Хэллоуинский контракт

      — Тебе нужно развеяться.       Гэвин вздохнул. Невидящим взглядом зацепил пантомиму на экране: с выключенным звуком фильм казался не таким убийственно скучным, каким был на самом деле.       Справедливости ради, теперь и любимые телешоу не вызывали былого интереса, ведь мысли настойчиво крутились вокруг одной и той же темы, не позволяя сосредоточиться на чём-то ещё.       — Уже развеялся, Тин-Тин, — оптимистично-бодрый тон, насквозь фальшивый, словно не принадлежал ему. — Мы с Хэнком сходили на баскетбольный матч и пропустили по пивку в честь победы «Детройтских машин».       — О, ну это ты вымаливал прощение за грубость, — съязвил динамик смартфона, прижатый к уху. — И когда это было? В начале ноября? А после этого ты вообще из дома выходил?       Гэвин задумался. Выходить-то он выходил, но признаваться в том, куда именно, не собирался — ради её же блага, а врать не хотел. К счастью, Тина избавила его от моральной дилеммы.       — Всё с тобой ясно. Предлагаю идеальный вариант для поднятия боевого духа: сходить в клуб и склеить кого-нибудь…       — Нет.       — …симпатичного. Да и я не прочь с кем-нибудь познакомиться, поэтому с радостью составлю тебе компанию — заодно выгуляю новые туфли. Что скажешь?       — Я уже сказал: нет.       — Почему так категорично, Гэв?       — Потому что, — буркнул Гэвин, отбрасывая попытки прикинуться весельчаком, с которым всё нормально. — Не хочу.       Он щёлкнул пультом, выключая опостылевший телевизор, и потёр отросшую почти бороду. Вот бы Тина смеялась, если бы увидела его таким. Как из леса вышел после сурового выживания в дикой природе. Или дровосеком заделался — не хватает только топора и фланелевой рубашки в клетку.       — Тогда рванём на новый контракт? — с деланым оптимизмом предложила Тина, пытаясь обыграть его на том же поле бессмысленной лжи. — Позвоним Фаулеру, пусть даст что-нибудь попроще…       — Я пока не готов.       — Ну Гэ-э-вс, — плаксивым голоском протянула она. — С этим надо что-то делать. Ты уже целый месяц хандришь, так нельзя.       — Не месяц, — бесцветным тоном поправил Гэвин. — Всего двадцать восемь дней.       — Это и есть месяц! Неужели тот призрак настолько тебя зацепил? Как там его… Конрад?       — Коннор.       — Да, точно, — беззаботно согласилась Тина, пока Гэвин переживал маленькую смерть от произнесённого вслух имени. — Ты ведь помог ему. Выполнил просьбу, освободил его братьев… Охотники такими вещами не обязаны заниматься, а из обычных людей тем более никто не решился бы проводить ритуал на крови, так что ему крупно повезло! Уверена, он тебе очень благодарен. А ты должен быть рад за него.       — Ага.       — Но ты не рад.       — Блядь, да чему тут радоваться?! — взорвался Гэвин. — Я в душе не ебу, чем всё закончилось, понимаешь? Коннор смешал два заклинания в одно. Может, ритуал прошёл не так, как надо. Может, вообще не сработал!       — Сработал-сработал. А иначе к тебе явился бы мстительный дух его брата и придушил во сне, верно?       «Или не явился, если всех разом на атомы распылило», — уныло подумал Гэвин, меняя позу, когда подвёрнутая под себя нога начала затекать. Жёсткий диван постоянно создавал проблемы, но сейчас его недостаток обратился в достоинство: на нём невозможно заснуть. Бессонницы Гэвин и добивался.       Вспомнив о своей цели на сегодняшний вечер, он потянулся за кружкой и отпил пару больших глотков остывшего кофе. Мерзко и невкусно, но идти на кухню, чтобы добавить кипятка, было лень.       «А в посмертии кофе совсем нет».       Мысль отдавала такой же противной горечью, как и привкус во рту.       Гэвин залпом допил остатки и отсалютовал пустому месту кружкой, одними губами проговорив: «За тебя».       Все эти дни не отпускало стрёмное чувство, что его видят и слушают. Пришлось смириться, но Гэвин прекрасно понимал, что это лишь игра воображения: призраки не могли уйти далеко от места гибели. Но если ритуал всё-таки сработал, Коннор покинул этот мир и перешёл в какой-то иной, то… бессмертные души вроде как способны наблюдать за живыми людьми с того света?       Нет, без шансов: если Коннор на небесах, он там со своей семьёй. Ну или приглядывает за отцом. Зачем ему какой-то случайный тип, случайно взявшийся за случайный контракт и по дурости согласившийся помочь?       Время от времени Гэвин порывался набрать номер кого-нибудь из команды медиумов, но всякий раз отметал эту идею: слишком хорошо знал этих выскочек с их неизменным принципом «не тревожить душу, обретшую покой».       Если Коннор ушёл к свету, они точно не позволят выдернуть его из загробного мира даже на один крошечный диалог, а если расклад похуже… если Демон исполнил угрозу, затащил Коннора вместе с братьями в Ад и пытает их сутками напролёт… никто не сможет помочь. О таком исходе даже гипотетически думать не хотелось.       Но думалось — против воли.       Петляя по бесконечному лабиринту мрачных мыслей, Гэвин совсем забыл, что до этого с кем-то разговаривал в реальном мире.       Не дождавшись ответа, Тина тяжело вздохнула.       — Гэвин. Ты должен отпустить ситуацию и двигаться дальше. В конце концов, этот твой Коннор уже был мёртв, когда мы пришли, а тебе ещё жить и жить, так что…       — В дверь стучат, — перебил её Гэвин, флегматично перекатывая кофейную гущу по дну кружки. — Курьер пиццу принёс. Пока, Тин-Тин.       — Пока. Звони, если захочешь поболтать.       Гэвин сбросил вызов. Совершенно опустошённый, он отложил смартфон и уставился в противоположную стену. Поморщился, прокручивая в голове слова Тины — правдивые, но невероятно жестокие: «Коннор уже был мёртв, когда мы пришли».       — Как будто я сам не знаю! — огрызнулся Гэвин в пустоту и швырнул кружку в дальний угол комнаты.       Осколки разлетелись по ковру, кофейная гуща некрасиво заляпала стену. Тяжело дыша, Гэвин бездумно пялился на всё это, пока сердце отбивало чечётку где-то под кадыком, а в ушах шумело от прилившей крови, но приступ гнева быстро стих, сменяясь привычной апатией.       — Бля, да что ж со мной происходит?..       Хорошо хоть на Тину не сорвался. Было бы несправедливо упрекать её в том, в чём она совсем не виновата.       Ладно, придётся встать с дивана. Собрать осколки, пройтись, размять мышцы. В целом, это даже к лучшему. Чтобы не уснуть, нужно не вдаваться в крайности: двигаться, но не уставать, занять себя чем-то, но не скучать. По этой методике он успешно бодрствовал в прошлую ночь. Было бы здорово не сомкнуть глаз и в эту, а затем отключиться незаметно и легко. Обойтись без снов. Если повезёт.       После того, что произошло во время хэллоуинского контракта, снилось… разное. В основном, конечно же, Коннор.       То переплетение рук, то лёгкие прикосновения, то лицо, отпечатавшееся в памяти до мельчайших деталей. Родинки на светлой коже. Крепкая задница, обтянутая тёмными брюками. Обнажённое тело, которого Гэвин не видел, но желал увидеть…       Иногда всё не заходило дальше робких переглядываний. Иногда Коннор шевелил губами, а Гэвин не мог разобрать слов и просто на него смотрел, но чаще всего их встречи за гранью яви срывались в чертовски горячее порно, от которого Гэвин просыпался весь потный, задыхающийся и возбуждённый до предела. Кое-как сбрасывал напряжение — стыдливо, быстро, грубо, — а потом догорал жалкой кучкой пепла, ощущая себя последней сволочью оттого, что передёргивал на мертвеца.       Докатился.       Но хуже всего были кошмары. Именно из-за них Гэвин боялся ложиться в мягкую постель и опускать голову на подушку.       Запутанные коридоры. Склизкие стены с торчащими из них белёсыми глазами. Клыкастые дверные ручки и гигантский язык, рыщущий по углам в поисках жертвы. Коннор, зовущий на помощь где-то вдалеке, — а Гэвин не мог помочь, не мог сдвинуться с места. Увязал в чёрном месиве ногами, коленями, локтями — всё глубже и глубже, пока мерзкая вонючая гниль не достигала шеи, не начинала заливаться в нос, кляксами залеплять глаза и упорно проталкиваться в рот, чтобы задушить нерождённый крик.       Когда Гэвин приходил в себя на сбившейся от метаний простыни, ему мерещились странные шорохи, неразборчивый шёпот, плотные тени по углам и прочая муть, порождённая воспалённым мозгом. Однажды ночью ему показалось, что кровать прогнулась под чьим-то весом, как будто на неё запрыгнула кошка, — но в доме не было никакой кошки.       — Я схожу с ума, — говорил Гэвин своему нездорово-бледному и осунувшемуся отражению в зеркале. — Я, блядь, окончательно поехал крышей.       Нельзя в таком состоянии брать новый контракт и подставлять тех, кто окажется с ним в одной лодке. От быстроты реакции и здравомыслия каждого члена команды зависела жизнь остальных, а Гэвину сейчас до здравомыслия как до луны и обратно: ведь вместо того, чтобы произвести стандартную проверку собственной квартиры на предмет паранормальной активности и убедиться в её полном отсутствии, он предпочитал тешить себя надеждами. Верить, что Коннор его слышит.       Ставить на стол вторую кружку с кофе, желать призраку доброго утра и спокойной ночи — это ненормально.       Если бы Тина узнала о таких тревожных симптомах, она бы стопроцентно отправила Гэвина не в клуб, а на приём к психотерапевту, чтобы проработать травму или типа того… Ну и с какой проблемой к нему обратиться? «Я запал на мёртвого парня, а он ушёл к свету и не оставил номерок»? Звучало глупо и наивно, а выглядеть идиотом в чьих-то глазах — пусть и дипломированного специалиста — Гэвин согласился бы исключительно под угрозой расстрела.       Окей, Тина не в счёт: перед ней он выглядел идиотом на постоянной основе, но списывал это на рабочие издержки. Собственно, ей он тоже жаловаться не собирался, но у Тины всегда срабатывала чуйка на такие вещи.       Однако в этот раз неладное заподозрил и старина Андерсон. По возвращении в фургон Гэвин в общих чертах обрисовал, как прошёл ритуал, старательно минуя при этом тему вселения: напарники живьём бы сожрали за участие в подобном. На следующий день Хэнк затребовал подробности перед составлением официального отчёта для агентства — обычно он занимался бумагами, — и тогда Гэвин рассказал, как очухался на полу после взрыва и побрёл к выходу, никого по пути не встретив. Но когда заикнулся, что планировал ночью вернуться в дом и всё осмотреть, то сразу об этом пожалел.       — Не смей туда возвращаться, — сурово отрезал Андерсон. — Если бы призраки не отключили сигнализацию, к нам в разгар контракта нагрянула бы полиция. Проблем не оберёшься.       — Мы вошли с помощью ключа, Хэнк, — возразил Гэвин. — Ничего не взламывали и ничего не брали. Звонки агентство записывает, контракт мы получили официально. Доказать невиновность легче лёгкого, разве нет?       — Однократное вторжение на частную территорию, в принципе, сойдёт за случайную ошибку… Но если хозяину приспичит проверить своё имущество, а внутри обнаружится незваный гость, то хозяин будет иметь полное право достать пушку и проделать в нём пару лишних дырок. Тебе нужны лишние дырки, Рид? А расходы на больничный и адвокатов нужны? Или добиваешься нашего увольнения с внесением в чёрный список агентств страны?       Гэвин молчал. Гэвину было плевать: в течение недели он каждую ночь упорно дежурил в гараже — втайне и от Тины, и от Хэнка. Принимая на себя все возможные риски.       Часами, до рези в глазах гипнотизировал спиритическую доску в надежде, что указатель шевельнётся и передаст какое-то послание. Вслушивался в белый шум радио. Бродил по дому и умолял призраков дать хоть какой-то знак.       Ни-че-го.       Когда соседи начали замечать подозрительную машину, выслеживать её владельца и задавать вопросы, Гэвин сочинил байку про ремонт газовых труб, прикупил рабочий комбинезон для правдоподобности и сократил наблюдение до осторожных двух раз в неделю. Единственная зацепка, не позволявшая опустить руки, — детектор ЭМП, фиксирующий слабые, но стабильные возмущения электромагнитного поля в комнате Коннора, на кухне, в коридоре и гараже.       — Это остаточные явления, — настаивал Хэнк, когда Гэвин рискнул поделиться с ним результатами, соврав, что заглянул туда лишь один разочек. — Фонить вторым уровнем может и спустя месяцы паранормальной активности, а там четверо призраков наследили выше крыши. Если никто не откликается, значит, никого там и нет. Призраки ушли туда, где им самое место. Забудь об этом.       Но Гэвин не мог забыть. Как и не мог объяснить, чего дожидается. Ну, наверное, сообщения в духе «с нами всё окей, Гэвин, спасибо»?       Можно и без спасибо.       Просто хотелось знать, что они всё сделали правильно. Что Демон отправился в преисподнюю, а невинные души — на небеса. Что Коннору и его братьям там хорошо.       Лучше, чем Гэвину здесь.       — Надо завести кошку, — сказал он вслух. — Или собаку. Чтобы как-то оправдать болтовню с самим собой, да?       Хриплый смешок прозвучал настолько жалко, что Гэвину стало тошно от собственной слабости. Подняв своё бренное тело с дивана, он поплёлся в ванную. Пожалуй, Тина права, и с «хандрой» пора завязывать хотя бы формально. А что если вместо очередного контракта поискать работёнку, не связанную с паранормальным? В последнее время Гэвин задумывался об этом всё чаще.       Начать возвращение к жизни он решил с гигиены, которой с некоторых пор безбожно пренебрегал. Лёгкая щетина, по всеобщему мнению, ему шла и добавляла брутальности, но отросшую бороду нужно укоротить.       В процессе выяснилось, что недосып — вот сюрприз — вредит концентрации: руки не слушались и тряслись, как у того же Хэнка после длительного запоя, поэтому Гэвин разнервничался, психанул и сбрил всю бороду подчистую.       Ну и славно: усталый мужик в отражении уже не напоминал дровосека, а какие-никакие перемены подействовали лучше хвалёных сеансов психотерапии.       После горячей ванны с ароматической бомбочкой, пахнущей хвоей — Тина подарила на прошлое Рождество, — расшатанные нервы подуспокоились, и Гэвин рискнул посетить свою персональную комнату страха: спальню. Ну не ссыкло же он какое-то в самом деле!       Рассеянно потирая непривычно гладкую щёку, он рухнул поверх одеяла и достал смартфон, чтобы полистать ленту, забить голову информационным шумом и ни о чём не думать. Непростая задача, учитывая то, что завтра предстоял новый виток безумия под названием «Гэвин Рид ищет по углам заброшенного дома то, чего нет». Вернее, кого нет…       Может, плюнуть на свой график и поехать сегодня? Сейчас? Только перед этим пару минут понежиться на мягкой постели: мышцы уже расслабились, и вставать совсем не хотелось.       Отложив смартфон, Гэвин прикрыл глаза и в красках вообразил, как наконец-то выйдет с Коннором на контакт. Убедится, что с ним всё хорошо. Утрёт нос всем, кто не верил в успех…       Фантазии незаметно и плавно перешли в сон.       Ожидаемо снился Коннор. На этот раз силуэт появился в спальне Гэвина: прошёл сквозь дверь, прогулялся по комнате и расположился на свободной стороне кровати. Склонился над забытым на одеяле смартфоном и что-то зашептал.       Гэвин молчал, боясь спугнуть желанного гостя. Наблюдал, как всполохи от экрана подсвечивают его лицо. Как он улыбается чему-то.       А потом Коннор поднял взгляд и заметил, что за ним наблюдают.       — Не спится?       — Коннор… Что ты тут делаешь?       — Пришёл к тебе.       — Уходи, — неожиданно для самого себя прохрипел Гэвин. — Я устал. Хватит меня мучить.       — Разве я мучаю? — Между губ вдруг протиснулся длинный мясистый язык. — Я даже не начинал… Прогуляешься со мной в Ад? Или устроить его прямо здесь?       Гэвин забился, задёргался, когда чужие руки превратились в мерзкие чёрные отростки, потянулись к нему и придавили к кровати своим весом. Демон в облике Коннора залез сверху и склонился к его лицу, скаля зубастую пасть. Ещё чуть-чуть — и вцепится в горло, прокусит тонкую кожу…       — …выпью твою кровь до последней капли, — рычание перешло в захлёбывающийся смех.       — Оставь. Меня. В покое! — закричал Гэвин, вырываясь из крепкой хватки, и…       проснулся.       Резко сел на кровати, хватая ртом воздух.       За окном занимался рассвет: небо сменило чернильную темноту на выцветшую зеленовато-синюю лазурь.       — Господи, — Гэвин стёр со лба холодный пот и упал обратно на подушку. — Сколько ж можно…       — Доброе утро.       Знакомый голос, теперь набивший оскомину, ударил под дых.       — Съеби, а? — отчаянно проскулил Гэвин, зажмуриваясь сильнее. — Пожалуйста, Коннор, я правда больше не могу, я…       — Ты меня слышишь! — с неподдельной радостью воскликнул Коннор. — Слышишь же?       Гэвин приоткрыл один глаз. Ровно в том месте, где в прошлый раз прогибалась чёртова кровать, сидел Коннор.       — Ну, типа… да, — медленно произнёс Гэвин. — Слышу.       — Наконец-то! — Коннор подсел ближе, и Гэвин дёрнулся, вжимаясь в спинку кровати. — Я уже начал думать, что… Погоди, ты меня боишься? Ох, мне жаль, что появление вышло слишком внезапным, но я сотни раз пытался преду…       — Ты настоящий, что ли? — перебил его Гэвин, открывая второй глаз. Сконфуженный Коннор выглядел слишком необычно для очередного сна: в них он почему-то не смущался.       — Н-наверное? — неуверенная интонация породила чувство дежавю. — Если призрак вроде меня считается кем-то «настоящим», то…       Гэвин прервал ненужные объяснения: сгрёб Коннора в охапку и крепко прижал к груди. И ведь получилось! Тот оказался достаточно плотным и как будто бы…       — Ты тёплый? — неверяще спросил Гэвин: отстранил от себя Коннора — ещё более смущённого, чем секунду назад — и дотронулся до его щеки тыльной стороной ладони. — Тёплый! Почему ты тёплый, Коннор? Ты что… стал человеком?       — Не говори ерунды, — Коннор мягко отвёл его руку, не глядя в глаза. — Я уже не смогу им стать. То есть… фактически я человек, хоть и… ну, ты понял.       Укол разочарования вышел болезненным, но то, что Коннор сидел здесь, рядом, уже было бо́льшим, чем Гэвин надеялся получить.       — Только бы это не оказалось сном.       — Это не сон, — Коннор всё-таки заглянул ему в глаза. — Я тебе снился? Здорово, если да. С материальной формой возникли сложности, пришлось искать варианты. Вчера возникла идея записать голосовое сообщение на твой смартфон. Не уверен, что получилось… Вроде бы для взаимодействия радио подходит лучше, но с ним ничего не вышло, так? Вдруг бы со смартфоном повезло? Мне казалось, что со снами будет проще всего: это почти как вселение, даже легче, совсем без сопротивления, но сны — такая тонкая материя. До сих пор не разобрался, как они устроены. По-моему, ими управляет твоё подсознание, поэтому ты не всегда меня слышишь. Додумываешь что-то… своё.       Гэвин снова потёр лицо, шумно выдыхая в ладони.       — Если честно, я ни хрена не понял, но холодный душ поможет мне врубиться. Сколько у нас времени?       — Не знаю, — Коннор робко улыбнулся. — Много?       — А рассвет?       — Задёрнешь шторы — и будет терпимо. Если нет, то приду вечером. Но, Гэвин… на всякий случай… обнимешь меня ещё раз?       — Сколько захочешь раз, — с облегчением выдохнул Гэвин, притягивая его ближе и невесомо касаясь губами виска.       Теперь Коннор заметно расслабился и осторожно обнял в ответ: словно до последнего сомневался, что ему будут рады. И как он мог такое подумать?!       Душ Гэвин толком не принял: заскочил в кабинку, ополоснулся ледяной водой и выскочил, наспех обтираясь полотенцем. Молниеносно почистил зубы, натянул свежие домашние брюки и футболку, чтобы поскорее вернуться в гостиную, где его дожидался Коннор.       Да, он никуда не исчез спустя пятнадцать минут.       Да, это происходило на самом деле.       Да, внутри бурлил щенячий восторг вперемешку с ужасом, что Коннор вот-вот пропадёт — в любую секунду! — но Гэвин старательно запихивал эмоции поглубже, чтобы соображать трезво. Насколько это возможно.       — Ты как, нормально? — уточнил он, рывком задёргивая штору.       — Нормально. А ты?       — Тоже.       Гостиная погрузилась в полумрак и молчание — почему-то неловкое.       Гэвин уселся на диван рядом с Коннором. Тот застыл с ровной спиной, сложив руки на коленях, будто не знал, куда их деть, и на него не смотрел. Гэвин не понимал, в чём причина его нервозности, поэтому нарушил молчание первым.       — Ну так что, разъебали мы вашего Демона? Или нет?       — Не нашего, — Коннор поморщился, глядя на свои пальцы. — Но да, похоже, мы его уничтожили.       — Супер. От нашей «вечеринки», кстати, и в реальном мире остались следы. Весь дом был эктоплазмой заляпан: с Демона натекла, когда твой брат его ранил. Агентство пришло в восторг от образцов. Редкая херня. За такое и проблему с фальшивым контрактом спустили на тормозах.       — Были неприятности из-за меня?       — Да нет, — пожал плечами Гэвин. — Не больше, чем с другими контрактами. У нас всякое случалось. А твои братья?..       — В порядке. Они… нашли завесу.       — Завесу?       — Ну, знаешь, — Коннор неопределённо взмахнул рукой. — Такая светящаяся дыра в пространстве. Туннель, переход на ту сторону, райские врата… Названия разные, но суть одна: портал, ведущий неизвестно куда.       — Круто. И вы туда не пошли?       — Кевин хотел, но Ричард предложил задержаться… ненадолго. Кто знает, что ждёт впереди? Может, нам придётся разделиться? Может, мы не узнаем друг друга, перешагнув черту? Может, вообще исчезнем? Мы решили немного побыть друг с другом. Нам есть что обсудить.       Гэвин нахмурился: что-то больное и злое всколыхнулось внутри.       — Вот, значит, как, — процедил он сквозь зубы. — Целый месяц трепались без перерыва, да?       Коннор явно опешил от холодного тона. Открыл рот, но Гэвин заткнул его вымученным, почти кричащим:       — Целый месяц, Коннор! Целый грёбаный месяц ты не мог хотя бы на минутку отвлечься и дать мне знать, что всё в порядке? Что вы не взорвались вместе с Демоном или не отправились с ним в Ад на вечные муки?! Не удивлюсь, если вы с братьями веселились и угорали надо мной, пока я ходил по дому и звал вас, как придурок.       С каждым словом глаза Коннора открывались всё шире, а в конце он и вовсе активно замотал головой.       — Нет, Гэвин! Поверь, я пытался ответить. Правда пытался! Но после взрыва мы все стали слабее. Я и карандаша не мог с места сдвинуть! Не мог поговорить с тобой, не мог материализоваться… Только наблюдать. Клянусь, ни на день я не оставлял попыток что-нибудь сделать, но мне пришлось начать с нуля, всему учиться заново! И, как видишь, результаты появились далеко не сразу…       К концу монолога Коннор виновато затих, а Гэвин сжал челюсти, лишь бы не ляпнуть чего-нибудь непоправимо грубого. До зуда в костяшках хотелось ударить Коннора — пусть почувствует хоть капельку, хоть отголосок той боли, что терзала до этого дня! — но одновременно с тем изнутри рвалась неугасимая потребность вновь прижать к себе, ощутить каждой клеточкой реальность его присутствия. Стиснуть в объятиях как можно крепче — и не отпускать.       Так и не разобравшись в противоречивых желаниях, Гэвин молчал, прожигая взглядом пол.       — Прости, — Коннор покосился на стену с кофейными разводами и на осколки в углу. — Знаю, тебе нелегко пришлось…       — Блядь, избавь меня от своего сочувствия, — на автомате огрызнулся Гэвин. — От мертвеца не приму.       — Иногда живым приходится гораздо сложнее. Я видел, как страдал мой отец. Прозвучит так себе, но, если честно, мне не хотелось бы оказаться на его месте.       Гэвин не нашёлся с ответом. Коннор какое-то время помолчал, а потом издал невесёлый смешок.       — Забавно, но Аманда приукрасила отношение Кевина ко мне: на самом деле он меня избегает. Представляешь, до сих пор злится за сорванную сделку. За то, что не удалось воскресить маму, и за то, что из-за меня мы все погибли. Разумеется, я виноват, но…       — Это он виноват, — перебил Гэвин, мельком взглянув на Коннора. — Он притащил в дом книгу, он втянул вас во всё это дерьмо и решил, что договариваться с Демоном — хорошая идея.       — Ричард тоже так сказал, — Коннор слабо улыбнулся. — А ещё сказал, что только ты способен решить мою… проблему.       — Какую?       Коннор придвинулся чуть ближе и осторожно коснулся его руки.       Гэвин забыл как дышать.       — Ты уже сам заметил, что я теплее обычного, — произнёс Коннор еле слышно, — и более плотный. Что-то произошло со мной после ритуала… или после вселения. Не знаешь почему?       Гэвин неопределённо хмыкнул и перехватил его ладонь. Повертел под разными углами. Погладил пальцы. Удержал себя от дурацкого порыва расцеловать каждый.       На первый взгляд — ничего необычного, да и на второй тоже. С чего Ричард взял, что Гэвин сумеет чем-то помочь? Он не исследователь паранормальных явлений и тем более не учёный, а всего лишь охотник: тот, кто получает деньги за сбор информации. Не за выводы и гипотезы.       Едва Гэвин собрался озвучить эту очевидную истину, как Коннор продолжил:       — Я не вижу завесы, как будто отчасти принадлежу миру живых. Как будто у меня есть неоконченное дело. Ричард полностью свободен и может идти куда угодно. Кевин тоже. А я…       Коннор запнулся, и Гэвин посмотрел на него. Вздрогнул: его лицо оказалось совсем близко. Кокон из накопившейся злости и обиды затрещал по швам.       — Я не могу покинуть дом, — прошептал Коннор. — Зато могу перемещаться сюда. К тебе.       — В смысле? — хмуро уточнил Гэвин. — Ты был здесь?       — С момента, как узнал об этой возможности — каждый день.       Внутри всё оборвалось. Щёки стыдливо вспыхнули. Ступор неотвратимо сменился леденящей душу паникой: как много Коннор успел увидеть?       Как Гэвин разговаривал сам с собой? Как плакался Тине и жалел себя, свернувшись калачиком на диване? Как орал в подушку от бессилия? Как звал Коннора в горячечном бреду? Как часами смотрел на его фото? Или как стонал его имя на пике мимолётного удовольствия?       — Наверное, мне не стоило этого делать. — Коннор будто услышал его мысли или попросту расшифровал обескураженное выражение лица. — Я бы никогда не ворвался вот так, без приглашения, с риском нарушить твои личные границы, но необходимость связаться с тобой не оставила мне выбора. Прядь моих волос всё ещё у тебя, верно?       Гэвин не сразу понял, о чём речь, и растерянно хлопал глазами. Ах да, прядь: та самая, перевязанная ярко-синей лентой, что выпала из рамки с детской фотографией Коннора. Вероятно, она до сих пор лежала во внутреннем кармане куртки.       — Сожги её, — вздохнул Коннор. — Тогда я, скорее всего, смогу уйти. Наши тела кремировали, так что для меня это единственный якорь в материальном мире. Но, по правде говоря…       — Что? — поторопил Гэвин, нутром чувствуя, что от этих слов многое зависит.       — Я не хочу уходить, — откровенно признался Коннор и опустил глаза. Брови сошлись к переносице, а уголки губ нервно дёрнулись, будто он боролся с таким же противоречивым каскадом эмоций, какой недавно преодолел Гэвин. — Знаю, рано или поздно мне всё равно придётся. Потерять остатки разума, стать неуправляемым сгустком ярости и причинять вред окружающим — не самая радужная перспектива, но я так хотел бы… я…       Коннор посмотрел на его губы. Гэвина обдало волной жара, и он рефлекторно облизнул их. Коннор неосознанно повторил это.       Голова пошла кругом от внезапного озарения: он здесь вовсе не из-за пряди.       — Я понимаю, — начал Коннор сбивчиво, с усилием выжимая из себя каждое слово, как будто смотреть на Гэвина ему было физически больно, — что речь о «втором свидании» зашла исключительно ради поддержки, и на самом деле это ничего не значило: вселение плохо влияет на рассудок, вот и…       Гэвин резко подался вперёд и впечатался губами в его приоткрытые губы. Мягкие, немного прохладные и нежные — как ванильное мороженое.       Коннор замер на мгновение, а потом ответил с тем же пылом, с той же неутолимой жаждой. Гэвин вслепую притянул его к себе одной рукой, а в другую тот вцепился сам, сжимая ладонь крепко-крепко, как утопающий — спасательный круг.       «Не отпускай меня, не отпускай!» — плескалось в глубине карих глаз, когда Гэвин вынужденно отстранился, чтобы сделать вдох.       Слова распирали горло, толкались и сбивались в ком, вставший поперёк — так много нужно сказать! — но почему-то первым вырвалось глупое:       — Если я поцеловал призрака, то стал некрофилом?       Коннор прыснул и едва не покатился со смеху, но довольно быстро взял себя в руки и почти серьёзно сказал:       — Не думаю. А тебя как, тянет к призракам на постоянной основе?       — Нет, — хрипло ответил Гэвин. — Только к одному.       — Хм, тогда и не спектрофил. Я не эксперт в таких вопросах, но ты же не мёртвое тело поцеловал, на некрофилию не тянет. Технически, ты целуешь мою душу.       — Звучит романтично, — поддавшись соблазну, Гэвин погладил Коннора по щеке. Тот прильнул к ладони и потёрся о неё, продлевая ласку. Улыбнулся, сверкая из-под ресниц затуманенным взглядом. — А если… если я хочу, чтобы призрак хоть недолго побыл со мной, то кто я?       — Безумец, ради которого призрак готов остаться, — шепнул Коннор, придвигаясь вплотную, бедром к бедру, и не поцеловать его снова было бы преступлением.