***
В просторном зале, освещаемом шикарными люстрами, стояла прекрасная атмосфера. Праздничные наряды у гостей украшали пространство, а мелодичная музыка и смех разговаривающих создавали дружную обстановку. — И снова здравствуйте, — улыбаясь, сказала женщина, держа под руку своего мужа. Огай отвлёкся от разговора с Танэ и повернулся к хозяевам дома, натянув любезнейшую улыбку. — Взаимно. Чудный вечер задался, не находите? — Мори поставил бокал на столик, сложив руки на груди. Мужчина был расслаблен и доволен проходимым торжеством. — Верно сказали, всё правда проходит как нельзя лучше, — кивнули двое, — но не пора ли нам поговорить в присутствии вашего сына? Хотелось бы получше узнать о том, каким стал он человеком, находясь так далеко от родительского гнезда. Родители Осаму были бы только рады, да вот только Дазай куда-то запропастился, о чем они с неловким видом сообщили собеседникам. — Не беда, мы своего сына тоже давно не видели, может они спрятались вдвоём где-то как в старые добрые времена, — отмахнулись те и подозвали мимо проходящего слугу, мило попросив позвать к ним старшего сына и Осаму вместе с ним, если тот будет рядом. Работник кивнул и поскорее ушёл выполнять хозяйскую просьбу. Ожидая пока объявятся пропавшие, родители просто разговаривали, перекусывая угощением с фуршета. Сильно долго ожидать не пришлось, и через пару минут Чуя был возле них, сложив руки за спиной. — Что? Осаму куда-то делся? — повторил вопрос родителей голубоглазый, а после приложил палец к подбородку, будто делая вид, что он находится в раздумьях. — А, так он как ушел к Юан, так я его больше не видел. Слова сына не дали никакой информации, и супруги Накахара махнули рукой, отпуская его отдыхать дальше. — Мы уже спрашивали у Юан о его местонахождении, и она тоже после разговора его не видела, — старшие вздохнули, раздумывая о том, где может быть шатен, как вдруг к ним подошли уже порядком подвыпившие дамы, которые, по-видимому, хотели познакомиться. — Так вы родители этого молодого человека? — удивились девушки, переглянувшись. — Очень приятно. Он необычайный человек, мы с ним так славно поговорили. Новая зацепка воодушевила мать кареглазого, и она тут же набросилась на них с вопросами. — Да, мы разговаривали, а потом он как ошпаренный побежал, словно догоняя кого-то. Он даже зал покинул, не останавливаясь. Бедняжка, как бы не заблудился по дороге, — помахивая веером сказала одна из них. — И что, он больше не возвращался? — хмуро спросил Огай. — Мы думали, что продолжим диалог и поджидали его, но он так и не появился, — закивали девушки, тоже настраиваясь на обеспокоенный лад. Одна из них взглянула на свои часы, больше похожие на браслет и покачала головой. — Выходит его уже больше часа нет. Как бы не произошло с ним что… — закудахтала блондинка, нервно перебирая пряди своих волос пальцами. Отцу Осаму всё это начинало сильно не нравиться. Неужели так и сбежал трусишка… Больше никаких мыслей не было, и он, взяв жену за руку, увёл её из зала, чтобы в более-менее тишине попытаться дозвониться сыну. — Ну, что там? — взволнованно стояла Танэ возле Огая. Увидев рассерженный взгляд мужа, она тоже поникла. — Не берёт трубку он, — нервно засунул гаджет в карман тот и взъерошил прямые волосы. — Бери дочь и идите к машине. Она молча кивнула и поспешила обратно в зал, глазами разыскивая Элис. Мори выругался и зашагал по коридору, раздумывая над своими дальнейшими действиями.***
Ранее утреннее солнце слепило глаза, заставляя щуриться. Не выдержав прямого воздействия света, Осаму зажмурился и перевернулся, скрываясь от атакующих. Всеми силами держась за постепенно отступающий сон, он не смел открывать глаза. Чуть успокоившись, Дазай вдруг снова почувствовал фактор, мешающий его отдыху. На этот раз это было копошение в его волосах, а если точнее — чья-то рука, как понял шатен по ощущениям. Осознав, что так не должно быть, он поспешил раскрыть глаза, чтобы увидеть виновного. — Доброе утро, солнце, — послышался ласковый голос, по которому можно определить, что его владелец в очень даже хорошем расположении духа. Но кареглазый не разделял его настрой и почти сразу же, как увидел человека, находящегося так близко, отодвинулся подальше на край кровати. — Что такое? — поднял бровь тот и обеспокоенно осмотрел вид гостя. — Где я? — закрываясь одеялом, спросил Осаму, будто это поможет оградиться от завлекающих в свою глубину глаз. — Ты? — улыбнулся рядом сидящий и снова протянул руку к полюбившимся каштановым прядям, в этот раз не получив какой-то агрессивной реакции, а просто сощуренный недоверчивый взгляд. — Дома, если захочешь. Слова Федора ввели в ещё большую растерянность, а после в гнев. Даже не на брюнета, а в целом на всю ситуацию и судьбу, которая привела его в такую задницу. Скинув с себя одеяло, Дазай слез с кровати, создавая дистанцию между собой и сидящим на кровати человеком. — Мой дом не здесь, — нахмурился шатен. — Не мути мне мозги и скажи, для чего я тебе понадобился. — Не хмурься, Осаму. Тебе это не идёт, — усмехнулся Федор и спрыгнул с кровати, направляясь к двери. — Увидимся позже. Не желая, чтобы его снова держали в заключении, кареглазый поспешил за ним. — Не скучай без меня, — остановившись у выхода, уходящий развернулся к Дазаю и дружелюбно помахал рукой. Затем проскользнул из комнаты и запер ту на замок. — Только попроб… — закричал последний и почти стукнулся лицом о закрывшуюся деревянную дверь, после чего гневно ударил по ней кулаком. — Вернись! — Я прикажу принести тебе поесть. Обещаю, приду к тебе как только освобожусь, а пока почитай книги, что я оставил тебе в шкафу, — голос было еле слышно из-за толстой двери, но Осаму разобрал обращённые к нему слова и заскрипел зубами. — Катись к чёрту! — громко сказал шатен, уже не надеясь, что его услышат. Рассержено скинув с себя сковывающий пиджак, Дазай стянул удушающий галстук и расстегнул две верхние пуговицы на белой рубашке, что знатно помялась из-за сна в ней. Ужасно хотелось выбраться отсюда, снова оказаться дома, выпить кофе в своей квартире у окна, разглядывая проходящих людей снизу. Сейчас же у него нет ни средства связи, ни свободы передвижения. Еду тоже принесут чёрт знает когда и в туалет, который тревожит его уже давно, тоже придётся как в каторге отпрашиваться у охранника. Зла не хватало на этого Федора, который с какой-то стати возомнил себя невесть кем. Что за книги он тут принес? — сложив руки в боки, Осаму подошёл к шкафу и обнаружил приличную стопку произведений. Взяв половину количества, шатен уселся на постели, которую перед этим заправил и принялся читать названия. Большинство из них парень либо уже читал, либо о которых слышал, что удивило его. Если это личный сборник Федора, то выходит, что во вкусах они пересекаются. Усмехнувшись, кареглазый оставил одну из книг на месте, а остальные отнёс обратно на полку. Только собравшись читать первую главу, Дазай услышал стук в дверь. — Серьезно? Ты предлагаешь мне открыть тебе дверь? — с нотками возмущения сказал Дазай. После характерного щелчка дверь отворилась, а внутрь зашёл Николай, веселой походкой поставил поднос с блюдами и собирался уже уйти, как вдруг его остановили, позвав по имени. — Что-то срочное? — обернулся беловолосый, оглядывая подходящую фигуру гостя Федора. — Мне в туалет нужно, — сообщил без тени смущения шатен. — Следуй за мной, — махнул рукой подчиненный и встал возле выхода, приглашая гостя идти впереди него. — Просто позволишь мне выйти? Думаешь, не предприму попыток сбежать? — самодовольно поднял бровь кареглазый, выходя из ненавистной комнаты. Однако жутковатая улыбка сопровождающего заставила прикусить язык. — Пожалуйста, беги, — засмеялся парень, но слишком резко сменившийся тон голоса вызвал у Осаму волну мурашек. — Я всегда могу пристрелить тебе колено. После он достал из-за спины пистолет и шутливо сделал движение рукой в сторону Дазая, озвучив это как «пив-пав». Такой намёк был ясен тому как день, и дальше он просто молча следовал за снова веселым и радостным Николаем. — Вот мы и пришли, — протянул сопровождающий и открыл дверь в уборную. — Я буду ждать тебя тут. Не глупи там. Осаму кивнул и прошёл внутрь, оказавшись в очень даже опрятном помещении со сверкающей от чистоты плитки и окон, выходящих наружу. Дазай первым же делом бросился к окну. Пейзаж был абсолютно не знакомым. Однако можно было сделать некоторые выводы о планировке дома: окно выходило прямо во двор, открывая вид на ворота и трассу. Это показывало то, что туалет находится по центру, а комната, в которую его заселили примерно в конце левого крыла особняка. Сам по себе дом наверное 4-этажный, потому что над окном, из которого во всю выглядывал Осаму, возвышался балкон, а снизу ещё два окна подряд. Бросив взгляд на дверь, шатен решил наконец-то исполнить нужду, а потом дольше изучать интересующие его вещи. Расправившись, он снова оказался у окна, и что-то закрывало обзор на двор под балконом второго этажа, и Дазай решил забраться на подоконник и тихо открыть его, чтобы было виднее. — Эй, Осаму-кун, ты жив там вообще? — заметив, что его уже долго нет, решил выяснить Николай. Вот только ответа не последовало, что заставило его поволноваться, и он аккуратно открыл дверь, проходя глазами по помещению, пока его глаза не остановились на свисающем из окна шатене. — Идиот! — громко закричал подчиненный, испугав Дазая. Тот почти сорвался, отпустив ручку окна, но быстрая реакция парня сработала практически за секунду до погружения в свободное падение. Бросившись за юношей, он ухватился за его руку и принялся затаскивать того обратно на подоконник. Дрожа всем телом, Дазай обхватил себя руками, пытаясь успокоить пульс. — Я, конечно, знал, что ты придурок. Так ты ещё и суицидник у нас? — дёрнув за воротник рубашки, он стянул того с подоконника на пол. — Ты понимал вообще, что при любом неудачном падении ты легко мог себе шею свернуть, кусок ты дебила? Не выдержав больше оскорблений в свою сторону, Дазай отшвырнул чужую руку в перчатке от себя и вышел из туалета, шагая по коридору. — От куска слышу. Чтобы ты знал, я чуть не упал именно из-за тебя, — процедил сквозь зубы кареглазый, но зашипел когда его руку схватили, крепко сжав пальцы на запястье. Рассерженный Николай шагал быстро, буквально волоча за собой младшего. — Уж я то позабочусь, чтобы ты отсюда и на секунду больше не вышел, — бросил напоследок подчиненный перед тем, как толкнуть заключенного за дверь в комнату и запер её на ключ.