Идеальный маскарад (AU во вселенной VtMB)

За этой девушкой я пошёл случайно. Не то чтобы она пахла вкуснее прочих. Не идеальная красотка. Одета скучно: брюки и джемпер, вероятно, студентка. Но что-то зацепило. Может, этот заинтересованный взгляд, который она бросила на меня, убирая за ухо прядь светлых вьющихся волос? Или стыдливый румянец, который появился на её щеках после? До сих пор ведусь на такое. Да, мог бы привыкнуть: я всегда был красавчиком, а уж теперь, после определённых событий, моей персоной интересуются абсолютно все в радиусе десяти метров. И чем ближе, тем больше все — от «ночных бабочек» до менеджеров по продажам — чувствуют жаркое биение крови, желание ослабить душный воротник и направиться в ближайший тёмный закоулок. Но, чёрт возьми, в исполнении симпатичной девушки, невинной, как ангел, это всё ещё работает. Поэтому сегодня я свернул со своего пути и пошёл за ней — тоже как ангел, только другого толка: два метра чистой мышечной массы, длинные острые ногти и столь же острые зубы. Хотя вообще-то я никого не убиваю, но эту бадягу про «ангела смерти» очень любил мой Сир, так что в память о нём и я иногда вспоминаю этот образ. Жалко старичка, Шабаш сделал из него запечённую на солнце котлету. Буду ли я за него мстить? Пф, нет, конечно! Мне ещё пожить хочется, я ведь только начал. Тем более, они мстили ему за какое-то дело многовековой давности, а право на месть я уважаю. Поэтому я собрал пожитки из единственной зубной щётки — до сих пор не понял, нужно ли вампирам чистить зубы, на всякий случай чищу — и свалил в Лос-Анджелес. И вот я здесь: тёплый октябрьский вечер, Даунтаун, миловидная студентка впереди, её чудесный запах с цитрусовой кислинкой духов и стройные бёдра, двигающиеся так невинно и естественно… Как же мне нравится Лос-Анджелес! Всегда тепло, девушки в обтягивающих платьях, и на улицах в любую ночь гуляет что-то вкусненькое. Клубная молодёжь, закутившие бизнесмены, старлетка из Голливуда, опечаленная очередным отказом, — никогда не знаешь, кто ждёт тебя сегодня. На худой конец сойдут и сговорчивые ночные красавицы или забившиеся по тёмным углам бездомные. Вот и сейчас я почувствовал провожающий нас взгляд из-под грязной куртки. Любому жителю улиц понятно, что не просто так след в след за юной студенткой идёт парень в чёрном, слишком взрослый для её однокурсника. И что не просто так на лице у этого парня такой классный и стильный респиратор, заодно скрывающий зубы. Однако стоило посмотреть на бездомного в ответ, как он сразу отвёл взгляд и закопался поглубже в куртку. Молодец, сообразительный. О-о-о, а когда эти прекрасные ноги свернули с тротуара к какому-то масштабному зданию и начали подниматься по каменным ступеням высокой лестницы, ракурс стал ещё интереснее… Отвлёкся я от завораживающего зрелища, лишь когда в носу засвербело от пыли. Куда это мы пришли? Пахнет как библиотека или… Городской музей естествознания, точно. Пришлось отстать от… как бы её назвать? «Жертвы» — слишком грубо и прямолинейно. Скажем, от моей пассии. Так вот, отстал я от пассии, чтобы прикрутить фильтры респиратора и как следует прочихаться, — не выношу пыль. Но у чувствительного обоняния есть и плюс — когда чих отпустил, я легко нашёл её снова по шлейфу духов: несколько поворотов ярко освещённого коридора, и вуаля, моя дорогая студенточка сидит в лектории, полном других таких же интеллектуалов в чёрных водолазках и бежевых свитерах. Слушают какой-то монотонный бухтёж со сцены. Я только зашёл, а уже челюсти сводит от скуки. Ну что ж, делать нечего, я тоже завалился на задний ряд, закинул ноги на спинку кресла впереди и приготовился любоваться, как моя вкусно пахнущая пассия прилежно конспектирует в блокнотик, то и дело бросая на меня косые взгляды и соблазнительно краснея. Ах ты ж, моя сочная, румяная курочка… Однако не успел я облизнуться, как по лекторию пронёсся ропот. И я почувствовал взгляды. Много взглядов. Почему все смотрят на меня? Все, включая докладчика на сцене. — Для туго соображающих на заднем ряду повторю: уберите ноги. Вид ваших подошв отвлекает. Это он мне?! Собственно, тут я впервые обратил внимание на сцену. С краю на обычном стуле сидит всклокоченный старикашка в коричневом костюме — такое чувство, что даже сюда нафталином тянет, — а перед микрофоном стоит неведомый щегол самого выпендристого вида. Длинный тощий малолетка в стиляжном чёрном костюме: старомодном, приталенном, только цилиндра не хватает. Гот, что ли? Нет, что он Сородич, я понял сразу, но — серьёзно, что это за видок? Зализанные белые волосы, кожа слишком белая — напудренная?! Окончательно меня добили солнечные очки. Очки! Ночью. Ещё б табличку повесил: «я вампир». Но тут я заметил, что студенточка тоже на меня смотрит, ожидая ответа. Что ж, не будем разочаровывать даму! Так что я усмехнулся своей самой крутой усмешкой и повысил голос: — Мне удивительно, что вы увидели мои подошвы через эти чёрные-пречёрные стекла. Очки в помещении не мешают? Однако малолетний сопляк вообще не смутился, а спокойно заявил: — Не больше, чем вам — намордник, как у глупого кусачего щенка. Я аж рот открыл. Хренасе, наглый! Да как он смеет трогать мой классный шипованный респиратор! Вот только не успел я придумать достойный ответ, такой, чтоб все ахнули от моей крутизны, как в голове раздалось — внятно и чётко, словно эта дылда в чёрном костюме стоит не где-то там на сцене, а прямо передо мной: «Не советую тявкать, щеночек. Или выйдешь отсюда на четвереньках». А дальше… Дальше мой мозг будто сжали крепкой рукой — так, что от боли я мигом и ноги с кресла убрал, и вообще чуть на пол не свалился. А он силён! Что ж, право сильного я тоже уважаю, так что кивнул, признавая его крутизну. Блондинчик вежливо поклонился в ответ — с долей иронии — и продолжил лекцию. Я даже начал его слушать. Что мне эта студентка — я при желании таких десяток за вечер найду, — гораздо интереснее быть в курсе сильных Сородичей на своей территории. Не то чтоб кто-то мне отдал этот район, я сам его присвоил — ну, знаете, по праву сильного. Но если что, поделиться могу. Доклад оказался про гематологию. Какая предсказуемая для Сородича тема. По сути я ничего не понял, блондинчик сыпал кучей умных терминов, так что я больше смотрел на него, пытаясь определить клан. Значит, у него есть «доминирование». Однако соблазняющего ореола «присутствия» — такого, как у меня, — не чувствую. Плюс эта странная внешность — искажённая обращением пусть и не до такой степени, как у носферату, но всё же значительно: волосы неестественного цвета, кожа слишком белая даже по меркам Сородичей, а ещё необходимость скрывать глаза. Однозначно тремер. Всё сходится: учёный сухарь, занимающийся гематологией не ради праздного интереса, а по необходимости — потому что на досуге, когда вокруг нет студентов, практикует магию крови. Сир предупреждал меня не связываться с этими колдунами, они всегда себе на уме, но посмотреть-то никто не запрещает? Интересно же. Казалось, что и блондинчик смотрел на меня в ответ — безотрывно. Рассказывал как будто персонально мне. Может, именно благодаря этому я начал понимать суть, и оказалось, что доклад гораздо интереснее, чем можно было подумать. По окончании парочка — дедок якобы-профессор и блондин якобы-аспирант — сбежали на выход, однако в коридоре их догнали и окружили студенты. Я подпёр стену поодаль, наблюдая, как старичок отвечает на вопросы: с заминкой, а мимика у него — как у деревянной марионетки, то бишь никакая. ХитрО придумал профессор — в смысле, настоящий из них двоих профессор — таскать с собой почтенного деда для прикрытия собственных научных штудий. Когда толпа рассосалась, нагнал эту парочку. — Привет. Меня зовут Син. Однако наглый блондин даже не замедлил шага: — Мне не интересна твоя кличка, щенок. Иди поиграй с игрушками, — он кивнул в сторону группы студентов, мимо которой мы прошли в этот момент. Но я всё же обогнал его и встал на пути, от чего блондин чуть не ткнулся носом в мой респиратор и остановился, а старичок рядом с ним остановился тоже — равнодушно глядя вперёд. Их синхронность даже удивительна. Я слышал об использовании людей как марионеток, но для такого уровня контроля нужна настоящая сила. — Я не такой щенок, как тебе кажется, — сказал я в лицо блондину и длинным ногтем стянул его очки ниже. А затем я заглянул в его неестественно-яркие голубые глаза, окаймлённые белыми ресницами, и мысленно добавил: «Вернее, совсем не щенок». Глаза профессора удивлённо расширились и впервые за вечер посмотрели на меня — на настоящего меня, внимательно и с интересом. «Кто же ты?» «Угадай». Почувствовав мысленные пальцы, уверенно забирающиеся внутрь сознания, перехватил. «Но-но, без читерства». Блондин явно такого не ожидал, но я почувствовал, что ему нравится: в глазах заискрилось оживление — хах, в его случае буквально, работа мысли так и засияла неоново-голубыми переливами. Припоминает, у каких ещё кланов, кроме его собственного, есть «доминирование». Значит, редко общается с кем-то вне своего узкого круга. Типичный тремер. Ладно, я решил подсказать. «На нас все смотрят». Блондин, словно очнувшись, оторвался от моих глаз и огляделся по сторонам. Действительно, все немногочисленные люди в коридоре смотрят на нас — уж я-то знаю, я прекрасно чувствую их взгляды и, скажем честно, наслаждаюсь таким положением дел. «Не может быть», — шокированный взгляд профессора вернулся к моим глазам. «Ты вентру». «А то», — я самодовольно усмехнулся. Взгляд блондина немедленно прыгнул к моему респиратору: ага, теперь-то понял, что мои зубы не так банальны, как ему показалось на первый взгляд. «Покажи!» — выдохнул, замерев в предвкушении. Да-да, я знаю, как расшевелить даже учёных сухарей! «Так и быть. Раз ты вежливо просишь…» — я подцепил ногтем респиратор и медленно потянул вниз. Стянув полностью, улыбнулся, показывая зубы: не только клыки длинные, но и все другие заострённые. Профессор, уставившись на них, от восторга аж рот открыл и страстно выдохнул мне в лицо. Учитывая, что мы стоим впритык друг к другу, — прозвучало неоднозначно. Хорошо, что и он, и я достаточно контролируем людей вокруг, завтра они ничего из этого не вспомнят. А пока что я могу насладиться его лестным вниманием, ведь приятно, когда… — Эй! — я недовольно вывернулся из рук блондина, который уже полез пальцами мне в рот. — А можно моляры посмотреть? — Нет. — Ну я немного.. — блондин, не отрывая восторженного взгляда от моего рта, снова попытался сунуть туда палец. — Нет! — перехватив его тонкие запястья, я опустил наши руки вниз. — Вообще-то у меня есть пара вопросов по докладу. — А… Доклад… — рассеянно пробормотал он и огляделся, словно вспомнил, где мы находимся. — Как насчёт уединиться? Запоздало сообразил, что это звучит двусмысленно, но профессор даже не обратил внимания. — Конечно. Прошу в мой кабинет. Однако в этот момент у него запищал телефон. Взглянув на экран, блондин поднял голову, поискал взглядом — и сразу от ближайшей компании отделилась и направилась к нам девушка. Приблизившись, с ожиданием уставилась ему в лицо. — Профессору Беккету пора ужинать. Сопроводите его в столовую, проследите, чтобы питание было сбалансированным. Кивнув, девушка взяла старичка под руку и увела. — Не самый удобный питомец. — Он мне нужен. К сожалению. В современном мире доктор наук не может быть восемнадцатилетним. Идём. Только мы повернули к лестнице наверх, как блондин схватил мою руку и принялся крутить, на ходу разглядывая ногти. Провёл пальцем вдоль указательного, потыкал в острие. — Мы уже держимся за руки, а я до сих пор не знаю твоего имени. — Как и ожидалось от человека, одетого подобным образом, — бросил блондин, не отрываясь от изучения моих пальцев. — Моё имя написано на афишах. Только сейчас я сообразил, что висящие тут и там постеры — включая большой на входе в музей — сообщают о сегодняшней лекции. — Профессор Беккет? Он поднял укоризненный взгляд на моё лицо: — Серьёзно? — А, это он. Точно. Тогда ты… — я задумался, стараясь припомнить часть текста, набранную мелким шрифтом, однако на названии доклада я сломался и дальше не читал. — Эрик Смит. Я даже улыбнулся недоверчиво: — Это не твоё имя. Ни у кого не может быть настолько банального имени. — Сейчас — моё. Хм. А ведь я и не задумывался, что со временем мне тоже придётся взять и новое имя, и новую личность. Наконец на пятом этаже мы дошли до самого конца коридора, где табличка на двери гласила «Беккет С., д.м.н.». Распахнув дверь, Эрик пропустил меня внутрь и щёлкнул выключателем — в просторном кабинете тут и там вспыхнули неяркие огоньки торшеров. Да уж, если по внешности профессор ещё тянул на первокурсника — хоть и в очень старомодной одежде, — то его кабинет однозначно кричал: «Моему владельцу тысяча лет в обед». Старинный письменный стол, везде картины, какие-то столики с кучей музейных безделушек, застеклённые витрины с пожелтевшими фолиантами, а на стенах что, шёлковые обои?.. Всё это выглядит как голливудская декорация, а уж пахнет… Ой, нет-нет-нет! Апчхи!.. Подождав, пока я начихаюсь и отдышусь через фильтры респиратора, профессор — уже без очков — подошёл, бесцеремонно дотянул меня до своего стола и, направив на меня настольную лампу, обхватил моё лицо ладонями, повернув его к свету. Уставился на губы. Провёл по нижней большим пальцем, нажал с боков, прощупывая клыки. — Н-да, прикус патологический… — Беспардонно оттянув пальцем нижнюю губу, Эрик хмуро оглядел зубы. Дёрнул челюсть вниз, заглянул в рот. — Можно взять кровь на анализ? С открытым ртом получилось лишь промычать: — Ны-а. — Почему? Я даже опешил. Помолчал, стараясь сформулировать доступный ему ответ, но в итоге отодвинул лицо, освободившись от его пальцев, и ответил просто: — Потому что. Однако профессор тут же снова в меня вцепился, теперь прощупывая кости челюсти, и продолжил забрасывать вопросами: — Кто твой Сир? — Ты его не знаешь. — Почему ты так уверен? Если я его не знаю, значит... Он задумался. Такой серьёзный! Так что я тоже сделал серьёзную физиономию и сказал: — Он скрывался от Сородичей. Не хотел, чтобы кто-либо знал его имя. Даже мне не сказал. Видишь ли, он ужасно стеснялся своих отношений с ней... — С кем? — профессор серьёзно хлопнул глазами и уставился на меня с таким напряжённым ожиданием, словно я должен открыть ему главный закон вселенной. Умора! — С моей матерью. От неё мне и достались эти зубы. И хвост. Небольшой, но всё равно неудобно — если я кому-то рад, он сам собой виляет. — Твоя мать — оборотень? — Нет, конечно! — оскорбленно воскликнул я. — Чистопородная овчарка! Разве по мне не видно? На лице Эрика не дрогнул ни единый мускул. Держа меня ладонями за щёки, он продолжал смотреть в глаза всё так же внимательно, поэтому я на всякий случай уточнил: — Это шутка. — Я понял. Чего я не понимаю, так это с каких пор вентру обращают клоунов. Князь одобрил твою кандидатуру? — А почему нет? Я классный. — То есть нет. Очень странно... — пробормотал он сам с собой, опять принявшись крутить моё лицо, прощупывать рельеф и заглядывать то в ноздри, то в уши. — Фенотип как у гангрел, интеллект тоже на уровне животного. Как ты при этом можешь быть вентру? — Ауч! Для школьника ты офигенно дерзкий. Не прекращая мять моё лицо, будто тесто, он бросил: — Я старше тебя в несколько раз. — То есть ты умер от Великой Чумы до того, как человечество изобрело вежливость? — Не настолько. — Ой ладно, не стесняйся. Лично я считаю, что Средневековье — это круто. — Почему? — Тогда все следовали главному принципу рок-н-ролла: «Живи быстро, умри молодым». — Ну, тебе это уже не грозит. — Чего-о?! Наконец-то отпустив моё лицо — уф, после его пальцев такое ощущение, что оно стало другой формы, — Эрик пояснил: — Ты уже далеко не молод. — Мне двадцать восемь. Ну, было, когда… А теперь тридцать с небольшим. — Да. Я именно об этом. Я возмущённо выпучился на его непробиваемо спокойное лицо. — Вообще-то сейчас это не считается старостью! Может, в ваше время умирали в пятнадцать, но по современным меркам я очень даже молод. Профессор скептически оглядел мой прикид и спросил с искренним любопытством — словно проводит тест на интеллект: — Ты действительно в это веришь? Так. Вот теперь он реально меня раздражает. Так что я приблизил лицо к этой наглой белой морде и прорычал: — Теперь я понял, почему другие кланы вас не любят. А он тоже приблизился со своей стороны и тихо сказал: — Почему же нас не любят эти скудоумные и недалёкие другие кланы? — Серьёзно, пацан, не советую тебе забывать, у кого в этой комнате самые большие зубы. Однако Эрик приблизился ещё — практически уткнувшись своим носом в мой — и, сверкая глазами, выдохнул так же тихо: — Я могу сделать так, что твоя кровь закипит. Прямо сейчас. Я усмехнулся: — Такое и я могу. И, чуть Эрик удивлённо хлопнул глазами, — я поцеловал его губы. Мягкие, на удивление приятные… И пахнущие как-то необычно, но вкусно… Я уже даже обнял его за шею и прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях… А он вдруг ожил — конечно, в переносном смысле, по-настоящему оживлять мёртвых я не умею — и резко вырвался. — Ты!.. — он запнулся и уставился мне в лицо с забавным возмущением. Теперь наступила моя очередь объяснять рассудительным тоном: — Что? Я не мог не воспользоваться таким случаем. Как бы стоит об этом подумать, прежде чем тыкать людям в лицо своей смазливой мордашкой. — Что?! — Ничего, расслабься! Просто шутка. Ну, у тебя красивые губы. Что такого, вообще? Но Эрик продолжал пялиться на меня, тяжело дыша и сверкая глазами. Н-да, возможно, я слегка перегнул. Надеюсь, он не психанёт настолько, чтобы и правда взорвать меня своей кровавой магией?! Так что я поспешил перевести тему: — Насчёт доклада. У меня есть вопрос. Секунда. Другая. В глазах профессора появилось осмысленное выражение, он поморгал. Наконец отлепил от меня взгляд. Оглянувшись, направился к кушетке у стены, сел. — Хочешь сказать, ты что-то из него понял. Мне кажется, или у него голос подрагивает? — Вот я и хотел прояснить. Верно ли понял. Мне показалось, или ты сказал, что кровь Сородичей вкуснее человеческой? — Что?.. — Ну, как это… Эм. Вот это про диффузию и содержание веществ… И что опыты подтвердили. — Ты уверен, что слушал именно мой доклад, а не музыку в наушниках? Я вообще не говорил подобного. — Я, может, не так понял, но вот про диффузию было же? — Нет. Вообще такого слова не было. — Было, я слышал! — Я тебе сейчас текст дам — если покажешь хоть одну «диффузию», я всю распечатку съем. — Ладно! Допустим. Без всякой этой научной ерунды, скажи «да» или «нет» — кровь Сородичей вкуснее человеческой? Профессор замямлил: — Ну, если брать условные показатели, в идеальных лабораторных условиях… — Да или нет? — Вообще, в таких терминах я не могу сказать… — Да или нет?! Сдавшись под моим давлением, он выпалил: — Должна быть! Да. — Мм… — я довольно заулыбался в предвкушении. Однако Эрик сразу обломал: — Это запрещено. — Почему?! — Диаблери — страшный грех. Я уставился на него с недоумением: — Ты маньяк, что ли? Я ж не говорю «осушить полностью, поглотив душу, бла-бла, какой ужас». Пара глотков никому не навредит. — Запрещено в любом случае. — Ой, эти нудные запреты от старпёров… Посмотрев на снисходительную усмешку Эрика, я вдруг вспомнил, что он и сам, кхм… Решил зайти с другого края. — Ты же учёный. Неужели тебе не интересно попробовать? Провести эксперимент. Глубже проникнуть в тему. Сработало! Он задумался. — Не буду отрицать. Однако я подозреваю, что запрет установлен не просто так. Кровь Сородичей действительно имеет преимущество по ряду характеристик, и они должны влиять не только на вкус, но и на… Как бы сформулировать для твоего уровня… На восприятие. Говоря по-простому, будет сложно себя контролировать. Гораздо сложнее, чем с людьми. Я распахнул глаза в восторге: — Ты хочешь сказать, это не только вкусно, но и кайфово? Эрик поморщился. — Да. Думаю, этот термин приблизительно передаёт суть. — Давай попробуем! — Чт?.. Это… — он растерянно покачал головой. — Давай, никто не узнает. — Нет, — уверенно ответил Эрик. Вскочил с кушетки, отошёл к тумбочке у окна, начал перебирать лежащие там бумаги. — Ты же думал об этом, — сказал я ему в спину. — Это запрещено! Он как-то нервно оглянулся направо, на портрет на стене. Я тоже посмотрел на портрет: огромный, готично-мрачный, с надменным мужиком по пояс. И вдруг я понял. Это его Сир. У тремеров крайне жёсткая дисциплина плюс жизнь наполнена магией. Так что нет ничего удивительного в том, что Сир круглосуточно следит за ним. Оке-ей… — Да, ты прав. Тупая затея. Извини. Но доклад всё равно интересный. Прям… вообще. Да. Эрик наконец-то развернулся ко мне — с явным облегчением на лице, заулыбался. — На следующей неделе будет ещё один. — Я приду. — Да? — он поднял брови в искреннем удивлении. — Конечно. Ты отлично рассказываешь. Я даже всё понял. Ну, слегка запутался в терминах… Но очень… да. Такой свежий подход. — Могу дать распечатку, — он уставился на меня с радостным предвкушением. — И распечатку следующего. Выскажешь своё мнение. Может, что-то упростить. Для лучшего понимания. — Ой, я сейчас слегка за-анят… Но я обязательно приду послушать. — Следующий вторник. — Прямо на Хэллоуин? — Что? — Праздник. Тыквы. Ведьмы. Вампиры? Он лишь пожал плечами. — Ладно. Вторник. Здесь же? — Да, этот же лекторий. — Отлично. Как пела «Металлика»: «Жди меня, и я приду».