Выстрел за двоих

      Доедая яблоко, мужчина двинулся в комнату. Вальяжно и неторопливо, словно у себя дома, он расхаживал по комнате с улыбкой на лице. Ким Су Хёк честно не ожидал увидеть его здесь и сейчас, при подобных обстоятельствах. Ещё в прошлом он предпочитал никак не пересекаться с этим типом и впредь мнение не изменилось.       — Вижу нескромный вопрос в твоих глазах, Ким Су Хёк. Я недавно вернулся из Лондона и, должен признать, весьма кстати.       — Скандал о гос-хищении произвёл фурор. — намеренно напомнил прокурор Ким. Из-за этого громкого дела полтора года назад Ян Мин Сонг был вынужден укрыться заграницей и временно приостановить свою профессиональную деятельность.       — Один только ты об этом помнишь. — казалось, его не смутило это напоминание. — Мне не терпится приступить к работе.       «Если этот оборотень в погонах возьмётся за дело, оно провалится на самое дно и увязнет там. Принесла нелёгкая…»       Ким Су Хёк решил, что не станет вмешиваться. В конце концов, в деле о предполагаемом суициде не так-то много зацепок, и оно явно одиночное, а гибель женщин на улицах носит серийный характер и нуждается в срочном расследовании. Ехать в офис не хотелось, и прокурор Ким вернулся к себе в квартиру, чтобы поработать над материалами в тишине и спокойствии.       Он много сравнивал. Дело Пак Мён Су заинтересовало его с какой-то иной точки зрения. До поздней ночи прокурор тщательно изучал каждую жертву бывшего лидера группировки bones, сопоставлял места их пропажи и обнаружения, сравнивая с тем, где были найдены новые жертвы. Он изрисовал карту города вдоль и поперёк разными маркерами, пытаясь найти точки соприкосновения. Заново изучил подробности вскрытия и с удивлением обнаружил, что в этих делах намного больше общего, чем он думал раньше.       Будто все убийства, действительно, совершил один человек.       Утром было пасмурно и склизко. Ким Су Хёк проснулся за собственным рабочим столом и понял, что задремал в процессе исследования. За окном накрапывал дождь и на душе было как-то неспокойно, но, возможно, это всего-навсего недосып или ненормированный трудовой день. Выводы, к которым ночью пришёл Су Хёк, теперь ярко пульсировали в его голове, налетая, словно свора дворовых и агрессивных собак. Прокурор не мог отбиться от них. Вероятность столь радикальной ошибки ошеломляла…       Неужели действительно невинный человек отбывает наказание за то, что совершил кто-то другой… а настоящий маньяк разгуливает на свободе, продолжая свои грязные дела.       — Тц…шшш…— пролив кофе мимо чашки, Су Хёк обжёг руку и, открыв кран с холодной водой, подставил ладонь под ледяные струйки. Кожа сразу покраснела и покрылась неглубокими волдырями. Щипало и пекло, рука дрожала. Выключив воду, он кое-как закатал рукав здоровой рукой и принялся рыться в аптечке в поисках подходящего средства.       Только начав обрабатывать ожог, он вдруг удручённо вздохнул и, скомкав ватные диски в одну бесформенную кучу, отбросил в сторону, резко поднимаясь на ноги. Ладонь всё ещё пульсировала жаром и именно ею прокурор открыл окно. Холод быстро втёк в квартиру, остужая горячие мысли. Через некоторое время завибрировал телефон и Су Хёк выгреб его из-под завалов макулатуры. Он прочёл уведомление о сообщении, присланного Пак Суён.       Почему каждый её звонок запускал цепную реакцию? Одно лишь имя этой женщины трогало что-то очень глубокое, давно упрятанное, возможно давно забытое. Это было острое неравнодушие, слишком явное неравнодушие, чтобы его игнорировать. Её дерзость выводила прокурора из себя, а таким навыком мало кто мог похвастаться в его окружении. И то, как она смотрела… её глаза, словно зеркала. Он постоянно видел в них себя и свои ошибки.       Как будто сам себя упрекал.       Эта женщина обладала уникальной силой. Что-то в огромной вселенной явно принадлежало ей, вертелось по её желанию, следовало её законам.       Она назначила встречу в самом модном бутике на другом конце города и Су Хёк воспринял это, как повод немного развеяться. С учётом пробок, на дорогу могло уйти довольно много времени, да и моросящий дождь за окнами внедрял в жизнь какую-то меланхолию.       Даже далёкому от мира моды прокурору, интерьер бутика показался даже очень стильным. Он обратил внимание, хотя обычно был не так уж и непривередлив к таким вещам. Помещение, хоть и было двухэтажным, громоздким не казалось. Наоборот, всё выглядело компактным и аккуратным. Су Хёк поднялся вверх по лестнице цвета слоновой кости и почти сразу увидел Пак Суён у зеркала с платьем в руках.       Она его не заметила. Любовалась своим отражением, аккуратно трогала ткань платья. Пак Суён всегда выглядела женственно, одевалась в современную классику, и казалась безупречной в умении владеть собой. Это было даже смешно… Су Хёк с любопытством встречал каждую новую мысль, и они все — одна за другой — приводили прокурора в недоумение.       Он думал о том, что без каблуков Пак Суён, должно быть, совсем маленького роста и даже до его плеча не дотянулась бы. О том, что красный цвет совсем не её… выглядит довольно вульгарно. О том, что он совершенно не знаком с ней. Понятия не имеет, кто эта женщина на самом деле и каким невероятным образом судьба столкнула их именно сейчас.       — Иногда я забываю, что ты женщина.       Суён вздрогнула от неожиданности и обернулась. В её глазах снова появился какой-то упрёк, но не острый, как раньше, а мягкий. Он приблизился к ней поближе, и девушка сузила глаза, скрещивала руки перед собой.       — Что значит «иногда»?       Он хотел ответить, но Суён бросила мимолётный взгляд в сторону и тут же изменилась в лице. Она буквально побледнела. Су Хёк не успел оглянуться, чтобы посмотреть, что могло так испугать девушку в магазине одежды, потому что она вскинула обе руки, нажала ладонями на его плечи и просто впихнула в свободную раздевалку. Он поддался, позволил ей втиснуть их обоих в крохотное пространство с двумя зеркальными стенами. Она так испуганно дышала, будто стала свидетелем чего-то ужасного.       — Решила устроить совместную примерку?       Она посмотрела на него своими огромными глазами, будто всё лицо ошпарила, так же как Су Хёк руку с утра. Неоднозначная шутка осталась непонятой и даже воспринята в штыки. Ким Су Хёк сглотнул, почувствовал себя так, будто на грабли напоролся.       — Помолчите, пожалуйста. — шёпотом попросила Пак Суён.       — Там всё настолько плохо? — внимая её просьбе, прокурор заговорил тихим шёпотом и, мягко двинувшись к материи, закрывающей вход в раздевалку, краем глаза выглянул наружу, оказываясь тем самым впритык к девушке. Он делал вид, что смотрит туда же, куда и Пак Суён, но на самом деле Су Хёк наблюдал за девушкой.       Она была напряжена и волновалась.       Кусала бледно-розовые губы.       Её дыхание никак не могло выровняться.       И запах…       От девушки пахло чем-то сладким, тягучим, немного медовым и терпким. Этот аромат был тонким и, чем ближе Су Хёк подкрадывался к ней, тем отчётливее различал каждую нотку аромата. Это был инжир. Пак Суён пахла инжиром, и эта мысль ударила в голову, как слишком сладкое вино.       — Кхм… — в горле как-то слишком резко пересохло, и прокурор отвернулся, глубже вдохнул воздух.       «Проклятье! Это плохо кончится…»       — Кажется, ушла… — выдохнув, Пак Суён отдёрнула материю и вышла из примерочной. — Я не хотела, чтобы моя коллега увидела нас вдвоём. Она бы разнесла это по всему городу.       Су Хёк терпеливо слушал, выходя из кабинки. Внутри тревожно билась мысль о том, что он знаком с запахом её кожи. Это знание не умещалось в разуме, бунтовало в сердце.       — Чан сообщил мне подробности сделки. И, кстати, он нашёл того мотоциклиста.       Прокурору на миг показалось, что она сказала это, чтобы проверить его.       — Что с ним? — конечно он догадывался, что от бандитов целыми и невредимыми не уходят.       — Уже ничего. Его больше нет.       Су Хёк тяжело воспринял новость о ещё одной смерти. Он помрачнел, но, глянув на задумчивую девушку, деликатно поинтересовался:       — Ты голодна?