Семейка Аддамс

      Квартира Олега и Саши после возвращения из Самарского отпуска была наполнена уютом и до боли знакомыми ощущениями. Домой всегда хотелось возвращаться, и это место казалось источником восстановления их внутренних сил. Слегка рассеянная усталость от пути складывалась в приятное ощущение спокойствия, которое они так ценили. Багаж ещё ждал своего часа у входной двери, не торопя их распаковываться и вернуться к обыденной жизни. Воздух в их просторной квартире был насыщен ароматами: корица и кориандр из кухни, где Саша забыл на ночь пряную свечу, благоухали вместе с легкими нотками его парфюма, создавая поистине домашнюю атмосферу. Братья только устроились на диване с чашками чая, наслаждаясь этими моментами тишины и покоя, как вдруг раздался звонок.       — Алло? — Сашин голос зазвучал вопросительно и несколько удивленно.       — Привет, Саша! Это Вика.       — О, Вика! Какой сюрприз. — Саша улыбнулся, весьма оживлённо подогнув под себя ноги на диване. Это оживление было заметно даже Олегу, который слегка застывал при упоминании о Вике. Вика поспешила сообщить новость:       — Представляешь, нас пригласили на съемки нового выпуска «Экстрасенсы ведут расследование»! И это будет в Астрахани через два дня! Саша, взволнованный и явно обрадованный этой новостью, взглянул на Олега, ища во взгляде подтверждения разделённой радости.       — Правда? Это же потрясающе! Олег, слышишь? — его взгляд был полон ждущей поддержки весёлости.       — Да, да, конечно… здорово… — Олег старался скрыть свою растущую тревогу и ревность, которая медленно, но верно начинала своё тихое шествие по его внутреннему миру. Олег встретил новость с совсем иными чувствами. Несмотря на внешнее спокойствие, в его душе закралась тень ревности. Звонок Вики напомнил ему о том, как много времени Саша проводит вне дома, занимаясь проектами, которые мало где и в чем пересекаются с его собственными интересами. После звонка, когда Вика уже попрощалась, обещав подробности написать позже, атмосфера в квартире изменилась. Саша, не переставал улыбаться, начал говорить о будущих съемках, в то время как взгляд Олега становился всё более потухшим.       — Ты не рад, Олеж? — спросила он, заметив его молчаливое настроение.       — Рад, конечно… Просто задумался. — Олег попытался улыбнуться, но его губы едва дрогнули. Саша подвинулся к нему ближе, обняв за плечи.       — Что тебя беспокоит? — ласково спросил он.       — Не знаю… Просто, когда я думаю о Вике и этих вашей совместной работе последнее время, во мне просыпается тревога, что-то как будто случится. И я не могу с этим ничего поделать. — Он наконец высказал то, что давило на него.       — Олег, но ты знаешь, что между мной и Викой только дружба. Ты ведь доверяешь мне? Это просто работа. Пойдем вместе, поможешь мне собраться. — Тёплый взгляд Саши стремился рассеять его сомнения.       — Доверяю, конечно. Просто… Тревожно как-то. Иногда мне кажется, что ты получаешь от Викиного общества больше эмоций и энергии, чем от нашей совместной жизни. И чувство, что я не могу тебе дать что-то такое же важное, заставляет меня беспокоиться. Олег с трудом удерживал взгляд Саши, пытаясь скрыть свою ревность.       — Олег, самое ценное и важное для меня — это наша жизнь вместе. Всё остальное — лишь приятные моменты добавления к ней. Не своди на нет всех этих маленьких, но таких важных для нас вещей, ради чего мы ежедневно выбираем друг друга. — его голос звучал убеждающее, а потом он уже с улыбкой в радужках глаз добавил: — Ты вечно живешь в моём сердце! И особенно печёнке…       — Я был слеп и глух, когда объединял с тобой ауру, Сань!       — Вот видишь, лисёнок, от каких болезней я тебя исцелил.       — Эй! — Олег пихнул старшего в бок. — Иди вон лучше собирайся.       — А как я буду собираться, когда ты мне рубашку не постирал? — возмутился Саша.       — А как я бы её постирал, когда ты машинку стиральную ещё не починил?       — А как бы я её починил, если мы только приехали? И вообще, Олеж, мне надоел вот этот твой беспорядок в моём доме. Вот здесь кроссовки стояли, где они?       — Чё ты сейчас сказал? — Олег бросил в брата полотенцем.       — Слушай, я уверен, заклинания для быстрой стирки где-то были в твоей книге. Ты её не видел? —с иронией спросил Олег.       — Да, конечно, между страницами про волшебную пыль и зелье невидимости. А может, ещё и гномы придут всё за нас убрать?       — Идея с гномами не так уж и плоха, — задумчиво произнес Олег. — Может, на чердаке нашей двадцатиэтажки старый фонарик с джином найдётся, он быстренько всё исправит.       — И чтобы он ещё и ужин приготовил, а? Да ты мечтатель, Олеж! — Саша хихикнул, подхватывая настроение.       — А ты помнишь, как мы в прошлый раз пытались что-то испечь, а на кухне в итоге был армагеддон с мукой? — Олег прямо сейчас чувствовал ностальгию по тем хаотичным моментам.       — Как забыть… Ты весь был в муке, словно призрак, — Саша улыбался, глядя на Олега с теплотой. — Наверное, мы самые неуклюжие пекари в мире.       — Но самые счастливые, — Олег подмигнул Саше и кинул ему свёрнутое в рулон полотенце. — Ладно, давай я помогу тебе с рубашкой. А то мы так и будем тут спорить, кто из нас больше всех виноват в беспорядке.       — Договорились, — сказал Саша, улыбаясь в ответ. — А после поищем твоих воображаемых гномов. Они бы точно не отказались от кусочка вчерашнего пирога. Саша уже открыл дорожную сумку, когда из ванной послышался Олеговский вопль:       — Да когда же ты эту лампочку уже вкрутишь в прихожей? Сколько я могу биться, ё-моё?! Старший брат подавился смехом:       — Иду, родной, иду!

***

      Диму редко посещают сновиденья, особенно редко — вещие сны. Однако сегодня Матвеев проснулся в холодном поту. Димин сон был настолько живым, что погружение в него казалось падением в бесконечную пропасть. Всё началось с того момента, когда он увидел фигуру, которая маячила в полутемном пространстве сна, словно представитель иного, неведомого мира. Вокруг царила необъяснимая тишина, нарушаемая лишь далекими, едва уловимыми звуками, создающими ощущение нереальности происходящего. Затем появился сам Саша, стоящий у окна с видом на ночной город, где миллионы огней сверкали, как звезды в бездонном небе. Диме казалось, что эти огни мерцают в такт с биением его сердца, которое становилось всё быстрее и быстрее с каждой секундой. Вдруг, среди этой таинственной картины, случилось нечто неожиданное и шокирующее: Сашин плечевой сустав вывихнулся с такой силой, что казалось, будто сама судьба вмешалась, чтобы изменить его положение в пространстве. Этот момент замер во времени, и Дима мог видеть каждую деталь: как мышцы и связки растягиваются до предела, как кожа бледнеет от боли, и как сам Саша борется с невыносимым ощущением, пытаясь подавить крик агонии. Гримаса боли на лице Саши была настолько выразительной, что Дима почувствовал её в своём сердце. Это было чем-то больше, чем просто сон. В этот момент сновидение стало жутко реалистичным, и болезненный опыт Саши казался передан душевною связью, объединив их боль. Теперь, сидя в холодном поту на своей постели, Дима пытался осмыслить происходящее. Он чувствовал, как его собственные плечи напрягаются от чужой боли, как если бы это испытание было его собственным. Этот сон оставил в его сердце тяжёлый след, словно предупреждение или знак откуда-то из глубин подсознания. Постепенно сознание Димы стало возвращаться к реальности. Пробуждение было мучительным, словно его разум отказывался покидать тень этого мрака. Едва нащупал рукой смартфон, набрал Олега.       — Димон, четыре утра! Чего тебе не спится? — прохрипел сонно Олег.       — Где Саша? Он дома? — Дима едва не кричал в трубку.       — Нет. На расследование уехал с Викой. Что случилось? — волнение в голосе Матвеева насторожила.       — Что-то случилось с ним, Олег. Что-то с плечом… — выдохнул нервно чернокнижник. Олег мгновенно проснулся от слов Димы, сонную пелену как рукой сняло.       — Что ты имеешь в виду? Что с плечом? Ты что, ощущаешь его боль? — в его голосе слышалась паника. Дима крепко зажмурился, пытаясь собрать в кучу осколки своих ощущений. Как чернокнижник, он иногда мог чувствовать боль близких людей, но такого масштаба и интенсивности он не испытывал никогда.       — Олег, это… это как волна, накрывающая меня. Саша… он в беде. Я чувствую, в его плече — как будто огонь, разъедающий его изнутри. Это не просто боль, это что-то большее. Ты должен понять, его состояние серьёзно. Олег почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он знал, что Дима не склонен к фантазиям, особенно когда речь заходит о таких вещах.       — Хорошо, хорошо, я понял тебя. Я сейчас же позвоню Вике. Ты… ты сможешь как-то помочь на расстоянии? — Олег уже одевался, готовясь к самому худшему.       — Я попробую сосредоточиться на Саше, возможно, это поможет мне чувствовать его состояние более отчётливо. Олег, пожалуйста, позвони как всё узнаешь. Я… я действительно волнуюсь за него, — Дима сидел на краю постели, вцепившись руками в одеяло. В его голове вертелась только одна мысль: «Пожалуйста, пусть он будет в порядке». — Вы мне не чужие люди.       — Конечно, братишка. Спасибо тебе. Держи телефон под рукой. Я перезвоню, как только узнаю что-нибудь, — Олег уже был на пороге, готовый к действиям. После звонка Дима постарался сосредоточиться, погрузившись в свой внутренний мир, где каждая эмоция и каждое ощущение усиливались в десятки раз. Он попытался настроиться на длину волны Саши, как будто среди тысяч разных частот пытался найти ту единственную, которая поможет ему почувствовать, где и в каком состоянии находится его друг. Олег, в свою очередь, мчался по утренним улицам в аэропорт, стараясь не допустить ни минуты промедления. Всякий раз, когда его охватывала тревога за Сашу, он напоминал себе, что не время для страха — нужно действовать. И в это утро в их городе начиналась гонка со временем, где каждая секунда могла означать разницу между жизнью и смертью. Позвонив Вике, он действительно убедился в том, что Саша повредил плечевой сустав и то, что ему уже сделали операцию и он находится в посленаркозном состоянии. Олег прилетел первым же утренним рейсом в Астрахань.       — Как он, Вик? — с ходу спросил Олег, увидев Райдос возле палаты.       — Олег, успокойся! Всё хорошо. Операция прошла отлично!.. Он спит. Олег бросил взгляд на больничный коридор, что казался ему бесконечно длинным. Сердце его колотилось, как будто пыталось вырваться на волю — так он волновался за Сашу. Воздух в больнице казался особенно плотным и тяжелым, словно само пространство насыщено чужими страхами и надеждами.       — Вика, — его голос дрогнул, — ты уверена, что всё хорошо? Я… Я боялся, что не успею. Что с ним будет что-то не так, и я… я не буду рядом. Вика положила руку на его плечо, пытаясь его поддержать.       — Олег, операция действительно прошла успешно. Саша еще спит после наркоза, но врачи говорят, что он скоро придет в себя. Ты знаешь, он сильный. Сильнее, чем кажется на первый взгляд. Олег проглотил ком в горле.       — Я… Я просто не могу себе представить, что бы я делал, если бы с ним что-то случилось. Мне бесконечно жаль, что я не был рядом, когда это произошло.       — Олег, ничто не в твоих силах. Но ты здесь сейчас. Это самое важное. Саша будет рад тебя видеть, когда проснется. — Вика постаралась улыбнуться, но в ее улыбке сквозило волнение. — Иди, сядь рядом с ним. Поговори. Иногда люди, на удивление, много слышат во сне. Олег кивнул, потирая ладонью лицо, словно так он мог отогнать навалившиеся переживания. Подходя к палате, он почувствовал, как страхи, цепляющие его с начала утра, постепенно ослабевают, уступая место нечему другому — чувству настоящего участия и готовности быть рядом несмотря ни на что. В момент, когда Олег входил в палату, он понял, что нет большего облегчения, чем увидеть близкого человека живым, даже если он и спит, выглядя таким уязвимым и беспомощным среди больничной постели. Сидя рядом на постели, держа Сашу за руку, Олег чувствовал, как его собственные руки дрожат. Каждое мгновение, проведенное в молчаливой больничной комнате, казалось вечностью, в которой Олег боролся со своими внутренними демонами, страхом и безысходностью. Когда Саша наконец открыл глаза и произнес это теплое и такое знакомое прозвище «Лисёнок», сердце Олега на мгновение замерло от облегчения и счастья. Эти простые слова, произнесенные с трудом, были для него как луч света в темном королевстве его страхов. Олег чувствовал, как тепло и любовь заново наполняют его измученное сомнениями сердце.       — Ты как здесь оказался? — спросил Саша, и Олег почувствовал, как его голос дрогнул от нежности и облегчения. — Я обещал тебе держать за руку. Вот я и держу, — эти слова были наполнены не просто обещанием присутствия, но и неизмеримой глубиной чувств, которые Олег испытывал ко всему, что связано с Сашей.       — Я тебя люблю… — Саша произнес эти слова с такой невероятной нежностью и любовью, что Олег почувствовал, как в его груди взрывается теплое чувство, рассеивая все страхи и сомнения.       — И я тебя. Олег понимал, что этот момент укрепил их связь на гораздо более глубоком уровне. Он чувствовал, как их любовь превратилась в нечто большее, став крепкой опорой на пути к выздоровлению и исцелению. В этот момент времени для Олега не существовало ничего, кроме мягкого света больничной комнаты, теплой руки Саши в его руке и нежных слов любви, которые они обменивались. Он почувствовал, как мурашки пробежали по его спине от осознания, насколько глубоки и искренни их чувства друг к другу.       — Какие новости? Олег, удобно устроившийся на кровати Саши, поднял взгляд и ответил с легкой усмешкой:       — Сбежала жопа с Московской области. Саша замер на мгновение, затем его смех перекатился по больничной комнате, как резвая игра света в каплях весеннего дождя.       — Представляешь, а мы с Викой на расследовании чуть пенсионный у старушки не свистнули случайно. Олег положил апельсин, который до этого чистил, в сторону и, облокотившись локтями на колени, с улыбкой посмотрел на Сашу.       — Я уже ничему не удивляюсь.       — Ну наконец-то. Ты взрослеешь, мальчик мой, — не удержался Саша и подмигнул Олегу. Олег, мимолетно улыбнувшись, передавая дольку чищеного фрукта добавил:       — А что с бедной старушкой? Лезвием по горлу и в колодец? Саша на мгновение замер, а потом рассмеялся еще громче.       — О, теперь мы знаем, кому действительно стоит поручать расследования. Только представь, свистнули бы пенсию и обнаружили бы старушку в колодце. Спасатели бы нас точно не поняли, — пошутил он в ответ. Олег, съедая дольку апельсина, с легкой улыбкой кивнул:       — Вот именно. Мы бы еще и заголовки местных газет украсили. «Жопа сбежала в Московской области, а местные уже свистнули пенсии уехали в Астрахань и объявили о расследовании в стиле Шепсов». Оба засмеялись, на мгновение забыв о трудностях пережитой ночи и раннего утра, наслаждаясь обществом друг друга и легкостью общения, которое только им было понятно.