Выстрел за двоих

      Развернулись масштабные поиски. Однако, чтобы не спугнуть более крупную цель, прокурор Ким не стал открыто объявлять, что ищет подозреваемых. Вся процедура сохранялась в секрете, даже среди коллег он предпочёл не распространяться обо всех подробностях. Заново обдумав все обстоятельства и события, Ким Су Хёк пришёл к закономерному выводу — предатель был не только среди группировки bones. Среди тех, кому он доверял находился тот, кто играл в опасную игру. Сама эта мысль возникла у прокурора уже довольно давно, но он не предавал ей весомости, однако, теперь стоило прислушаться к внутреннему голосу, шепчущему всё настойчивее. И исчезновение Сон У Гиля с его сестрой щекотало нервы. И скрытые мотивы лидера Чана, как и его чрезмерное дружелюбие, настораживали. И препятствия, которые то и дело возникали, в деле Пак Мён Су…       Прокурор Ким запросил не только свидание для осуждённого, но и подал прошение о пересмотре его дела в связи с повторением серии убийств и открывшимися обстоятельствами, которые обеспечивали алиби Пак Мён Су, хотя бы частично. Но, неожиданно, со всем этим его тактично попросили повременить, поэтому Ким Су Хёк стал проявлять настойчивость.       Когда дневная суета немного стихла, и никто больше не беспокоил его бесконечными звонками, Су Хёк осел в своей квартире, превратив её в штаб. Он поставил для себя несколько целей, которые нужно было осуществить в самое ближайшее время и написал их крупно на доске. Потом долго смотрел, выстраивая в голове условную лестницу, по которой следовало забраться, чтобы добраться до ответов на открытые вопросы.       С установлением личности предателя стало намного проще. Сестра Сон У Гиля в курсе многих вещей, но знает ли она что-нибудь о серийных убийствах и что послужило мотивом её анонимных посланий и почему именно ему? Почему она упорно втягивала в этом Ким Су Хёка? Вероятнее, она всего-навсего пешка. Её использовали. И, судя по тому, как далеко всё это зашло, использовал кто-то, кто обладает достаточной силой и властью. Ким Су Хёк прекрасно знал, что означало их исчезновение в свете таких фактов. Их просто убрали, чтобы они не успели выдать чужие тайны. Но, если это так, Су Хёк опасался, что его ожидают ещё два трупа…       Рядом появилось движение и Ким Су Хёк, оборвав поток цикличных мыслей, повернул голову, посмотрев на Пак Суён, которая с такой же задумчивостью, какая была только что у него, подошла к доске с маркером в руках и провела линию между двумя словами, которые Су Хёк недавно написал.       — Почему вы уверены, что Сон У Гиль знал о своей сестре? — обстановка располагала, так что девушка говорила твёрдым шёпотом и её решительный, но спокойный взгляд часто падал на снимки жертв.       — Ты знаешь ответ, но хочешь, чтобы я его озвучил? — прокурор Ким смотрел только на доску; его взгляд медленно перетекал с одного слова на другое; руки были спрятаны в карманы брюк, белая рубашка не заправлена и воротник небрежно поднят, а тёмно-синий пиджак висел на спинке его кресла.       — Опыт? — Пак Суён сама себе кивнула, а потом скрестила руки перед собой. — У Гиль перебарщивает с опекой, потому что мой отец просил его заботиться обо мне.       — Он напоил тебя снотворным, чтобы похитить. — сухие факты скупым на эмоции голосом, но Пак Суён была уверена, что за этим кроется что-то другое. Она внимательнее присмотрелась к выражению на лице прокурора и заметила, что он очень напряжён. Даже слишком…       — По-вашему, зачем ему сдавать нас полиции?       Ким Су Хёк вздохнул, вернулся за свой за стол и ничего не сказал, когда Суён присела на его край, игнорируя удобный стул.       — Как хорошо ты его знаешь?       — Неужели вы… — девушка задумалась на короткий миг и, шумно сглотнув, наклонилась над столом, оперившись на него руками. — Вы серьёзно?       — Если твой отец невиновен, настоящий убийца до сих пор на свободе.       — И вы подозреваете…       — Неизвестный действовал слишком чисто. Он хорошо знаком с твоим отцом. — каждое слово попадало точно в цель и от глубокого голоса, вкупе со смыслом сказанного, у Пак Суён подкосились ноги. — Возможно, он всё ещё рядом с тобой.       — Сон У Гиль — серийный убийца?       — Если мои предположения верны, им кто-то управляет. Мы должны найти того, кто дёргает за ниточки.       Это удивительное «мы» запало в душу, но Пак Суён была слишком ошарашена подозрением. Она стала вспоминать: не вёл ли он себя странно, не давал ли поводов для неоднозначных впечатлений, не казался ли чересчур таинственным или странным, и, как назло, ответы на эти вопросы, ещё больше разжигали подозрения, посеянные Ким Су Хёком. Она вспомнила даже то, что Сон У Гиль пытался обвинить в убийствах прокурора.       — Главная задача — найти его и не спугнуть. — прокурор Ким разблокировал экран мобильника, что-то напечатал, а потом задумался на мгновение и, подняв глаза, попросил. — И, прошу, оставайся в безопасности.       Просьба смахивала на завуалированный приказ, но от мысли, что рядом с ней может быть человек, который подставил её отца и замарал руки невинной кровью, Суён почувствовала жгучую боль и ненависть. Сердце вспыхнуло, как спичка. Стало адски горячо внутри.       — Обещаю, вам не придётся возиться со мной. — преодолев бурю чувств, она даже сама удивилась, насколько сдержанным и лаконичным получился ответ, тем более, что эта пауза слишком уж затягивалась, а Ким Су Хёк смотрел в упор.       Судя по снисходительной, но доброй усмешке, прокурор не особо в это поверил, но согласно кивнул и наконец-то отвёл свой до невозможности пристальный взгляд, от которого внутри Суён что-то подрагивало. Она всякий раз нервничала, хотя была не из робкого десятка. Она прищурилась и наклонилась ниже, чтобы спросить:       — Смеётесь надо мной?       — Да, ты бываешь забавной. — открыто признался прокурор.       — Не лучший комплимент. — она скептически изогнула бровь. — Хотя я и не рассчитывала на что-то большее.       Прокурор одарил её каким-то странным глубокомысленным взглядом, слегка растерянным. Заметив это, Суён оправдываще улыбнулась и поспешила объясниться:       — Я имею в виду, что вы… такой человек. И, наверное, это даже не плохо… в определённой степени.       Размышляя над совершенной формулировкой, Суён даже не заметила, как прокурор подошёл к ней ближе. Встал так, что отчётливо мог разглядеть не только цвет её глаз, но и собственное отражение на их дне. Она всё ещё сидела на краю стола и, ощутив знакомый запах, повернула голову.       — Кхм… я… — он пытался заставить себя произнести кое-что очень важное и Пак Суён ждала, тихо и в тайне наслаждаясь.       Ей нравился этот белый, слегка помятый воротник. Нравилось, что его волосы были слегка взъерошены. Нравилось, как звучал этот чарующий голос. Нравилось, когда он шумно сглатывал… как дрожали его ресницы, как менялся взгляд и даже эти хитрые усмешки, которые ещё недавно жутко раздражали и то, как в его мимике отражалась гордость сильного хищника.       — Я прошу прощения.       Су Хёк сказал это так неожиданно, что Суён в шоке отпрянула. Всё ещё зачарованно глядя на него, она поняла, что именно он имеет в виду, о чём говорит, о чём просит. Речь о её отце…       Она и не мечтала, что когда-нибудь услышит подобное. Эти слова, словно вошли в резонанс с прежними и Суён показалось, будто её бьёт током, однако, девушка даже не вздрогнула.       Они смотрели друг другу в глаза, словно шли по осколкам.       — Мне хочется сказать, что это не ваша вина, прокурор Ким, но она ваша, поэтому… — Суён внезапно почувствовала, что не способна на это, нет, время ещё не пришло и её сердце сжалось. — Нет. Не могу. Я хорошо отношусь к вам, желаю вам добра, но… Вы поломали жизнь самому близкому моему человеку и, если я сейчас прощу вас, то возненавижу себя. Я не могу. — последние три слова она прошептала безнадёжно, почти умоляя.       — Я понимаю. — и он действительно понимал.       Она благодарно улыбнулась.