Зачем вести себя так необдуманно, чтобы потом извиняться? А учитывая твой скверный характер, ты часто извиняешься? Давон округлила глаза от такой дерзости и убрала руку. —А ты наглый. Но я прощаю тебя на первый раз. Я ни перед кем не извиняюсь, но ты друг брата, а у него их не много. Не хочу, чтобы потом он жужжал мне на уши, что потерял друзей из-за меня. В который раз за эту неделю Чонгук впадал в ступор. Он сел рядом с девушкой, серьёзно спрашивая: —Ты пошутить надо мной решила? У Хосока и нет друзей? Он даже мёртвого разговорит. – Гук был рад использовать такие странные выражения. Так он казался нормальным. —То, что он много разговаривает, не значит, что хочет и может заводить друзей. Ему долгое время запрещали это делать, вот он и не замолкает сейчас. —Запрещали говорить? – Чонгук приподнял бровь, пытаясь понять правильно ли он всё услышал. —Не будем об этом. Главное, ты меня простил. Что ж, ты тоже управляешь погодой, как и я. Как успехи? Гук не понял, как так быстро они перешли с одной темы на совершенно другую. О Хосоке он ещё подумает, а пока надо ответить на новый вопрос от этой странной девушки. —Ээ, ну, так себе. – Гук знал, что должен управлять погодой. Так говорил Юнги. Но пока у него выходили лишь молнии. —"Возможно, это из-за того, что моя сила впервые вышла из меня в тринадцать лет, а не в четыре года, как у всех остальных". —Это ничего. Только месяц прошёл, у тебя всё ещё впереди. – Давон улыбнулась и встала, чтобы уйти, но Чонгук неожиданно сказал: —Расскажи мне о своей силе. Давон остановилась и развернулась. —Что именно тебе рассказать? —Как она проявляется? —Я просто меняю погоду. Как захочу. Но никогда и никто не делает этого необдуманно. Нельзя летом сделать снег, а зимой яркое солнце. Это нарушит баланс, нарушит природу. А я не столь глупа, чтобы разрушать саму себя. —Саму себя? – Непонимающе переспросил Гук. Давон нахмурилась и села обратно, начиная объяснять. —Да, саму себя. Ведь мы часть природы. Её дары. Все мы. Она создала нас не просто так, а чтобы мы красоту в этот мир принесли. —Но в войнах мало красивого. – Прошептал Чонгук. Давон прищурилась, с подозрением глядя на одарённого. —"Да, тут ты прав. Но изменить это не в наших силах. Если ты конечно не непревзойденный одарённый", – Давон с грустью посмотрела на окно, по которому скатывались капельки дождя.***
Чимин шёл впереди Джина и Юнги, оглядывая домики. Всё было так же, как и прежде. Зловещая тишина, все люди спрятались в своих домах, несколько фонарей горело на главной улице. —Я вижу вы с ним ахуенно поговорили. – Недовольно проговорил Джин, прекрасно словив настроение Пака. Чимин был зол ещё до того, как Чонгук высказался против него на уроке. —Блять, я не виноват, что каждый наш разговор сводится к пиздецу. Но я тоже зол. Мы довольно сильно поругались. Но я рад, что высказал ему причину моего ухода. Он во многом сам в этом виноват. —Знаю, ты говорил. – Джин тяжело вздохнул, всматриваясь в спину Чимина. Одарённый был очень напряжëн, он не даст больше себя победить. – Как там наши братишки? Ничего не знаю, но тебе придётся принять Тэхёна в качестве затя. Джин улыбнулся, он давно хотел обсудить это с Юнги. Но Мин резко остановился, он смотрел как-то странно на Кима в течение нескольких минут, пока Чимин не окликнул их: —Вы чего остановились?! Шевелите булками! Оба тут же продолжили идти и Юнги тут же сказал: —Какой нахуй зять?! Ты о чëм? —Стоп, ты не знаешь? Я думал, Чонгук тебе сказал. Ой, – Джин закрыл себе рот, понимая, что Мин вообще был не в курсе любовных похождений молниеносца. —Что он должен был мне сказать? – Воздух вокруг Юнги резко похолодел, что Джину аж стало тяжелее дышать. —Блять, я думал, Чонгук тебе всё рассказывает. Откуда, мать твою, я знал, что ты не в курсах?! – Ким истерично замахал руками, отходя подальше от разъярённого Мина. —Джин, сука, я же тебя.... —Девочки, за нами слежка. – Чимин подошёл к одарённым. Он поморщился, почуяв яростный холод вокруг Юнги. – Ещё от самого дома за нами следят. Мин оглянулся и его взору попались поляна и лес, которые простирались за деревней на небольшом холме. —Значит, пойдём в сторону поляны на том холме. —Почему туда? – Пак нахмурился, а Джин молча смотрел в сторону поляны. —Там открытая местность. Если нам тут не рады, они точно придут туда. На открытой местности мы будем лёгкой добычей. – Юнги хмыкнул, увидев, как Чимин округлил свои глаза. —Хочешь стать приманкой? —А у нас есть выход? Мы всё равно должны их выманить. Или струсил? – Мин прищурился, глядя на Чимина. Но огненный одарённый показушно отвернулся и первым пошёл в сторону леса. Джин быстро и молча пошёл за ним, но Юнги угрожающе проговорил: —А с тобой мы ещё потолкуем насчёт наших детей. Джин нервно улыбнулся и закивал головой. Они быстро оказались на поляне. —Будьте на чеку. Мы не одни тут. Но понапрасну силу не используйте. – Мин сжал кулаки, становясь спиной к спинам Чимина и Джина. Все трое сосредоточенно смотрели в сторону леса, пытаясь увидеть хоть что-то. Но луна освещала только поляну, лес был сокрыт от их взора. Неожиданно подул сильный ветер, парни закрыли лица локтями, еле устояв на ногах. Карканье ворон сразу же привлекло их внимание. Все трое подняли головы к небу, которое полностью было заполонено птицами. Луна больше не освещала поляну. Вороны загородили весь свет, что исходил от небесного светила. —Что за чертовщина творится? – Чимин с размаху запустил огненный шар в сторону ворон и большая часть из них тут же растворилась, осыпаясь песком. Джин удивлённо коснулся пыли, оставшейся от птиц. —Это фантомы. Иллюзия. Не настоящие . Он видел такое впервые. Все трое слышали отдалённо об одарённых, умеющих создавать иллюзии из пыли или песка, но столь реальных фантомов никто никогда не видел. Пока Юнги с Чимином атаковали птиц в небе, Джин заметил четырёх людей в плащах, что медленно шли к ним из леса. —А вот и наши друзья. Скорей всего и они фантомы. Но более сильные. Таких с первого раза не убить. – Джин сложил обе руки вместе, потом же выгнул ладони, словно держал в руках невидимый шар. Он запустил этот шар огненной энергии, что даже не был виден глазам из-за скорости своего вращения, в одного из призраков в плаще. – Получай! Джин тяжело вздохнул, такой удар стоил ему колоссальных усилий. Но увиденное заставило одарённого застыть в изумлении. —Он его даже не коснулся. – Озвучил его мысли Чимин. От птиц они с Юнги уже избавились. И сейчас разъярённые призраки неимоверно быстро шли на них. —Бесполезно, их так не убить. Джин не успел опомниться, как один из призраков оказался рядом с ним и толкнул его с такой силой, что одарённый отлетел на несколько метров, ударившись о дерево. —Джин! – Чимин подорвался к одарённому, но фантомы преградили ему путь. —Что делать будем? Они сильны. Даже его особый приём их не задел. – Юнги сжал кулаки, выставляя их перед собой. Его руки тут же налились льдом, одевая их в защитные перчатки, обладающие разрушительной силой. —Думаю это потому, что не живых убить нельзя. – Чимин отошёл к Юнги, закрывая их двоих огненным щитом. – Ты бей по ним, а я прикрою. Мин лишь кивнул. Джин еле открыл глаза, голова гудела, на фоне он слышал звуки борьбы, но это будто было где-то очень далеко. Ким приподнялся на локтях, голова тут же резко заболела. —Блядство. Вдруг его вниманию предстал одарённый, стоящий в тени леса и наблюдающий за битвой Юнги и Чимина. Джин, превозмогая боль, встал и побежал на него, бросая в парня несколько залпов огня. Одарённый резко перевёл на него свой взгляд и побежал в гущу леса. —Хрена с два ты убежишь от меня! Не в этот раз! – Ким перепрыгнул через дерево, лежащее на земле, и приложил руку к губам, будто посылал воздушный поцелуй. На деле же из его рта полилось пламя огромной силы, достигающее незнакомца в плаще в считанные секунды. Одеяния одарённого загорелись и он быстро скинул их, превращаясь в ворона. Джин бросил несколько залпов в птицу и та резко упала на землю, снова приобретая обличие человека. —"Я ранил его, вряд ли он сможет снова перевоплотиться. Но, Боги, он очень хорош. Первый на моей памяти, кто может так быстро менять своё обличие. Обычно одарённым его типа нужно время для превращения. Он же делает всё очень быстро и точно. Он идеален. Непревзойденный", – Джин снова решил опробовать свой коронный приём. Он требовал много усилий, но против одарённого-ворона должен был подействовать. Он-то точно был из плоти и крови. Джин стал резко вращать кистью, создавая шар из огненной энергии. В какой-то момент, достигнув небывалой скорости, огненная энергия в его руках просто стала невидимой для чужих глаз. В момент, когда Ким уже собирался запустить свой шар в беглеца, одарённый стал перевоплощаться в животных разных размеров, замедляясь. То станет кошкой, то кроликом, то волком или лисой, но ни в одном обличии он не мог задержаться дольше пары секунд. Видимо, огненные залпы Джина ранили его настолько, что он не мог изменить обличие. —Прекрати! Ты не сможешь убежать! Ты же видишь, что не можешь перевоплотиться! – Джин не знал, стоит ли ему атаковать. С виду казалось, будто одарённый совсем ослаб, держась за свою раненую руку, которую обжог Джин. Странно, но Ким не хотел атаковать. Поэтому шар в его руках слегка замедлил свою скорость, снова становясь видимым. Неожиданно одарённый резко остановился, что заставило и Джина замедлиться. Парень стоял всего в пяти шагах от Джина. Но Ким всё ещё был на чеку, держа в руке шар с колоссальным количеством энергии. Он слабел с каждой секундой, но не решался запустить шар в одарённого-ворона. Дышать становилось труднее, но Джин в упор смотрел на странного парня, который медленно развернулся к нему. Сначала в темноте Ким не смог разглядеть лица, но потом парень подошёл совсем близко, позволяя лунному свету осветить себя. Джин ахнул, медленно опуская руки. Его шар упал на землю, взрываясь прямо возле него. Но огненный одарённый не почувствовал боли или чего-то неприятного. Он аккуратно открыл глаза, чувствуя, как его обнимают огромные крылья. Серые глаза смотрели в его, он слышал учащённое дыхание парня. Одаренный укрыл его от взрыва, обратив свои руки в крылья, и принял весь удар на себя. —А ты стал ещё красивее, я погляжу. – Прошептал парень. Ким вздрогнул, этот голос он слышал в своих снах на протяжении последних трёх лет. —Намджун? – Джин не мог даже думать, не то что шевелиться. В голове висело лишь любимое имя. Сердце так быстро билось, будто могло разорваться. —Я бы хотел подольше остаться и поговорить с тобой о многом, но Юнги с Чимином бегут сюда, а с ними встретиться я пока не готов. Ты стал намного сильнее, чем раньше. Я восхищён. – Одарённый оставил лёгкий поцелуй на щеке Джина, крылья сменились руками, которые крепко обнимали Джина. Через пару мгновений Намджун отошёл от Джина. Неожиданно он закашлял кровью, прижимая раненную руку к груди. Взрыв сильно его потрепал. Ким хотел остановить его и заставить остаться, но одарённый испарился, оставляя после себя лишь кровавые чëрные перья. Тут же подбежали Чимин с Юнги, схватив Джина за плечи. —Как ты? Ранен? Что случилось? – Пак стал оглядывать одарённого, но тот не сводил взгляда с перьев на сырой земле. —Ты упустил его? Ты видел кто это? —Юнги, Юнги, – Джин резко схватился за чужую руку, падая на землю. Мин не дал ему упасть, подхватив за талию. Он аккуратно усадил его на землю. —Джин! Что такое? – Чимин сел на корточки перед огненным одарённым, взяв чужое лицо в свои руки. Он беспокойно оглядывал лицо парня, не выражающее никаких эмоций, кроме странной печали. —Это был он. – Прошептал Джин одними губами. —Кто? О ком ты, Джин? Он пугает меня, Юнги, кажется, у него сильный шок. – Чимин оглянулся на Мина, который успокаивающе поглаживал парня по спине. —Кто это был, Джин? – Юнги строго взглянул на парня, заставляя его сдавленно прошептать: —Намджун. Одарённый-ворон – это Намджун. Чимин нервно усмехнулся, покачав головой. —Ты же шутишь, да? Юнги, он ведь шутит? Скажи, что ты ошибся! – Чимин резко встал, подходя к перьям, одиноко лежащим на земле. Он поднял один из них, болезненно хмурясь. Кровь стекала с пера, капая ему на ботинок. – Это не мог быть он. Ведь так? —Ты точно видел Намджуна? – Юнги не выдавал своего беспокойства, внешне оставаясь спокойным. Он предполагал, что этим вороном мог оказаться Намджун, но жутко не хотел этого. Теперь всё становилось в разы сложнее. —Я не могу спутать его с кем-то. Это невозможно. А ведь он всегда больше всех остальных животных любил именно птиц. – Джин засмеялся, чувствуя, как силы покидают его. —Особенно воронов. – Прошептал Чимин, теребя перо в своих руках