Frater Familias

Прибытие британского командования на базу вызвало небольшую шумиху. Никто из находившихся здесь людей не знал, кто такой Артур, но им было известно о его высоком генеральском чине, так что его появление стало причиной некоторой суматохи. Альфред ждал в кабинете, не проявляя к ней особого внимания. Когда он услышал, как голоса говоривших с явным британским акцентом, становились всё более различимыми, то закрыл глаза и постарался собраться с духом. Когда Альфред снова открыл их, стук каблуков английских сапог слышался буквально за дверью, и спустя пару секунд американец уже смотрел в глаза своего отца Англии. Артур резко остановился у порога. Его сопровождали два адъютанта: один молодой и со светлым лицом, а другой - брюнет с аккуратными усиками. - Альфред, - коротко поприветствовал гостя англичанин таким тоном, словно и не ожидал увидеть здесь своего старшего сына после всего, что было между ними. Тот неотрывно смотрел на отца, однако бросил снисходительный взгляд и на стоявших рядом людей. Альфред дал понять, что его раздражение адресовано именно ему, прежде чем сказать адъютантам: "Вы двое. Свободны". Артур не моргнул и глазом. Адъютант помладше взглядом попросил своего усатого сотоварища помочь разобраться в ситуации. - Сэр, - сказал тот, что постарше, дипломатично переводя взгляд с Артура на Альфреда, из-за чьих скрещённых рук и отсутствия погон на его форме нельзя было сходу понять, какого он звания и ранга, - этот кабинет был выделен генералу Кёркланду, и я вынужден настаивать, чтобы вы... - Я знаю, чей это кабинет, - сказал Альфред покровительственным тоном. - А теперь уходите. Адъютант в недоумении посмотрел на Артура. Но генерал, хотя его брови сурово опустились в раздражении, придавая лицу ещё более мрачное выражение, не отводил взгляда от разъярённого американца. - Путь был долгим, Хистен, - сухо сказал Артур. - Пока найдите ваши комнаты. Младший адъютант что-то забормотал в растерянности, но старший быстро шикнул на него и выпроводил из кабинета. - Закройте дверь, когда будете выходить, - велел Артур. Брюнет так и сделал, бросив мимолетный взгляд сначала на него, а затем на Альфреда, прежде чем дверь со щелчком закрылась. Стены здесь были из бетона особой толщины для защиты от бомбёжек. И потому когда дверь закрылась, звуки из коридора угасли, растворившись в унылой тишине. - Из всех твоих идиотских американских спектаклей, свидетелем которых я был, Альфред, это, полагаю, был самый худший. - Как ты смеешь?! - выплюнул Альфред. - Как я смею? Альфред убрал ноги с отцовского стола, не заботясь о том, что оставил царапины на столешнице. Он выпрямился во весь свой рост и никогда ему, Бог свидетель, до этого момента не казалось, что это настолько правильно: возвышаться над этим трусливым самодовольным лицемером, над отцом, для которого это слово уже было слишком высоким званием. - Я сказал, как ты, чёрт возьми, смеешь, появляться именно сейчас? Из всех возможных моментов выбирать именно этот? Где тебя носило? - Альфред, - сказал Артур таким тоном, что казалось, он закатил глаза, хоть и продолжал смотреть прямо. - Я тебя не просил... - Где ты был?! - потребовал ответа Альфред, повысив голос сильнее, чем ему хотелось бы. - Потому что я могу тебе сказать, где ты должен был быть! - Я не позволю тебе читать мне нотации в моём собственном кабинете... - К тому времени, как я добрался сюда, Джек успел уже дважды погибнуть! - выкрикнул Альфред. Артур, было, хотел что-то ответить, но осёкся, когда слово "дважды" гулко отскочило от стен. - Зи осталась жива чисто случайно! Ей пришлось как медсестре остаться на том проклятом эсминце! В неё попало столько шрапнели, что я думал, она уже мертва, когда я доставил её на берег! И где всё это время был ты?! Вместо ответа на некоторое время воцарилась тишина. Отец и сын смотрели друг на друга, ожидая, пока кто-то даст слабину и наконец моргнёт. Альфред шумно дышал от ярости. - Я понимаю, что ты буквально только что разул глаза, - сказал Артур невозмутимо, - но у нас тут вообще-то идёт война. Мы все идём на какие-то жертвы. - Жертвы..., - фыркнул Альфред, удивляясь, как быстро в этот раз они перешли на эту тему. - И кто же решает, кого или что принести в жертву, а? - Мы - воплощения Наций, - настаивал Артур на своём. - Прискорбно, но на нас возложена обязанность принимать такие сложные решения, и мы обязаны должным образом... - Они - твои дети, Артур!!! - невольно назвав отца по имени, воскликнул Альфред, и голос его надломился. - К чёрту нации, к чёрту Чечилля! Да пропади пропадом ты и весь этот грёбаный мир! Они - твои дети!!! - Да! Они мои дети! Это так! - тоже повысил голос Артур, сохраняя суровое выражение. - И, как и другие члены моей семьи, они тоже сражаются на фронтах этой войны! - Да пошёл ты на хуй! - орал Альфред. - Нахуй тебя! Нахуй всю эту семью! Джеку едва больше ста лет, Зи и того меньше! Они совсем ещё дети, папа! Младенцы! И ты, блять, просто бросил их тут! - Все мы в детстве повидали немало войн, - огрызнулся Артур с зашкаливающим количеством яда в голосе. - У нас были мушкеты, луки и кинжалы, а не это! - в такт словам Альфред обвёл рукой пространство, словно обозначив общий ужас, творившийся в мире. - Посмотри вокруг! Взгляни, как бьёт артиллерия, загляни в санчасти, посиди в окопах и только попробуй после этого заявить мне, что эта война ничем не отличается от тех, что видели ты или я в нашем детстве! Джек только недавно оправился от контузии, когда ты бросил его в прошлый раз, и теперь ты снова отправил его в мясорубку! Альфред испытал удовлетворение, смешанное с болью, увидев, как дёрнулись мышцы на лице его отца. - Я пытался оградить их от этого, - парировал Артур, - точно так же, как я пытался оградить тебя и Мэттью, когда вы были детьми, но это никогда не срабатывало, ни разу. Не стоило лгать им. - О чём лгать? О том, что ты пришлёшь подкрепления? О том, что у них есть ещё шанс выжить после того, как Черчилль списал их со счетов? - спрашивал Альфред. Он увидел, как отец снова передёрнулся, и молил Бога, чтобы Артур запомнил его слова. Альфред знал, что его слышали и в коридоре, но ему было уже всё равно. Пусть люди знают каков их генерал: империя-мозоль на теле человечества, отец, которого никогда нет рядом. - Кэртин уже подготовил речь, готов был объявить о подготовке к вторжению. Они должны были бы донести это и детям своим - детям! - ядовито выплюнул Альфред. - Твоего сына ввели в заблуждение настолько, что он поверил, что сможет справиться в одиночку. Да и и разве у него вообще был выбор? Лицо Артура не выражало никаких эмоций. - Ответь мне! Что оставалось делать им обоим? Если бы до меня не дошли слухи с тихоокеанского фронта, как ты думаешь, что могло бы случиться?! - Но ты и раньше знал, что происходит, - сказал Артур, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание. - Так что твои восклицания кажутся мне неумест... - Не смей передёргивать, словно это была моя грёбаная ответственность! - взъярился Альфред, обошёл стол и оказался лицом к лицу с отцом, нависнув над ним с высоты своего немалого роста. - Только попробуй обвинить меня в лицемерии из-за того, что я подоспел в последний момент! Ты не имеешь к моему появлению никакого отношения, этого не было в твоих планах! Я здесь вопреки тому, что ты делал, а не благодаря тебе! - И всё же, - сказал Артур, смотря куда-то в сторону, расправляя плечи, как перед невидимым зеркалом, пытаясь сохранить лицо, - ты здесь, вместе со мной. - Я прибыл сюда ещё до того, как ты собрал последние крохи своей порядочности и решил-таки исполнить долг, который на тебе лежит как на отце! - кричал Альфред. - Я был здесь ещё до того, как приказ попал на стол министра обороны. Ты был хрен знает где и делал хрен знает что! Пил чай, выращенный за тысячи миль от твоего дурацкого острова, в то время как я пошёл против правил и принудительно направил корабли, чтобы дать твоим детям надежду! Глаза Альфреда сверкнули. О, сколько ещё всего он хотел сказать! - В Лос-Анджелесе меня ждёт военный трибунал, - со злобой в голосе признался он. - Они закроют дело до того, как я вернусь, если я расскажу президенту о том, в каком аду ты нас здесь оставил. Но не смей делать вид, будто мое появление было частью какого-то твоего грандиозного плана! Это твои дети, и это ты принял решение их бросить! Если бы я не знал, что твоя смерть огорчит их ещё больше, чем твой поступок, я бы всадил тебе нож в печень сразу, как ты вошел сюда! Натянутое молчание не принесло ничего нового. - Ты тоже мой сын,- осторожно сказал Артур, рискнув поднять глаза. - Да, я твой сын, - ответил Альфред, бросая на отца свирепый взгляд. - Но никто из нас не просил, чтобы ты был нашим отцом. Стоило эти словам вылететь изо рта американца, как по лицу Артура пошли невидимые трещины, отозвавшиеся волной головной боли. Альфред понял, что попал в яблочко. Он сделал шаг вперед и тихо, но не слишком, заговорил. - Весь прошлый век я завидовал тому, какой у них хороший отец. Заботливый, любящий. Отец, который всегда рядом. Альфред подошёл к англичанину нарочно близко, вторгаясь в его личное пространство. Артур смотрел на него снизу вверх со смесью обиды, гнева и трепета, скрывающихся под навесом нахмуренных бровей. - Совсем не похожий на человека, который платил обычным людям за то, чтобы они растили и воспитывали меня. Я думал, ты изменился. Я видел, что ты изменился, стал таким, каким никогда не был рядом со мной. И я благодарил Господа и всех его грёбаных ангелов за то, что моим брату и сестре так повезло. Четверых детей тебе пришлось вырастить, чтобы ты наконец понял, как надо быть отцом. Но теперь... Теперь это все просто пошло прахом, потому что чья-то империя стала слишком огромной и не устояла в этой проклятой войне. Альфреда потряхивало от ярости. Он никогда в жизни не говорил отцу таких слов. Да и не хотелось до сегодняшнего дня. Только когда он вспомнил остекленевшие глаза Джека, слёзы радости, ручьём бегущие по окровавленным щекам Зи, какими исхудавшими и измученными были они оба, когда Альфред обнял их - только тогда проснулся в нём невиданной силы праведный гнев, которого он не испытывал никогда раньше. По взгляду Артура было понятно, что ещё немного, и он бы залепил сыну пощёчину. Не будь он в таком шоке, вероятно, так бы и сделал. - Ты никогда не будешь поступать с ними, как поступал со мной! - прорычал Альфред отцу прямо в лицо. - Потому что если ты осмелишься, я даю тебе слово - я убью тебя!!! С этими словами он вылетел из кабинета и хлопнул дверью так громко, будто раздался выстрел. Артур ещё несколько долгих минут стоял в кабинете неподвижно, прежде чем обойти вокруг стола и, дрожа, опуститься в кресло. Наконец он согнулся в невообразимой позе, почти до колен скрючившись, устало оправил волосы и издал рваный всхлипывающий вздох...