Love is the answer and music is healing

Хёнджину до боли знакомо ощущение, когда тебя вот вот начнут отчитывать. Раньше он испытывал стыд, угрызение совести и неловкость после подобных диалогов, но со временем стал относится к этому как к данности, ведь всех когда-то за что-то отчитывают. Невозможно быть идеальным для всех и тем более пытаться быть таковым для людей, которым так же всё равно на тебя, как и тебе на них. Пусть кто-то может посчитать Хёнджина заносчивым, эгоцентричным и невоспитанным молодым человеком, но на деле это не так. У каждого свои жизненные ценности заложенные глубоко на подкорке сознания – то, что для одного не позволительно ни под каким предлогом, для другого привычная модель поведения. Пускай Хёнджин и выглядел абсолютно безразличным усаживаясь напротив Ли Минхо, но внутри него разгоралось волнение. Ему был не интересен предмет преподавателя Ли, но он с уважением относился к тому, как хорошо тот выполняет свою работу, тем более в таком молодом возрасте. Он даже мог бы сказать, что восхищается им, будь это что-то связанное с танцами или искусством, и обязательно сделал бы всё, чтобы его учитель гордился им. Хёнджин из тех, кто любит честность и искренность, а пытаться выставлять себя в лучшем свете – не в его стиле. В этом они действительно схожи с Ли Минхо. С первого дня тот дал понять, что просто приходит выполнять свою работу, а всё остальное уже на совести учащихся. Это устраивало юношу, который нашёл успокоение на лекциях Ли Минхо. Он не мешал учебному процессу, работы сдавал вовремя, а взамен получал единичные случаи с просьбами ответить на вопросы или высказать своё мнение по какому-то вопросу. И пока остальные дрожали перед сессиями у Ли Минхо, Хёнджин находил их даже забавными. Хёнджин прекрасно понимал, что его побаиваются не из-за того, что он всех запугал, а потому, что одногруппники Хвана не хотят упасть в грязь лицом перед настоящим профессионалом. Хотят привлечь к себе внимание. Быть особенными. Хёнджину знакомо это чувство ещё со времён, когда он занимался танцами. Чтобы не происходило, какими травмами это не сопровождалось, он не мог позволить себе упасть в грязь лицом. И пусть его учитель был добрейшей души человек, который радовался даже самым маленьким успехам своих подопечных, Хёнджин отчётливо запомнил ощущение стыда, которое он испытывал перед ним, когда что-то шло не так как парень того хотел. — Студент Хван? Вы меня слушаете? Хёнджин только сейчас понял, что всё то время, что он сидит, преподаватель Ли пытается ему что-то донести. Стандартные формулировки, которые он слышал из раза в раз: «Вы способный ученик, стоит лишь приложить усилия», «Это нужно Вам, а не мне», «Я не смогу Вам помочь, если Вы сами этого не захотите» и тому подобные изречения – были давно заучены Хёнджином наизусть. Всё это младший успешно пропускает мимо ушей, только и ожидая, когда же закончатся все эти формальности, он сможет извиниться и со спокойной душой уйти. — Весь во внимании. Хёнджин закидывает ногу на ногу и устремляет внимательный, но всё ещё незаинтересованный взгляд на своего преподавателя, который стал чуть более хмурым с начала их «диалога». — Я не собираюсь отчитывать Вас, если Вы думали, что именно это будет сейчас происходить. Лицо Хёнджина вытянулось от удивления, а в глазах заиграл тот самый огонёк интереса, который и хотел увидеть преподаватель Ли. Об этом свидетельствовала его мимолётная полуулыбка, которую тот скрыл, опустив голову, чтобы вновь просмотреть работу и объяснительную Хёнджина. — Эмм, ну … в таком случае, о чём Вы хотели поговорить? Минхо жестом просит Хвана подождать немного, пока что-то обводит в его работе. Хёнджин внимательно следит за тем, как меняются эмоции на лице преподавателя, и приходит в смятение, услышав тихое хихиканье. — Что-то не так? Хёнджин тут же закусывает губу, мысленно закатывая глаза. Парень сам прекрасно знает, что в его работе много что может быть не так. Преподаватель Ли вновь устремляет на Хвана сдержанный взгляд, но смешинки так и виднеются в блеске его глаз. Минхо разворачивает лист и протягивает его парню, указывая на что-то пальцем. Хван понимает даже не читая, на чём именно заострил внимание преподаватель. Он указывал на поля, те самые, где Хёнджин в шутку оставил комментарий и успешно забыл стереть его, закончив работу. — «Я не провалил тест. Просто нашёл способ написать его неправильно.» Очень находчиво и остроумно с Вашей стороны. Но знаете, что радует и разочаровывает меня одновременно? Хёнджин лишь отрицательно мотает головой. У Ли Минхо действительно вышло заинтересовать его, а тут действительно есть над чем подумать. Минхо вновь осматривает работу. Он часто делает так, когда формулирует свою мысль, но сейчас что-то в немного поникшем взгляде преподавателя заставляет Хёнджина неловко поёжиться. — Я никогда не заострял внимания на Ваших работах, как и на работах многих других студентов, за исключением парочки, в ряду которых находится и Ваш друг Хан Джисон. Мы оба знает с каким энтузиазмом он подходит к своей специализации. Такие ученики всегда запоминаются, ведь они яркие, даже когда не пытаются выделяться. Как Вы думаете, что я хочу сказать насчёт Вас? — Что я ничем не примечательное серое пятно в Вашей группе? Лицо преподавателя вновь озаряет улыбка, но на сей раз она искренняя и он не стремиться скрыть её. Его веселят слова Хёнджина, только вот сам парень веселья преподавателя не разделяет. Пускай знаниями и энтузиазмом он не отличается, но это вовсе не значит, что в нём нет ничего особенного и запоминающегося. Хвану никогда ничего просто не давалось, как бы люди не пытались приплетать его внешность, или, не дай бог, влияние его родителей. — По началу я тоже так думал. Вы действительно талантливы в своём безразличии к моему предмету, господин Хван, но сегодня Вы действительно смогли меня удивить. Это дорого стоит. — Я не понимаю к чему Вы клоните. Минхо выпрямляется и снимает очки, устремляя пытливый взгляд в сторону ничего непонимающего парня. Задумавшись Ли начал вертеть очки в руках, а взгляд на мгновение стал отрешённым. Хван отследил то, как быстро его преподаватель взял себя в руки и вновь взглянул на него в уже привычной тому манере. — Возвращаясь к моему изначальному вопросу о том, что заставляет меня радоваться и разочаровываться одновременно. Меня порадовала Ваша выходка. В ней почувствовалась жизнь. Впервые. В мёртвой, наполовину списанной, на половину вымученной работе нашлось яркое живое пятно. А разочаровывает меня лишь мысль о том, что это пятно станет первым и последним Вашим просветлением, связанным с моим предметом. Минхо выжидающе смотрит на загрузившегося Хёнджина, внимательно поглощая весь спектр эмоций, которые только может уловить от парня. Для них обоих это первый раз, когда они могут увидеть друг друга с другой, непривычной им, стороны. И если один из них выглядит заинтересованным и хочет заглянуть чуть дальше, то другой не испытывает ничего кроме искреннего ужаса. — Послушайте, дело не в Вас, как в преподавателе. И не в предмете. Простите меня за мою выходку, которая была лишь пылью в глаза. Я просто пошутил. Не нужно после этого возлагать на меня ложные надежды. — Я не возлагаю на Вас ложные надежды. Я знаю Вас в качестве ученика на моём предмете, но также я знаю, что Вы уходите из университета одним из последних. Пару раз случайно наблюдал Вас вместе с ещё одним студентом в зале по хореографии, где вы искренне отдавались тому, что делали. Это сложно было не заметить. Пыль в глаза Вы бросаете тогда, когда пытаетесь выдать себя за того человека, коим не являетесь. Я не знаю в чём конкретно причина Вашей ненависти к направлению, которое Вы же и выбрали, но могу с уверенностью сказать, что Вы могли бы стать одним из лучших и запоминающихся учеников на потоке, если бы перестали возводить вокруг себя стены. В вас есть потенциал, но Вы сами зарываете его в песок, по непонятным мне причинам. Дыхание спёрло. Хёнджин не шевелится, тупо пялясь на своего учителя. По его телу пробегает неприятный холодок от ощущения, что к нему буквально проникли на подкорку сознания, вытащив то, о чём парень думал на протяжении их разговора. Юноша оглаживает свои плечи, пытаясь тем самым хоть как-то скрыться от ощущения, что он для Минхо открытая книга. Это помогает собраться с мыслями и выдавить хоть что-то в ответ. — Очень лестно слышать от Вас похвалу, преподаватель Ли. Но мне это не нужно, Вы уж извините. Есть ученики, которые действительно хотят услышать от вас такие слова и всеми силами стремятся к этому, поэтому лучше Вам попробовать поговорить с кем-то из них. Думаю, это может положительно сказаться как на них, так и на Вас, как преподавателя, в будущем. Хёнджин выдавливает из себя дружелюбную улыбку, пытаясь подавить тем самым нервозность, которая нарастает с каждой минутой. Минхо что-то быстро записывает в один из листов Хёнджина, но не торопится отдать их парню вместе с итоговой оценкой, которую, как уверен сам Хван, тот уже выставил. — Я хвалю Вас не с целью, чтобы Вы резко после этого изменились и стали идеальным учеником. Похвалил потому, что захотел. Это как два и два. Не всегда люди делают что-то преследуя великие цели и думая на несколько шагов вперёд. Да и зачем мне нахваливать того, кто и без меня знает, что у него всё отлично получается. Минхо улыбается, когда видит, как хмурится после его слов младший, всё ещё не переставая невербально закрываться от него. Хёнджин не торопится отвечать и Минхо воспринимает это как зелёный свет к продолжению своей мысли. — Я думаю, что когда Вы всё-таки поймёте, чего на самом деле хотите от своей жизни, то сможете найти долгожданную гармонию с самим собой. — Опять играете в психотерапевта, преподаватель Ли? Хёнджин предпринимает последнюю попытку, чтобы взять контроль над ситуацией и увести неугодную ему тему в другое русло. Он уже подготовил ряд колких фразочек на все возможные вариации слов преподавателя. Но Минхо, к удивлению парня, больше ничего не предпринимает. Он не видит и капли раздражение на свои слова у его преподавателя. Хоть Хёнджин и считает весь разговор, который у них происходил, не очень-то и приятным, но понимает, что будь на месте Минхо любой другой преподаватель, он бы испытывал куда больший дискомфорт. Не зря на его потоке все ученики, хоть и боятся Минхо, но всё равно очень любят и рвутся попасть к нему на дополнительные занятия или успеть что-то спросить до и после занятий. — Вы знаете, что скоро в университете пройдёт осенний фестиваль? Парень кивает, вновь загнанный в угол непониманием того, куда сместился вектор их разговора. Минхо одобрительно кивает в ответ и протягивает Хёнджину лист из небольшой стопки, стоящей рядом со сданными его группой заданиями. После прочтения заголовка глаза парня расширяются от удивления и пытаются отыскать немой ответ на непроницаемом лице напротив. — Бланк участника? — Всё верно, именно это на листе и написано, господин Хван. Минхо улыбается, когда видит недовольный прищур Хёнджина. Хёнджин же уже не только устал за время их разговора, но и начал сомневаться в наличии у его преподавателя остатков здравого смысла. Парень всячески показывал себя как максимально средний ученик, не заинтересованный в какой-то дополнительно нагрузке после занятий, да и за время их диалога парень надеялся, что Ли понял, что ему такое не интересно. — Что Вы хотите, чтобы я с этим делал? — А что делают с пустыми бланками? Хёнджин хмыкнул, продолжая смотреть на преподавателя, в надежде на то, что это всё просто неудачная шутка. Но все его надежды развеялись в одночасье, когда он увидел серьёзный выжидающий взгляд в ответ. — С чего бы вдруг Вы просите меня об участии? Есть множество учеников, которых можно просить о подобном. Тот же самый Джисон, хотя бы. — Хан Джисон записался ещё месяц назад. — Я уверен, что желающих и без меня хватает. — Почему Вы всегда стремитесь говорить о других, а не о себе? — Не понимаю о чём Вы. Минхо выпрямляется в кресле, скрещивая руки на груди. Хван же отзеркаливает позу учителя и продолжает испытывающе смотреть тому в глаза, даже не намереваясь отводить взгляд. Минхо ухмыляясь хмыкает и отводит взгляд в сторону, от чего на губах Хвана вырисовывается еле заметная победная ухмылка. — В таком случае, в чём проблема отвечать за себя? Если бы Вам не было интересно, разве Вы бы просто не ответили мне отказом? Или Вы хотите поучаствовать, но просто боитесь? — Чего? Я не боюсь, я просто не горю желанием петь как маленький мальчик на утреннике в садике под ликующим взглядом взрослых. — А с чего Вы взяли, что я прошу Вас петь? Хёнджин несколько раз открывает и закрывает рот. Преподаватель вновь загнал того в тупик и ему это не нравилось. Разве не было очевидно, что Хвана просят петь, ведь его отделение – вокальное? Хван сильно сомневался, что его преподаватель забыл об этом маленьком нюансе, когда протягивал ему анкету. — Для чего же ещё Вам просить меня участвовать? — Разве я просил Вас участвовать? Я просто протянул Вам бланк. Участвовать или нет – решать только Вам. Подумал, что это может быть интересным опытом для Вас и Ваших друзей. Интересным воспоминанием и возможностью пересмотреть своё отношения к каким-то вещам. Я раздаю их всем, просто обычно Вы стараетесь не пересекаться со мной. Хёнджин вновь проходится глазами по пунктам бланка и закусывает щёку изнутри. Жирным выделен пункт о том, что у участников полная свобода выбора в том, что именно демонстрировать в своём выступлении. Количество людей при выступлении так же не ограничено. Хван чувствует себя полнейшим идиотом, который налетел на своего преподавателя по своей же тупости. Минхо облегчённо выдыхает и поднимается на ноги, чем притягивает к себе внимание задумавшегося Хвана. — Я не заставляю Вас принимать решение здесь и сейчас. Возьмите с собой и хорошенько подумайте, я принимаю заявки до вечера следующей пятницы. Если всё же надумаете, то мои двери открыты для Вас до 8 вечера почти ежедневно, кроме четверга. Если же Вам не посчастливится найти меня во время занятий в тот день, то лучше дождитесь пятницы. Хёнджин тоже поднимается на ноги и в уважительном жесте кланяется своему преподавателю. Минхо же фыркает на показательную вежливость своего ученика и протягивает тому листы с его работой. — Ожидать от Вас внезапного просветления на моих лекциях мне не стоит? — Если не хотите портить себе настроение – не стоит. Минхо возвращается на своё место, подвигая поближе к себе стопку со свежими работами группы Хвана. Хёнджин же стопорится возле самого выхода, чтобы в последний раз окинуть пустую аудиторию взглядом, и видит, как Минхо кропотливо вчитывается в чью-то работу. Даже если его слова не сильно повлияли на парня, тот действительно стал лучше понимать своего преподавателя. Пусть Хван не любит загадывать, но обещает больше хотя бы не опаздывать на пары преподавателя Ли. Это максимум жертв, на которые парень готов пойти, чтобы предотвратить подобные разговоры в будущем. — Кхм… всего хорошего, преподаватель Ли. Минхо отрывается от работы явно удивлённый тем, что парень всё ещё находится в помещении. Они встречаются взглядами и Ли кивает на прощание слегка нервозно дёргающемуся студенту. Для Хёнджина это словно глоток свежего воздуха после продолжительной задержки дыхания, который он не упускает, пулей вылетая из аудитории. А для Минхо это ещё одна забавная черта, которую он заметил в парне за сегодня, и которая вновь заставила преподавателя искренне улыбнуться, возвращаясь к проверке сегодняшних работ. — Пыль в глаза значит. *** Джисон вышагивал уже сотый по ощущению круг по холлу, когда наконец увидел своего друга, выходящего из аудитории музыкальной литературы. Он стремительно помчался к Хёнджину, который боролся со своей сумкой, пытаясь запихнуть в неё бумаги, не помяв их при этом. Не успел Хван сообразить откуда на него готовилось нападение, как его заключили в крепкие объятья. — Ты жив! — Конечно я жив. Джисон, отлепись от меня, я не похож на орех. Джисон отстраняется, лучезарно смотря на Хёнджина, который пытается собрать остатки своего достоинства и начинает неторопливо идти в сторону лестницы. Хёнджин пытается сделать вид, что не понимает почему рядом идущий Джисон выжидающе смотрит на него. Пару раз ему даже приходится спасать неугомонную белку от столкновения с дверьми и людьми, после чего Хёнджин раздражённо цокает, закатывая глаза. — Хватит смотреть на меня так, будто я подарил тебе фургон лесных орехов на зиму. — Тогда расскажи, как прошли переговоры с преподавателем Ли. Он сильно злился? Что сказал по поводу объяснительной? Тебя допустят до экзаменов? — Ли Минхо сказал, что на фоне нашей сверкающей звёздочки Хан Джисона, я лишь блеклое пятно. Такой ответ тебя устроит? Хван знал, что для того, чтобы успокоить нарастающее возбуждение Джисона, достаточно упомянуть того вкупе с именем преподавателя. И это сработало. Уши и щеки парня тут же окрасились алым цветом, а сам настрой Джисона из уверенного ушёл в слегка загнанный. Он с носом вновь укутался в свою толстовку, как делал каждый раз, когда ему становилось неловко или стыдно. — Он правда так сказал? — Тебя интересует та часть, где он называет меня блеклым пятном или та, где он называет твоё имя и хвалит тебя. Джисон прячет глаза ещё больше, погружаясь в недра толстовки, чем изрядно поднимает Хёнджину настроение. Тому не нужно ждать ответа на вопрос, он и так его знает. Но смотреть как Джисон нервозно перебирает в своей голове ответы, чтобы найти верный – уморительное зрелище, которое Хёнджин не пропустил ещё ни разу. — Меня интересуют обе части равноценно. Хан звучит слегка обиженно, будто его только что подловили на том, что он плохой друг, которого волнует только он сам. Хёнджина же радует, что получилось отвлечь Джисона, пускай он теперь и будет до конца дня ходить слегка насупленный и надутый. — Мне приводили тебя в пример, чтобы «мотивировать» к изменению своего отношения к обучению. Сказал, что если бы я старался, то смог бы, возможно, приблизиться к тому уровню, на котором находится сам Хан Джисон, властелин белок и амбассадор бессонницы. Хёнджин придаёт величественности своим словам задирая голову вверх и выставляя руку перед собой, говоря при этом громко и уверенно, чем пугает Джисона, который пытается закрыть другу рот, пока тот не сболтнул лишнего. — Зачем так орать? — А что? Все должны знать, что сам Ли Минхо оценил по достоинству такого трудолюбивого и ответственного ученика как Хан Джисон. Ты можешь гордиться этим. Мимолётная улыбка Джисона сменилась на беспокойную. Хёнджин уже приготовился к новому потоку вопросов, поэтому выжидающе смотрел в окно, пока Джисон собирался с мыслями. Это что-то вроде маленькой странной традиции, которая началась с первого дня их знакомства и продолжается по сей день. — Ты сильно расстроился из-за вашего разговора? Преподаватель был достаточно резок в своих высказываниях в твою сторону. — Всё хорошо, он сказал правду. Я и не пытался никогда сделать что-то, что заставило бы его мыслить иначе. — Хёнджин, если хочешь, я могу тебе помочь подтянуть знания или просто с материалами лекций… Хёнджин треплет мягкую щёчку друга и искренне умиляется тому, как тот пытается из раза в раз помочь ему, считая, что Хвану достаточно этого будет, чтобы исправить своё отношение к учёбе. Хван обязательно обратился бы к нему за помощью, если бы правда нуждался в ней. Он знал, что Джисон не просто так один из лучших учеников на потоке и у него действительно есть чему поучиться остальным. — Как-нибудь в другой раз. Сам знаешь, как мы загружены сейчас по всем предметам. Даже ночью покоя нет. — Не стесняйся писать мне в любой момент, с радостью помогу. — Да, да, да, я в курсе. — Кстати, ты так и не сказал, куда пропал вчера? Мы с Чанбином вернулись к Феликсу с Чаном, а те сказали, что ты ушёл после телефонного разговора. Хёнджин уже успел забыть о том, что обещал позже объяснить, куда же ему так срочно понадобилось уйти посреди вечера. По-хорошему он рассчитывал на то, что никто из них уже и не вспомнит об этом, а тем более Джисон, которого не наблюдалось рядом с ними большую часть вечера. — Ничего такого, из-за чего стоило бы переживать. Позвонила хозяйка квартиры и сказала, что соседи снизу жаловались, что у меня в квартире громко музыка играла. Я объяснил ей, что сейчас нахожусь в другом районе и не мог включить дома музыку, но она попросила всё же съездить и проверить. Вот я и поехал. — И как всё прошло? — Выяснилось, что снизу живёт пожилая женщина и она сама забыла, что в другой комнате оставила включённый телевизор, от него и исходил шум, который мешал ей спать. Мило поболтали с ней, а потом я вернулся к себе и лёг спать. Джисон по-доброму посмеялся. Его всегда умиляют истории с участием пожилых людей. И он всегда первый, кто мчится на помощь, если пожилым в общественном транспорте не уступают место или если у них сложности при переходе дороги. Джисон был с головы до кончиков пальцев добрым и участливым по отношению к окружающим его людям, на что Хёнджин всегда фыркал, называя того мягкотелым, когда тот нагружал себя чужими заботами. Но с лица парня не сходила улыбка, когда у него получалось помочь кому-то, даже если это отнимало много сил и энергии у парня, а единственная награда, которую тот получал — это «спасибо». — Может хочешь тогда сегодня повторить? — Хмм? — Начинаются выходные и не нужно рано вставать, поэтому мы с Феликсом думали сегодня опять завалится в клуб, но без тебя уже как-то не хочется. Да и Чан с Чанбином сказали, что ждут нас троих сегодня. — Посмотрим. — Ну хён! Хёнджина всегда веселило как быстро Джисон переключается в режим миленького щеночка, когда дело касается того, чтобы склонить кого-то на свою сторону. Хёнджин выдерживает натиск неугомонной белки до конца занятий в универе и довольный уходит домой, сказав друзьям о том, что даст знать о своём решении ближе к вечеру. Хван был готов к тому, что будет теперь по нескольку раз за час получать вопросы в личке от одного доставучего грызуна, что и начало происходить ровно после того, как Хван переоделся в домашнюю одежду и заварил себе рамён. Прерываясь на просмотр смешных видосиков и переписку с Джисоном, Хёнджин всё же добирается до своей комнаты, в которой у него лежала сумка со всеми учебными материалами. Парень принимается вытаскивать всё содержимое сумки и натыкается на листы, про которые уже успел забыть. Нетипичное любопытство одолевает Хёнджина, когда он вспоминает, что учитель Ли что-то писал на этих листах. Хёнджин пробегается глазами по местам всех исправлений, улыбаясь отметке «удовлетворительно». А вот последним листом видит свою объяснительную, которую писал сегодня по просьбе учителя. Не успевает он подумать о том, что по ошибке забыл его оставить учителю Ли, когда видит приписку другим аккуратным почерком в самом низу листа. «Свобода ничего не стоит, если она не включает собой свободу ошибаться.»