Право первой пробы.

Что-то было не так. В этом ледяном ливне за окном, в неестественной тишине огромного особняка, будто все замерло в один момент. Капли дождя таранили окна, расшибаясь в бесцветные кляксы, и размывали пейзаж улицы, смазывая картину в одну сплошную рябь. Джинни нахмурилась, когда увидела облачко пара, вылетевшего изо рта при выдохе. Никогда прежде она не ощущала холод в спальне. Что-то определенно не так… Минуло не меньше недели с того дня, когда Нотт был в мэноре. С его отсутствием дом словно медленно умирал, чего не случалось ни разу за все время, что Джинни находилась здесь. Нотт часто был в отъезде, но это никак не сказывалось на мэноре. Все шло своим чередом, эльфы суетились, начищая комнаты до блеска, а болтрушайки оглушали сад чириканьем. На территории вечно сновали солдаты, делая обход или расчищая лошадей в конюшне, ныне же даже конюшня стала пугающе тихой. Навязчивая атмосфера скорби угнетала Джинни. Она решила, умер кто-то настолько значимый, что весь мир погрузился в траур. Первая мысль была такой очевидной и пугающей, рыжая не подпускала ее близко, отмахиваясь, намеренно забивая голову чем угодно, но не этим. Не нужно быть гением, чтобы связать пропажу Нотта и резкую перемену в настроении всего поместья. Что, если погиб сам Нотт? Раньше эта новость привела бы ее в восторг и внушила уверенность в предстоящую победу, но сейчас… Она выжидала. Все семь дней гриффиндорка бродила по особняку, походя на призрак, и с замиранием сердца прислушивалась к разговорам прислуги, надеясь выяснить хоть что-нибудь. Разумеется, она беспокоилась не о Нотте, нет. Ее тревожила только собственная участь в том случае, если полковник все-таки погиб. Под покровительством Тео девушка была свободна настолько, насколько вообще позволяют обстоятельства, и перспектива отправиться назад в подвал совсем ее не обнадеживала. Но слуги и эльфы замолкали при виде нее, шарахаясь, как под угрозой смерти, и тут же находили себе важные дела, дабы создать видимость занятости. Лишь эльф по имени Олли относился к ней более-менее чутко. Он робко следовал за девушкой, куда бы она ни шла, и старался не попадаться на глаза без надобности. Благодаря ему у Джинни появлялся на столе завтрак, обед и ужин, а также ощутимо теплело в спальне перед сном, но домовик не болтал лишнего, ограничиваясь вежливым общением. Ей удалось выяснить только то, что Олли не принадлежит дому Нотта, а имя хозяина эльф не раскрыл. Когда домовик в очередной раз появился в комнате, Джинни не упустила шанс. — Олли, я давно не выходила на улицу. Может, составишь мне компанию? — Она повернулась к нему лицом, потирая плечи, как если бы замерзла. Домовик прижал уши к голове, будто услышал нечто пугающее. Он несмело поглядывал на входную дверь и тут же оглядывался на девушку. -Олли не уверен, что мисс можно выходить наружу сейчас… — хныкающим, будто извиняющимся тоном пропищал эльф. -Мы ненадолго, — Джинни перехватила инициативу, видя смятение домовика. — просто…прогуляемся несколько минут и обратно, — она повела плечом, выдавливая улыбку. Олли потоптался на месте, раздумывая, как бы оценивая ситуацию, но после сделал покорный кивок. -Только, если мисс и правда будет гулять недолго… **** Оказавшись снаружи, Джинни стала жадно хватать глазами каждый сантиметр мэнора. Времени было катастрофически мало, девушка считала своим долгом успеть разузнать как можно больше. Вдруг общее замешательство будет ей на руку? Нельзя упустить момент, чтобы сбежать. Крыльцо прямо веяло недавно отзвеневшей панихидой. Снег, будто стал серым от тягостной энергетики, а застарелые следы обуви на нем запорошило новым слоем снежного покрывала. Ни охраны, ни коней, ни любых других признаков жизни на территории. Мрачно, трагично и неестественно тихо. Рыжая неторопливо ступала по хрустящему снегу, подол синего платья волочился по земле, оставляя след на гладкой белой поверхности, а туфли утопали до самых ремешков. Муфта, в которой девушка прятала руки от холода, тоже покрывалась снежинками, и Джинни периодически стряхивала их. Эльф семенил чуть впереди, согнувшись, как пиратский крюк, и заходясь дрожью. Рыжая знала, не колючий мороз виновен в этом, ведь домовик накрыл их обоих согревающими чарами. Ей казалось, Олли шмыгает на ходу и едва слышно завывает себе под нос. Он мужественно держался, чтобы не расплакаться, но справлялся неважно. Вдали зачернела глянцевая кровля конюшни. Даже издали были видны добрые морды лошадей, с любопытством выглядывающих из открытых окошек денников. Прежде лошадиное ржание будило гриффиндорку по утрам вместо петухов, теперь животные молчали, таинственно, будто в ожидании глядя куда-то далеко. По соседству с конюшней сиротливо высился корпус солдат. В этом здании жили охранники мэнора и рядовые, которые приглядывали за лошадьми. Корпус тоже выглядел покинутым, ни одного солдата не показалось в нем за целую неделю. Вскоре Джинни вместе с эльфом дошли до сада. Она ахнула, увидев, что вода больше не льется из чаш мраморных статуй. Ушло и пение птиц, сгинувших в неизвестность. Гробовая тишина, хлопья снега в воздухе и поскуливание эльфа. И ничего кроме. -Олли… — выдохнула девушка, коснувшись жиденького плеча. — что происходит? Фигурка домовика надломилась, качнулась, а после худые ручонки обрушились на огромные глаза. Он заплакал, захлебываясь, надрываясь, и безостановочно качал головой. -Случилось страшное, мисс! — пропищал он сквозь плач. — хозяин не велел Олли рассказывать! Олли не смеет ослушаться хозяина! Уизли опустилась перед ним на колени, чувствуя, как прогибается снег под ее телом, и откинула муфту в сторону, беря в ладони щеки домовика. -Кто твой хозяин, Олли? — она старалась звучать мягче, но волнение в голосе выдавало ее. Эльф приоткрыл веки, вместо ответа болтая головой. Ему не позволено разглашать имя. Внезапно домовик распахнул глаза так широко, что и уши его подпрыгнули вверх. Он взглянул девушке за плечо и с глубочайшим уважением поклонился кому-то за ее спиной. -Совершаешь променад, Уизли? — голос сквозил недовольством и в какой-то мере отрешенностью. Джинни обернулась, сделав рыжий вихрь волосами, и уперлась взглядом в подтянутую фигуру Забини. Он стоял в изумрудной мантии, из-под которой виднелась неизменная белая сутана. В руке она заметила средних размеров черный кейс. Выправка колдомедика пожирателей на автоматизме поддерживала его тело исполненным достоинства, несмотря на явную изнуренность. -Что здесь творится, Забини? — процедила девушка, надвигаясь на слизеринца крадущейся рысью. Мулат скосил глаза на домовика и оттянул уголок губ, приподняв бровь. Так он выражал одобрение. Эльф, гордясь собой, выпятил грудь. -Ты же в курсе, что тебе нельзя долго быть вне стен мэнора без сопровождения полковника? — начал он, как лектор зачитывает лекцию. Джинни ненавидела этот наставительный тон, который Забини будто позаимствовал у Снейпа. -Какое это имеет значение, если он теперь мертв? — хмыкнула девушка, делая взмах в направлении мэнора. Блейз вскинул брови, как если бы действительно удивился. -Мертв? — повторил мулат, интонируя. — Уизли, если кто-то пронес тебе в спальню статейку Риты Скиттер, скажи мне имя, и я подолью ему в чай яд Тентакулы. -По-твоему, я идиотка? Нотта нет в поместье неделю, все тут повымерли, а домовик рыдает при каждом шорохе! — вскипела она, раскрасневшись от гнева. Блейз поджал губы, осматривая пространство, и прищурился, запрокидывая голову, чтобы поймать взглядом самую высокую башню мэнора. Он, словно уговаривал себя не сорваться, мысленно проводя терапию. -Я не буду обсуждать это здесь. Идем внутрь, а там поговорим. **** Они вошли в холл, впуская в помещение завывание ветра. Волна снежинок успела ворваться вслед за ними, но тут же размокла и испарилась, как и не бывало. Блейз стукнул себя по груди кончиком палочки, избавляясь от мантии, и завел руки за спину, твердым шагом двигаясь к лестнице. Джинни перебирала ногами вслед за ним, едва поспевая. Раньше она не замечала, как быстро может передвигаться итальянец, не обременяя себя бегом. Возможно, эта привычка выработалась у него не так давно. Колдомедик ведь обязан быть быстрым. -Ему крепко досталось, — эхо от голоса Блейза разорвало тишину, пока они поднимались на второй этаж. — признаюсь, не думал, что вообще смогу что-то сделать. Режущее, которым его полоснули, гораздо сильнее и опаснее привычного тебе, — Блейз кинул беглый взгляд за плечо, ловя сведенные на переносице брови рыжей. — лабораторная разработка. Нам повезло только потому, что все сделали вовремя. -Кто-то…нашел его? — Джинни поравнялась с мулатом, скользя по невозмутимому лицу округлившимися глазами. Блейз вдруг улыбнулся так, словно у него в рукаве козырь. Парень с неким снисхождением склонил голову, одаривая рыжую ухмылкой. -Да. Его конь, — Блейз выдержал паузу, наблюдая, как вытягивается лицо девушки. — прикинь, как все охренели, когда он выбежал к войскам без всадника? Ржал, как сумасшедший, рвался обратно в лес. Лошади…прекрасно запоминают дорогу. Нуар-то и вывел солдат к Тео. Что там было… Блейз умолк, прокручивая в памяти состояние Нотта, когда его доставили к другу. Салазар, Забини сам не догадывался, как велик потенциал его психики. Он столько повидал за это время, столько раз вытаскивал друзей из объятий смерти, и в этот миг справился. Он победил ценой бессонных ночей и дюжины растраченных зелий. -Значит, не зря Нотт так любит своего коня, — ровно произнесла Джинни. -Мистер Нотт выбрал его для Теодора, — добавил Блейз, сворачивая к коричневым дверям спальни. — Нуар тогда был незаезженным двухлеткой. Можно сказать, они начали путь вместе. Джинни закусила щеку, задумавшись. Что она испытала, узнав, что Нотт жив? Облегчение, вероятно. Вопрос с ее местонахождением больше не висел над ней Карающим мечом. Она по-прежнему будет в Нотт-мэноре, не опасаясь подвалов. Однако трепет не отступил. Надежда на возможный побег сорвалась и канула в небытие. Этот факт горчил во рту пуще других обстоятельств. Блейз надавил ладонью на двери, и те податливо раскрылись, впуская гостей. Не теряя ни минуты, мулат принялся искать в кейсе нужную настойку, пока Джинни осторожно приближалась к постели. Нотт лежал на спине, лицо его хмурилось и по оттенку напоминало тесто из второсортной муки. Сероватое, с россыпью ссадин и кровоподтеков. Ресницы парня дрожали, что четко свидетельствовало о тревожных снах. Укрытый красным одеялом по грудь, он отрывисто дышал, испуская резкие выдохи. Рыжая почему-то похолодела изнутри. Словно снег с улицы пробрался в спальню и проник ей в гортань, осыпаясь в желудок. Гриффиндорка поняла, что совсем не радуется увечьям слизеринца, хотя не так давно заявляла об обратном. -Вернулся? Как жаль… Собственные слова, оброненные назло, чтобы просто стереть эту довольную улыбочку всплыли, как подброшенное с хулой напоминание о ядовитом языке. Где же долгожданная радость от чужого страдания, Джинни? Она зажмурилась и стыдливо отвернула лицо в сторону окон. Как же рыжая корила себя за чушь, сказанную в порыве эмоций. Она была уверена, Нотт должен понести наказание за свои злодеяния. Убийце не может быть оправданий. В памяти кровило воспоминание о Луне, о мистере Лавгуде, обо всех, кто пострадал от палочки жестокого полковника. Но в эту самую минуту она стояла посреди спальни Нотта и жалела его всем сердцем. Была и другая сторона. Тот же Нотт, устроивший бойню в доме Лавгудов, спас ее от Астории и Пэнси. Тот же Нотт вечно находился рядом, развлекая, выводя на прогулки и усаживая на коня, к которому не подпускал никого, кроме себя. Да, ей были не ясны его мотивы, Джинни не слыла наивной дурочкой, чтобы поверить в чудесное перевоплощение из чудовища в прекрасного принца, но все это подкупало ее, заставляя считать Нотта лучше, чем есть. Джинни откровенно признавалась самой себе: она не знала, как относиться к Нотту. Противоречия одолевали, путали мысли и отчасти дурманили, как разновидность «Империо». А уж, что происходило с ней, стоило Нотту оказаться ближе… -Я привез его сегодня, — заговорил Блейз, выливая другу в рот синеватое снадобье. — наблюдал всю неделю. Состояние стабилизировалось, но…в сознание он приходит ненадолго. Это поправимо, конечно. Только требуется какое-то время, — разъяснял мулат, продолжая манипуляции с кейсом. -Забини, — окликнула его рыжая, вспомнив что-то, — так…кто тогда погиб, если Нотт здесь? — проговорила она, как только Блейз посмотрел на нее. Мулат скривил рот, втянув губы, будто препятствовал словам выйти наружу. **** «Огромная утрата для всего магического мира. Пожиратели смерти скорбят по Беллатрисе Лестрейндж, героически павшей в бою во время визита в Гранаду. Невосполнимая потеря в рядах лучших из лучших, кто же теперь займет место легендарной волшебницы? И займет ли?» Заголовок над колдографией, где тетка чинно шагает к министерству магии в Испании, облепленная кучей охранников. Драко отшвырнул газету и склонился над столом, вонзаясь ногтями в корни волос. Беллатриса мертва. Газета недельной давности до сих пор покоилась на столе, пока Малфой, наконец, не наткнулся на нее снова. Прощание с пожирательницей было масштабным. Волдеморт распорядился проводить самую преданную слугу достойно, посему в ее честь ПСы установили траур длиной в неделю. Погребена она в семейном склепе Малфоев, единственная, на чьей могиле высилась мраморная статуя — копия хозяйки. Пожиратели заваливали статую тонной цветов, подолгу стоя у могильной плиты, отдавая дань памяти невероятному бойцу в ее лице. На протяжении недели все, причастные к армии ПСов, посещали резиденцию Реддлов, где в абсолютном молчании ужинали, вспоминая Беллатрису. Драко пришлось отложить свое расследование и переключиться на семидневный траур. Он прибывал в резиденцию одним из первых, чтобы остальные могли выразить ему соболезнования и сказать слова поддержки. Кроме него других родственников поблизости не оказалось. Он не мог сказать наверняка, что чувствует. Безусловно, Драко был разбит. Какой бы ни слыла тетка, она являлась частью его семьи, но и вселенского горя парень не ощущал, в отличие от матери. Лестрейндж провела в Испании полгода вместе с отцом Нотта. Именно Натаниэль первым сообщил о ее кончине. Драко помнил, как генерал Нотт возлагал необъятный букет лилий к могильной плите. Рука в замшевой перчатке ласково водила по граниту, а сам он шептал что-то с трогательной улыбкой на лице, будто общался с теткой о чем-то. После похорон мистер Нотт снова отбыл в Испанию, чтобы завершить неоконченные дела, но вскоре должен был вернуться. Натаниэль сорвался из командировки, как только узнал о ранении сына. Похороны Беллатрисы стали стечением обстоятельств, Драко был в этом уверен. Тео…великое чудо, что полковник остался жив. Всë сделали своевременно. Блейз выложился на полную, моментами засыпая посреди операций, но добился успеха. Драко не знал целителя искуснее и умнее, чем Забини. Как только началась заварушка с Волдемортом, Малфой убедил первого взять Блейза на роль колдомедика. Он ляпнул то, что пришло в голову, опережая другие, менее подходящие мысли. Забини колдомедик? Тогда уж и Хагрид балерина. Им троим пришлось повзрослеть раньше срока. Беспечные гуляния остались заперты за воротами прошлого, ныне же парням предстояло выжить. Драко помнил о некоторых навыках друга в области колдомедицины, мулат умел залечивать мелкие травмы по типу порезов и вставлять на место вывихи. Этим и ограничивались его способности, но были весьма полезны слизеринской команде по квиддичу. Пусть и криво, с рваными краями, но царапины срастались под его палочкой. Снейп поручился за ученика, содействуя в сохранении Забини как имеющего ценность в тылу. Он лично взялся обучать парня, и за считанные месяцы Блейз превратился в одного из лучших колдомедиков. Сказалась и практика в Мунго, куда его определил Снейп, закрепив за наставником в лице главного колдомедика больницы. «Старый солдат» мистер Хопер неслабо натаскал Забини по медицинской части, он работал в госпитале еще со времен первого появления Темного лорда и прекрасно помнил, как делать все быстро и качественно. У Блейза не было права сплоховать. Как только лорд почуял бы слабину: непременно отправил его на передовую. К чему в тылу балласт, коего предостаточно в основной армии? К тому же Реддл не питал особой симпатии к матери Забини. Несмотря на чистую кровь, Софи попала в немилость лорду из-за непристойного, по его мнению, образа жизни. Реддл был убежден, что вереница браков никак не вяжется с эталоном аристократии, где развод смерти подобен по степени позора. Софи Забини жила в Италии на семейной вилле, доставшейся ей от покойного отца Блейза. Хоть ее и не держали взаперти, не приставляли толпы стражников, но недвусмысленно намекнули Блейзу, что он должен исполнять свои обязанности беспрекословно. И Блейз выполнял. Порой Драко задумывался, что сильнее способно толкнуть на успех: природный талант или страх за близких? Он знал ответ заранее. — Должно быть, тебе любопытно, зачем я позвал тебя, генерал, — Волдеморт вскользь прошелся длинными серыми пальцами по золоту эполетов, будто Драко заслонял ему путь, и медленно скрепил руки в замок. — я собираюсь оказать тебе Великую честь… Змеевидный испускал хрипы, напрягая дряблые связки, и оттого звучал, как старик, которому мешало говорить инородное тело в гортани. Драко не мог не заметить эту перемену. Лорд не славился мелодичным баритоном, но и не напрягал голос, чтобы хоть минуту продержаться без хрипов. Зловоние слабости резало слизистую носа, словно перед парнем голодный дементор, давно не вкушавший подпитки. — К сожалению, Беллатриса покинула нас, — он оказался рядом, накрыв эполет ссохшейся кистью, будто соболезновал. — но битва еще не окончена. Испания имеет для меня приоритетное значение, и я не могу доверить успехи Беллатрисы проходимцам. Ты, как ее племянник и мой первый генерал отправишься в Гранаду, чтобы довести начатое до конца. Серая рука медленно похлопала генерала по плечу и отступила, вытягиваясь вдоль изумрудной мантии Волдеморта. Он, не глядя, прошел вперед, откашливаясь, а Драко вонзился в спину Лорда таким взглядом, будто тот обещал убить его прямо сейчас. Лицо блондина стало бледно-зеленым от услышанного. Такое предложение было сродни ссылке. Оставаясь на месте, Малфой мог контролировать ситуацию на фронтах, в мэноре, быть на чеку в случае, если понадобится друзьям, но в Испании… В случае отбытия он будет вынужден всецело погрузиться в подавление бунтов и бесконечные переговоры. Тетка не появлялась дома полгода, как и отец Тео. Лорд просто не позволял им вернуться, пока не затухнут все очаги восстания, но в свете последних событий пересмотрел решение. — Мой Лорд, — Драко прочистил горло, подавляя невроз. — не сочтите за дерзость, однако я не представляю, как оставлю центральный штаб без должного управления… — Об этом не беспокойся, — прервал его Волдеморт, опускаясь на каменный трон и лениво махнув рукой. — Натаниэль примет командование на себя на время твоего отсутствия. Нотт генерал с внушительным опытом, он доказал делом свое мастерство и преданность. Весьма огорчен, что его отпрыск не удостоится такой же чести, — проронил он с презрением и снова закашлялся, согнувшись пополам. Тео валялся в спальне, за малым не выпотрошенный режущим. Сейчас Драко дышал ровнее, чем несколько дней назад, когда жизнь друга болталась на волоске. Волдеморт явно не воодушевился от новости, что Забини сумел спасти полковника, и не упускал шанса это подчеркнуть. Тревога пульсировала в висках. Драко никак не ожидал такого расклада. Он сверлил кварцами пол под ногами, думая о том, как обманчива была иллюзия владения ситуацией. Парень не принадлежал себе, даже возглавляя армию. Драко мимолетно вспомнил Грейнджер. Он закусил губу изнутри, вонзая зубы в ткани, и разжал челюсти только, когда соленый привкус крови коснулся языка. Лорд безжалостно вырывал вожжи из его рук, выбивая из седла. Малфой знал, что не сможет вернуться домой, пока не завершит миссию, а для Грейнджер это означало трагичный конец. Он не сомневался, шакалы растерзают ее в клочья, а после скинут тело в яму, которое потом сгорит в пламени Инсендио. Так происходило со всеми, кто не выжил. Драко злился на себя, потому что ему какого-то черта было не все равно. За эти месяцы он привязался к грязнокровке, и теперь дело обстояло не только в долге. Он стал думать о ее судьбе с таким же страхом, как о матери, что сильнее вгоняло парня в состояние отчаяния. — Мой Лорд, грязнокровка… — блондин облизнул губы, решаясь произнести фразу, но затих, едва голова змеевидного застыла на его лице. — Если бы я не знал тебя, мой мальчик, то ненароком подумал бы, что ты озабочен еë участью… — прошипел Лорд, потирая фалангой нижнюю губу. — Она не менее ценный трофей, Повелитель. Нельзя допустить, чтобы ей нанесли вред, — проговорил он на выдохе, надеясь, что не звучит нервно. — Чем она полезна, Драко? По всей видимости, Поттер не торопится ни за ней, ни за своей возлюбленной. — Он появится. Я уверен, это произойдет довольно скоро. Мы сможем использовать грязнокровку, как приманку, заманив Орден в бордель, — отчеканил Драко, с облегчением замечая проблеск интереса в глазах Лорда. — а уже оттуда он попадет к Вам. Он оттолкнулся от стола, ударяясь лопатками о спинку кресла. Быть может, если бы смелости хватило на признание самому себе, Драко не опасался бы сознаться в тяге к этой девчонке. Может, он нашел бы способ выкрутиться, чтобы остаться. Возможно, парень посещал бы ее чаще, но пресловутое «бы» так и витало в воздухе, пока Малфой собирался в длительную поездку. ***** Лунный свет каким-то чудом проникал через плотно задернутые шторы и подсвечивал щеку Нотта. Парень дышал размеренно, грудь его приподнималась вместе с одеялом и возвращалась на исходную. Забини здорово похлопотал, чтобы эту ночь друг провел не вздрагивая и не задыхаясь во сне. Джинни снова пришла сюда. Блейз ушел совсем недавно, судя по стойкому запаху травяных настоек. Что-то необъяснимое заставляло ее переступать порог спальни полковника и робко опускаться на край постели, всматриваясь в безмятежное лицо. Девушка смотрела на слизеринца и не верила, что можно быть таким красивым внешне и с такой черной душой под мундиром. Он уже не был таким мертвенно бледным, как утром, но все еще смотрелся фарфоровым изваянием. Платье зашуршало, когда рыжая поднялась и приблизилась к изголовью. Он стал слегка мотать головой, как если бы сгонял во сне надоедливую муху. Джинни настороженно вытянула шею, хмуря брови, пока изучала причину беспокойства парня. Крохотный комар норовил добраться до крови, устраиваясь на подбородке. Гриффиндорка, не раздумывая, смахнула нарушителя рукой и тут же застыла, когда Тео дернулся и распахнул глаза. Он все еще находился в состоянии сна, хоть и не казался сонным. Взгляд его был оборонительным и жестким, скорее из выработанного рефлекса полковник перехватил ее руку и дернул девушку на себя. Ощутив крепкую хватку, рыжая изумилась, как раненый парень способен в полубреду сжимать в тиски. — Нотт! — шикнула она, как только повалилась рядом, прижатая к матрасу телом Тео. — приди в себя! Брюнет прожигал ее мутными глазами, словно только что предотвратил покушение на свою жизнь. Он напоминал матерого волка, ни раз познавшего ружье, и теперь щетинился, готовый отстоять право жить. Слизеринец будто не узнавал, кто перед ним. Расширенные зрачки вгоняли в дрожь, а прерывистое дыхание шевелило волосы на щеках рыжей. Запястье заныло, Нотт сдавливал его так мощно, словно хотел расплющить. Джинни молчала, неотрывно глядя ему в лицо, и хаотично соображала как поступить. — Они мои, ясно?! — вдруг заявил Нотт, чуть ли не плача. — не смей трогать яблоки из сада! Джинни выгнула брови. Что он вообще несет? Скосив радужки вправо, она заметила на прикроватной тумбе тарелку с яблоками и поджала губы. Он бредит. Он напичкан зельями и не соображает, что происходит. — Я так устал, — выдохнул он, давясь словами. — без нее тут повсюду снег… — кудри Тео защекотали Джинни нос, когда он опустил голову. — этот снег убивает меня. Он преследует. Я чувствую, как он режет ноздри, если я дышу… Уизли слушала его, наблюдая с опаской за резкой переменой в настроении. Нотт размяк, всхлипывая и глядя куда-то сквозь нее. — Я не хочу мерзнуть. Все было так хорошо…блять…мои руки, они…они в грязи, понимаешь? Но это не моя грязь. Я никогда не трогал цветы грязными руками, и впредь не буду. Мне уже нельзя к ним подходить… — холодные кристаллики падали Джинни на губы, Тео нависал над ней и не моргал, пока слезы сами срывались с нижних век. Сердце рыжей затрепетало. Она вздохнула, едва Тео прильнул к ее груди, обхватив девушку за плечи, и затрясся в рыданиях. Кожа вибрировала в том месте, куда он выдыхал при новом всхлипе. В животе рыжей образовалась вязкая воронка, она всасывала запахи и звуки, отдавала волнами безысходности и мазала в своей субстанции органы. У нее не укладывалось в голове, что именно сейчас она лежит в постели Нотта, а он плачет на ее груди, как подросток. Образ кровожадного тирана не вязался с тем, что она видела. Комната плыла перед ней, рука сама нашла его кудри и легла поверх, приминая. Несмотря ни на что, Джинни оставалась гриффиндоркой, не чурающейся чужой боли. Она молча водила подушечками пальцев по коже головы, прекрасно понимая, что слова излишни. Утешать его? Обещать, что вскоре все наладится? Жестоко скармливать плацебо тому, кто ни раз находился в опасной близости к гибели и сам сеял чуму в виде убийств. Она поможет ему. Потому что она — не он. Цветы…они иссыхали при появлении пожирателей. Хрупкие, любящие свет, растения не выдерживали потока черной магии. А Нотт весь состоял из нее. Все, к чему прикасаются Псы, неминуемо гибнет. Джинни вздрогнула, как только Тео вытянул из-под нее руки, которыми обхватывал талию девушки. Словно услышал ее мысли. Он приподнялся, не раскрывая глаз, и лег на соседнее место, будто ничего и не происходило. Нотт засопел, погрузившись в сон. Рыжая пролежала, не двигаясь, около минуты, а после спешно встала с кровати, удостоверившись, что полковник не ринется за ней. Гриффиндорка выбежала в коридор и быстрым шагом направилась в свою комнату, шурша платьем. Она поправляла волосы на ходу, отбрасывая их назад, и судорожно оглядывалась, облизывая губы. Ничего не произошло. Она не оступилась. Как истинная гриффиндорка Джинни проявила благородство к тому, кто на него не способен. Только это и двигало ей. Девушка осаживала беспокойное сердце, однако то упорно рвалось наружу, барабаня в грудную клетку. Из-за шума в голове она не сразу заметила постороннего, спускаясь по лестнице. Очнулась рыжая лишь в тот момент, когда гость обхватил ее запястье кожаной перчаткой. — Уизли? Совсем нет сна в столь поздний час? — Монтегю улыбался, но его улыбка совсем не понравилась девушке. Она, будто не подходила его жестокому лицу, обезображивая сильнее. Так скалится дворняга, стоит приблизиться к ее пище. Опомнившись, Джинни выдернула запястье, от чего Монтегю покачнулся. — Лучше ты объясни, что забыл здесь в два часа ночи? — бросила она в ответ и вздернула подбородок. — Нотт не в состоянии принимать гостей. — Ах, да… — деланно озабоченно вздохнул подполковник, смотря на верхний этаж. — его Превосходительство немного не в форме… но это не мешает нашей договоренности. — Устроился дворецким? — хмыкнула рыжая, скрещивая на груди руки. Рожу пожирателя вмиг перекосило. Грэхэма, словно свело судорогой, губы его скривились, а веки дрогнули в подкатившей ярости. — Не смей так разговаривать со мной! — прошипел он, тыча в нее пальцем. — перед тобой подполковник, дрянь! — Передо мной отщепенец Монтегю, развешанный мишурой, — легковерно хихикнула Джинни, забавляясь с такого обилия элементов мундира. Вид слизеринца, будто вопил об исключительности своего обладателя. — даже Нотт, будучи полковником, так не выряжается. Она откровенно насмехалась. Джинни не испытывала ни грамма страха. В школе Монтегю был тихоней, верным подпевалой шайки Малфоя и Нотта. Если первые двое настоящие сорвиголовы, то Грэхэм скорее трусоватый подражатель. Джинни как-то слышала от Падмы, что слизеринцы затолкали беднягу Монтегю в женскую раздевалку, пока там переодевались пуффендуйки. Его колдо в одних трусах посреди визжащих девчонок еще долго кочевало по школе, любезно подброшенное Ноттом. Она не знала, в чем причина такой нелюбви. Монтегю относился к таким же чистокровным, однако не пользовался почетом среди себе подобных. — Что ж, смейся, пока твой рот не занят ни чем другим, — как-то косо усмехнулся парень, сверкая угрозой в глазах. — Тео обещал мне тебя, но…не успел передать, — он замолчал, подбирая слова, и пожал плечами. Глаза рыжей округлились. Теперь она уже не смеялась. Разве…разве мог Нотт пойти на это? — Ты лжешь, — постановила она, не отводя от него прищуренных глаз. — Нотт не стал бы… — Не стал бы, не стал! — передразнил ее Монтегю, интонируя. — откуда тебе знать? Мы с Тео знакомы гораздо больше, для нас нет проблем поделиться трофеем друг с другом. К тому же… как я понял, ты его не интересуешь. Так зачем добру пропадать? — Именно поэтому ты вламываешься ночью, пока он даже не в сознании? Потому что он тебе позволил? — рыжая заглянула прямо в глаза слизеринцу, давая понять, что раскусила его. — если ты тронешь меня, он тебя разорвет на тряпки. И ты тоже это знаешь. — А кто расскажет, если потом ты даже ничего не вспомнишь? — Монтегю шагнул вперед, придавливая девушку к перилам, и закрыл ей рукой рот, разворачивая спиной к себе. Джинни вцепилась в его перчатку, стараясь расцарапать, добраться до кожи, но ничего не вышло. Пожиратель рванул ее назад, стаскивая по лестнице вниз, и толкнул в нишу в стене у подножья. Взмахом палочки Грэхэм наложил Оглохни и принялся покрывать влажными поцелуями плечи девушки, стянув с них материю платья. — Ему постоянно достается лучшее! — рычал он с обидой, пытаясь сорвать бюстгальтер. — пусть идет к соплам! Джинни не собиралась опускать руки. Она отталкивала пожирателя, препятствуя его ласкам, и пару раз даже ударила того в нос. — Не удивительно, что ты в заднице. Только трус нападает со спины, Монтегю! — она до безумия боялась, но не отступала. Джинни содрогалась всем телом, но кричала в лицо мучителю, била словами куда мощнее, чем кулаками. И это произвело ошеломительный эффект. Грэхэм утратил всякий интерес к ее телу, с шокированным лицом глядя в неотступные радужки. Многолетняя обида подпрыгнула вверх, и Монтегю занес руку, чтобы заткнуть рыжую, но не успел. — Редукто! — красная вспышка откинула Грэхэма на несколько метров. Джинни повернула голову и выдохнула, увидев Забини. — цела? Она закивала, натягивая ткань на плечи, и вышла из ниши. Рядом маячил Олли, с волнением оглядывая рыжую. Ну, конечно. Видимо, он и позвал Блейза. — Заблудился, Грэх? — сквозь зубы спросил мулат, не отводя палочку. — боюсь, разрешение на посещение мэнора пагубно на тебя влияет. — Это всего лишь сучка. Как и все другие до нее, как та же Грейнджер, которая развлекает всех в борделе… — прокряхтел Монтегю, поднимаясь, и махнул рукой в ее сторону. — я хотел задать Тео пару вопросов и… — Пару вопросов? — перебил его Блейз. — в два, мать твою, ночи? Да он еще даже не соображает! В нем зелий больше, чем во всем моем хранилище! Пока эти двое пререкались, рыжая вращала в уме информацию. Гермиона в борделе? Что?.. — Не будь это важно, я бы сюда не пришел в такой час! — парировал он, осклабившись. — Разумеется, ведь ты явился трахнуть его трофей! Это, несомненно, не терпит отлагательств! — усмехнулся Забини, кривляясь. — полагаю, Тео будет весьма интересно послушать об этом. — Да пошел ты в… Монтегю так и сглотнул концовку, вдруг побелев на два тона. Он умолк, в его глазах отразилось благоговение, граничащее со страхом, и пожиратель склонил голову, приветствуя того, кто стоял за спинами Забини и Уизли. Мулат в недоумении свел брови и сразу же подбросил их ко лбу, посмотрев назад. Властный голос всколыхнул пространство. — Что здесь творится? **** -Оставьте меня все! Хватит ломиться в дверь! — рявкнула Гермиона, выглянув из-под груды подушек, которыми была завалена, укутавшись в одеяло. — я же сказала, никто сюда не войдет! Девушка с характерным шлепком накрыла голову круглой бордовой подушечкой и затихла. Самочувствие оставляло желать лучшего, на исходе была вторая неделя, а ей не доставало сил даже покинуть комнату. Венера с потолка взирала на нее умудренными тоскливыми глазами, будто молча жалела бедняжку, зарытую в ворох постельного белья. Гермиону не покидали головные боли, каждый день одолевала слабость и озноб. Она решила, что подхватила какую-нибудь простуду, но не торопилась посещать Забини. В полевых условиях Гермиона частенько простужалась, но чаще недомогание проходило само, так она подумала и сейчас. К чему понапрасну беспокоить колдомедика, если хворь отступит сама? Однако симптоматика не только не сошла, но и проявилась сильнее, препятствуя привычному ритму. Теперь же и Забини след простыл. Быть может, она бы и пришла, да колдомедик отсутствовал уже дня три. От Малфоя также не было вестей. Он не приходил с момента последней ночи, и девушка всерьез занервничала. Неужели намеренно так поступает? Ее выводила из себя мысль, что она зависит от него, как от воздуха. Бедняга Рита сновала по первому этажу призраком, она вымоталась и, казалось, прекратила жить. Гермиона видела ее, когда прогуливалась по этажам, и совершенно точно не хотела бы оказаться с ней на одной ступени. Жуткие синяки по телу и воющая тоска в глазах девушки страшили лучше любых россказней. С нею так не церемонятся, это ясно. Троекратный стук заставил шатенку зажмуриться. — Душечка, держу пари, тебе понравится то, что я принес! — даже не видя лица Марти, девушка понимала, что он улыбается по ту сторону двери. — Уходи…я не в настроении обедать… — просипела Гермиона и уткнулась носом в подушку. — Разносить обед — удел эльфов! — хмыкнул он. — мистер Забини передал тебе письмецо, — как бы в доказательство мулат поскреб в дверь краешком конверта. Гермиона пискнула, поняв, что слишком резко подняла голову. Письмо от Забини?