Thorns and Pralines

— …Я, значит, ловлю попутку. Останавливается огромный внедорожник, опускается зеркало с моей стороны, и я говорю: «Вы до Москвы?». За рулем мужчина лет сорока. Брутальный такой. Он на меня смотрит, цокает и разочарованным голосом говорит: «Я думал ты проститутка». Закрывает зеркало и уезжает. — Сань, встречай, — сквозь смех вымолвил Олег, запирая дверь на ключ. — Уже несу хлеб-соль, — из спальни донёсся низкий голос Шепса-старшего. — Ладно, если бы это был единичный случай! Так ведь нет же! — Муур прошел внутрь, разуваясь. — Другого даже порадовало то, что я не женщина! — Хорошую страну ты для ношения килта выбрал, конечно. — Да я пока ходил в нем, собрал все осуждающие взгляды! — Доброго вам вечера, — в коридоре показался Александр. — Рад наконец познакомиться. — Взаимно, — Мэтт пожал протянутую ему руку, после чего повернулся к Олегу. — Я ж говорю, у него глаза пронзительнее! Тот насупился, на что другие два медиума улыбнулись, а змейка зашевелилась в капюшоне. — Кстати, что я узнал, — Олег оперся о стену, предварительно кинув тапки их гостю. — Макс с Василисой частенько время вместе проводят. — Ты тоже заметил? — Она, вроде, после того испытания с крышей встретилась с ним. — У них так энергетика резонирует относительно друг друга, — «Прямо как у нас в нашу первую встречу». — Особенно это на последних съёмках было заметно. — Негоже на пороге беседы вести. Разувайтесь — и в комнату к Олегу. — А почему ко мне? — У тебя места больше, — как говорил Чехов, краткость — сестра таланта. Сказать, что квартира была маленькой, было нельзя, однако та, в которой живет Муур, была немногим больше. Возможно, на восприятие влияют стены, ибо у Мэтта, по сути, комнаты всего две: ванная и все остальное пространство. — Мэтт, у меня, кстати, вопрос к тебе есть. — Какой? — Ты называешь себя ясновидящим и медиумом, однако это противоположные друг другу в аспектах работы вещи, — Александр уже ждал их в большей из комнат. — У меня немного иное понимание понятия «ясновидящий». Как я понял, когда изучал матчасть, ясновидение — это про будущее и возможность рассказать о нем. Я так и не понял связь между самим словом и этим значением, — он уселся на пол. — Я, когда вижу человека, помимо его погибших родственников вижу и всё о нем самом. Мне кажется, это более подходящая трактовка «ясновидения». — Хорошо, я тебя понял. Итак, давай приступим, — Саша сел на корточки напротив Мэтта. — Я узнал о нескольких способах, которые могли бы помочь с восстановлением воспоминаний. Ни один из них не гарантирует то, что это вообще получится, однако шанс этого есть. Для начала задам вопрос: ты пользуешься молитвами в работе? — Не-а. — Будем использовать их сегодня? — Если тому есть альтернативы, то нет. — Отлично. Есть один способ. Им, обычно, пользуются, когда хотят вернуть воспоминания из прошлой жизни. Однако по своему началу процесс подразумевает собой восстановление в памяти обратной хронологии всей твоей жизни. — Чуть проще, Саш. — Олег, не влезай. — Ничего, я могу проще. Как говорят, что вся жизнь перед глазами пронеслась, так и тут ты вспоминаешь все, но в обратном порядке. Начиная с этого момента, заканчивая своим рождением. — И каков шанс, что все получится? — Если учесть, что мы не совсем по назначению используем эту практику, то хрен его знает. — Все равно стоит попробовать. — Поэтому я и рассказываю. Сядь прямо, — Саша пару раз слабо стукнул Муура по спине, доставая телефон из кармана. — Олег, ему нужно будет настроиться, поэтому можешь сесть чуть подальше, если хочешь посмотреть. — Хочу, — Шепс-младший достал из тумбочки 3D-очки, которые когда-то по юности спер из кинотеатра, и, ехидно улыбаясь, надел их. — Тебе пива с чипсами принести? — Было бы неплохо. — Так, я тебя сейчас выгоню отсюда. Сиди молча. И забери у него змею, — из телефона Саши послышалась мелодия, напоминающая спейс-эмбиент. — Тебе нужно расслабиться. Поначалу можешь сконцентрироваться на музыке, а после тебе нужно будет абстрагироваться и от нее. Твой разум должен опустошиться. Музыка звучала очень тихо. Изменения в громкости напоминали камень, брошенный в воду: сначала множество мелких кругов — что было пиком децибел, а после они становились шире, растворяясь по глади воды, — как и эхом отдающаяся мелодия. Она обволакивала, возводила между ними и тем, что было вокруг, тонкую мембрану, отражаясь от которой звуки закольцовывались и вновь проигрывались. Понемногу, музыка становилась все тише, делая разделяющую мембрану все шире. Когда мелодия затихла, Муур будто почувствовал ее на своей коже. То, как она отгораживает его, меняет направление движущихся по воздуху к нему пылинок, как отражает солнечные лучи. Было ощущение, что он новорожденный ребенок, находящийся в «рубашке». — Начинай вспоминать сегодняшний день в обратном порядке. Размеренный голос Шепса звучал несколько отдалено. В голове поочередно проносились мысли о том, как он с Олегом несся по начавшей засыпать Москве, о съёмках Готзала и прошедшем испытании. — Вспомни один день из, например, апреля, потом какой-нибудь из прошлой осени… Апрель? Х-м… Он на праздновании шести месяцев Лериной дочурки. Хорошо тогда посидели. В вечер того же дня он познакомился с Катериной… Из сентября он вспомнил последний приход его отца к нему. Во сне, где он молча вел Мэтта по оживленной трассе к своей могиле. Единственное, что он сказал тогда, так то, что хочет «парламент» и коньяка. — Теперь что-нибудь более давнее. В его квартиру врываются сотрудники ОМОНа. Он и Егор — его на тот момент молодой человек — под арестом, едут в участок для допроса. Против него тогда еще дали показания, якобы он помогал Егору с нелегальной продажей оружия, перевозкой наркотиков и продажей людей. Оказалось, что Егор даже не Егор. — Настройся на самое первое, что вообще помнишь. Первые недели в больнице. Мэтт пытается вновь ходить, заново учится родной речи, силится по новой полюбить неизвестную ему девушку. Гомон врачей, лепет медсестер, сменяющиеся одна другой капельницы, аппарат искусственной вентиляции легких — все это он видит будто со стороны. Мэтт не в своем теле, над операционным столом. Внезапно стол провалился под ним, вбрасывая медиума на заднее сидение новенькой Гранты. Рёв машин заглушал разговор двух юношей на повышенных тонах. Один — тот, что за рулем — выехал на встречку. Другой же хочет еще немного пожить, ибо они едут по оживленной дороге. — Если ты так хочешь разбиться, то выпусти меня, ибо я жить хочу! — рьяно жестикулируя вскрикнул юноша с русыми волосами на пассажирском сидении. — Зато у тебя будет уважительная причина, почему ты не можешь встречаться с Леркой. «Значит, на пассажирском — я, а за рулем Гриша… Тогда понятно, почему я не провстречался в ней так долго после всего этого» — Наше возможное расставание — совершенно не твое дело. Живо сверни на обочину и высади меня! Отрицательный кивок со стороны водителя, вслед за которым Муур открывает дверь и на ходу сигает из авто. Однако это не спасает его от последующей аварии. В машину врезается мотоциклист, выехавший из-за угла здания и в последствие налетевший на него после столкновения. — Сейчас или чуть позже — уже во время сна — должны начать приходить видения. Я пока раскладушку достану. — Для Мэтта? — вполголоса поинтересовался Олег. — Для тебя. Сегодня спишь на диване, — отчеканил Александр, покидая комнату. ** Ночь прошла не спокойно. Сны обрывались, так и не раскрывая сути воспоминания, а сам медиум раза три падал с дивана, единожды даже задев раскладушку, на которой раскинулся Олег. К счастью, тот спал, словно медведь в спячке. Воспоминания — если это вообще были они, а не полет мууровской фантазии — шли в далеко не хронологическом порядке, будто бы только что купленные, но еще не разложенные по полкам книги. Первым было горящая сторожка посреди поля в лесу. Мэтту было около шестнадцати на вид. Короткие волосы, линзы вместо очков, косуха и две его вторые половинки. Парень, который был за рулем новенького Ягуара, — понятное дело, что он принадлежит его родителям, однако он это умалчивал — уже доставал из багажника огнетушитель и пятилитровые бутылки с водой. Девушка же — заметно нервничая — фотографировала улыбающегося Муура на фоне ветхого здания. Было сделано несколько кадров, на которых он по разному позировал. На последних двух фотках было видно, как третий из них бежит с огнетушителем, пытаясь затушить пламя. Вскоре от невозмутимости Мэтта не осталось и следа — он ринулся за пятилитровками, спеша помочь. После этого — навернувшись с дивана в очередной раз — он оказался на вечеринке первокурсников факультета иностранных языков. Много выпивки, людей, слишком беспечно по сравнению с тем, как они будут вести себя уже через считанные дни. Он проснулся на несколько минут из-за того, что упал на ступеньках — естественно, так напился, что запутался в собственных ногах. Девятилетний он лежит в кровати с высокой температурой. Отец оставил ему ужин на большой прикроватной тумбе, уходя, чтобы принести таблетки. На кровати рядом с Мэттом сидела его мама. В этот раз он отреагировал на ее приход спокойнее. Узнал ее, она гладила его по плечу, пытаясь отвлечь от головной боли, рассказывая сыну сказки и разные ситуации из жизни, улыбаясь его искреннему смеху. Последним же сном стало воспоминанием о том дне, когда в его жизни появилась змея с эксцентричным характером. Однако ее звали не Ума, а Ирина. Постоянные ссоры на почве ревности выводили из себя обоих. Девушка не могла нормально относиться к некой популярности Муура у его однокурсниц, а он же никак не мог доказать то, что он, хоть и любит флиртовать, но в отношениях себе такого никогда не позволит. Долго они не пробыли вместе, а через пару недель после расставания Гриша притащил в его квартиру Уму. По утру раскладушки под диваном не обнаружилось. Умывшись, он пошел в кухню. — Доброго утра, Александр. — Доброго, Мэттью. Чего так официально? — Шепс-старший отпил чая из любимой кружки. — Хрен его знает. Кофе есть? — он подошел к плите, собираясь взять чайник. — Полка над твоей головой. Левая дверца. — Спасибо, — он насыпал в кружку две чайные ложки молотого, следом заливая их кипятком. — Как спалось? — старший медиум решил узнать результаты проведенного ритуала. — Отвратительно. Сны были, но постоянно прерывались на самых интересных местах, — он сел напротив. — Это нормально, — на слова Александра он лишь кивнул. — Тебе в будущем могут еще приходить видения, как тогда в Готзале. — Ну и хорошо. — Расскажешь, что видел? — Как Олег придет. Думаю, ему тоже интересно, — Мэтт подпер голову ладонью, думая о том, когда он повторит эту практику. — Ты ешь шаверму с курицей и в сырном лаваше? — Да. Олег интересуется? — Ага. — Да. Пусть зайдет в «Пятёрочку» и купит зелёный Флэш, — на его лице появилась улыбка. — Сейчас передам, — Саша с улыбкой напечатал брату сообщение. — И я бы не советовал тебе часто такое делать. Эта практика очень энергозатратна. — Тебя где учили мысли читать? — Он на мне мелком тренировался, — из коридора послышался голос Олега, а вскоре появился и он сам, кинув в холодильник зефир и какие-то конфеты. — Держите, — он раскрыл небольшой пакет с шавермами и Флешем. — Ты кубердоны купил? — Саша указал на закрывающуюся дверцу холодильника. — Хрен его знает, со мной ими поделились. — Тебя на улице узнали? — с характерным звуком щелкнула крышка от банки и зашелестел пакет. — Ага, сам ахринел! — Дети так быстро растут, — Шепс-старший с театральным всхлипом смахнул невидимую слезу с щеки. — Солнце закатилось для меня, но взошло для тебя. — Все, что ты видишь в окне — это твои земли, — сонливость у Муура стремительно стала пропадать, его пробрало на смех, отчего смеялся уже и сам Олег. — Кстати, та практика принесла свои плоды? — захватив с собой кружку с кофе, что была любезно приготовлена Мууром, Олег сел за стол. — Сейчас я все расскажу, — Мэтт сел удобнее, подминая ногу под себя и прочищая горло для последующего рассказа.