Thorns and Pralines

Оба собирают вещи. Катя — чтобы съехать. Мэтт — чтобы быть готовым к испытанию. Ума по началу металась между ними, а после, понурившись, зарылась в субстрате своего террариума. Оба не произносили ни слова. — Ключи под ковриком оставь. Или у соседки, — Мэтт собрался быстрее, поэтому, взяв все еще опечаленную змейку с собой и спрятав ее в капюшоне худи, он вышел из квартиры. ** — Здравствуйте, Мэтт, — Сотникова сидела в кресле, приветливо улыбаясь ему. — Это Ольга. — Здравствуйте, Вера, — он слабо кивнул ведущей и гостье программы. — Приятно с Вами познакомиться. — Ольга, как Вы могли заметить, носит под сердцем ребенка. Что Вы можете сказать о его отце? — Много чего, — медиум смешно сел на диван рядом с гостьей. — Мне начать с его внешности или с того, что он мертв? Услышав, как Ольга тяжело сглотнула, он решил сначала рассказать про ребенка: — Мальчик будет. Примерно через месяц с ним увидитесь. Смугленький, нос как у отца — аккуратный, небольшой. А вот мужчина Ваш сидит сейчас здесь, рядом с Вами. Хочет обнять, погладить по животу, положить Вам голову на плечо, как он на ранних сроках делал. У Вас еще один ребенок есть. Двое, — он внезапно сменил тему. — Девочка видела, как Вы его пытаетесь спасти. Она тоже пыталась. А мальчик отстраняется сейчас. — Вы говорите, что отец ребенка мертв. У Вас получится назвать причину его смерти? — подала голос ведущая. — С высоты упал. Но не сам. Он очень изменился… На него идет давление… Какое-то воздействие. Он пытался проводить какие-то ритуалы, создал такое, что в итоге это против него же обернулось, заставило из окна броситься… — А что же это было? — Я не могу сказать. Мне не приходилось еще изучать такое, простите, — он извиняющеся погладил плечо Ольги. — Совет дам. Бывшего своего нахуй шлите, плохого он ничего не сделает, но и в жизни Вашей ничего с его возвращением не поменяется. Попрощавшись с девушками, медиум ушел. Готический зал был отснят немногим дольше, чем в прошлые разы. — У кого-нибудь есть предположения, кто же в этом заветном белом конверте? — Там девушка, — заявила Вардания. — Это в черном конверте девушка, — Муур, поджав губы, наклонил голову в ее сторону. — А в белом — мужчина. — Вы абсолютно правы. Это мужчина. У него есть волосы, — Марат многозначительно взглянул на Рапопорта, который лишь понимающе кивнул. — Это медиум и я не наблюдаю на нем очков… — А на нем нет очков только сегодня? — Мэтт ощутил на себе колкий взгляд Олега. — Или в принципе? — А вдруг я дома хожу в них? — Шепс усмехнулся, засовывая руки в карманы. — Уж не знаю… — Не буду томить вас, — ведущий вскрыл конверт, доставая фотографию. — Это Олег Шепс. Послышались аплодисменты, а также голос Шульгиной, в этот раз вставшей рядом с Рапопортом: — Только он? — Я четко ощущаю двоих, — высказалась Игнатенко. — О как подловили, — из конверта достали еще одну фотографию. — Мэттью, поздравляю. Скажете что-нибудь? — Это большая честь — получить самый первый белый конверт в сезоне. — Не могу не согласиться. Я очень рад, что мои способности сумели произвести на людей такое впечатление. — Наши, Мэтт, — ох, сколько в сети будет мемов про коммунизм после публикации выпуска. — Я не могу просто проигнорировать слова Лолиты о девушке в белом конверте, ибо… — Башаров сделал паузу, прежде чем продолжить. — В соцсетях распространилась одна Ваша фотография… — Моя? — Муур удивленно моргнул. — Что же там такого? — Если я правильно поняла, на ней ты подкуриваешь какого-то парня. И вы оба в одних только юбках, — встряла Наталья. — Бесстыдники, — у Мэтта вырвался смешок. Из уст Марьяны это звучало уж слишком смешно. — И с прекрасным макияжем, — добавила Василиса. — Да, именно это фото, — ведущий сложил руки на груди. — Множество слухов поползло из-за Вашего шрама на груди. Мол, такие бывают у парней, что раньше были девушками… — Ох уж эти твиттерские… Мне моя подруга присылала что-то об этом пару часов назад, но я не прочитал еще. На том фото не видно, но шрам у меня такой один. И появился по совершенно другой причине, — он пожал плечами. — А кто вас накрасил? — Моя, на тот момент, девушка. Мы с друзьями выпили изрядно, а она предложила сделать такое фото. — Был бы ты мужиком — отказался бы, — Исаков, ты бы молчал лучше. — Ты меня сейчас обвиняешь в чем-то? Или это просто френдли фаер? У тебя самого же есть такая фотка. — Нет и не было такого. Жди сюрприз в ближайшие пару дней. На эти слова Рапопорт, отчаявшись, прикрыл лицо ладонью. От колдуна исходила прогрессирующая злость, в огонь которой Муур с удовольствием подливал бензин. — Уже ухаживать начал? Не стыдно при живой-то девушке? — Так, пока не началась драка, давайте мы вскроем черный конверт! — вмешался Марат. Не только эмпат чувствовал, что воздух от нарастающего напряжения можно ножом резать да разрывать в клочья. — Хей, Муур, — стоя в паре слева человек от медиума, позвала его Ирина. — Классные ножки. — Смущаешь, — он широко улыбнулся. — В следующий раз я надену килт, чтобы ты вживую заценила. — Буду ждать, — ведьма задорно подмигнула ему. — Итак, — в конечном варианте, который выпустят в эфир, этого диалога между ними не будет, однако его вставят в другом выпуске. — Лолита Вардания, я сожалею, здесь Ваше фото. За аплодисментами последовало прощание с экстрасенсами. После выключения камер, заговорил руководитель съёмочной группы. — Итак, всех, кто прошел дальше поздравляю, а сейчас я попрошу вас быстро взять нужные вам вещи из дому, после чего вернуться сюда. Как я предупреждал, мы поедем на испытание для следующего выпуска мы отправимся практически сразу же. Прошу вас поспешить, ибо у нас уже оплачены две маршрутки до назначенного места. — Значит, Саша уже дома будет, когда мы будем ехать обратно, — себе под нос пробурчал Олег, покидая зал. — Ну что, стиляга, выполнишь свое обещание? — Игнатенко подошла к выходящему Мууру. — Еще как. Сейчас собирался ехать домой, чтобы переодеться, — он одарил ведьму широкой улыбкой, получая в ответ еще одно подмигивание. ** Сколько же было мороки с надеванием этого килта. То он слишком сильно затянул его, то он надел его слишком высоко. Когда же Мэтт сделал все правильно, он вспомнил про рубашку, которую он забыл надеть. Долгие раздумья над тем, оставить ли спорран или все же убрать, закончились решением убрать. Ибо глаза мозолит. Тем более, что в его пошитом на заказ килте, были предусмотрены карманы. Необходимости в нем, как таковой, не было. Да и не поместится в него переносная лампа, которую медиум зачем-то прихватил с собой. А нож, который обычно помещают в высокие носки, был засунут в берцы, Ума — в капюшон куртки. Уже через полчаса он усаживался в автобус, который вот-вот должен был отправиться. Ждали лишь команду от руководства. — Я гуглила про килты, — рядом с ним встала Наталья Гольц — одна из немногих, кто не спал сейчас. — Правда, что под них не надевают бельё? — По моему мнению, в наше время так делают только извращенцы. Я не из таких. Восхищенные взгляды и возгласы Игнатенко, видимо, решила оставить на Готзал, дав Мууру — да и всем остальным — возможность выспаться перед испытанием. ** Он чувствует сильный жар. Это не горячка или приступ болезни. Он сгорает изнутри. Огонь ползет по его венам, спаливая нервы, артерии и капилляры, пуская дым в лёгкие, заставляя задыхаться. Его органы в черном пламени. Его кости и мышцы сгорают, а огонь доходит до внешних слоев кожи. По телу проходит электрический ток, а от каждого прикосновения к какому-либо предмету — тот возгорался. Горел он сам, горели шторы, стены и полы, горело целое здание, а с него пламя перекидывалось на другие дома. Горело целое поселение. ** — Здравствуйте, Мэттью, — медиума встретил Башаров вместе с несколькими жителями деревни. — Доброго вам вечера. — Вы сегодня довольно экстравагантно выглядите. Это обещанный Ирине килт? — У Вас хорошая память, Марат. — Ну что ж, перейдем к испытанию. Сегодня Вам предстоит выбрать одну из вещей, после чего найти ее дом. — Ох, ну хорошо, — опустив взгляд вниз, Муур дважды щелкнул пальцами — слева и справа — после чего встал рядом с самоваром. — Пригласите меня на чай, Марат? — Как-нибудь обязательно, — ведущий широко улыбнулся. — Я выберу, пожалуй, ракушку, — ее было удобнее всего держать в ладони. — Тогда можете приступать! За считанные минуты он нашел вход в еще необлицованный сайдингом дом. Мэтт касается ладонью двери, другой прижимая к себе ракушку. В груди разливается обжигающее тепло. Дом горел, и не только этот. — У вас тут деревня погорельцев, — он подошел к хозяйке дома, возвращая ей ее ракушку. — Почти все горели. А некоторые и не единожды. Казалось, что его грудная клетка сейчас разорвётся, выпуская пламя наружу. Медиум попросил воды. — Дом… розового цвета… — он прижал бутылку к груди начиная пересказывать приходящие ему видения. — Три этажа, а был один. Горел чаще всего. Еще… маленький дом, голубоватый такой… Вот он не горел. Дома горели, люди горели… — Да, верно, — подтвердил кто-то в толпе. — А можете сказать, почему дома горят? — Попробую, — он сел на корточки, потирая оголенные колени. — Так много мертвых тут… Дайте рюкзак мой! К нему подошла одна из редакторш, передавая ему портфель. Муур выудил из него свечу и зажигалку, после чего закинул на плечи. Пламя свечи озарило женщину. Ее лицо скривила злоба, а ее обида давила на голову. Молча, она развернулась к нему спиной, стремительно уходя от него. Мэтт ринулся следом за ней, игнорируя потухшее пламя. Он не понял, как он очутился у высокого забора. В голове была кипящая злость этой души, ее обиды на односельчан, которые винили ее ни в чем не повинную мать. Внезапно Муур понял, что его могли потерять. — Не просто так взял, — достав из рюкзака лампу, медиум включил ее, начиная размахивать ею над головой. — Вы заставили нас волноваться, — причитал запыхавшийся Башаров. — Простите, — он перевел взгляд на дом. — Дочь хозяйки… очень злится, что ту винят во всем. Не проклинала она никого, не виновата она в пожарах. Вы сами. То не достроили, то не доглядели… А все беды на одного свалили. Нельзя так. Он будто стал проводником не слов усопшей, а ее чувств и эмоций. Он не мог здесь находиться, из-за чего поспешил к трассе — ловить попутку до Москвы. ** Вновь они в Готическом зале. Уже второй раз их интригуют, проверяют на видение сквозь плотный картон. В белом конверте было фото Марьяны Романовой. — В этот раз битва за него была довольно-таки ожесточенной, — ведущий довольно улыбнулся. — Что нельзя сказать о кандидате на вылет… Марат оглянул эзотериков ехидным взглядом, и, выдержав интригу, продолжил: — Это человек в очках… В шутку Олег, стоящий рядом с Мууром, легонько ткнул того в бок, получив в ответ хмурый взгляд. — Андре, это Вы. Оккультист покинул комнату, после чего съёмки завершились. — Ну что, брат уже вернулся? — Мэтт повернулся к Шепсу. — Еще часа четыре назад. Ты сейчас к нам, тогда? — Если у вас нет с этим проблем, то могу и сейчас, — накидывая на себя куртку, он достал из нее сигареты. — Я тебе должен, кажется. — Ага, — Шепс достал из своих карманов зажигалку, прикуривая обоих. — Ты на своем сегодня? — Я на своем всегда, — Муур вышел к мотоциклу, усаживаясь на него. — Красавец, тебя прокатить? Подделать акцент у него не вышло. — Дяденька, я не такой, — Олег затянулся, подыгрывая. — Был бы не такой, дома бы в такой час был. Не ломайся, — медиума прорвал смех. — Давай садись, увезу тебя за бугор на моря. Немного давясь дымом из-за смеха, Олег-таки уселся. — Юбку свою поправь, сесть негде. — Это килт, неуч, — Муур закатил глаза, врубая газ.