Шестнадцать

      Ночная тьма медленно отступала и над балконом повисли предрассветные сумерки. Ледяной ветер пробирал до костей. Тонкая пижама не грела, но плед и чашка горячего чая спасали ситуацию.        Этот балкончик был самым настоящим достоянием семьи Дюпен-Чэн, ведь они сделали его собственными руками. Давным-давно — когда Маринетт была только на шестом месяце беременности — мать предложила ей оформить балкончик более комфортным образом. Мари слегка поразмыслила над этим и с радостью согласилась. Тогда девушка ещё не знала, что для того, чтоб начать реконструкцию — нужно разрешение на перепланировку, поэтому не понимала, почему родители оттягивают ремонт. В итоге Том Дюпен бегал по различным инстанциям и смог получить все нужные бумаги только спустя месяц бесконечных скитаний по кабинетам. Пока отец занимался бумажной волокитой — его прекрасные женщины выбирали мебель и декор для будущей террасы. На ремонт балкончика ушло всего две недели, что было неудивительно. Территория немного расширена, пол устелен новым паркетом. Старые и очень шаткие перила заменили на красивую кованую оградку, оплетенную искусственными вьюнами. Старый импровизированный столик и грязные цветочные горшки тоже были утилизированы — теперь на их месте стояли широкие кресла-качалки и красивый деревянный стол, лакированный сверху донизу. Балкон становился все больше и больше похож на роскошную летнюю веранду, с не менее роскошным и красивым навесом.       К сожалению, сама Маринетт не смогла оценить всю красоту свежего ремонта — огромный живот не позволял ей подниматься по маленькой неудобной лесенке.       Обновленный — руками родителей и Луки — балкон она увидела только после родов. Пока девушка восстанавливалась в больнице — мать с отцом приняли решение переделать в доме лестницы, чтоб было удобнее забираться и в старую комнату школьницы, и на крышу. Когда Мари впервые ступила на паркет балкона — она очень удивилась. Под красивейшим прочным навесом стояли два крепких кресла и… детская кроватка на колесиках. — А кроватка зачем? — Она удивленно уставилась на отца. — Я сделал её, чтоб Хьюго мог дышать свежим воздухом перед сном, — скромно произнес Том, примеряя малышу кроватку. — И по размеру идеально! Ты можешь катать его по балкончику, и даже сможешь расширить, когда внучок подрастет… — Спасибо… — Еще немного и Маринетт расплачется — то ли от благодарности, то ли из-за гормонов.        Поначалу новая терраса была лишь местом откровенных дружеских разговоров и вечернего променада малыша, но со временем превратилась в излюбленное место веселья и праздников. Особенно красиво здесь становилось зимой: огромная ель, увешанная блестящими игрушками и мишурой; переливающаяся всеми цветами радуги гирлянда и новогодний салют, рассыпающийся цветными искрами в безоблачной черноте ночного небосвода.        Но сейчас не было ни ёлки, ни детской кроватки, ни красочного салюта. Была лишь Маринетт Дюпен-Чэн, наблюдавшая за прорезавшимся рассветом. Она пила терпкий чай, и, накинув на плечи мохнатый пудровый плед, вглядывалась в пустоту небес.       Вечером она ввалилась в квартиру и сразу же легла спать. Было всего девять вечера, но алкоголь туманил голову и гнал в теплую постель. Из-за этого инцидента пробуждение произошло гораздо раньше, чем обычно. После вчерашних посиделок она с ужасом ожидала похмелья, но голова, на удивление, была ясной и свежей.       Несмотря на ранее утро, Париж начинал медленно просыпаться: в некоторых окнах уже горел свет, а мимо пекарни прогуливались люди, оживленно о чем-то болтая.       Сегодня был второй выходной Мари, который она, по обыкновению, решила посвятить домашнему уюту и чистоте. Домашние дела не были для женщины чем-то сложным и обременительным, скорее напротив: уборка её успокаивала и отвлекала от дурных мыслей. А сейчас ей как никогда было нужно отвлечься, ведь Хьюго снова не ночевал дома. Это был не первый случай, да и такое поведение не считалось редкостью, но материнское сердце все равно было не на месте. В ожидании сына, женщина начала уборку в пустой квартире. За несколько часов квартира сияла от чистоты: ковры пропылесошены, посуда перемыта, сантехника сияет чистотой и… ни пылинки.       Маринетт довольно окинула взглядом квартиру, любуясь результатом своих трудов. С чистой совестью женщина вновь ушла на балкон, прихватив с собой кофе с молоком. Усевшись на одно из кресел она, с неприлично громким звуком, отпила напиток из чашки. Женщина снова всматривалась в бесконечное небо над своей головой.       Вчерашний день заставил задуматься о своих поступках, но единственный вывод, к которому пришла Мари — она правильно сделала, что отреклась от своей идиотской детской влюбленности. В какой-то степени ей даже стало обидно. Если бы этому идиоту была интересна Маринетт Дюпен-Чэн — он как минимум знал бы, что у нее есть ребенок.       Но он не знал.       Более того — у него была девушка, пусть и не очень долго. Но вся эта злость меркла на фоне тревоги за сына. Женщина выложила на стол телефон и периодически посматривала на него, глоток за глотком опустошая кружку. Услышав звонок телефона Маринетт обрадовалась. Она схватила телефон, в надежде увидеть на дисплее фото сына, но экран был темным. «Адриан Агрест» — показывала бегущая строка сверху. — Слушаю, — коротко ответила женщина, приняв вызов. — Доброе утро, — дружелюбность на том конце провода зашкаливала, поэтому выглядела неискренней. — Ты подумала над моим предложением? — Над каким?       Мари предполагала, что Адриан не вспомнит о вчерашнем дне ничего кроме встречи гостей. Ей казалось, что он достаточно много выпил и был просто не в состоянии запомнить хоть что-то. — Вот уж не думал, что пара бокалов шампанского могут стереть память, — рассмеялся он. — Тогда я повторюсь… — Не надо, — грубо прервала женщина, — я все помню. — Так каков же будет ответ? — Десять утра, — прошипела Мари в трубку. — Я еще не успела поговорить с родными. — Понимаю, извини… — Я сама позвоню вечером. Мне пора, — она положила трубку, не дожидаясь ответа.       Ситуация казалась неловкой и грубой, но предложение звучало весьма заманчиво. Настолько заманчиво, что верилось с трудом. Где-то во всем этом был подвох, но Маринетт никак не могла его нащупать или как-то почувствовать. Все, что она знала — что родители такому предложению точно обрадуются, ведь женщина давно искала работу за пределами пекарни. Мари искренне хотела реализоваться, в конце-концов, она получила хорошее образование, которое должно ей пригодиться в жизни! Она слишком многим пожертвовала ради этой проклятой корочки, чтоб просто так прозябать в пекарне родителей и отдаваться ей на все сто процентов. К тому же, у женщины было все, чтоб преуспеть в этом деле: знания, смекалка, смелость и острый ум. Родители уже сотни раз отправляли Маринетт на собеседования и стажировки, уверяя, что сами справятся с пекарней. Им этот бизнес нравился явно больше, чем женщине. Она чувствовала себя не в своей тарелке.       Оставался лишь Хьюго. Мальчик и так совсем отбился от рук. Страшно представить, что будет, когда мать станет появляться дома только по вечерам и выходным. Нет, Хьюго искренне порадуется за мать. Он прекрасно понимает, что Маринетт Дюпен-Чэн — совсем молодая женщина, которой хочется строить и свою личную жизнь и карьеру. Мальчик все понимает и принимает, уважает решения мамы и желает ей лучшего.       Несмотря на такие позитивные предположения о родных, Мари все равно сомневалась. Отчасти поэтому она поспешно набрала номер лучшей подруги, тревожно ожидая ответа. — Не разбудила? — заботливо спросила она, услышав родной голос. — К сожалению, нет, — бодро донеслось из динамика. — Тогда приезжай пить кофе, — засмеялась Маринетт. — Скоро буду, — смех сменился короткими гудками.       Такие встречи давно перестали быть неожиданными и превратились в обыденность. Алья появлялась на этом балкончике чуть ли не чаще, чем дома. Мари могла доверять свои секреты лишь лучшей подруге, а журналистке было невыносимо куковать одной в пустой квартире. Поэтому через час после звонка Алья уже стояла на знакомой террасе, доставая из сумки упаковки с китайской едой. — Я заехала по пути в тот ресторанчик, — протянула она, усаживаясь на свободное кресло. — Очень уж захотелось. — Ты ешь такое только с похмелья, — со смехом отозвалась Маринетт, распаковывая бамбуковые палочки. — Перебрала вчера, значит? — Нет, я налакалась дома, — равнодушно произнесла подруга. — Меня довели все эти разговоры. — Да ладно тебе, вечер был довольно приятным, — Мари отправила в рот порцию риса с мятой. — Твой бывший благоверный, конечно, пытался вставить свои пять копеек, но… — Зато твой выгораживал как мог, — засмеялась подруга. — Лука спасал меня от неловкости, а не позорил перед всеми, — возразила брюнетка. — Кстати… Агрест звонил. — Ого, все-таки вспомнил о своем предложении? — Алья изумленно изогнула бровь. — И что ответила? — Пока не ответила, — равнодушно протянула Маринетт. — Да и не знаю, стоит ли…       Девушка поделилась с подругой своими опасениями по поводу искренности этого предложения и чистоты намерений Адриана, но Алья всеми силами старалась убедить подругу принять это приглашение. — Слушай, такие шансы выпадают нечасто. Так что не смей ими раскидываться, — она раскладывала всё по полочкам. — Да и деньги, знаешь ли, лишними не будут.       Естественно, Алья была права. Сейчас у нее не было финансовых проблем, но так было не всегда. Да, Маринетт с сыном и родителями жили не бедно, но и богатой такую жизнь назвать сложно. Свое дело, конечно, приносило определенный доход, но этого было маловато для четверых человек. Особенно, учитывая тот момент, что в силу некоторых обстоятельств Маринетт не могла кормить грудью, из-за чего приходилось тратить немаленькую сумму на смеси. Но, с окончанием учебы Мари, финансовая ситуация улучшилась: девушка смогла устроиться на полную ставку и брать побольше заказов на пошив одежды. Кстати, вместе с этим нормализовался и график девушки — она наконец смогла проводить побольше времени с сыном.       Она и так многое пропустила. — Умеешь убеждать, Алья Сезар, — задумчиво произнесла брюнетка. — И посмотри на это с другой стороны, — продолжала подруга, — ты наконец-то сможешь быть ближе с Адрианом… — Он меня давно уже не интересует, — протянула Мари. — Это в прошлом. К тому же, он уже другой человек. Да и мне далеко не четырнадцать. — Ну-ну, — Алья цокнула языком, — перед Котом Нуаром ей до сих пор стыдно, а Адриан, видишь ли, в прошлом. — Ну ты и сравнила, конечно…       Да, в очередной раз госпожа Сезар была права. Маринетт привыкла к тому, что подруга видит все наперед и предсказывает какие-то события. Возможно, журналистка просто слишком хорошо знала свою подругу. — И как это было? — изумленно спросила школьница, когда Мари рассказала ей про отношения с Котом Нуаром. — Ну, он признался Ледибаг в любви, а она в ответ его поцеловала, — смущенно ответила она. — Ты же потом себя возненавидишь, — шокировано протянула Алья. — Но не сейчас же… — Да, это будет потом. Когда вы оба будете ненавидеть… тебя. — Она закатила глаза.       Маринетт решила подождать сына и решить все окончательно. Подруги распрощались и женщина смиренно отправилась готовить ужин. Она провела несколько часов в глубоких размышлениях о возможностях новой работы.       Мальчик появился дома лишь к вечеру, когда на улице стемнело и зажглись фонари. — Где ты был? — Набросилась Мари на сына. — Сегодня же воскресенье, — просто ответил он. — И? — По воскресеньям в баре через пару кварталов проходит открытый микрофон, — все так же откровенно продолжал мальчик. — Я выступал. — Лучше бы ты столько времени уделял школе, — разочарованно выдохнула женщина. — Толку было бы больше. — Ну мам! — Он быстро подошел к лестнице, ведущей в комнату. — Подожди, — Маринетт грустно выдохнула. — Нам нужно кое-что обсудить. — Если о школе — я пошел. — Нет, мне работу предложили. — Женщина коротко объяснила о работе и новом работодателе. — Принимай, я же не против. Если тебе нравится это — дерзай.        Хьюго поднялся к себе в комнату, а Маринетт незамедлительно набрала номер Адриана Агреста. — Я согласна работать на тебя, — произнесла она, как только длинные гудки сменились знакомым голосом. — Тогда завтра к семи часам ты должна быть у меня в особняке, — официальным тоном заявил мужчина. — Натали подготовит документы и мы сразу поедем в офис и в ателье. Начинать работать тоже можно сразу же, если сможешь, естественно. — Хорошо, до завтра, — протянула она и тут же положила трубку. Она старалась общаться с Адрианом как можно официальнее и холоднее, чтоб ему не показалось, что былые чувства могут вспыхнуть вновь.       Если, конечно, он вообще знает про её чувства.       Весь вечер женщина пыталась поговорить с сыном, но тот лишь поджимал губы или с фальшивой улыбкой отвечал на многочисленные вопросы матери. Он, конечно, был рад, что у матери появилась возможность построить карьеру, но вот работодателю он не особо доверял. Газеты и интервью на телешоу были хорошим источником информации, но довольно скудным. Именно поэтому юноша решил встретиться с подругой матери, чтоб узнать у той хоть что-то об этом странном мужике.       Получается, пока мать будет на новой работе — Хьюго будет пить чай дома у Альи и слушать про их старого одноклассника. Маринетт об этом, конечно, не знает. Хьюго искренне надеялся, что она об этом никогда не узнает.       Сейчас она старается понять сына и надеется, что он не наделает глупостей.       В итоге, полные недопониманий, они ложатся спать: каждый в своей комнате и каждый при своих мыслях.

***

      Избавившись от бремени Ледибаг — Маринетт превратилась в довольно пунктуальную личность, поэтому уже в семь часов утра стояла в холле особняка Агрестов. Она неловко переминалась с ноги на ногу, выдавая вознёй свое волнение. Женщина рассматривала внутреннее убранство, пытаясь хоть как-то скоротать время, пока Натали распечатывала какие-то бумаги и шаманила над документами новой работницы. — Маринетт Дюпен-Чэн, — донеслось из кабинета, — зайдите.       Брюнетка послушно зашла в кабинет, громко цокая каблуками и незаметно озираясь по сторонам. Адриан сидел за столом, просматривая что-то на мониторе компьютера. — Натали, Выйдите, — приказным тоном произнес мужчина и, когда Нат все-таки покинула помещение, продолжил. — Садитесь, Маринетт.       Мужчина выложил на стол два комплекта бумаг, наспех скрепленных зажимами. Он начал что-то рассказывать, но Маринетт его особо не слушала. Она внимательно изучала каждую страницу, просматривая текст и вникая в каждое слово. — Меня все устраивает, — произнесла она, скрепляя кипу документов всё тем же зажимом. — Однако, мне нужен пункт о непредвиденных обстоятельствах или что-то подобное. — Хорошо, что именно мне нужно вписать? — Адриан открыл что-то на компьютере и притянул к себе клавиатуру. — У меня есть сын и меня могут срочно вызвать к нему в школу, — твердо произнесла Мари, — ну или в полицию. Этого я тоже не исключаю. — Подожди, — мужчина непонимающе качнул головой, — а Лука с этим разобраться не может? — А причем тут Лука? — Теперь ничего не понимала уже Маринетт. — Разве отец не может заниматься этим всем?.. — Может, но Лука же не его отец, — женщина звонко рассмеялась. — Прости, — ему было очень стыдно. — Просто он с такой гордостью рассказывал про мальчика, что я решил… — Да все нормально, не бери в голову, — она наконец-то успокоилась. — Просто он воспитывал Хьюго с детства, вот и относится как к сыну. — Ладно, — Адриан старательно пытался замять тему. — Тогда я просто впишу тебе плавающий перерыв. У тебя будет час обеда и час перерыва в любое время рабочего дня. Ты сможешь использовать это время для посещения сына, если это вдруг понадобится. Такси до дома, кстати, будет оплачиваться компанией.       Мужчина снова кликнул мышкой и принтер тихо зажужжал, выдавая лист за листом. На столе снова оказались две одинаковые пачки бумаг. Маринетт снова пробежалась по документам глазами, подписала их и передала блондину. Господин Агрест поставил на документах свою подпись и встал со своего места, протягивая один из экземпляров — теперь уже — коллеге.       Вдвоем они вышли из особняка. Следующим пунктом назначения был офис, в котором Маринетт предстоит периодически появляться.       Мужчина подошел к пассажирской двери автомобиля и открыл её, галантно приглашая ассистентку присесть. Сам Адриан по-хозяйски сел на водительское место, повернул ключ зажигания и медленно выехал за ворота. Машина стремительно набирала скорость и Мари нервно посматривала на водителя.       Они ехали в гнетущей тишине и никто из них не смел её нарушать. У них были сотни вопросов друг другу, но озвучивать их старые друзья не решались. Неловкая пауза могла бы затянуться, но они, к счастью, довольно быстро добрались до офиса.       Женщина вышла из машины, прежде чем Агрест младший успел в очередной раз проявить свою галантность. Маринетт уставилась на офисное здание: красивая высотка, огромные зеркальные окна, крутящиеся двери и вход по пропускам.       Адриан привычно зашел в здание и обаятельно улыбнулся на пропускном пункте. Он коротко попросил сделать пропуск для новой работницы и занести его в офис.             Маринетт, тем временем, оглядывалась по сторонам, рассматривая лестницу и стеклянный лифт. Она проходила по фойе, минуя десятки кожаных диванов и столиков, на которых скромно стояли вазочки с цветами и пару конфет. Господин Агрест взял женщину под руку и повел её к лифту. — Это огромное здание, тут легко потеряться, — произнес он, когда подруга удивленно посмотрела на него.       Сам же офис располагался на тринадцатом этаже, что слегка позабавило Маринетт, но в самом офисе не было ничего необычного: стандартные кабинеты, которых полно в подобного типа зданиях. Пока Мисс Дюпен-Чэн рассматривала все вокруг — Адриан представил её коллективу, заботливо поясняя коллегам, что теперь вся почта и вопросы о личных встречах снимаются с плеч Натали и переходят на хрупкие плечи моложавой азиатки. Кто-то из сидящих в офисе мужчин передал ему папку с какими-то наработками и Адриан унес её в кабинет, приглашая Мари пройти с ним.       Когда дверь личного кабинета закрылась — мужчина заметно расслабился и плюхнулся на свое кресло. — Ваше рабочее место находится в приемной, то есть — за стенкой этого кабинета. С основными работниками Вы будете контактировать лишь по делу. Ваша задача — быть ассистентом. Грубо говоря, Вы — Натали, я — Габриэль Агрест. — Он выдохнул. — Ваша задача — мой имидж. То есть Вы занимаетесь моим внешним видом для всяких мероприятий и заведуете мелкой бумажной волокитой. — Внешность… Это в прямом смысле? — Озадаченно спросила женщина, опираясь лопатками на стену. — Да. — Тогда снимите этот отвратительный галстук и смените рубашку. — Фыркнула она. — Выглядит отвратительно и совсем не сочетается. — Молодец. Как раз сейчас едем в ателье. Там и проявите все свои таланты, Маринетт Дюпен-Чэн. — Мужчина явно был оскорблен, но довольно быстро остыл.        До ателье они ехали все так же тихо, но на этот раз они всего-навсего были погружены в свои мысли.       Ателье хотя бы выглядело интереснее, чем офис. Вернее, ателье выглядело как детская мечта Маринетт. Везде стояли манекены, обернутые тканью, сбоку по стене стояли рейлы с кучей вешалок.       На какое-то мгновенье женщина замерла. Она встала, как вкопанная, рассматривая выкройки и вслушиваясь в тарахтение швейных машин. Она всю жизнь мечтала работать вот в таком месте, быть частью этого творческого процесса.       Но сейчас у нее другая цель.       Она забрала с вешалки костюм, водолазку, попросила ботинки к этому костюму и вышла к машине, чтоб подождать Адриана на улице. Она убрала кофр на заднее сидение и встала у автомобиля, упираясь в стекло спиной. Женщина так и стояла бы там, размышляя о своей жизни, сложившейся иначе, но Адриан уже вышел из здания. — Все нормально? — Он тревожно вглядывался в лицо женщины, отмечая её опечаленность чем-то. — Да, — она заглянула ему в глаза. — Все хорошо, просто вспомнила свое детское хобби.        Через сорок минут они уже были в особняке. Все эти сорок минут дороги Адриан пытался отвлечь подругу от грустных мыслей. Он объяснял Маринетт её обязанности: как правильно заполнять документы, кто может звонить и что с этими звонками делать. Объем работ у Мари был не особо большой, но для неё это все было в новинку.       Вопреки собственным ожиданиям — Маринетт довольно быстро втянулась в новый режим, да и работа ей нравилась. Она научилась управляться с документами и вскоре полностью заменила Натали для господина Агреста. Мари везде сопровождала начальника, что — совершенно логично — породило некоторые, весьма неприятные, слухи.        Особенно женщине не нравилось, как на неё смотрели новообретенные коллеги. Сначала она не придавала этому значения. Мари предполагала, что такое внимание к её персоне обусловлено лишь тем, что она — новенькая в коллективе и её никто не знает. Однако, все было чуть сложнее. Сначала её считали просто молоденькой девочкой, которой подкинули работу через богатеньких родителей. Но когда коллектив узнал, что Маринетт Дюпен-Чэн далеко не двадцать три, а уже тридцать два года — все были слегка шокированы. Ни у кого не поворачивался язык даже женщиной её назвать, а тут еще и оказалось, что у нее есть довольно взрослый сын. Мать-одиночку приписали к «охотницам за богатыми мужиками». Никто не мог объяснить такие хорошие отношения между Маринетт и Адрианом Агрестом, поэтому им сразу же приписали бурный роман.       С тех пор Мари стала профурсеткой, а Адриан — недобросовестным начальником.       Слегка омрачали положение еще и иски о домогательствах, о которых знал весь коллектив. Но окончательно ситуация усугубилась когда кто-то из офиса завозил бумаги в особняк и заметил там мило беседующих Мари и Адриана.       Через пару недель работы мисс Дюпен-Чэн вообще перестала появляться в офисе. Она уже не могла терпеть эти сплетни, слухи и то, как тыкают в неё пальцами, хихикая за спиной. — Маринетт, — Адриан не понимал, что происходит. — Может ты объяснишь мне, в чем все-таки дело? — Я просто устала, что нас сосватали все, кому не лень, — ляпнула она, совершенно не думая. — Хорошо, я просто попрошу привозить документы в особняк, а не в офис. — Он следил за выражением лица Мари. — Тебя задевает, что коллеги приписывают нам роман, или что-то… Ну… Иного характера?       Маринетт села на кресло. Кабинет Натали успел стать её рабочим местом. Женщина ничего не ответила, лишь уткнулась в очередные документы, перебирая в руках листы и просматривая их с нарочитой внимательностью. Адриан посмотрел на часы и уверенно заявил: — Собирайся. — Куда? — Обедать и разговаривать. Отказы не принимаются. — Ладно. — Женщина поморщилась, но все же последовала за начальником.

***

      Маринетт не была готова к этим разговорам. Она не была готова к разговорам в принципе, с кем бы они ни были и где бы не состоялись. Алья тоже была частично права. Теперь она и Адриан Агрест проводили вместе поразительно много времени, и женщина смогла увидеть его совершенно с иной стороны. Если раньше Мари и правда представляла его снобом с непонятными намерениями, то теперь, за время, проведенное вместе, она изменила о нем мнение в лучшую сторону.       Он был хорошим начальником, ценил своих сотрудников, был открытым и искренним человеком. Почти таким же, как в детстве. Да, Адриан Агрест вырос в красивого брутального мужчину, который знал себе цену и мог поставить себя на первое место, если того требовала ситуация. От прежнего зависимого мальчика не осталось и следа, но вот та юношеская участливость и доброта в этом мужчине все же прослеживались. С Маринетт он был как открытая книга. То ли от того, что хотел, чтоб она ему доверяла, то ли от того, что женщина ему действительно понравилась. Пока ответа на этот немой вопрос не предвиделось, но хорошее отношение и вправду было подозрительным: с другими подчиненными он был иногда строг, хоть и справедлив, но с Мари… Молодой человек не позволял себе даже повысить голос в сторону ассистентки.       Если Адриан был открыт и искренен — то Маринетт оставалась для начальника неопознанным объектом с непонятными целями. Вернее… Девушка не спешила обнажать свою душу перед Агрестом младшим. Она была хорошим сотрудником. Ассистентка безукоризненно выполняла все поставленные задачи, идеально делала свою работу. Но вот что происходило у девушки на душе и что происходило за закрытыми стенами её квартиры — оставалось загадкой.       Она красиво говорила, больше не заикалась при разговорах с Адрианом, была искренне уверена в себе и держалась холодно и отстраненно.       И это завораживало.       Маринетт Дюпен-Чэн была закрытой книгой, и оттого более интересной в своей недосягаемости.       Так уж случилось, что Адриан Агрест очень любил загадки.       Сейчас друзья сидели в самой глубине ресторана, отгородившись от остального зала стеной с надписью «ВИП-зона». Они отчаянно рассматривали друг друга краем глаза и дожидались кофе, заказанного заранее. Маринетт видела лишь руки мужчины, который сидел напротив, чуть нервно пролистывая меню заведения. Дорогие часы слегка выглядывали из-под рукава пиджака.       Сама же девушка делала вид, что читает в телефоне что-то чрезвычайно увлекательное. Через пару минут подошел официант. Юноша, лет двадцати, поставил на стол два кофе и принял заказ. — Ну, а теперь я жду, — требовательно произнёс блондин, прокручивая чашку на блюдце. — Чего ждешь? — Мари непонимающе вперилась в него взглядом. В зеленых глазах плясали дьявольские огоньки. — Жду, что ты расскажешь о том, что все-таки случилось в офисе. Дело же явно не в том, что нам с тобой приписывают роман. — Адриан Агрест, вы не правы. Дело только в этом. — Она глотнула напиток, старательно игнорируя направленный на нее взгляд. — Это неофициальная встреча, поэтому ты можешь сказать мне правду. Я знал тебя в школе, — задумчиво произнёс мужчина, — и сейчас я вижу, что ты мне лжешь. Если тебя так выводит именно мое имя в этом лже-романе, то я могу постараться сделать с этим что-то, это не так сло… — Дело не в тебе, Адриан, — перебила она. — Дело в том, что во мне не видят человека. Думаю, слухи до тебя уже дошли. — Мари горько выдохнула. — Ничего кроме слухов я и не знаю, поэтому и спрашиваю. — Хорошо, тогда я объясню, — Маринетт заглянула собеседнику в глаза и яростно продолжила, — все думают что за эту работу я просто кому-то, извини, отсосала. Но вот о том, что я училась, работала как проклятая и во всем себе отказывала — никто не думает. Легче же принимать во внимание мой внешний вид, чем профессиональные навыки.       Мари обхватила чашку всей ладонью и, не обращая внимания на раскаленную керамику, глотнула горячего кофе. Она считала, что сейчас — со всеми своими жалобами — выглядит отвратительно жалко и нелепо, поэтому старалась не смотреть на собеседника ни при каких обстоятельствах. — Я тоже сначала переживал, — подал голос Адриан. — Меня не воспринимали всерьез. Вообще. Даже Натали. — Он улыбнулся, вспоминая оскорбления американцев в свой адрес. — Я был для всех папенькиным сынком, родившимся с золотой ложкой во рту. Никто не думал о том, сколько я учился и работал. — И как ты с этим справился? — Маринетт выпрямилась, положив ладони на колени. — Просто смирился. Многие до сих пор так считают и будут считать так всегда. — Он посмотрел женщине в глаза и улыбнулся. — Это их проблемы. Пока они думают о том, олигаршонок я или сноб — я просто иду вперед и делаю хоть что-то, работаю над собой. — Здраво, — протянула Мари.       Краем глаза она заметила официанта с заказанными блюдами. — Еще я хотел бы узнать кое-что личное, — произнёс Адриан, когда лишние уши в виде официанта исчезли. — Если, конечно, ты мне доверяешь. — Доверяю, — Маринетт коротко кивнула. — Но тогда ты ответишь на мой вопрос. — Идет. — Он старательно подбирал в голове слова, чтоб никак не задеть ассистентку. — Отец Хьюго помогает тебе с воспитанием? — У Хьюго нет отца. — Она заметно напряглась. — Так. Теперь я. Ты говорил, что встречался здесь полгода с девушкой, но уехал ты где-то через месяц после выпускного. — Значит, попался? — Адриан рассмеялся. — Да, в моих словах была ложь. — И это весь твой ответ? — Брови вопросительно нависли над голубыми глазами. — Такой же как и твой, вообще-то, — он самодовольно глотнул кофе. — Ладно, — Маринетт выдохнула. — У Хьюго правда нет отца. Его папочка не знает, что у него родился сын. — Как так получилось? — Это были мимолетные отношения. — Женщина решила рассказать придуманную данным-давно версию. — Я называю их ошибкой молодости. — Как же так получилось? — Агрест слушал с неподдельным интересом. — Ну, у меня была одна влюбленность тогда. Весьма бессмысленная и болезненная. Взаимности я не добилась, поэтому решила ответить взаимностью другому парню. Повстречались, погуляли, расстались. Он уехал, а я узнала, что беременна. Вот и вся история, в общем-то. Ничего интересного. — Маринетт настойчиво всматривалась в лицо Адриана. Она ожидала осуждения, но он лишь откинулся на кресло. — Понимаю, — грустно произнёс он. — Похожая история. — Теперь твоя очередь изливать душу. — Ну, после выпускного я пробыл в городе около года. — Год? — Мари удивленно прищурилась. — А учеба? — Я не поступил в том году. Пролетел. — Адриан пожал плечами. — Да, я пролетел. — И что же ты делал тут целый год? — Сначала следил за всеми. Кто куда поступил, чем занимается и прочее… — Вернись к первому вопросу. — После выпускного мы с той мадам сошлись, — он вновь грустно улыбнулся. Съехать не удалось. — Тоже отношения, жаркие встречи и все в таком же духе. Всего через месяц умер отец. Она не знала, конечно, но видела мое состояние и поддерживала, ну… как могла. — Он допил оставшийся кофе. — А потом бросила меня по смс. Вот так вот глупо. Я страдал, хоронил отца и готовился к новым вступительным экзаменам. — Прости… — Да ничего страшного. Я никому этого не рассказывал, да и не собирался. — Он выжидающе посмотрел на девушку. — Я не расскажу, но и ты об отце Хьюго молчи. — Идет.

***

      Детская площадка было огромной. Элитный район как-никак. Красивые яркие горки, новые качели и огромная песочница.       На лавочке, под старым каштаном, сидит юноша. Волосы цвета вороного крыла выбриты по вискам, чубчик собран в маленький хвост, который уже растрепался от ветра. Зеленые глаза смотрят в пустоту под ногами. Со стороны казалось, что он спит.       Алья тронула мальчика за плечо. — Давно ждешь? — Журналистка моргнула, поправляя съехавшую линзу. — Не, минут десять, — отозвался он. — Может меньше. — Пойдем в квартиру, хоть чаем напою. — Она кивнула на свои окна. — Может лучше пива? — жалостно произнёс юноша. — Может лучше губу закатаешь? — Женщина пошла в сторону дома.       Хьюго цокнул языком и направился вслед за госпожой Сезар. Они быстро поднялись в квартиру и журналистка уже старательно отогревала мальчика чаем. — Я на самом деле хотел… О вашем с мамой однокласснике узнать, — брезгливо протянул он, сидя в огромном мягком кресле. — Об этом вашем Адриане.       Что-то такое Алья и подозревала. Просто так Хьюго никогда не приходит. Она поразмыслила над тем, что стоит рассказать названому племяннику и пришла к выводу, что лучше вывалить все, что знаешь. Она так и сделала. Рассказала о том, как Мари была в него влюблена, как пыталась признаться и как млела от каждого его взгляда. Но этого мальчику показалось недостаточным. — А сейчас у него что происходит? — Ну, он баллотируется в мэры, а мать твоя работает на него, — непонимающе пробубнила журналистка. — Не понимаю вопроса. — Тетушка Алья, ты же знаешь, что ты моя любимая женщина после мамы, да? — Юноша по-детски надул губы. — Давай к делу, — засмеялась женщина, — ты уже не так юн, чтоб щенячьи глазки сработали. — Ла-адно, — он вернулся к своей невозмутимости. — Можешь найти мне на него что-то помимо того, что есть в журналах и всяких программах по телеку? — Постараюсь, — вздохнула женщина. — Ночуй дома почаще, мать же волнуется. — Знаю. — А толку?