Love is the answer and music is healing

Быть самим собой. Казалось это то, что в наше время доступно каждому человеку. Но каким же отвратительным может быть ощущение, когда понимаешь, что не можешь быть самим собой, даже когда никого рядом нет. Будто, если ты хоть раз позволишь себе быть собой, то уже не сможешь скрыть это от окружающих. От каждой позволенной себе эмоции становишься всё более уязвимым перед окружающими. Это сжирает тебя изнутри раз за разом, когда эмоциям удаётся вырваться наружу. Твоё сознание делится на две части, каждая из которых ненавидит тебя по-своему. Одна кричит о том, что ты слабый, просто потому, что не смог справиться, не смог скрыть, не смог отвлечься. Другая же капает на мозг навязчивыми мыслями о том, что ты ходишь по замкнутому кругу и совершенно не умеешь выносить уроки из своей жизни. Но в чём они обе сходятся, так в том, что такому как тебе не стоит вообще пытаться сопротивляться происходящему в твоей жизни. Не понимают родители? Не стоит даже пытаться объяснять, сделай так как они хотят. Издеваются в школе за то, что ты замкнутый в себе новенький? Игнорируй, ведь это временно, скоро ты всё равно будешь учиться в другом месте. Предвзятое отношение от окружающих? Ты должен быть благодарен за свои привилегии красивой внешности, но ни в коем случае при этом не быть самовлюблённым. Чувствуешь себя эмоционально истощённым? Хватит забивать голову всякими глупостями и сосредоточься на учёбе. Хочешь получить хоть толику родительского внимания? Забудь обо всём и сделай что-то, что выведет их из себя. Именно этим и начал заниматься Хёнджин, когда после бесчисленных попыток быть идеальным ребёнком для родителей и получить от них заслуженную похвалу, в которой так нуждался маленький мальчик, он натыкался только на безразличные взгляды и всё более завышенные требования. Что бы не делал парень, будь то намеренное поступление в университет на специальность, которую хотели его родители, или хорошие показатели успеваемости: всё сопровождалось для них же неприятными сюрпризами в виде вылазок с друзьями в клуб поздно вечером, аренды квартиры вдали от купленной родителями, где были все удобства и бонус в виде контроля за каждым его действием, сменой номера телефона и отказа называть адрес своего проживания. Парень знал, что будь у них желание, то они давно узнали бы его адрес, приехали и забрали его. Но за все 4 месяца этого так и не произошло, да и номер телефона он по итогу дал сам, чтобы они перестали передавать ему какую-то информацию через знакомых преподавателей. Даже когда парень думал, что сделал что-то, что точно выведет их из себя, он натыкался на стену безразличия. Даже когда он подхватил воспаление лёгких и угодил в больницу с осложнениями, они не отменили свои концерты, да что уж концерты, даже не позвонили, чтобы узнать, как у их сына дела. Когда парня через две недели наконец выписали и он пришёл домой, ему лишь заботливо подготовили список тем, которые он должен успеть нагнать перед занятиями. Пускай Хёнджин и привык с детства к такому родительскому отношению, но меньше ранить его это не стало. Боль пронизывает изнутри каждую клеточку его естества, когда он разговаривает с кем-то из родителей. Так же, как и сейчас. Он безразлично смотрел перед собой, сидя на пустой автобусной остановке спустя час после злополучного разговора с родителями. Он лишь поспешно попрощался с друзьями, заверив всех, что у него возникли дела, обещая рассказать о них позже. Мимо лишь изредка проезжали машины, парень специально выбрал место подальше от центра города, что бы ничего не помешало ему вернуть себе самообладание перед возвращением в пустую квартиру, где он будет замкнут со своими мыслями. Его глаза замерли, смотря в одну точку. Весь подрагивающий от холода с покусанными губами он выглядел маленьким и беззащитным. Казалось, коснись его – рассыпется. В тишине улицы послышался звук очередной приближающейся машины, но эта не проехала мимо, как все предыдущие, а остановилась прямо на остановке напротив замёрзшего парня. Окошко опустилось и из машины на парня был направлен обеспокоенный взгляд сидящего за рулём темноволосого молодого человека. — У Вас всё хорошо? Хёнджин только сейчас обратил своё внимание на подъехавшую к нему машине и вопросительно смотрящего на него юношу. Поёрзав от холода и облизав губы, парень кивнул, выдавив из себя последние остатки улыбки. —Да. По нахмуренному в ответ взгляду можно было понять, что для молодого человека это прозвучало не убедительно. Покинув салона машины, молодой человек уверенно двинулся в сторону багажника, из которого достал небольшой лиловый плед и пару грелок. Подсев к Хёнджину, он, несмотря на сопротивления, укутал парня в плед и сунул в обе замёрзшие руки по грелке, которые Хёнджин сразу же сжал посильнее. — Спасибо. Пускай это и прозвучало еле слышно, незнакомцу хватило громкости, чтобы услышать слова благодарности от Хёнджина и улыбнуться тому в ответ. — Паршивый вечер? — Вечер был… отличный. Хёнджин грустно улыбнулся. Ему и правда понравился сегодняшний вечер: он почувствовал, что он в нужном месте с нужными людьми. Если бы не звонок матери, который выбил парня из колеи, сейчас бы он, скорее всего, во всю веселился в компании друзей и новых знакомых. Он никогда ещё не чувствовал себя таким разбитым и подавленным только из-за того, что хотел просто побыть свободным и беззаботно провести вечер, отпустив любые дурные мысли, которые следуют по пятам за парнем уже не первый год. — Думаю в таком случае не стоит спрашивать, как при отличном вечере Вы оказались на пустой остановке в одиночестве и замёрзшим до чёртиков? — Хотелось просто подышать свежим воздухом. — И отпустить мучащие Вас мысли, которые всегда держите при себе? Хёнджин удивлённо и немного напугано смотрит в проницательные глаза собеседника. Тот же не проявляет никаких сторонних эмоций, выглядя просто умиротворённым. Почему-то сейчас Хёнджин чувствовал себя таким беззащитным и ему не нравилось то уязвимое состояние, в котором он находился. Съёжившись ещё больше, Хёнджин нехотя пытается что-то ответить своему собеседнику, чтобы не казаться ещё более беспомощным. — Эмм, ну … — Релакс, я не пытаюсь залезть в твою голову. Хёнджина немного покоробило как быстро парень перешёл на неформальную манеру общения с ним, но судя по тому, что он успел увидеть, тот не был плохим парнем. Такая быстрая смена поведения благоприятно влияет на Хвана и тот даже немного оживляется. — Ну а с тобой что? — Ммм? — Глубокая ночь, никого на улице, ты останавливаешься на остановке перед незнакомым парнем и решаешь с ним поболтать? Молодой человек смеётся и опускает голову вниз, будто у Хёнджина получилось подловить его. — Езда на машине помогает сбросить груз прошедшего дня, а когда ты учишься допоздна на психолога, это бывает необходимым, чтобы не сойти с ума. Ты просто попал под мой ежедневный маршрут. — Значит я упустил бесплатную психологическую консультацию. Какая жалость. — Ничего, первую консультацию предоставляю с 10 процентной скидкой. Темноволосый мальчишка подмигивает Хёнджину и тот, наконец, искренне улыбается в ответ. Настроение заметно поднялось и живот начал предательски урчать, сообщая тем самым, что было бы неплохо покормить его. Пускай Хёнджин и пытался сделать вид, что ничего не услышал, но смешок сбоку даёт ему понять, что на это обратили внимание. — Поднимайся, у меня в машине теплее, подвезу тебя. — Я согрелся, сам могу добраться, так что… — Я на это не поведусь. Хоть сейчас и вижу, что тебе стало лучше, но не смогу спокойно уехать, не зная добрался ли ты до дома. Так что советую сэкономить деньги и время, которое ты бы потратил на такси. Я сегодня чрезвычайно добрый. Перед Хёнджином заботливо раскрыли дверь и он, немного помешкав, всё же сел в машину. Тепло салона тут же окутало парня с ног до головы. Довольно улыбнувшись, молодой человек пристегнулся и машина плавно начала движение после того, как водитель выяснил адрес Хёнджина. — Так как нам по пути, заедем в одно место, если ты не против. — Угу. После того, как Хёнджин отогрелся, он почувствовал, как заметно потяжелели его веки, но он всё же держался, чтобы не уснуть в чужой машине. Он старался сфокусироваться хоть на чём-то интересном, что они проезжали, ведь ночные виды всегда нравились парню, но сейчас он был слишком уставший и эмоционально потрёпанный для того, чтобы фокусироваться хоть на чём-то. Спустя время парень всё же задремал, но, когда почувствовал, что машина притормозила, тут же открыл глаза и удивлённо осмотрел круглосуточный магазин, возле которого они припарковались. — Со мной пройдёшься или останешься в машине? Хёнджин направил сонный взгляд прямо на водителя, который не сдержал смешка от увиденного зрелища. — Что смешного? Хёнджин насупил брови и укутался ещё сильнее в плед, пытаясь не отключиться. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты вылитый хорёк, когда поспишь? — Неа, что за глупое сравнение. — Так ты со мной, или оставить твою хорячью жопу греться в салоне? — Ну и наглый же пёс ты! — Не плохая попытка, но мой вопрос остаётся тем же. — Прогуляюсь. Поход в магазин оказался быстрым. Пока парни выбирали еду и успели сцепиться языками, Хёнджин выяснил, что его сегодняшнего спасителя зовут Сынмин и они живут в соседних друг друга домах. Ещё Хёнджин пытался подловить Сынмина на том, что он заехал в магазин на самом деле не от того, что ему были нужны какие-то продукты, а просто потому, что он хотел позаботиться о состоянии Хёнджина, но тот поднял эти рассуждения на смех и в шутку не пускал Хёнджина в машину, чем только позабавил парня. Добрался до дома Хёнджин только в начале четвёртого, написал друзьям, что всё сделал и вернулся домой, принял душ и со спокойной душой завалился спать. Счастливый и недолгий сон парня прервал разрывающийся от звонка телефон. Нехотя подняв трубку, Хёнджин услышал недовольный низкий голос на другом конце. — Ты опять проспал, Хён? — Ммм… — Мы с Ханом через 10 минут будем у тебя, поднимайся пока. — МММ… Хёнджин недовольно зарылся головой под подушку, отключив вызов. Вставать совсем не хотелось, сон, впервые за долгое время, был качественным, хотя и коротким. Насильно подняв своё тело, Хёнджин побрёл в ванну, еле перебирая ногами и чуть не встретившись носом с раковиной, когда споткнулся об порог ванной комнаты. Успев привести себя хоть немного в сносный человеческий вид, парень встретил друзей и пропустил их внутрь квартиры. Феликс тут же ринулся на кухню, пытаясь сделать подобие завтрака из того, что нашёл на кухне Хёнджина, и попутно ругаясь на парня, что у того пустой холодильник и нужно хотя бы доставку продуктов заказывать на дом. Хан же пытался доспать то, что не успел, прислонившись о дверной косяк спальни Хвана, чем изрядно подбешивал не выспавшегося парня, но словив лицом уже третью футболку Хвана, всё же стал функционировать и нехотя помог другу подобрать одежду и собрать нужные тетради по сегодняшнему расписанию. Вышли друзья по итогу, не сильно припозднившись. Феликс заботливо положил завтрак парня в контейнер и наказал тому обязательно его съесть перед парами. Хёнджин был благодарен, по-своему. Закатывая глаза и бубня на чрезмерную заботу, называя Феликса его второй мамочкой, в глубине души он испытывал при этом разливающееся по телу тепло и огромную благодарность к этому веснушчатому солнышку. — Я побегу на репетицию, а вам обоим удачи на сегодняшних занятиях! Феликс лучезарно улыбнулся, помахав ребятам на прощание. Хан интенсивно начал махать в ответ, а Хёнджин лишь лениво поднял ладонь, осматривая полупустой холл университета. Словив холодный взгляд преподавателя Ли, который был направлен прямиком на них с Ханом, он ткнул друга в плечо, дабы привлечь его внимание, и двинулся в сторону аудитории преподавателя. Хан тут же нагнал друга, попутно покрываясь испариной от переживания, что преподаватель Ли может прилюдно отчитать их за опоздание. Хван же, напротив, выглядел как обычно невозмутимо спокойным. Аудитория встретила двух друзей кромешной тишиной, глаза всех сидящих были направлены на двух парней. На пары к Ли Минхо не опаздывают, все знали это правило, и никто не хотел на себе проверять последствия опозданий. Для Хёнджина с Ханом это стало первым опозданием, поэтому все и сидели в ожидании реакции Ли Минхо. — И-извините преподаватель Ли, мы немного … — Опоздали. Преподаватель Ли сдержанно улыбнулся. Его холодный взгляд прошёлся по обоим ученикам, но на Хёнджине он остановился, став чуть более жёстким. — Студент Хван, Вам есть, что сказать? — Хмм, нет, Хан уже всё сказал, учитель, мне нечего добавить. Хёнджин стойко выносил взгляд своего преподавателя, который с каждой секундой начинал пускать всё больше и больше разрядов молний. В аудитории опять начались тихие перешёптывания. К удивлению окружающих и к несчастью для Хёнджина, его не испепелили на месте, напротив, Ли Минхо улыбнулся? — В таком случае пускай студент Хан присаживается на своё место, а вот Вас, студент Хван, прошу подойти ко мне после занятий, а сейчас, прошу Вас сесть и написать объяснительную с причиной вашей задержки и опоздания на мою лекцию. Пока Джисон шёл, попутно прося прощения и сгорая от стыда, Хёнджин вальяжно поднимался следом, не показывая при этом никаких эмоций. Преподаватель Ли начал свою лекцию, но всё время не сводил взгляда с нахального юноши, который что-то нехотя написал на листке, после чего уже привычно уложил свою голову на стол. Джисон, хоть и надеялся провалиться сквозь землю, но продолжал записывать всё, что говорил преподаватель и даже ткнул Хёнджина, когда им дали самостоятельное задание, которое нужно было сдать в самом конце занятия. Всё это время за ним продолжал наблюдать Ли Минхо, который внутри закипал от поведения Хвана. Мало того, что парень проспал большую часть лекции, так умудрялся так нагло списывать у своего друга задание, ещё и показательно залезая в телефон, когда их взгляды пересекались. Хвана же одолевала в этот момент лишь скука. Видя напуганного рядом Джисона и злой взгляд их преподавателя, парень всё равно не испытывал стыда. Да, опоздали, но Хёнджин не считал это чем-то страшным, особенно учитывая, что Хан извинился, а Хёнджин никогда не показывал себя заинтересованным и старательным учеником. Когда было нужно, он делал всё, что от него требовалось, но минимально при этом затрачивая на это силы и энергию. Когда можно было списать – списывал, когда можно было в групповых работал спихнуть свою часть на кого-то более старательного – спихивал. Он не пользовался людьми, люди чаще всего сами создавали благоприятные условия для того, чтобы парень ничего не делал, делая всё самостоятельно, желая получить более высокий результат. Хван же не мешал никому, но и стараться ради кого-то не стал бы. — Ты закончил? Джисон удивлённо смотрел на развалившегося на столе, уже давно переставшего даже пытаться что-то писать Хёнджина, который задумчиво смотрел в свой смартфон. Хван зевнул, устремив свой полусонный взгляд на друга. — Угу. Джисон заглядывает в лист к парню и его глаза с ужасом расширяются. Он старательно начал распрямлять загнутые уголки листа и замазывать корректором грязь от вечных перечёркиваний Хёнджина, чтобы хоть в какой-то приличный вид привести его работу. Хёнджин же с интересом домашнего кота наблюдал за этим представлением, подперев рукой свою голову и улыбаясь во весь рот. — Ты не боишься, что преподаватель Ли рассердится, когда увидит твою работу? — А чем эта работа отличается от тех, которые я сдавал ему всё время? — Хёнджин, ты же знаешь как он суров к правилам и дисциплине. Я не знаю, что он сделает с тобой, если увидит перед собой наотмашь сделанную работу. Тем более…такую! Так ты ещё и не извинился, когда мы зашли в аудиторию. Ты хоть видел, как смотрел на тебя преподаватель Ли? Джисон многозначительно указывает на потрёпанный лист, который не сильно спасла его скорая беличья помощь. Хёнджин забирает свою работу у Джисона и начинает что-то усердно записывать, чем сильно удивляет своего друга. — Что ты делаешь? — Оставляю ему мотивирующую цитату на полях листка, чтобы не расстраивался. — Хёнджин! Это не шутки! Хван устало выдыхает и убирает смартфон в сторону. Ещё раз осматривает лист с вопросами и принимается лениво что-то дописывать. Джисон, вроде успокоившись, принимается за итоговое «вылизывание» своей работы перед сдачей. Хёнджин никогда не понимал зачем тот доводит и так идеально проделанную работу до ещё большего идеала. Как будто он может получить что-то кроме «отлично». По сути, даже опоздание не могло как-то сказаться на прилежном во всём ученике Хан Джисоне, всем достаточно того, что он попросил прощения и стал ещё усерднее работать. Преподаватель Ли ни разу за всю лекцию даже не взглянул на Джисона, всё его внимание было направленно только на Хёнджина, что уже изрядно начало раздражать парня и тот, стиснув зубы, ждал окончания пары. Хёнджин мог гордиться тем, что выжал из себя ещё пару строчек то тут, то там, а Хан же лишь устало вздохнул, одаривая друга снисходительной улыбкой и подставляя свой лист, чтобы парень успел хоть что-то ещё добавить в свою многострадальную работу. Аудитория постепенно пустела, оставалось всего пару человек, которые пытались успеть дописать ответы на последние вопросы, остальные же уже либо сдали свои работы и ушли, либо стояли возле кафедры Ли Минхо, задавая уточняющие вопросы касаемо своих прошлых работ. Единственным желанием Хёнджина было сдать работу и уйти из этой аудитории как можно дальше, но у Ли Минхо были другие планы на этот счёт, поэтому после того, как Хван положил свою работу в стопку с другими, его тут же окликнул стальной голос преподавателя. Хёнджин удручённо вздохнул, помахал стоящему на пороге Джисону и встал позади толпы, которая продолжала закидывать Минхо вопросами. Джисон помялся на пороге и по итогу ушёл ждать друга в холле. Хёнджин же залип в телефоне и пропустил момент, когда вся аудитория опустела, а оглядев аудиторию через какое-то время, он наткнулся только на внимательный взгляд своего преподавателя, который продолжал выжидающе смотреть на юношу скрестив руки на груди. — Присаживайтесь, господин Хван, нам предстоит долгий разговор.