Thorns and Pralines

Ехать домой перед съемками совершенно не хотелось. Он знал, что Катя точно оставила пару-тройку своих вещей, чтобы иметь повод вернуться к нему, дать о себе знать. Зачем — непонятно. Лично призналась в изменах, а встречи ищет. Разве своим отношениям к изменникам он показывал, что из тех, кто мог бы дать такому второй шанс? Уж никак нет. Ума, будто чувствуя уныние хозяина, притерлась к плечу, головой потираясь о его подборок. Излюбленное движение. И, как мог заметить Мэтт уже не впервые, хотя бы немного, но успокаивающе. Однако сейчас он едет домой за своими шмотками, забирает их так быстро, как только может, а потом едет обратно к Шепсам в обитель. *** — Итак, у тебя есть кое-что, о чем нам следует поговорить, пока Мэтт не вернулся. — Ты такой проницательный, — Олег уселся напротив брата, потирая лоб. — О Кате нам надо поговорить. Ты был прав. — В чем? Я много вещей говорил о ней. — О том, что у нее еще кто-то есть. — Тут подробнее, — Александр встал, заваривая новую кружку чая. Мэтт прислонился головой к стене, надеясь, что это поможет лучше услышать разговор. «Да, Олег, тут подробнее.» — В последние, наверное, две наши встречи с ней я четко ощущал кого-то третьего, будто наблюдающего. Когда ее нет рядом, я ощущаю тяжесть… — Как в прошлых отношениях? — Саша поставил кружку перед лицом Олега. — Как в прошлых отношениях. — Есть предположения, это может быть? — Я точно знаю его. Это пиздецки знакомая энергия. — Как давно ощущаешь его? — Даже не помню, когда почувствовал тяжесть в первый раз. Но присутствие третьего я почувствовал первый раз вечером после «Ширмы». «Так, стоп…» — Есть предположения «почему»? — Он сам это только тогда узнал? Муур хлопнул дверью, обозначая свое присутствие, на что услышал возмущение. — Мы и так были в курсе, — из кухни вышел хмурый Олег. — Не учили, что подслушивать — не хорошо? — Думаешь, что вас — шептунов — было слышно? — Раз ты тут уже давно, но все еще на пороге, то вполне. — Мистер Холмс, Вы к съёмкам готовы? — Да, Ватсон, — Олег застегнул молнию куртки. — Едемте, сударь. — Карету вам подать? — Александр вышел провожать. — У него свой железный конь, — Олег хотел опереться на плечо Муура, но тот сделал шаг в сторону, из-за чего он чуть не упал. *** — У нас есть много времени до следующего испытания? — сквозь сильный ветер донесся голос шотландца до цепляющегося за него Шепса. Как он вообще мог довериться слепому за рулем? — Не особо. Сегодня график плотнее. — Думаю, это из-за того, что для испытания человек приехал с другого города. — Время поджимает что у нее, что у нас, — Олег крепче сцепил свои руки между собой. — Не хочешь сходить куда-нибудь после? — Мы слишком мало знакомы, дорогой, — с улыбкой произнес Муур, делая поворот. — И у тебя есть девушка. — А у тебя уже нет, — ну конечно, считал с него — с раскрытого как книга для восьмилеток — плохое настроение в сине-желтой ауре. — Отвлечем тебя, развеешься. — Как прах по ветру, — конечно, Мэтт сразу понял о таких намерениях, но не отшутиться не мог. — Я не против. Высадив пассажира у заднего входа дома Стахеева, он вместе с ним направился к парадной — для того, чтобы снять их эпичную походку под ставшей классической для этого места музыку. *** Сегодня была очередь для нового, весьма — что слишком мягко сказано — странного видения. Маленькая девчонка качалась на одиноких, до ужаса скрипучих качелях во дворе заброшенной многоэтажки. Ветер трепал ее кудри, а солнце заставляло поблескивать на свету темную кожу. Раздался нежный женский голос, по имени зовущий девочку. Вместо, как ждал Мэтт, матери из подъезда вышел сгусток полупрозрачной энергии, принявший очертания фигуристой женщины. Ее голос раздался вновь. — Николь, иди домой, — она махнула «рукой» в сторону здания. Девчушка спрыгнула с качели, отчего ее белое платье с замудренным темным принтом по всей поверхности слегка задралось. В припрыжку, она побежала к «матери», а когда должна была оказаться в ее объятиях, упала на колени, меняя облик. Ее кожа в секунду посветлела, кудри преобразились в длинные косы, рост увеличился, а ее тело провалилось вниз — под асфальт, оставив часть веревки на земле. Мать Николь также изменилась — у нее появились очертания лица и фигуры, темные, с заметной рыжиной волосы и очки на лице. Женщина также упала на колени, смотря на оставшиеся от дочери сережки и кусок веревки. — Мэтт, ты как? Ты идешь первый. У тебя все в норме? — интересовалась медик, не вслух припоминая случай на одном из первых Готзалов. — Да, просто настраиваюсь, — кивнул он ей, подмечая такой же жест в ответ и ее удаляющиеся шаги. — Экстрасенс на площадке! — раздался звучный голос, давая понять, что пора начинать. — Здравствуйте, Мэтт. — Здравствуйте, Сергей, — ответил ведущий, стоя у подвесной широкой качели. — Это Николь, знакомьтесь. — Здравствуйте, Николь, — с улыбкой, Муур сел рядом с девочкой. — И что ты тут делаешь? — Ищу свою маму. Она сидит в соседней комнате, а ты должен ее почувствовать. — Можешь выставить руку вперед? Чуть согни в локте и поверни тыльной стороной вверх, если не затруднит, — он точно видел ее в видении, а значит, ему нужно было настроиться на него через ее энергетику, чтобы была возможность отчетливей почувствовать ее маму. — А Вы мне сегодня снились, — выставляя руку вперед произнесла Николь. — Правда? — он поднес свои ладони к ее маленькой с двух сторон, но держа на небольшой расстоянии. — И что же тебе снилось? — Я потерялась в парке, а ты нашел меня и решил помочь. — То есть, я, как сейчас, искал твою маму? — чувствуя, что в пограничном между видением и реальностью состоянии, ответил Муур. — Ага! — с задором ответила Николь, но Мэтт не услышал. Он был сосредоточен на «голосе» той энергии, считывал ее и пропускал через себя. — Мэтт, извините, что отвлекаю, но не пора ли Вам приступить к заданию? — Думаю, пора, — с легким раздражением в голосе отозвался последний. Черт лысый. Только в том образе начали виднеться черты его матери, как Сафронов сбил его. — Тогда мы пойдем в соседнюю комнату, а ты, — ведущий обращался к девочке. — Остаешься за главную.

— Сумеет ли заморский ясновидящий почувствовать связь энергий матери и дочери? Учует ли родную кровь? — произнесет закадровый голос.

Начать было решено с девушки с левого края. Рука на уровне животе — само собой, с предварительно спрошенным разрешением — и резонирующая от женского тела энергия.

— Интересно, какие лаки он использовал? — Николь заинтересованно глядела в экран, когда крупным планом показали ладонь экстрасенса, на ногтях которой все еще было покрытие.

— Позже ты сможешь спросить это у другого экстрасенса, Николь.

— Два раза беременны были, в три года разница у двух выкидышей, — он кинул взгляд на свою руку. — А сестра из-за наркотиков судится. Девушка тут же поникла, а он пошел к следующей, решив не задерживаться.

— Двое, девочки. С первыми родами трудности были. А волноваться за них не надо, все будет супер. Мама твоя мне это говорит. Вторую он отмел почти сразу же. — А у Вас много детишек, все со светлой кожей, — Мэтт остановился у темнокожей женщины. — В жизни много позитива… Вас не осуждали. А Николь осуждали… Родственники даже. Мать с сестрой. Не Вы. Отца ее вижу… — произнес он, стоя уже у другой. — Чьего? Девушки? — послышался голос Сафронова. — Старше тебя на лет десять был тогда. А ты к другому ехала, да не доехала, — на его лице появилась улыбка, а энергетика женщины сменилась в положительную сторону с нейтральной. — Ласковый он был, заботился… Свадьбы не вижу… И рядом его нет… И верности не было… Разошлись вы. У отца второго ребенка тоже совести нет. Парень остановился. Ладони лежали у женщины на плечах, морща лицо. В голове всплыл образ Катерины, когда он, указывая на женщину, вышел к ведущему. — Итак, Вы делаете свой выбор? — Да. Вот эта, третья справа. — Не хотите проверить остальных? — Хотел бы, проверил бы, — он слышал, как выбранная им женщина встала, а следом — аплодисменты. — Поздравляю Вас. — А можно наедине поговорить? — произнесла девушка с правого края, к которой он не подошел. — Само собой, — с улыбкой на лице ответил он. Его увели в сторону, усадили в кресло и дали возможность заговорить самому. Говорить о множестве оскорблений, которые получала эта женщина и ее дети. Вернулась женщина в слезах, эмоционально рассказывая соучастницам обо всем. Уходя с площадки, Мэтт столкнулся с Рапопортом, который шел с улыбкой до ушей и с красно-розовым градиентом ауры. *** — Вещи принадлежат одному человеку… Девушке, молодой. Лет девятнадцать, может быть. Высокая, спортивная, из-за зубов комплексовала. Спортсменка, комсомолка, красавица, — говорил парень, сжимая ее телефон в руках. Уголки губ приподнялись, уголки губ приподнялись — ему пришел другой образ. — Черную машину вижу… С кем-то знакомым на кладбище едет… — Можете поподробнее? Про знакомого, — поймав взгляд матери Лили, спросила Вера. — Темные волосы… постарше. В компании ее, — руки, держащие телефон, начинало потряхивать. — Ударил, а как умерла — затянул петлю на шее… Убивал уже раньше… Откинувшись на спинку кресла и предварительно сменив телефон на коробочку с серьгами, он наклонил голову. — Вы можете сказать что-нибудь еще? — подала дрожащий от накатывающих слез голос мать погибшей. Сережки, видимо, были на ней тогда. Иначе не стали бы так отдавать мертвячиной. Он закрывает глаза и чувствует, как меняет свою форму кресло, в котором он сидит. Становится более мягким. Его живот перетянут ремнем безопасности, а в машине чувствуется духота. — Куда мы едем? — задает он вопрос девичьим голосом. — Уже никуда, — отвечает мужчина, останавливая машину. — Мы на месте. — И что мы делаем на кладбище? — спрашивает он, — или Лиля — скрещивая руки на груди. Мужчина останавливается у могилы недавно похороненной девушки: — Знаешь, кем она была? В ответ — звенящая тишина кладбища, в которой слуху Мэтта слышны голоса мертвых. — С чего вдруг? — Муур отворачивается. Он чувствует то же, что и она. А она чувствует страх. Потому что она знает. — Ты знаешь, — он отходит от могильной плиты и идет к Лиле. — Не ври мне. — Знаешь, Юр, ты изменился в последнее время… Не хочешь ничего рассказать? Поделиться чем-то? — с кристально-прозрачным намеком на чистосердечное говорит Мэтт голосом девушки. Стоило повернуть голову, он чувствует удар по лицу, а следом — петлю на шее. Которой сейчас она будет задушена. На которой позже она будет повешена. — Она… знала, кем был убийца тех девушек о нее, — сделав небольшую паузу, он продолжил под редкие всхлипы. — И стала одной из них. — Это тот знакомый? Сможете описать подробнее? — Вера говорила за них. — Чтобы мы могли точно знать. Он вновь проваливается в ту машину. Большой нос с горбинкой выделяется в очерченном профиле мужчины. Темные короткие волосы, будто с мефедроновой челкой. Запах сигарет насквозь пропитал салон машины, не спасала даже пахучка на зеркале. — Ты какая-то нервная, Лиль. Конечно она будет нервной. Она ведь знает, с кем она сидит в машине. — У тебя все хорошо? — Да, просто волнуюсь из-за зачетов в колледже, — лжет она, откидывая на подголовник сидения голову и прикрывая глаза. — Ну, скоро твоя нервотрепка прекратится, — с улыбкой произносит… — Юра, а куда мы едем? — она замечает, как мужчина пропускает поворот. Она начинает нервничать. — Будет уважительная причина, чтобы не явиться на зачет, — одними губами произнес мужчина, отворачиваясь к окну. В следующую секунду он поворачивается назад — в сторону заднего сидения. Но Мэтт сталкивается взглядом с ним. Уже как Мэтт. — Когда тебе нужно быть в аэропорту? — голос Гриши разносится по салону, эхом отдаваясь в голове Муура. — Через час. Мы успеваем. — Знаешь, что я узнал недавно? — М? — он уже догадывался, о чем мог сказать ему друг. — Ирка-то мне изменяет, прикинь! — А я тебе давно еще говорил. — Мне даже однокурсница моя предложила погадать. Ну и нагадала так, что я презик в мусорке использованный нашел. — Нихрена себе! — А че ты так удивляешься? — Игорь снова поворачивается к нему, идя на обгон. — Ты аккуратнее будь, занесет еще. — Это тебя, друг мой, занесло. Честно скажи мне, чего это ты Лерку бросить решил? — Решил, что друзьями нам лучше будет. А она-то причем тут? — Два года встречались, и тут на тебе! — Ну, всякое бывает… Игорь, на нашу полосу вернись — Измены, например. — Не, она не изменяла мне. — А ты ей? — Ты ведь знаешь мое отно… — С Иркой, например. Знаю я все, девчуля та сказала: иностранец, длинноволосый да русый. Тебя, в общем, описала. — Ты долбан? — возмутился Мэтт, а следом занервничал. — Сверни со встречки, идиот! Коробочка падает из его рук, когда руки начинают трястись слишком сильно.