2. — ЗДЕСЬ ПРОСТО УЖАСНО
arabella
Я проснулась от ощущения языка Финна, погруженного глубоко в меня. Всю неделю мои сны были полны глубоко запертых воспоминаний о Гарри, из-за чего я все чаще просыпалась насквозь мокрой и отчаянно нуждалась в прикосновениях. Конечно, я узнала его, как только увидела, что он стоит в темноте и наблюдает за мной и Финном на балконе. Такое дежавю заставило меня мгновенно вспомнить ту ночь в Apartment X. Тогда происходило то же самое — он стоял во мраке и наблюдал за мной с другим парнем, пока я не обратила на это внимание. Он казался заинтригованным мной, что меня не удивило, как удивлялось большинство мужчин, видя, как я одета в Apartment X. Что меня действительно впечатлило, так это то, что я знала, что он был новичком, знала, что он должен был испугаться того, что может произойти в подобном клубе, но он не боялся. Он был спокоен. Он даже глазом не моргнул, когда я слезла с мужчины, с которым была, и направилась в его сторону. Больше всего мне запомнились его глаза — они были такими темными. Не по цвету, просто по настроению, как будто он прошел через ад. Я проходила через ад, поэтому сразу узнала это. Мы заперлись в отдельной комнате и не выходили оттуда до утра, так и не обменявшись ни именами, ни номерами телефонов. В конце ночи мы пообещали друг другу, что никогда не будем пытаться найти друг друга, никогда не будем повторять этого и никогда не будем вмешиваться в жизни друг друга. Я не ожидала, что когда-нибудь снова столкнусь с ним, но судьба сотворила странный поворот, и, очевидно, ей нравилось сталкивать людей на пути друг друга, когда они этого меньше всего ожидали. Из всех моих мужчин из Apartment я никак не ожидала увидеть именно его. Я редко встречала своих анонимных партнеров за пределами клуба, и в тех немногих случаях, когда это происходило, они никогда меня не узнавали. В Apartment X я всегда носила черную кожаную маску с заячьими ушами, чтобы скрывать свою личность. Это было частью моего альтер-эго, но она зачастую и привлекала ко мне мужчин. Они всегда хотели увидеть, что скрывалось под маской. Гарри узнал меня, потому что я, по глупости, сняла перед ним маску. Я никогда ни для кого ее не снимала, и, входя с ним в ту спальню, не думала, что изменю своим принципам. Она была у меня на лице в течение нескольких часов, пока что-то не щелкнуло. Пока я не позволила ему взять контроль над ситуацией, чего не происходило ни с кем ранее. В той комнате я чувствовала связь с Гарри и позволила этой связи одурманить себя. Но это было в моем прошлом и там и должно было остаться. Я вырвалась из своих глубоких мыслей, когда Финн снова провел своим языком, вздыхая от ощущений. Рассмеявшись, я раздвинула ноги шире, приподнимая одеяло, чтобы взглянуть на его великолепное сонное лицо. Финн всегда выглядел милым и слегка припухшим по утрам, что я обожала. Его глаза были полуоткрыты, губы казались полнее, остатки черной подводки для глаз всегда были слегка размазаны, потому что он никогда не стирал ее до конца. Он откинул свои непослушные волосы с глаз, когда посмотрел на меня, приподняв брови, все еще лежа между моими ногами и водя своим языком вдоль моей влажной щели. Я издала комбинацию смеха и стона, зарываясь пальцами в его волосах и снова прижимая его ближе. — Не отвлекайся, милый, — сказала я, отпуская его волосы, чтобы лениво вытянуть руки над головой, и ахнула, когда он начал посасывать мой клитор, посылая волну удовольствия по низу моего живота. Финн был хорошим соседом по комнате, отличным лучшим другом и еще лучшим любовником. Я была по уши влюблена в него, но никогда бы не призналась в этом. Если бы я сказала, он перестал бы трахать меня и жить со мной, а я нуждалась в том, чтобы он был рядом. Мне нужны были оргазмы. Мне нужна была его половина арендной платы. У нас бы все равно ничего не получилось. Я была ужасной девушкой — собственницей, ревнивой и прилипчивой. Вот почему я уже много лет была одинока. Мои проблемы с отцом привели меня к тому, что меня потянуло к худшим мужчинам, которых еще поискать надо. Финн был единственным хорошим парнем, который мне когда-либо нравился, и я знала, что позволяю себе любить его только потому, что он недосягаем. На самом деле он бы никогда не стал моим, так что я любила его издалека. Мы начали спать вместе, когда нам исполнилось 21. Однажды ночью мы напились и переспали, а потом просто не прекращали заниматься этим, если только у нас не было отношений, но это было редкостью для нас обоих. У него никогда не было серьезных отношений, а у меня были только одни. Это продолжалось три года, и мне потребовались все мои силы, чтобы сбежать, и теперь я не могла позволить себе влюбляться в других мужчин, кроме того, который был в моей постели. Финн погрузил свой язык так глубоко внутрь меня, что я снова ахнула, выгибая спину и наслаждаясь вибрациями от его низкого смешка. — Кончишь для меня, красотка? — он отстранился, чтобы прошептать эти слова, позволяя слюне стекать по моему клитору, а затем снова обхватил его губами. Его грубые пальцы двигались, нежно пробегаясь по моему входу, дразня меня всего секунду, прежде чем он погрузил их в меня, заставляя вскрикнуть. Он никогда не раздражал меня, никогда не заставлял ждать слишком долго, он всегда был готов доставить мне удовольствие, когда мне это было необходимо. Я обожала покорных партнеров и не была уверена, что когда-нибудь снова смогу быть с доминирущим после расставания с Лукой. Он был слишком властным. Это и разрушило нас. — Сильнее… — ахнула я, прижимаясь своим влагалищем ближе к его губам и чувствуя, как его пальцы начинают ускоряться. Моя связь с Финном всегда усиливалась, когда мы занимались сексом, но я знала, что так было только у меня. Для него я всегда была просто его лучшей подругой, его Белли (я ненавидела это прозвище, пока он не стал его использовать), его близким человеком. Иногда я задавалась вопросом, не продолжал ли он трахать меня только потому, что ему было меня жаль. Ведь он знал, что мне невыносима мысль о том, что другой мужчина прикоснется ко мне после того, что сделал со мной Лука. Оргазм стал нарастать в нижней части тела, вызывая волны мурашек по всей кожи. Я была на самом пике, когда из-за стены, которую я делила с соседней квартирой, внезапно раздалась громкая музыка. Мое возбуждение внезапно сошло на нет, и я повернула голову, чтобы уставиться на стену и издать рык разочарования. Я оттолкнула Финна от моего тела и откатилась от него, услышав, как парень тихо вздохнул. Его твердый челн прижался к моей ноге, когда я развернулась, чтобы оказаться лицом к стене, к которой было прижато изголовье моей кровати. — Эй, мудак! Выключи нахер! — закричала я, колотя руками по стене и наблюдая, как картины в рамках, которые я повесила, сотрясаются от силы моих ударов. Мой новый сосед/бывший любовник поставил себя на первое место в моем списке дерьма на этой неделе. Это был четвертый день, когда он включал Селин Дион, когда я пыталась достичь оргазма. Как я поняла, стены были тонкими, как бумага, и он слышал мои стоны сквозь них. Он очень хорошо подбирал момент, когда припев My Heart Will Go On будет звучать на пике моего оргазма. — Белли… успокойся, — приказал мне Финн, слегка обхватив мое тело и пытаясь притянуть обратно, но я была крупнее и сильнее, поэтому легко вырвалась. Я выбралась из кровати совершенно голой, подошла к акустической системе и подключила к ней телефон. Пролистывая все варианты, я остановилась на Slipknot, выбрала песню и увеличила громкость до предела. Удовлетворенно ухмыльнувшись, я развернулась и направилась к кровати, ожидая продолжить с того места, на котором остановился язык Финна. Но вместо того, чтобы застать его ожидающим моего возвращения, я обнаружила его с уже упавшим членом, натягивающим рубашку и готовящимся выйти из моей спальни. — Я не буду тебя трахать под Slipknot! — он закатил глаза, пытаясь перекричать музыку. — Пойду приму душ, пока ты продолжишь выводить из себя соседского парня. Волна чистого гнева захлестнула меня, когда очередной оргазм был испорчен неуважением Гарри. Я подумала, что, возможно, ему будет неловко от того, что я живу по соседству, после того, что произошло между нами два с половиной года назад, но я никак не ожидала такого поведения. Он вел себя как ребенок, целенаправленно выводя меня из себя, как будто пытаясь выжить меня. Этого не произойдет. Уэйстлонд — мой дом, и это ему здесь не место. Он был единственным, у кого были проблемы с тем, что произошло между нами. Мне было все равно. Совершенно все равно. Я быстро прошлась по комнате, сунула ноги в тапочки и схватила с двери розовый шелковый халат. Поспешно накинув его на себя, я протопала к балкону. Распахнув двери, я оглянулась на своего кота-сфинкса Джаггера, когда он мяукнул, как бы спрашивая, что я такое делаю. Я строго посмотрела на него, чтобы он знал, что не стоит следовать за мной на балкон, а затем повернулась, чтобы выйти за дверь. На его балконе стояла мебель — маленький столик с чистой пепельницей и два стула. Повсюду были растения, как подвешенные на кашпо, так и стоящие в горшках на перилах. Прошлой ночью я их не заметила. Их сочный зеленый цвет и доносящийся от них аромат заставили меня осознать, что я ни разу в жизни не ухаживала за растениями должным образом. — Эй! Придурок! Выключи эту хрень! — крикнула я в его балконную дверь, которая была на одном уровне с моей собственной. Он даже не услышал меня из-за своей отвратительной музыки. На мой взгляд, это продолжалось уже слишком долго. Мне надоело притворяться, что между нами нет никаких проблем, когда они явно были. Я огляделась в поисках чего-нибудь на своем балконе, что можно было бы бросить на его, но ничего вокруг не оказалось. Тогда я наклонилась и сняла свой тапок, подняла его над головой и швырнула в сторону его двери. Как только я кинула тапочек, его дверь распахнулась, и тапок угодил ему прямо по голове. Он издал удивленный звук, потирая лоб, а затем перевел свой сердитый взгляд на меня. Увидев эти глаза, я сразу же вернулась в ту ночь, вспоминая его ярость и боль, которые он обрушил на меня и позволил мне обрушить на него свою. Это было столкновение. Мы столкнулись всего на одну ночь, и я никогда не думала, что мне снова придется разбираться с этим. И все же он был здесь, стоял передо мной, глядя на меня так, словно хотел убить за то, что я снова появилась в его жизни. Как будто я сделала это нарочно, просто чтобы помучать. — Ты, блять, бросила в меня тапок?! Кто вообще… — он наклонился, чтобы поднять с земли мой тапочек, его голос звучал громко и расктисто. Я почти забыла, как звучит его голос. Почти забыла, что, услышав его, чувствую, как медленно напрягается мой живот. — Сделай свою чертову музыку тише! — оборвала я его, крикнув. — И верни мой тапок! — О? Ты про этот? — спросил Гарри, поднимая его и выкидывая через балкон в сторону переулка, который находился за нашими домами. — Так пойди и принеси! Я оглянулась, чтобы посмотреть, куда он приземлился, и у меня отвисла челюсть от шока, что он на самом деле только что это сделал. Снова повернувшись к нему, я сжала губы. — В чем, черт возьми, твоя проблема? Ты всю неделю включаешь эту дерьмовую музыку, неужели у тебя вообще нет уважения к другим людям? Он громко рассмеялся. Это было слишком наиграно, чтобы я поняла, что он не считает это на самом деле забавным. — Да кто бы говорил! — выпалил он в ответ. — Я, блять не могу уснуть из-за тебя! Ты не спишь по ночам и стонешь так, словно в твоей квартире бордель! Хотя я бы такому точно не удивился! Это было подтверждением того, что он вспомнил меня. Хотя я бы не удивилась, если бы он притворился, что это не так. Я помнила, как он боролся со своими чувствами, когда мы закончили, помнила нервный срыв и то, как мы потом успокаивали друг друга. Я пересекла маленький балкон так, что оказалась прижатой к перилам со своей стороны. Он мог бы вытянуть руку и обхватить меня за шею своими большими руками, если бы захотел, но он остался у своей двери, пыхтя и хмурясь. Он выглядел так, словно не хотел подходить ко мне слишком близко, как будто, если бы он подошел на расстояние прикосновения, он мог бы напомнить мне, каково было чувствовать эти руки на своем горле. — Ты мог бы постучать в мою дверь и попросить вести себя потише, вместо того чтобы вести себя как придурок. Но я поняла, каким дерьмовым соседом ты планируешь быть. Ну, подожди, блять. Думаешь, я была шумной на этой неделе? Я превращу твою жизнь в сущий ад, — рявкнула я на него, стараясь на отшатнуться, когда он внезапно оттолкнулся от порога и сделал несколько больших шагов в мою сторону. Его руки вцепились в перила, когда он перегнулся через них, пока мы не оказались лицом к лицу, продолжая бросать друг на дурга злобные взгляды. В последний раз мы были так близко в совсем другой обстановке. Страсть была такой же, но гнев на этот раз был другим. Тогда я знала, что он собирается поцеловать меня, когда смотрел вот так, но прямо сейчас подумала, что вместо этого он может толкнуть меня. Он понизил голос, пока не стал звучать слишком убийственно, почти пугая меня: — С удовольствием посмотрю на твои попытки. Я улыбнулась ему вместо того, чтобы дать ту реакцию, которую, как я знала, он хотел получить от меня. — Ты больше никогда не сможешь нормально выспаться ночью, гребаный придурок, — пообещала я, отталкиваясь от перил и отворачиваясь от него, все еще с ухмылкой на лице. — А мы посмотрим, испытаешь ли ты когда-нибудь снова оргазм. Я прерву все до единого. Это обещание. Ты же помнишь обещания, не так ли, лепесточек? — спросил он меня низким и тихим голосом. Я знала, что он имел в виду обещания, которые я дала ему в Apartment X. Обещания, что мы никогда больше не встретимся, что все грязные вещи, которые мы делали, остались запертыми в той комнате. Он злился на себя за то, что участвовал в извращенном сексе, злился, что ему это понравилось. Мои губы плотно сжались, когда я впилась в него взглядом, наблюдая, как он отвернулся и устремился обратно к своей двери, понимая, что я не отвечу. Мы одновременно обменялись сердитыми взглядами, а затем разошлись по своим квартирам, хлопнув дверями с разницей в несколько секунд. Как только дверь закрылась, я прижала кулак ко рту, сдерживая крик, который вырывался у меня из горла. Мне хотелось топать ногами и колотить чертовыми кулаками по стене, чтобы разозлить его еще больше, но все, что я могла сделать, это стоять там и пытаться успокоиться. Дверь в мою комнату распахнулась, и я заставила себя поднять на нее взгляд, видя свою младшую сестру. — Приветик, Белли! Ты чего делаешь? — весело спросила Дэни, балансируя подставкой с кофе в одной руке. Я сдержала ответ «не называй меня так», который автоматически застрял у меня в горле, потому что это было именно ее прозвище для меня. Когда она была совсем маленькой, то не могла произнести Арабелла, поэтому выговаривала только Белли. Будучи младше, я не возражала против этого, но, став взрослой, единственный человек, которому я позволяла так себя называть, был Финн. Однажды он услышал, как Дэнни меня так назвала, и подцепил это, и теперь это прозвище принадлежало ему больше, чем кому-либо другому. Теперь оно казалось интимным и личным. Я оттолкнулась от стены и подошла к ней, мягко поправляя: — Арабелла, Дэни, пожалуйста. Я не ребенок. И только что сильно поссорилась со своим новым соседом. Он гребаный мудак. Мне хотелось вывалить все, но, конечно, я не стала. Она не знала о Apartment X, знал только Финн, и только по этой причине я проглотила все слова. Я не могла вернуться к своему прошлому вместе с ней, не тогда, когда я потратила столько сил и энергии, пытаясь защитить ее ото всех демонов. — О божечки, — она скорчила гримасу, как будто была разочарована во мне. — Пожалуйста, постарайся, чтобы тебя не выселили. Мне нравится эта квартира. — В тот раз я была не виновата, и ты это знаешь! — я подошла к ней, когда она начала ставить кофе на стол, и взяла его у нее из рук. Мое тело сразу же расслабилось, когда я увидела, что она забежала ради меня в Java Hut, мою любимую местную кофейню, вместого того, чтобы отправиться в Хайлендс за Starbucks, как она обычно делала. Я оторвала взгляд от стакана кофе и улыбнулась сестре, протянув руку, чтобы убрать прядь ее волос. — Спасибо за кофе, соплячка, — усмехнулась я, видя ее улыбку, пока она выглядывала в гостиную. Я знала, что она искала что-нибудь, что можно было бы прибрать. Дэни ненавидела беспорядок, а вот я всегда была неряхой. Она провела большую часть нашей жизни, убирая за мной, а я провела большую часть жизни, защищая ее. Она всегда нуждалась в защите, а я была более чем счастлива предоставлять ее. В конце концов, я несла за нее ответственность. Наша настоящая мама была наркоманкой, и у нее случилась передозировка, когда Дэни была еще совсем маленькой. Отца мы даже не знали, но предполагаю, что его постигла та же участь. После того, как мы потеряли маму, у нас было большое множество ужасных приемных семей, пока нас, наконец, не удочерили наши отцы. Нам повезло, что нас забрали вместе, учитывая, насколько ужасна система, но наш социальный работник был полон решимости не разлучать нас в столь юном возрасте. Я была почти дикаркой, когда мы переехали к нашим отцам, но Дэни нет. Она была их маленькой любовью. Она была еще совсем крохотной, невинной и совсем не помнила всего, что у нее отняли. Я всегда заботилась о том, чтобы она была в безопасности и чтобы ее детство было счастливым. Она не знала ничего. Не знала, что я останавливала всех монстров, пока она спала. — Даже не смей, — приказала я, когда она направилась к неубранным подушкам на моем диване. Дэни вздохнула, но не стала поправлять их, потому что всегда прислушивалась ко мне. Она всегда любила и будет любить меня. Она не знала никакой другой мамы, кроме меня. Вместо этого она повернулась и драматично плюхнулась на диван: — Тааак… где Финн? Я видела, как отчаянно она пыталась сделать вид безразличия. Я знала, что она влюблена в него — этого было невозможно не заметить. Его было слишком легко полюбить, а мы были травмированными девочками, всегда тянувшимися почувствовать тепло отовсюду, где только могли его получить. Дэни не могла не нуждаться в людях, которые заботились о ней, в то время как я обычно выбирала людей, о которых нужно было заботиться самой. Финн не нуждался в том, чтобы о нем заботились, он сам хотел заботиться о нас, вот почему мы никогда не могли стать кем-то большим, чем есть сейчас: соседями, лучшими друзьями и тайными любовниками. Дэни заслуживала его. Если бы я была лучшей сестрой, я бы отодвинулась в сторону и позволила им быть вместе, но я потратила всю свою жизнь, отказываясь от всего ради нее. Теперь, став взрослой, я старалась и хотела быть более эгоистичной. — В душе, — я кивнула головой в сторону нашей общей ванной, где из-за двери тихо играла его музыка. Должно быть, ему было неловко беспокоить нашего придурковатого соседа, потому что обычно Финн никогда так тихо не слушал музыку. Он любил шум. Я оглянулась на Дэни, почти желая, чтобы ее здесь не было, чтобы я могла залезть в душ и встать перед ним на колени. Прошло около недели с тех пор, как я делала это в последний раз. Бедняжка всегда старался доставить мне удовольствие, потому что я сильно переживала из-за открытия магазина. Входная дверь снова распахнулась. — Нужно начать запираться, — пробормотала я, раздраженная тем, что никто не мог просто постучать. — Доброе утро, сучки! — мой единственный сотрудник, Ривер, захлопнул за собой дверь моей квартиры своим тяжелым черным ботинком. Я одарила его невозмутимым взглядом, наблюдая, как он подошел к дивану, чтобы сесть рядом с Дэни, попутно хватая кофе со столика. Стоило догадаться, что он появится, как только я увидела, что она принесла четыре стакана кофе вместо трех. — Даниэла, я чувствую запах кофе, так что знаю, что ты здесь! Подойди сюда, пожалуйста! — пропел Финн, выскакивая из ванной с полотенцем на поясе и, не сказав больше ни слова, направился в свою комнату. Она ухмыльнулась и вскочила на ноги, как нетерпеливый щеночек, готовый вилять хвостом перед своим хозяином. Мой желудок скрутило от ее волнения из-за малейшей доли внимания со стороны Финна. Я должна была обсудить это с ним, ведь это совсем нехорошо для нее. Я наблюдала, как она понесла ему кофе, а затем повернулась к Риверу, который развалился на моем диване и выглядел таким же восхитительным, как всегда. Он постоянно был одет во все черное, и у него были татуированные руки, а скулы были такими острыми, что ими можно было порезаться. Его темные глаза всегда были игривыми, он всегда наблюдал за всеми вокруг, как кошка, изучающая свою добычу. — Разве ты не должен быть внизу, выставлять товар на полки и все такое? — спросила я его, потягивая свой холодный напиток, когда он с ухмылкой поднес свой к губам. — Уже все сделал. Я пришел сюда пораньше, пока ты трах… — Эй, эй, — предупредила я его, приподняв брови и повернувшись, чтобы убедиться, что Дэни не находиться слишком близко, чтобы услышать. Я никому не позволяла говорить о том, что мы с Финном спим в присутствии Дэни. У меня было чувство, что она и так это знала, мы сильно это не скрывали, как мне бы хотелось, но я все равно не была готова открыто обсуждать это при ней. Она была слишком хрупкой, а я не хотела причинять ей такую боль. — Виноват. А, кстати, я слышал ты кричала, что случилось? — спросил Ривер, одарив меня своей фирменной озорной ухмылкой. Мне было легко сказать ему только половину правды. — Мой новый сосед. Он слетел с катушек от шума, который мы создаем, поэтому начал синхронизировать припев My Heart Will Go On с пиками моих оргазмов, — я уставилась на стену, которая нас разделяла. — Чего?! — Ривер начал смеяться, хлопая в ладони. — Я должен познакомиться с этим парнем. Он владелец цветочного, да? — Вроде. Финн познакомился с ним на этой неделе и пригласил их с подружкой на вечеринку по случаю открытия. Надеюсь, он понял намек на то, что теперь он нежеланный гость, — я закатила глаза и сделала большой глоток кофе, плюхаясь рядом с ним на диван. Он протянул руку и сжал одну из моих босых ног, слегка усмехнувшись при этом: — Хочешь, я выгоню его, если он появится? На мгновение я задумалась об этом, но все-таки покачала головой: — Нет. На самом деле это не так уж и важно. Этот парень все равно будет вести себя со мной как придурок. Может быть, я понравлюсь его подружке, и он успокоится. — Будем надеяться. Ты довольно очаровательна, когда захочешь, — он потянулся своим стаканом, чтобы прикоснуться им с моим. — За вибраторы и фаллоимитаторы! Пусть весь город раскупит их в ближайшие дни. — Этот город определенно нуждается в том, чтобы его трахнули, — я улыбнулась, чокаясь своим стаканом с его. — Начнем с вашего соседа. Я усмехнулась, вставая и думая о том, как он намеренно испортил мой оргазм уже в третий раз на этой неделе. Это напомнило мне о той ночи с ним, когда я почувствовала, что превращаюсь из доминантки в сабмиссива, а в наказание лишаюсь оргазмов. Я ненавидела дрожь, пробежавшую по моей спине при этой мысли, ненавидела, что контроль все еще заводил меня, особенно со стороны такого мудака, как он. Я больше не саб, напомнила я себе. Мне нужно взять все под контроль.