Love is the answer and music is healing

Сказать, что атмосфера накалялась с каждой минутой молчания – ничего не сказать. С момента, как Хёнджин вошёл в кабинет Минхо, ни он, ни его преподаватель не сказали ни слова. Между ними лежал пустой лист Хёнджина, на который тот очень увлечённо смотрел. Минхо же пристально смотрел на парня, не выражая при этом никаких эмоций. Понимал ли Хёнджин, что Минхо ждёт от него пояснений? Конечно. Хотел ли он объясняться? Совершенно точно нет. Парень наивно надеялся, что, помолчи они ещё какое-то время, Минхо это надоест и он со спокойной душой сможет уйти. Но, кажется, у его преподавателя были другие соображения на этот счёт. — Очень радует, что Вы так внимательно подходите к процессу рассматривания своей работы. Честно сказать, я так же внимательно вчитывался в тот полёт мысли, который Вы смогли мне предоставить. Особенно запомнилась мне вот эта мысль. Минхо тыкает пальцев в центр листа, а в голосе его слышны нотки насмешки, из-за чего на лице у Хёнджина начинают играть желваки. Парень сегодня не в том состоянии, чтобы адекватно воспринимать шутки и колкие фразы в свой адрес, поэтому всячески пытается подавить поток сарказма, который уже был на подходе. Парень продолжает смотреть в одну точку, даже когда Минхо откладывает лист в сторону в надежде установить зрительный контакт с парнем. Это Минхо хотел поговорить о его работе, вот пускай и говорит. — Может и Вам есть, что сказать мне по поводу Вашей работы? Очень бы хотелось услышать мнение автора касаемо проделанной работы. — Помнится мне, что это Вы хотели поговорить о моей работе, преподаватель Ли. — Хотите, чтобы я сам объяснял, почему Вы сдали пустой лист? — Ну если уж Вы смогли большей части класса внушить, что музыка окружает нас даже в шелесте листьев, то думаю пустой лист для Вас сущий пустяк. Минхо улыбается, но берёт работу Хёнджина в руки, явно формулируя мысли при просмотре на неё. Хёнджин же впервые за время их разговоров почувствовал, будто смог взять ситуацию в свои руки, внимательно наблюдая за сосредоточенным выражением лица преподавателя. — Я мог бы сказать, что Вы заложили в это мысль о том, что Вас настолько переполняли эмоции и образы, что их невозможно было изложить в письменном виде. Но это определённо не в Вашем стиле. — И что же по Вашему мнению в моём стиле? — Желание выделиться. Хёнджин опешил. На лице Минхо растянулась довольная и невинная улыбка, будто он даже не понимает с чем связано крайнее удивление его оппонента. Желание выделиться? Если его преподаватель не шутит, то точно слетел с катушек. Как можно выделиться тем, что сдал работу, которую, по большому счёту, можно было и не сдавать. Итог один и тот же. — Вы выглядите крайне удивлённым. Разве я не прав? — О каком желании выделиться Вы говорите? Я с таким же успехом мог просто не сдавать лист. — Но Вы сдали. Даже понимая, что могли не сдавать. Разве это не для того, чтобы вновь обратить моё внимание на Вашу персону? — Конечно нет! С чего вдруг мне желать Вашего внимания? — Не знаю, Вы сами спросили, что по моему мнению может быть в Вашем стиле. Быть может, если бы Вы изначально сами поясняли за свои поступки, я бы не пришёл к такому выводу. А так сами посудите: вы сдаёте мне пустой лист, тянете время, молча сидя в моём кабинете, просите меня говорить за вас. Чем не желание удержать всё моё внимание на Вас подольше? Хёнджин едко смеётся на замечание преподавателя Ли. Тот же в свою очередь пожимает плечами и расслабленно откидывается на спинку кресла, продолжая держать зрительный контакт с юношей. — Большего абсурда я не слышал ещё в своей жизни. — Но Вы как-то не стремитесь опровергнуть этот самый «абсурд». — Знаете, порой мы пытаемся выдавать желаемое за действительное, преподаватель Ли. Может это Вам так сильно хочется, что бы я желал Вашего внимания, что Вы начинаете это видеть даже в пустом листе? — Раз уж сегодня мы говорим исключительно загадками, то можете считать, что так. — Даже не будете отрицать? — А что, мысль о том, что это может быть правдой, не даст вам покоя, господин Хван? — В ваших мечтах, преподаватель Ли. Минхо с серьёзным выражением лица кивает, Хван же лишь еле видимо закатывает глаза. Ему уже изрядно поднадоел весь этот диалог. Только время теряет, сидя в кабинете Ли, а мог уже успеть купить билет уехать куда-нибудь подальше от разговора с родителями. — Ну раз уж мы успели обсудить мои мечты, может поделитесь своими? — А что, хочешь узнать меня поближе, сладкий? К удивлению Хвана, Минхо даже бровью не повёл на высказывание и обращение к нему. Напротив, он лишь внимательно оглядел улыбающегося Хвана и вновь протянул тому лист и мягко указал в его центр, улыбаясь парню в ответ. — Всё ещё хотелось бы услышать Ваши мысли по этому поводу, студент Хван Хёнджин. Хёнджин ещё шире улыбается, Минхо же выдаёт сдержанную улыбку и возвращает непроницаемое выражение лица, тем самым давая понять парню, что он весь во внимании. Хёнджин же ещё какое-то время молча смотрит на Минхо, будто проверяя того на прочность. Не видя никаких изменений в лице напротив, парень выдыхает, но улыбка с его лица не сходит. — Я не знаю, что Вы хотите, что бы я сказал по поводу пустого листа. Вы попросили описать то, что мы почувствовали при прослушивании вашего этого Давида, Дэйва, Давидито, Да… — Дэвид Невью. — Кто бы это ни был. Так вот ничего лучше, чем пустота на листе, не могло бы описать то, что я чувствовал и думал при прослушивании этого шедевра заунывного искусства. — Не уже ли за время прослушивания у Вас не возникали никакие образы или мысли? — Даже если и возникали бы, то они в последнюю очередь могли бы быть связанны с чем-то подобным. — Почему же? Не нравится инструментальная музыка? Или дело в конкретном инструменте или жанре? — Нет, просто я не слушаю музыку. И кайфа от описания эмоций, чувств и образов при прослушивании не испытываю. Возможно для Вас, Джисона и прочих чудиков это нормально, я же нахожу это странным. — Если мне не изменяет память Вы танцуете? Хёнджин вновь закатывает глаза, уже не стесняясь громко цокать при этом. Минхо же продолжал выглядеть серьёзным и всё ещё заинтересованным в продолжении диалога. Такая терпеливость с его стороны уже начала надоедать Хёнджину. Если по началу парень находил это положительной чертой для преподавателя, то теперь она чуть ли не входила в топ один раздражающих его черт. — Допустим. — Разве одно смогло бы существовать без другого? — Конечно. Танцы и музыка не обязательно идут бок о бок. — Вопрос не в этом. Даже если предположить, что это две параллельные, которые никогда не пересекаются, разве они не вытекают друг из друга? — Я не знаю, что за великую мысль Вы хотите донести до меня, преподаватель Ли, но мне уже пора идти. — Я не буду Вас задерживать, господин Хван. Просто подумайте о том, что порой даже танцуя без музыки, ваши движения уже создают уникальный музыкальный рисунок. Ритм вашего сердца, вздохи, движение обуви по полу, всё вместе может создать уникальный, нигде ранее не встречающийся, рисунок. И с музыкой так же. Начнёт казаться, что вы можете увидеть танец, заложенный глубоко в ритме и мелодии произведения. А если соединить их обоих, то они не будут со зависимыми, а будут дополнять друг друга, создавая новую, совершенную композицию. — Какие-то слишком возвышенные рассуждения касаемо танцев и музыки для простого преподавателя музыкальной литературы. — Как Вам угодно, но я хотя бы не зацикливаюсь на чём-то одном. И Вам желаю того же, студент Хван. Минхо записывает что-то на одном из жёлтых стикеров, которые лежали у него на столе. После чего поспешно поднимается, смотря прямо на Хвана. Хёнджин встаёт следом за своим преподавателем, который выключает свой ноутбук и берёт верхнюю одежду. — Мне тоже пора идти, поэтому не смею задерживать ни Вас ни себя, но возьмите на заметку этих авторов, может что-то приглянется и такой категоричной персоне как Хван Хёнджин. Хёнджин нехотя забирает стикер и тут же не глядя засовывает его в сумку, учтиво улыбнувшись своему преподавателю. Минхо направился прямиком к выходу из кабинета, поэтому чуть замешкавшийся парень нагнал преподавателя уже у двери. Тот вежливо вытягивает руку, пропуская парня выйти первым, и Хёнджин, не раздумывая ни секунды, открывает дверь, но застывает на месте уже через секунду, встретившись взглядом с двумя парами глаз. Минхо, недоумённо остановившийся позади парня, выглядывает из-за его плеча и тут же меняется в лице, обходя ошарашенного парня и чуть закрывая его собой. — Миссис и мистер Хван, какая честь! Что привело Вас сюда? Хёнджин ожидал сейчас чего угодно, но искренней улыбки и последующих объятий, направленных в сторону его преподавателя, он точно не ожидал. Он наблюдал за этим будто в замедленной съёмке. Казалось, что время застыло на месте, а голоса раздавались где-то далеко, а не здесь, в паре метров от него. Парень чувствовал себя третьим лишним, слушая сладкие речи о радостной встрече этих троих. Да его родители даже поинтересовались делами Минхо! Было ощущение, будто не Хван их сын, а преподаватель Ли. Такой искренней заинтересованности на лицах родителей он никогда не видел по отношению к себе. Не желая больше находиться здесь и наблюдать за сей идиллией, Хван поспешил обогнуть всех и направиться прямиком к лестнице. — Притормози. Хван знал, что эта суровая интонация в голосе адресована именно ему, поэтому парень остановился на месте, но даже не постарался повернуться в сторону родителей. — Мы зашли, чтобы поинтересоваться успехами сына, когда узнали, что ты преподаёшь у него курс музыкальной литературы. — Приятно слышать. Но, честно говоря, тут говорить не о чем. Хван хмыкает. Стоило ожидать, что они заваляться в университет, но парень упорно отгонял эти мысли до этого самого момента. Сейчас Минхо им всё выскажет, и потом плюсом к итак тяжёлому разговору с родителями добавятся наезды касаемо отношения Хёнджина к учёбе. — Мы и не ожидаем ничего выдающегося. Просто интересуемся, не совсем ли это потерянный случай и насколько тяжело с ним приходится на занятиях. Хёнджин тут же разворачивается после слов матери и ловит два не самых добрых взгляда от родителей, которые после этого, улыбаясь, поворачиваются в сторону Минхо. Тот выглядит шокированным и смотрит прямиком на Хёнджина, в его взгляде читается сочувствие. Хёнджин грустно улыбается, отворачиваясь от него в ожидании ответа преподавателя. — Вы знаете, с ним действительно бывает не легко. Хёнджин тут же кивает, мысленно подтверждая свои мысли касаемо всей этой ситуации. Слова родителей и последующий ответ Минхо не могут нести ничего положительного в его адрес. А значит про плюс минус спокойный вечер и диалог с родителями можно забыть и вовсе. Только бы обсуждение всех косяков Хёнджина не затянулось и это случайно не увидел бы никто из его знакомых. — Но я не считаю, что Хёнджин потерянный случай. Он очень способный и креативно мыслит. В последнее время он приятно меня удивляет каждой своей работой. Он нестандартно мыслит, и это выделяет его в хорошем смысле среди других учеников его потока. Хёнджин разворачивается со скоростью света. Глаза расширены, сердце бьётся как бешенное. Он пытается понять правда ли то, что он сейчас услышал. Минхо…хвалит его? Они на мгновение встречаются взглядом. Такой уверенности в глазах своего преподавателя парень ещё не видел. Он оглядывает родителей, и те выглядят не менее шокированными, чем сам парень. Где-то в глубине души парень чувствовал безграничную благодарность и стыд. Минхо покрывал его перед родителями. Даже после того, что он наговорил ему сегодня и как себя вёл в последнее время. — Но, насколько мы успели узнать, оценки даже по твоему предмету у него невысокие. — Я не думаю, что оценки — это самое важное при обучении. Важнее навыки и знания, которые ты приобретаешь. Мы как раз вместе стараемся найти точки соприкосновения и, как мне кажется, у нас с Хёнджином это начинает получаться. Минхо искренне улыбается Хвану после этих слов. Родители с недоверием смотрят на своего сына. Хёнджин же не способен сейчас вразумительно мыслить и тем более говорить, поэтому максимум, что он смог из себя выдавить – это кивок. Минхо ещё шире улыбнулся Хвану и затем, когда тот перевёл взгляд на его родителей, Хёнджин увидел, как у него просияли глаза. — Ну что ж, тогда будем надеяться, что в твоих руках он наконец сможет взять себя в руки и подтянуть ещё и оценки. — Всё в его руках. Единственное, чего ему правда не хватает – это мотивации, но это не такая и большая проблема. — Спасибо тебе. Мы пойдём, не будем тебя задерживать. — Всего хорошего миссис и мистер Хван. Хёнджин, не забывай то, о чём я тебе говорил. Минхо улыбается родителям Хвана и уходит по своим делам. Хван же идёт следом за удаляющимися фигурами родителей, которые не сильно стараются ждать отстающего от них сына. *** Поездка в кромешной тишине вплоть до самого дома Хванов ничем не отличалась от любой другой их совместной поездки. Если родители едут вдвоём, то в салоне всегда играет музыка. Не важно их или любая другая, но это важный атрибут их жизни. Но вот во время поездок и времяпрепровождении с сыном всегда тянулась вот эта неприятная давящая на мозг всем, кроме самого Хёнджина, тишина. Порой ему даже весело было наблюдать за не знающими, куда себя деть, родителями. Но сегодня не тот случай. Пусть диалог с Минхо и немного помог опустить градус напряжения между Хваном и его родителями, но не убрал его до конца. Проходя в просторный зал, Хёнджин подметил, что ничего не поменялось с его последнего визита сюда. Всё так же стерильно чисто, пусто и холодно. Родителям давно пора задуматься, почему в квартире вечно так холодно, что даже кончик носа нужно время от времени отогревать. Родители занимались какими-то своими делами: отец говорил по телефону, мать перебирала документы. Никто будто не замечал ходящего из комнаты в комнату Хёнджина. В детстве мальчик любил представлять себя призраком и придумывал себя массу интересных игр, благодаря которым ему даже казалось, что родители играют вместе с ним. Мальчик мог творить всё, что ему вздумается, а реакция его родителей всегда была одинаковой. До сих пор Хёнджину кажется, что невозможно было его не замечать, если только не делать это намеренно. Пока родители заняты, Хёнджин усаживается за большой обеденный стол, за которым чуть ли не каждый день собирались какие-то влиятельные люди, с которыми работали и сотрудничали его родители. А также парень помнил, что все важные диалоги со своим сыном его родители так же проводили за этим самым столом. Поверхность стола по ощущениям была ледяной, поэтому, зарывшись поглубже в рукава своего свитера, парень поёжился и принялся следить за мельтешащей матерью. Её дурная привычка раскладывать нужные ей документы по всему дому всегда приятно умиляла Хёнджина. За исключением тех моментов, когда парню прилетали вопросы из разряда «Я знаю, что сложила их сюда, куда ты их дел?». Ещё один плюс, который нашёл для себя парень, когда смог съехать подальше от родителей, это отсутствие таких претензий. Хотя, если не кривить душой, то минусов в этом решении не было вовсе. Когда отец заканчивает очередной мега важный для жизни всей Вселенной разговор по телефону, они с матерью присаживаются напротив уже успевшего заскучать сына. Холодные взгляды проходятся по расслабленно лежащему на своих руках Хёнджину. Тот нехотя выпрямляется, но зрительный контакт старается не поддерживать. Поэтому в уже миллионный раз осматривает стены, окна и потолок. — Что за цирк ты учудил на прошлой неделе? — Это ты о том, в котором клоуны, акробаты, слоны и львы, прыгающие через огненные кольца? Громкий стук отцовской руки по столу раздался во всей квартире, заставляя мать дёрнуться, а Хёнджина обратить на него своё внимание. По порозовевшим кончикам ушей отца тот удостоверился, что отец уже в подходящей кондиции для начала разговора на повышенных тонах. — Мало того, что ты учишься как попало и вечно хамишь нам с матерью, так ты теперь ещё и шляешься невесть с кем по ночам, вместо того, чтобы учиться. А о том, как твои похождения могут отразиться на мне и твоей матери, ты вообще задумывался? — Подумаешь разок сходил погулять позднее 9 вечера. — В какой-то богом забытий клуб. Это хорошо, что про это ещё нигде не написали и полиция не устроила облаву, при которой повязали бы тебя следом со всеми остальными отбросами, собирающимися в этом месте. — Они не отбросы, а люди, отец. Лю-ди. Едкий смех раздаётся по всему залу. Хёнджин начинает закипать, смотря на не выражающую никаких эмоций мать. Её безучастность всегда задевала его больше всего. Как бы они ни ругались с отцом и чтобы не происходило после этого, она всегда сидит с одним и тем же выражением лица. Ни разу мальчик не получал от неё той самой заботы и защиты, которую получают все дети в таких ситуациях. — Только отбросы будут ходить по таким местам, а ты ещё и стремишься дружить с ними и так же проводить свой досуг. Не удивлюсь, если они уже подсадили твою недалёкую головушку на что-то незаконное. — Тебя там не было, а ты делаешь такие выводы. — Я достаточно видел за свою жизнь, что бы знать, что происходит в местах подобных этому. Ничего хорошего в них нет. Хёнджин предпочитает просто промолчать. С отцом нет смысла даже пытаться спорить. Даже в тех случаях, когда знаешь, что прав на все сто процентов. Отец продолжал лепетать ещё что-то по поводу беспечности Хёнджина. Мать продолжала ему поддакивать. Хёнджин продолжал разглядывать самый интересный потолок в его жизни. — Впредь заруби себе на носу, что я запрещаю тебе шляться по подобным местам. — И что ты мне сделаешь? — Хёнджин! Громкий вскрик матери тут же остудил пыл мальчика, но вот отца это только больше раззадорило. — Ты сидишь на наших плечах всю свою жизнь и ещё смеешь разговаривать со мной в такой манере, щенок ? Мы нанимали тебе лучших преподавателей, устроили тебя в лучший университет, обеспечиваем тебя с ног до головы. Ты никогда ни в чём не нуждался и смеешь говорить мне что-то поперёк? — Спасибо Вам обоим за то, что возводите обычные родительские обязанности в абсолют. Если для Вас обоих это такое огромное достижение, то стоило лучше подумать 20 лет назад, перед тем, как заводить ребёнка. — Ты не имеешь право делать всё, что тебе вздумается! — Это ВЫ не имеете право всю жизнь помыкать мной и решать, что я могу или не могу делать! Я буду дружить с тем, с кем хочу, учиться так, как я захочу, работать там, где сам захочу, и строить свою жизнь с тем человеком, с которым буду хотеть Я! И не важно, какая будет семья у этого человека, какое количество денег у него будет, какая у него карьера, образование или пол. Я никогда не опущусь до вашего уровня и в вопросах возможных детей в том числе. Можете гордиться тем, что научили меня, как НЕ нужно воспитывать детей. — Хочешь быть самостоятельным? Хорошо. В таком случае, про нашу финансовую помощь можешь забыть ровно с этого момента. За помощью можешь обращаться к своим «друзьям», если к тому моменту они ещё останутся рядом с таким, как ты. Хёнджин молча поднимается из-за стола и шагает в сторону коридора, прислушиваясь к диалогу его родителей, которые начали обсуждать его, даже не дождавшись, пока сын покинет их дом. — Ты слышала, что он говорил? Вот так вот наш сынишка благодарен нам за всё, что мы ради него делали. — Всё было понятно, ещё когда мы разговаривали с Минхо сегодня. Он всегда был очень вежливым и учтивым мальчиком. Никогда бы даже не повысил голос на старших, что уж говорить о подобных высказываниях. — Был бы он нашим сыном вместо этого неблагодарного мальчишки. Усердный, внимательный, воспитанный. Ещё и мыслит так глубоко и нестандартно. Золото среди нынешней молодёжи. Из-под ног Хёнджина будто ушёл остаток почвы. Он слышал много обидных вещей от своих родителей. Но чтобы так прямо говорить о том, что они хотели бы себе в сыновья кого-то другого, ещё не было. То, что они по какой-то неведомой для Хёнджина причине знали его преподавателя, не сильно его заботило. Но вот то, насколько тепло они относились к нему, чуть ли не отказываясь от своего сына в пользу Минхо, действительно задевало. Хёнджин уже полностью собрался, когда в коридор вышел его отец, в последний раз окидывая сына презрительным взглядом. Мать, как и всегда, даже не постаралась встать, чтобы проводить Хёнджина. — Ключи выложить не забудь, когда будешь уходить. И удачи тебе с сотворением твоей идеальной новой жизни без нас. Парень чуть ли не швыряет ключи от родного дома на ближайший столик и пулей вылетает из квартиры, ничего не сказав родителям напоследок и даже не взглянув на них. Единственная мысль, которая крутилась в голове у парня сейчас — «Я не останусь один. Я не одинок. У меня есть ещё близкие люди. Есть же?».