***
— Здравствуй, Осаму, — положив свою холодную руку на чужую, тем самым сняв её с себя, он повернулся лицом, загадочно улыбаясь. — Прекрасно выглядишь. Удивлению шатена не было предела. Во-первых, что он здесь вообще делает? Во-вторых, почему он так рьяно пытался сбежать от Осаму? — Ты… Что тут вообще делаешь? — отступив на шаг от собеседника, задал свой первый вопрос Дазай. Фёдор поднял свой взгляд на него, не спеша отвечать вопрос, который ему задали. — Разве не чудесный вечер? — раскинул руки в разные стороны парень. На него кареглазый смотрел уже с некоторым недоверием. Однако повторять свой вопрос он принципиально не собирался, всё ещё молча смотря на него в ожидании ответа. Не услышав подтверждения своих слов, что-то типа: «Да, ты прав», брюнет вздохнул. — Разве это была не открытая вечеринка? Почему меня не должно было там быть? — наклонил голову знакомый, смотря довольно странным взглядом. Дазай и не знал, что на это ответить. Все люди, что присутствовали на этом вечере были незнакомы ему, так что может Федор и прав. Сложив руки на груди, Осаму просто начал смотреть на него, вдыхая свежий воздух и в каком-то смысле наслаждаясь тишиной, по которой он ужасно соскучился. Даже если ты встанешь подальше от толпы, всё равно до твоих ушей будут доходить звуки сплетен и смеха. Однако сейчас была слышна лишь тихая музыка. — Может быть, но всё же? — не отступал шатен, слегка содрогаясь от холодного ветра, что поднялся ещё до того, как он выехал из дома. К нему прибавлялось тёмное время суток, создавая более суровый образ позднего вечера. — А что, если я скажу — тебя искал? — будто с вызовом проговорил парень и обратил внимание на дрожь рядом стоящего по всему телу. — Чушь, — усмехнулся Дазай, и закрыл глаза, сильнее съеживаясь от холода. В один момент стало легче, когда на плечах появилась чужая накидка, которая по волшебству сразу дала ощущение тепла и безопасности. Закрепив свою вещь на нём, Фёдор взял его тонкие руки в свои, будто пытаясь поделиться теплом, которого у него никогда не было. Карие глаза наполнились сильным непониманием ситуации и одновременно благодарностью за заботу. Особое внимание Дазай обратил на обхватившие его конечности руки. Было очень странно ощущать такое отношение к себе со стороны почти незнакомого человека. Но с последним шатен хотел бы поспорить, ведь с первой же минуты встречи ему казалось, будто знал он Фёдора уже очень давно, а его глаза словно успокаивали и уверяли доверять ему, обещая взаимность. Постояв так еще минут пять, Дазай вспомнил, что и сосед его тоже наверняка нуждается в тепле. Кивнув самому себе, он вытащил свои руки из слабой хватки и принялся стягивать с себя чужую вещь, но его остановили. — Не нужно, — кратко и понятно сказал обладатель рубиновых глаз, слабо улыбаясь, но попытки так и не заканчивались. — Тогда идём в дом, — поставил условие Осаму, выглядывая в глазах напротив согласие, но тот лишь снова помотал головой. — Нам там уже нет смысла быть, Осаму, — опустил голову Фёдор и начал копаться в кармане таких же, как накидка, белых брюк. — Что? Почему нет? — поднял бровь шатен, укутываясь в теплую вещицу. Следить за чужими руками Дазай не стал, и просто обернулся в сторону дома, разглядывая выпускающие теплый свет окна. По сравнению с первой встречей, брюнет был очень непонятен, и слова его были многосмысленны, что не давало точно понимать собеседника. Было хорошо и спокойно, а сердце разрывали разнообразные чувства, включая предвкушение чего-то неизведанного. — Вот поэтому, — тихо сказал Федор, что второй едва ли его услышал и, приблизившись к нему со спины ближе, быстро накрыл чужой нос и рот пропитанным усыпляющим веществом платком. Не сразу поняв что происходит, Дазай испуганно схватился за его руку, не смея ничего сказать или выкинуть. Из-за скованности в накидке и крепкой хватки стоящего сзади, попытки выбраться были прекращены ещё в самом начале. Спустя небольшое количество времени, Дазай перестал здраво мыслить, а алкоголь в голове только улучшал эффект. Ещё через пару минут он и вовсе обмяк в руках Федора и почти скатился вниз, но тот предотвратил падение, сильнее прижав его тело к себе.***
Единственное, что первым ощущал Осаму, это сильная головная боль. Глаза было тяжело открыть, однако у него получилось, и вот он оглядывал себя и его окружавшую обстановку. Ощутив под собой что-то твёрдое, парень принялся осматриваться, закончив на том, что сидит он на деревянном кресле, плотно прилегая спиной к спинке из-за обхватывающей его тело плотной верёвки. Рот тоже был плотно завязан повязкой, видимо, чтобы не издавал звуки. Попробовав приподняться с кресла, он определил качественность крепления его, уставшего от долгого нахождения в одном положении, тела. — Значит, выбраться у меня шансов нет, — подумал Осаму, закинув голову назад. Хорошо хотя бы не в тёмном и мрачном подвале, можно не бояться внезапно забежавшей крысы. Вполне приятная комната, если точнее, то спальня, судя по наличию постели в помещении. Он аккуратно сделал прыжок на стуле, развернув себя на пару градусов, чтобы открыть взор на окно, дабы определить время суток хотя бы по небу, которое было за ним. Стало темнее, чем когда он находился во дворе дома. Если не настало утро, значит находится он в этом месте не долго. Бросив попытки придумывания способа выбраться, он просто размышлял о положении, в котором оказался по абсолютно не понятным причинам. У парня даже получилось усмехнуться, вспоминая просьбу матери не сбегать и не исчезать с вечера, чтобы их не подвести. Единственное, на что ему хотелось надеяться, так это на возможность того, что отец и мать его уже ищут, не обнаружив в зале, а ещё, что его не покалечат или вовсе не убьют. Голова уже полностью была трезва, а в памяти всплывали последние фрагменты его жизни, когда он стоял рядом с Федором, а потом он его… усыпил? Было сложно поверить, что обладатель таких добрых, по крайней мере так казалось Осаму, глаз имел на шатена зуб, а после вырубил и притащил в совершенно не внушающее чувство безопасности место. Спустя ещё какое-то время, кареглазый начал понимать, что ему ужасно хочется пить. Жажда была не трагична, но горло иногда першило, заставляя того регулярно прочищать его, чтобы протянуть подольше. Сделав очередной глоток слюны, Дазай услышал звук открывшейся двери и поспешил повернуть голову на источник шума. На пороге стоял абсолютно незнакомый человек, держа в руке нож и бутылку воды. Вид его был не то чтобы недоброжелательный, но всё равно не внушал доверия. Заметив блеснувшее при свете луны лезвие ножа, Осаму почувствовал нарастающую панику и принялся метаться взглядом по комнате. Видимо, насчёт «не покалечат» шатен был глубоко не прав и, завидев нож рядом с правой рукой, привязанной к подлокотнику, парень испуганно сощурил глаза, чтобы не видеть того, что произойдет. В момент взмаха руки врага, он даже кратко взвизгнул, но боли не последовало. Отрыв глаза, он непонимающе взглянул на освобожденную руку, а после перевел взгляд на своего обидчика. — Дост-кун не говорил мне, что ты у нас такой пугливый, — усмехаясь, светловолосый юноша крутил нож в руке. Услышав некое имя, Осаму начал анализировать его, надеясь вспомнить какого-нибудь бывшего врага из прошлого, но так ничего и не удалось. После заложник наклонился к другой руке жертвы и освободил и её, постепенно разрезав узел. Воспользовавшись возможностью, кареглазый снял с себя надоедливую повязку, которая уже хорошо пропиталась его собственной слюной и освободил рот. — К-кто ты такой, черт возьми? — повернул голову назад, не выпуская того из виду, спросил он. Ещё один узел был разрезан и шатен мог спокойно встать с кресла, разминая затекшую спину. — Если хочешь, можешь звать меня Николаем, — пожал плечами парень в странном костюме картежника в чёрно-белых тонах. — Раз ты проснулся, и я освободил тебя, я могу идти. Бросив нож на пол, Николай зашагал к дверям. Но заметив движение рядом с собой, он снова усмехнулся и ловко проскочил за чужую спину, сжимая руки за ней, тем самым обездвижив заложника. — Прости, малыш Осаму, но тебе нужно остаться тут. Дост-кун будет очень сердиться на нас с тобой, а особенно на меня. Ведь моя главная задача — не упустить тебя, — словно с ребенком разговаривал беловолосый и усадил непонимающего парня на мягкую кровать. Затем он похлопал его по плечу и стремительно покинул помещение. Только успев вскочить с кровати, Дазай разочарованно вздохнул, услышав щелчок замка, который явно не позволяет по функции своей отпереть дверь. Что ж, хоть он и не на свободе, дело всё равно обрело позитивные обороты. Его не покалечили, не убили и даже освободили, оставив одного в комнате. Так что Дазай принялся изучать то, что его окружало. Стал лазить по шкафам в поисках хоть чего то, похожего на отмычку, но не нашел ровным счетом — ничего, так ещё и полная темнота не прибавляла шансов на удачное разрешение ситуации. Все полки были абсолютно пусты, будто в них никогда ничего и не было никогда. Только одинокая пыль покрывала мебель, образуя собой толстый слой. Долгий поиск утомил его и он завалился на кровать, пялясь в темный потолок, который украшала большая люстра. Снова кашлянув, Дазай вспомнил о бутылке, что принёс Николай, и поспешил взять её с пола рядом со стулом, в котором он находился около получаса назад и молился об удаче. Сразу пить её не стал, сначала понюхал и каплю с крышки попробовал на вкус, проверяя ту на наличие отравы или очередного снотворного. Но ничего ощутить не получилось, и Осаму сделал пару глотков на свой страх и риск. Жажда была утолена, и оставалось лишь сидеть и ждать, пока снова кто-нибудь не объявится и не даст новую информацию на анализ. Сидеть ему не хотелось, и он предпочёл лежать. Присутствие ключей и телефона проверил парень сразу, с улыбкой поняв, что их, естественно, конфисковали. Размышляя о том, о сём, Дазай сам себя ввёл в дрёму, повернувшись на бок. Холод немного проходил через не такой уж и тёплый пиджак, заставляя юношу продрогнуть и забраться под одеяло, лишь надеясь на то, что эта кровать не кишит клопами. Теперь то стало лучше, и холод почти не чувствовался. Сладко зевнув, шатен и вовсе уснул, уже не надеясь на то, что к нему придут до самого утра.