Desaparecidos

Мартин чувствовал себя… он не знал, как точнее выразиться. Наверное, лучше всего подошли бы слова «абсолютно мёртвый». Профессор посчитал разумным на протяжении пяти часов к ряду говорить о стабилизации тоннелей и гидравлических насосных системах. От потока информации кружилась голова. Правда, виной тому мог послужить и недостаток кислорода. На мгновение он безучастным взглядом уставился на корпус колледжа, ожидая и даже немного надеясь на сладкое облегчение, которое принесёт смерть. Маленькие чёрные буквы расплывались на бумаге, пока вместо них Мартин, в конце концов, не увидел дрожащие тёмно-серые линии. Он не был мёртв, только ужасно устал. Единственное, о чём он мог заставить себя думать, были те тридцать минут, что предстояло пройти до дома. Нужно было всего лишь встать, сложить книги и тетради в сумку и выйти из кабинета. Встать, как же легко звучит. Но вот сделать — задача непосильная. — Сеньорито Берроте, хоть я и ценю ваше решение находиться здесь и расширять кругозор, уже пять часов вечера, и я должен закрывать холл. Так что вставайте и уматывайте. Профессор стоял у выхода и выжидающе на него смотрел. — Простите, сеньор. Я просто… Я устал, — он поднялся и принялся собирать в сумку вещи. — Я заметил, что сегодня вы не так внимательны, как обычно. Но даже в таком состоянии вы всё равно остаётесь моим лучшим студентом, что очень удручает. Слишком много девушек за одну ночь? — Нет, не совсем, — Мартин тихо улыбнулся, направляясь к двери. Нет, не девушек. Не его… типаж. Профессор засмеялся: — Такой симпатичный молодой человек, как вы, и не проводит вечера в компании девушек? Не растрачивайте на интеллектуальную ерунду свою юность, ведь она слишком прекрасна и коротка. Уж поверьте старику. — Ох, думаю, вы были бы потрясены, узнав, на что я трачу свою юность. И веселья у меня по ночам хоть отбавляй. — Вы мне нравитесь, Берроте. Вы умны. Но будьте осторожны, как бы не оказаться слишком умным. В наше время быть умным опасно. — Что вы имеете в виду? — Есть люди умные и есть люди, обладающие властью. И власть имущие боятся только одного: тех, кто умён. А теперь идите, занятие окончено, и вам нужно выполнить домашнюю работу. Мартин кивнул, пробормотал что-то вроде «adios» и ушёл. Чтобы добраться до своей маленькой квартирки в Палермо, ему предстояло проехать на двух разных автобусах и немного пройти пешком. Обычно ему нравилась эта прогулка, нравились привычный запах дорог, деревья, маленькие садики, аромат свежей сдобы из пекарни. Радостные крики детей, играющих на тротуарах. Порой даже гулкий рёв моторов машин и автобусов. Он бросил быстрый взгляд на газеты, продававшиеся в маленьком магазинчике на углу. На дворе было 17 апреля 1978 года. Мартин вспомнил, что до его дня рождения осталось около трёх недель. Не то чтобы это как-то его заботило. Семья уже несколько лет с ним не общалась, они не поздравят его даже в том случае, если он получит грёбанную Нобелевскую премию. Он отпразднует с парочкой друзей, может, сходит на милонгу и потанцует танго. Первый танец, будучи двадцатичетырёхлетним. Он улыбнулся в ответ на эту идею и пошёл дальше. В его квартире под самой крышей трёхэтажного здания было невыносимо жарко летом, холодно и сыро зимой, и всё же она находилась в его единоличном распоряжении и располагалась над книжным магазином, в котором он подрабатывал. Не сегодня, в такой относительно спокойный день он сеньору Мартинуччи не понадобится. Он не помнил, как зашёл к себе в комнату (скорее всего, воспользовался лестницей, но до конца в этом уверен не был). Мартин небрежно бросил сумку на пол, снял туфли и упал на кровать. Кровь была из свинца, а кости — из камня. Всё тело превратилось в мешок с тяжёлыми материалами, ни один из которых он не мог детально описать. Мартин прикрыл глаза, всего на одну секунду, только на одно мгновение. Быстрее любого проблеска мысли в его разум прокрался неизбежный сон. Наполовину одетый, он уснул на краю кровати в полусидячем положении. Его разбудил шум. Тот проник в разум прежде, чем Мартин успел полностью прийти в сознание. Гул мощного двигателя на улице прямо под окном. Он открыл глаза, оглядел свою тёмную комнату. От мебели остались лишь размытые силуэты, чёрные очертания на тёмном холсте ночи. Он потёр глаза, пытаясь избавиться от головокружения. Начавшаяся из-за обезвоживания боль в голове пульсировала. Рукам и ногам было слишком жарко и слишком холодно одновременно, как при лихорадке. Из-за неудобного положения, в котором он пробыл последние часы, болела спина. Он чувствовал себя жалким до мозга костей. Ворча себе под нос, Мартин встал, остановился на секунду, чтобы сохранить равновесие, и направился, спотыкаясь, к маленькой комнатке, в которой располагалась ванная. Холодная вода освежила и очистила затуманенный рассудок достаточно, чтобы он смог понять: шум, разбудивший его, прекратился и сменился другим. Гулкие шаги по лестнице. Точно больше трёх человек, и все они направлялись к его двери. Что за хрень происходит? Быстрый взгляд на часы убедил его в том, что уже перевалило за четыре часа утра и время не располагало к дружеским визитам. Медленно, будто приближаясь к опасному животному, он прошёл к двери: — Che!? Говорите, кто там? На мгновение шаги прекратились. Очевидно, их обладатели не ожидали, что он будет бодрствовать. Мартин выждал несколько секунд, прежде чем потянулся к ручке двери. Ошибка. Большая ошибка. Дверь ударила его с такой силой, что он отступил назад, потерял равновесие и с грохотом упал на пол. На мгновение зрение затуманилось, но он всё ещё слышал, как люди заходили в комнату. Он слышал их, а в следующий момент боль прорвала его грудь. Один из ботинок ударил его под дых. Мартин задохнулся и тут же свернулся калачом, защищая голову обеими руками, чтобы на виду оставалось как можно меньше места для удара. Это не уберегло его от ещё одного пинка по спине, но кем бы ни был человек, его ударивший, больше никто не намеревался причинить ему боль. — Ты Мартин Берроте? — низкий холодный голос человека, который видел подобное явно не в первый раз. — Да? — Мартин отнял руку от лица, но прежде, чем он смог увидеть одного из людей, кто-то ударил его снова. — Не смей смотреть на нас. Глаза в пол! — другой мужчина, с более высоким и эмоциональным голосом, но таким же холодным и жестоким. — И ты изучаешь высшую инженерию и архитектуру в Университете Буэнос-Айреса? — Сеньоры, я ничего не сделал. Я всего лишь студент и ниче… Снова удар, на этот раз в голову. Ему сразу же стало плохо, сильно затошнило. — Я задал тебе вопрос. Отвечай! Мартин с трудом вспомнил, о чём его спрашивали, но всё же смог ответить: — Да. — Значит, тот самый. Берём его. — Подождите, нет! — Мартин попытался встать, но сильная рука схватила его за шею и прижала лицом к полу. — Постойте. Я не виновен! Это ошибка! Не забирайте меня! Я ничего не делал! Я не виновен. — А он крикливый. Засуньте ему кляп. — Нет, не надо! Это ошибка! Вы перепутали меня с кем-то другим! Но им было всё равно. Один человек заставил его подняться на ноги и надел на запястья наручники, пока остальные двое засовывали кляп и завязывали глаза. — Совсем другое дело. Тихо и спокойно. Теперь встань. Мартин попытался вырваться, но хватка лишь усилилась. Слепой и немой, он был обречён на подчинение и надежду. Две вещи, которые ненавидел. Мужчины потащили его вниз по лестнице. Мартин захотел было ударить в дверь домовладельца, но отказался от этой затеи. Возможно, эти люди были из полиции, и сеньор Мартинуччи тоже в итоге попадёт в беду. Нет, он просто подождёт, пока у него не появится шанс объяснить всё кому-то из начальства. — Ojito, дверь, — его вытолкнули наружу, кожу обдало свежим ночным воздухом. Даже с завязанными глазами он мог различить мерцающий свет уличных фонарей. Мартин услышал звук открывающегося багажника и догадался, что произойдёт дальше. И его догадка оказалась верна.