Никто не смог

      Все четверо оставшихся отправились дальше, заходя в лифт и сдавая очки в специальное отверстие где-то на выходе.       Эль понял, что это почти финал. Он остался один на один с мальчиком по имени Чарли. Было необычно, что именно они вдвоём остались. Он – более всех похожий на легендарного кондитера и поддерживающий все его представления, а также Чарли – самый обычный мальчик, беспокоившийся о здоровье тех детей, что уже выбыли и «просто рад, что оказался здесь».       Ничего против таких людей Эль не имел, не подумайте. Но вот и «за» такое поведение не выступал. Относиться нейтрально к нейтральному – вот его выбор. – Итак, сколько счастливых обладателей билетов осталось? – вдруг развернулся к ним мистер Вонка. – Двое, сэр, – улыбнулся Лердд. – Мы отправимся ещё куда-нибудь, мистер Вонка? – поинтересовался он. – Куда-нибудь и когда-нибудь, конечно, – многозначительно покивал мастер кондитерства. – Пусть мистер Бакет выберет, – легко пожал плечами изобретатель, белозубо улыбнувшись. – Давай, не бойся. Просто нажми любую кнопку, – обратился он к мальчику, на что тот удивлённо воззрился на кондитера в ответ, однако послушно вчитался в надписи, выбирая этаж. – Может «Центр дегустации»? – стеснительно спросил мальчик, переглянувшись с дедушкой. – Всё, что захочешь, – пожал плечами мистер Вонка. – Нажимай, – протянул он, устремив взгляд своих фиалковых глаз на Лердда.       Чарли нажал на нужную кнопку, и лифт поехал дальше, пролетая совсем небольшое расстояние. Они успели увидеть лишь нескольких Умпа-Лумпов, что переносили огромных размеров «минерал», что представлял из себя леденец зелёного цвета.        Пройдя в нужную комнату, Эль увидел просто огромный размах. Гигантское помещение со множеством полок и столов, на которых находились разнообразные сладости. Шоколад, конфеты, мармелад, пастила, карамель, взрывная карамель, рахат-лукум, марципан и многое-многое другое, что выпускал на своей фабрике Вилли Вонка – всё было здесь в наиболее привлекательном виде.       Каждый отдел с той или иной продукцией был тщательно подписан, однако располагалось всё в таком беспорядке, что эти надписи иногда только сбивали. Хотя «беспорядок» – это ведь тоже какой-то порядок, просто мы о нём не подозреваем, верно? – Ничего себе! И как часто вы бываете здесь, сэр? – поинтересовался юноша, с улыбкой разглядывая комнату. Здесь что, даже на потолке сладости? – Не так часто, как хотелось бы, однако чаще, чем нужно, – хихикнул мастер. – Хотите что-нибудь? Всё, что здесь есть, можно попробовать, – уточнил он. – Мармеладные лисы, шоколадные птицы, изменяющие внешность леденцы? Или, может, желаете лакричных змей? – предлагал мистер Вонка, перечисляя всевозможные сладости. – Вишнёвый пирог на Хэллоуин? Яблоки из карамели со взрывной начинкой? – А какие сладости вы больше всего любите, сэр? – задал вопрос Чарли, несмело стягивая со стола первую попавшуюся конфету и медленно разворачивая упаковку, после чего отправил ту в рот, передавая точно такую же своему дедушке. – Все сладости по-своему хороши, – пожал плечами мистер Вонка. – Однако я просто обожаю шоколад, – всё же ответил мужчина. – Тогда у меня к тебе другой вопрос. Ты бы хотел стать победителем, мальчик? Ты был бы моим учеником, унаследовал бы фабрику, – ошарашил вдруг самой мыслью мастер. – Конечно, я хотел бы стать вашим учеником, сэр! – заверил мальчик, не раздумывая, однако сразу же добавил. – Конечно, если мои родные будут со мной, – улыбнулся он. – О, нет, это исключено, – покачал головой владелец фабрики, заставляя улыбку мальчика сползти с лица. – Кондитер должен летать! Быть свободным от всех этих небылиц с любящими родными, – фыркнул мастер. – Так что? Ты мог бы считать это удачей! Оставить родственников позади и уйти в просто прекрасное дело, – Эль прикрыл глаза, с наслаждением представляя эту картину. – Значит, если я перееду на фабрику, то никогда больше не увижу родных? – осипшим голосом протянул Чарли, заставляя Эля с удивлением взглянуть на него. – Да, конечно, – подтвердил мистер Вилли Вонка. – Нет, – покачал головой Чарли, с неким разочарованием глядя на великого кондитера. – Я никогда не оставлю свою семью. Даже за шоколад всего мира, – вздохнул он, останавливая себя от того, чтобы взять ещё одну конфету. – Что ж, – задумчиво проговорил мастер. – Ты точно не изменишь решения? – поинтересовался кондитер, на что Чарли лишь покачал головой. – Тогда нам лучше попрощаться, – покачал головой Вилли. – Никогда не думал, что кто-то захочет отказаться, – как-то странно усмехнулся мистер Вонка. – Почему ты захотел? – Я слишком люблю своих родных и знаю, что они тоже любят меня, – уверенно заявил Чарли. – Я не смог бы когда-нибудь оставить их, – покачал головой он, опуская голову, будто не хотел, чтобы кто-то увидел его лица. – Нам лучше уйти, сэр. Я хотел бы уйти, – попросил мальчик, поднимая на кондитера полные слёз глаза. – Как скажешь, – пожал плечами владелец фабрики, вновь подзывая Умпа-Лумпа на непонятном языке. – Отведи мистера Бакета и мистера Бакета на выход из фабрики. Дай им столько шоколада, сколько они попросят и выдай столько денег, сколько они скажут, – велел мистер Вонка, на что работник фабрики уже привычным жестом согласился и коротко поклонился, выходя за неприметную дверь и подзывая названных за собой.       Было и правда необычно, что кто-то может так просто отказаться от главного приза, а особенно ребёнок. Но мальчика можно было понять, хоть и не принять.       Сам Эль бы никогда не отказался от такого предложения, хотя, возможно, его никогда и не поступит.       Да, он остался один, но это никак не значило, что его посчитают именно победителем. Возможно, мистер Вонка всё же рассчитывает именно на Чарли, как на наследника фабрики...       Стоп, Вилли Вонка и правда выбирает себе именно наследника? Это было крайне странным решением, хотя Эль и не осуждал его, даже принимал. У великого кондитера явно в приоритете именно фабрика, а не воспитание детей. Ему нужен тот, кто продолжит его дело, а не просто ребёнок.       Эль будет не удивлён, если его не выберут. Ему уже семнадцать и, возможно, мистеру Вонке нужен кто-то младше. Кто-то, кого ещё можно подстроить под себя или, возможно, переделать. – Ты остался один, Эль, – задумчиво протянул мастер кондитерского искусства. – И у меня к тебе тоже есть вопрос, – ухмыльнулся Вилли, заставляя сердце юноши затрепетать в некой надежде. – Ты согласен быть тем, кто оставит жизнь за фабрикой и станет настоящим кондитером? Тем, кем действительно хотел быть всегда? – хитро глянул на него мастер, подходя ближе и заглядывая прямо в лазурные глаза. – Я-я, – собственный голос показался очень тихим, однако это только из-за волнения. Вдруг парень широко улыбнулся, резко вздыхая от просто переполнившей его радости. – Я согласен! – воскликнул он, заглядывая в фиалковые глаза в ответ.