Хван Хёнджин «Нет. А тебе видимо мысли обо мне мешают спать в такую рань?»
Пользователь «Ким Сынмин» изменил Ваше имя на «Хорь»
Ким Сынмин «Скорее хотел подтвердить свою теорию о твоём родстве с маленькими хищниками, ведущими ночной образ жизни. Хотя, честности ради, я думаю, что ты просто жалеешь о вчерашнем отказе.»Вы изменили имя пользователя «Ким Сынмин» на «Малыш Папи»
Хорь «Всё-таки мысли обо мне не давали тебе уснуть ☹»
Малыш Папи «Я всё ещё учусь на психолога. Сон для нас скорее хобби.»Хорь «А я думал, что твоё хобби следить за мной 😲»
Малыш Папи «Я разносторонняя личность, Хван 😉»Хорь «Начинаю сомневаться в том, что мы одногодки»
Малыш Папи «???»Хорь «Как давно тебе 20? 🤨»
Малыш Папи «Сделаю вид, что не видел этого. И твоя репутация в моих глазах не будет запятнана низкосортной романтической туфтой для девочек-подростков.»Хорь «Ты такой надёжный 😊 Кажется, я начинаю понимать чувства вчерашней очаровашки» «Кто бы мог подумать, что под мордашкой милого щеночка находится настоящий мужчина»
Малыш Папи «На твоём месте я был бы осторожнее, Хван. Помнишь, что ждало ту самую «очаровашку»?»Хорь «Не уже ли ты поступишь с моим сердечком так же? 😟»
Малыш Папи «Напомнить, кто вчера разбил моё своим отказом?»Хорь «А как же добиваться сердца своего возлюбленного?!»
Малыш Папи «Я не запрещаю, раз ты так этого хочешь.»Хорь «Эй! Почему это я должен добиваться?!»
Малыш Папи «Если чувства взаимны, разве есть разница, кто будет добиваться? Моё сердце ты уже разбил.»Хорь «Хитрый и коварный щеночек Папильон 😑»
Малыш Папи «😉» Закончив переписку, Хёнджин отнёс пустую кружку на кухню. В квартире всё ещё было тихо, хотя по времени оба парня уже должны были проснуться. Не спеша проходя по коридору, парень заметил свет за закрытой дверью ванной комнаты. В зале продолжал спать Джисон, несмотря на то, что половина его тела уже свисала с дивана. Хёнджин хмыкнул, когда заметил широко раскрытый рот друга. Рядом с ним разрывался будильник, который парень упорно игнорировал. Хёнджин был впечатлён тем, как у того ни одна мышца на лице или теле не дрогнула, несмотря на громкость и упорство его будильника. Если реинкарнация всё же существует, то Хван не хотел бы в следующей жизни быть будильником Джисона. Пока Хван наблюдает за мучениями телефона Джисона, ему в голову к приходит потрясающая мысль. И виноградинка летит прямиком в рот к спящей белке, которая тут же начинает ворочаться и глубоко вдыхает ртом, после чего начинает кашлять. Хёнджин успевает отойти от начинающего обстрел ртом Джисона. Тот от испуга выпячивает красные от слёз глаза и смотрит прямо на улыбающегося во весь рот друга. — Совсем с катушек слетел? А если бы я умер? — Доброе утро, бельчонок. — То, что ты сравниваешь меня с белкой, не значит, что нужно пихать мне во сне что-то в рот! — В следующий раз буду прямо за щёку прятать. Убийственный взгляд друга ничуть не пугает Хвана. Тот расслабленно плюхается прямиком на диван. Недовольный Джисон подпрыгивает, но взгляда не отрывает. — Ты чего такой счастливый, будто лотерею выиграл? — Выспался. — Чего? Ты, что ли? Джисон несколько раз тыкает друга в разные части тела, чтобы проверить, что тот настоящий. Хван же закатывает глаза и пытается отбиться от неугомонной белки. Феликс возвращается в комнату как раз вовремя. Всё внимание Джисона тут же адресуется ему. Хёнджин же вместо приветствия просто кивает блондину, получая в ответ снисходительную улыбку. — Лииикс, он чуть не убил меня! — Ложь и провокация. Если бы не я, он всё ещё бы дрых без задних ног. — Виноградинка почти попала мне в дыхательные пути. Если бы это произошло, я точно бы уже был без задних ног! — Ничего подобного. Она слишком крупная для того, чтобы самостоятельно туда попасть. Но в следующий раз могу устроить, если ты так хочешь. — Лииикс! — Хён, в следующий раз лучше просто растолкать Джисона. Это действительно было опасной идеей. — Ха! Хёнджин незаинтересованно пожал плечами, стараясь игнорировать ликующую рядом с ним белку. Порой Хван задавался вопросом, как тот сочетает в себе детсадовца и музыкального задрота. Талант, не иначе. Феликс зовёт обоих завтракать, и Джисон, забывая о том, что ещё недавно был жертвой попытки убийства, несётся на кухню вперёд Феликса. Хёнджин в своей манере грациозно движется следом. Рассевшись по своим местам, оба с упоением смотрят на Феликса, который во всю хлопочет над тёплыми напитками и завтраком. Хёнджин начинает размазывать плавленый сыр по булке, чтобы помочь Феликсу с приготовлением. Джисон же берёт на себя самую важную миссию. Добавляет и размешивает сахар в кружках. — До скольки вы сегодня учитесь? — Спрашивай у Джисона, это он у нас ходячее расписание. — До половины четвёртого. Было бы неплохо, если бы и Хёнджин уже спустя два месяца обучения запомнил время окончания занятий. — Зачем, если я всё равно хожу на все лекции с тобой? — Затем, что я устал один таскать нужные книги и тетради, чтобы раздавать тебе листочки. — Утютю. Хван теребит Джисона за его мягкие щёчки. Парень не сопротивляется, хотя супится достаточно угрожающее, что только умиляет обоих его друзей. Феликс, наблюдавший за очередной стычкой двух его друзей, уже закончил уплетать свой завтрак и с улыбкой продолжает сидеть за столом. — Я спрашивал это к тому, что сам заканчиваю сегодня около трёх. Могу дождаться вас и показать вам ваше будущее место работы. Ну и по мелочи рассказать, что и где лежит. Оба друга кивают, набив рты вкусной едой. Феликс ещё ярче улыбается, умиляясь с этих двоих и наслаждаясь долгожданной тишиной и спокойствием. Собравшись, трое друзей быстрым шагом доходят до университета и прощаются на время занятий. Хван задаётся философским вопросом: почему, когда составляли расписание, их группе достались все первые пары у преподавателя Ли? Вспоминая вчерашний разговор с преподавателем и то, что было после него, парень поёжился. Он знал, что Ли Минхо не станет распространяться об этом третьим лицам, но не знал, как это повлияет на их взаимоотношения. Ещё и близкое общение с его родителями подливает масло в огонь. Ли не виноват ни в чём, парень это и сам понимает, но отделаться от неприятного ощущения внутри сложнее, чем он мог подумать. Подходя к аудитории, оба парня переглянулись. Огромная толпа учеников, в которых ребята признали своих одногруппников, толпилась возле аудитории и громко что-то обсуждала. По степени приближения картина становилась всё более понятной. Преподаватель Ли опять что-то задумал. Хёнджин закатил глаза. Ещё одна вещь, за которую любили Ли Минхо, это то, что он любил нестандартный подход к своим занятиям. И чёрт его дернул сегодня учудить одно из своих «нестандартных» занятий. Хван с удовольствием бы поспал в задней части аудитории под убаюкивающий голос преподавателя. А сегодня он делит их по группам и опять даст какое-то дурацкое задание на несколько недель вперёд. Повезло, что и Хван, и Джисон вытягивают один и тот же номер. Значит, Хван не помрёт со скуки ещё в самом начале занятия. Все рассаживаются, и Хван понимает, что вместо задних рядов они будут сидеть в плотную к Ли Минхо. Просто потрясающе. Преподаватель сдержанно здоровается с учениками, ожидая, пока все рассядутся по местам. Хван, уже заранее уставший от начинающейся суеты, не упускает возможности лечь на стол, но его тут же одёргивает Джисон, который заставляет того выпрямиться, указывая на Ли Минхо, который пристально наблюдал за Хёнджином с момента, как они вошли в кабинет. Хван, улыбаясь, игриво машет тому ручкой, за что тут же получает удар по коленке от друга и сдержанный приветственный кивок от преподавателя. — Ты можешь вести себя нормально хотя бы пять минут? — Джисон, да когда я вообще вёл себя не нормально? Красноречивый взгляд друга задел ранимую натуру Хёнджина. Губы задрожали, на глазах накатили слёзы. Джисон продолжал сидеть с тем же выражением лица, не реагируя на дружескую манипуляцию со стороны Хёнджина. И это было его ошибкой. — Не думал я, что нож в спину прилетит от самого близкого мне человека… — Тише. Успокойся, пока ещё не вся аудитория смотрит на нас. — Вот, значит, какой ты… Хёнджин показательно отворачивается от ничего не понимающего Джисона. Всё больше людей стало наблюдать за разворачивающейся драмой, и преподаватель Ли не стал исключением. Пока Хёнджин отыгрывал роль самого обиженного человека на всём белом свете, его друг заливался краской из-за ненужной огласки данной ситуации. — Хён, заканчивай со сценкой обиженной барышни. Мне становится некомфортно. — Карма настигает всех, друг мой. Вот и живи с этим. Хёнджин супится и надувает губы, продолжая игнорировать обеспокоенные и молящие прекратить взгляды друга. Джисон в очередной раз встречается со строгим взглядом преподавателя и, выдыхая, чуть ли не стонет от отчаяния. — Ну всё, извини, я не хотел обидеть тебя. — Пфф! Не похоже на искреннее извинение. — Я куплю тебе кофе с пирожным на обеденном перерыве. — Что там по теме сегодняшнего занятия? Джисон выдохнул, тогда как остальные остались недоумённо сидеть, не понимая, к чему всё это было. Хёнджин делал вид непреодолимой вовлечённости в объяснения друга, а сам продолжал грезить об обеденном перерыве. Преподаватель прошёлся по списку и присутствующим глазами и, довольно кивнув самому себе, отложил ненужные бумаги и вышел в центр аудитории, привлекая к себе внимание. — Раз вся группа в сборе, позвольте начать сегодняшнее занятие с того, что оно, как вы могли понять, будет направлено на вашу работу в группах. По аудитории пошли тихие утвердительные ответы и еле различимый обречённый стон Хорька с первого ряда. Джисон, сидящий рядом, выглядел так, будто пережил очередной сердечный приступ. Ли Минхо подошёл поближе к месту, где сидели оба ученика, и пока один пытался убедить себя в том, что стал невидимкой для преподавателя, другой сопровождал каждый его шаг надменным взглядом. Ли ухмыльнулся, смотря тому в ответ, получая долгожданное нервное цоканье. — Так вот, всё будет не совсем так. Я разделил вас на группы, скорее для своего удобства. Выберите по одному человеку от группы, который распределит роли, за которые каждый из вас должен будет отвечать. — Джисон, давай ты. — С чего вдруг мне идти? Сам иди и распределяй. И вообще, кроме нас в группе так-то ещё три человека есть. — Ага, и эти три человека поставят нас обоих непонятно куда. — Мне лично всё равно, за что отвечать в командных работах. — Пеняй на себя, если мне вдруг выпадет презентовать готовую работу. Закатив глаза после того, как Хван в очередной раз надулся, Джисон принялся активно обсуждать с остальными, кого их группа назначит ответственным за распределение. Джисон выступил с инициативой, которую все единогласно поддержали. Хван, услышав это, тут же подвинулся поближе к другу с самой невинной улыбкой на свете. — Да понял я, понял. Отодвинься. — Ну как мне отодвинуться, когда рядом со мной сидит такая сладкая беличья жопка. — Ещё одно сравнение с белкой, и я сравняю тебя с ореховой пылью, ты понял? Получив испуганный взгляд и поднятые в примирительном жесте руки в ответ, Джисон расслабился. Преподаватель Ли дождался, пока бурные обсуждения закончатся, и обвёл всю группу внимательным взглядом, после чего взял со стола пять свёрнутых бумажек и подошёл с ними к группе Хвана. — Кто у Вас ответственный за распределение обязанностей? — Я. Голос Джисона дрожал, а сам парень выглядел как при лихорадке. Красное вспотевшее лицо, трясущиеся губы и руки, помутневший, бегающий взгляд. Если бы Хван плохо знал своего друга, то, как и другие, беспокоился бы о парне. Выглядит он, по меньшей мере, болезненно. Хотя беспокоиться было о чём. Тот был близок как к остановке сердца, так и к простому обмороку, но вроде пока держал себя в руках. — В таком случае вытягивай, кто у Вас в группе будет отвечать за оформление. — Вытягивать? — Я не уточнял, но решил, что это будет более честным распределением труда, и никто не сможет перекинуть свою обязанность на другого человека. Джисон переглянулся с Хёнджином, который с каждым словом преподавателя становился лишь мрачнее, и потянулся за первым именем. Не Хёнджин. Парень благодарно похлопал друга по плечу. Следующие две задачи, а именно поиск информации и перепроверка ошибок, так же выпали другим людям. Оставались только они с Джисоном. Оба были в неведении, какие ещё обязанности припас для них Ли Минхо. — Как я понимаю, остались только Вы с господином Хваном. — Всё верно. — В таком случае первый, кого Вы вытянете, будет отвечать за итоговую презентацию работы. Оба переглянулись. И Хван и Джисон молились всем возможным богам, хотя оба и являлись атеистами, о том, что бы там не выпало имя Хёнджина. Да что уж эти двое. Вся группа держала кулачки, чтобы этим человеком не оказался Хван. Дрожащими руками Джисон развернул листок и, увидев своё имя, широко улыбнулся, смотря на преподавателя. — Хан Джисон. — Отлично. Минхо одарил всю группу сдержанной улыбкой, записывая Джисона к себе в табличку. После чего его взгляд обратился к последнему участнику группы, который так и не получил своё задание. — Остался только господин Хван, я полагаю. — Вы всё же очень хороши в математике, преподаватель Ли. — Думаю, Вам приглянется последнее задание. Итак, раз у Вас в группе есть все, кто отвечают за оформление, поиск и проверку заданий, а также человек, который итоговую работу презентует, то Вы, господин Хван, будете отвечать за связь Вашей группы со мной. Все вопросы, проверка промежуточных этапов работы и последующие правки, которые будут нужны по ходу работы — всё это на Вас. Это касается и остальных. Так что не затягивайте до последнего. Лучше получить больше дополнительных консультаций перед аттестацией, чем потом впопыхах всё переделывать. До сдачи у Вас ровно месяц. Вы успеете как определиться с темой, так и с будущими консультациями. — А из чего нам тему выбирать? — Очень хороший вопрос, студент Хан. Современная музыка. Можно брать как отдельный жанр, так и отдельных исполнителей, но в работе обязательно должна присутствовать Ваша индивидуальность. Желательно, чтобы были упомянуты все жанры и исполнители, которых слушает каждый участник группы. И про собственное мнение в работе не забудьте. Позже мы обсудим с ребятами, отвечающими за коммуникацию групп, все тонкости предстоящей работы, а они уже расскажут всё Вам. Не будем тратить на это много времени сейчас. Когда Ли Минхо уходит к другим группам для проведения жеребьёвки, вся группа начинает перешёптываться. Хван же не просто помрачнел, но теперь проклинал бога, которому ещё недавно молился, и благодарил за то, что того не выбрали выступающим. Если бог и есть, то точно специально издевается над парнем и подкидывает ему сюрпризы в виде задушевных бесед с Ли Минхо. От одной мысли об этом по телу парня проходится неприятных холодок. В остальном же лекция прошла спокойно. Чтобы люди не толпились возле кафедры преподавателя, тот составил краткое описание того, что нужно выполнить в работе и распечатал это на каждую группу. Но обусловился на том, что при появлении дополнительных вопросов нужно сразу идти к нему. Так же Хёнджину и остальным ребятам он выдал свою личную почту и номер телефона, на случай, если его вдруг не будет в университете, либо он будет занят и не сможет уделить каждому столько времени, сколько будет им нужно. Но обязательные встречи тоже будут, к огромному сожалению, Хёнджина. Все пять человек от каждой из групп вытягивали по два листка с названием дней недели. И, конечно же, Хёнджину выпали «лучшие» и «удобные» как выразился преподаватель Ли, дни. *** — Среда и суббота. Убейте меня на месте, но только не говорите, что мне придётся в собственный выходной добровольно топать в университет, чтобы увидеть зазнавшуюся физиономию Ли Минхо. — Да ладно тебе. Многие говорят, что при личном общении преподаватель Ли гораздо мягче и очень помогает, если что-то не получается. Тем более, что ты не хотел выступать. И вуаля! Ты и не выступаешь! Где моё спасибо?! — Да если бы я знал, что он придумает что-то подобное, то сам бы попросился выступить вместо тебя! — Вселенная не простит тебе моих потраченных нервных клеток. — Пфф! Угроза орехами звучала и то убедительней, чем это. — Я что-то пропустил? Как давно Хёнджин невзлюбил вашего преподавателя? — Я не невзлюбил его. — Да ты только и делал, что фыркал на любое его слово и действие сегодня. — Ничего подобного. Мне, как и всегда, было абсолютно всё равно на всё, чтобы он там ни говорил и ни делал. — И именно поэтому несколько листов в твоём конспекте украсили миниатюры со злой рожицей Ли Минхо? — Пфф. — Ладно, хватит вам. На ближайший месяц этот ваш Ли Минхо и так станет главной темой обсуждений, поэтому предлагаю сейчас забыть обо всём и сосредоточиться на главном. Менеджера сегодня не будет, так что он попросил меня по максимуму вам всё показать и рассказать. — А мы не будем мешаться? Кафе же всё ещё работает. — В это время там не так много посетителей, так что всё нормально. А если и будет запара, то у нас ещё два помощника будет. — Хитрый, хитрый Лииикс. — Это выгодно для обоих сторон. Хёнджина радует близкое к его съёмному жилью расположение заведения. Ещё одной причиной, почему Феликс решил уйти с подработки и являлось расположение кафе. Ему добираться сюда куда дольше, чем тем же Джисону с Хёнджином. Быстро познакомив друзей с двумя миловидными девушками, которые сразу после этого убежали выполнять заказы, Феликс повёл их в подсобку. — Здесь мы храним полотенца и дополнительную посуду. Есть маленький холодильник для работников, так что всю еду, что берёте с собой на смену, оставляете там. Ну и у каждого работника своя полка. Да, места не так много, но хоть что-то. Сюда же можете принести свою посуду, вилки, ложки, в общем, всё, что может вам пригодиться по ходу смены. И заранее отвечая на немой вопрос Хёнджина: нет, кофе для работников такой же платный, как и для посетителей. — Я что, похож на человека, который пошёл на работу только ради льготы в виде бесплатного кофе? — Хён, ты ожидаешь честного ответа или такого же, как на лекции Минхо? — Ой, да бросьте. Что, я с собой кофе не принесу, что ли? Хотя, может, есть хотя бы скидочка для работников? — Скидки есть, но злоупотреблять ими не советую, хён. — Ха! Я так и думал. — В общем, можете осмотреться. И если есть с собой вдруг какая-то посуда, то можете оставить её здесь. Я пойду узнаю, есть ли у нас ещё два дополнительных фартука для вас. После ухода Феликса оба парня стали осматривать помещения. Найдя две свободные полки и поняв, что они предназначаются им, Джисон начал копошиться у себя в сумке. Хван тоже решил, что у него есть, что оставить здесь. Всё равно она только мешается в сумке. Хван так ни разу не доставал её с момента, когда стал брать её с собой. — О, хён, эта терма кружка. Я помню её! Не уже ли ты сохранил её?! — С чего бы вдруг мне хранить такую безвкусицу? Просто пылилась, а выбросить руки не доходили. Хоть тут сгодится. — Ну-ну. Джисон начал выгружать из сумки какие-то банки, ложки, кружки. В общем, всё то, чего не должно быть в сумке нормального студента. И пока Джисон загадочно улыбался, уши и щёки Хвана становились краснее от наплывающих воспоминаний. *** Канун нового года. Как его проводит большинство людей? Рядом с близкими, в приятной предновогодней суете. Кто-то экстренно готовит еду, которую решили предусмотрительно оставить на последний момент. Кто-то уже отдыхает, наслаждаясь просмотром новогодней классики и прослушиванием любимых праздничных песен. От детворы пытаются уберечь подарки, на которые те посягаю ещё с самого утра, чтобы не пропал тот самый огонёк интереса в их глазах ещё до полуночи. На улицах пусто. Только редкие прохожие торопятся в магазин за забытыми ингредиентами для застолья или забытыми подарками. Украшенные улицы, гирлянды, виднеющиеся в окнах домов, и внешний вид окружающих вызывали не просто ощущение праздника, но волшебства, который в миг окутал город. Чего не ожидаешь увидеть на улице в этот день, так это одиноко бродящего молодого человека, чей кашель заставляет разворачиваться всех, кто его слышит, а улыбки с лиц пропадают, как только люди проходят мимо простудившегося юноши. Заболеть перед самым новым годом? Это далеко не худшее событие, которое могло с ним произойти. Скорее это даже хорошо. Ведь часть мыслей занята тем, как ему надоел кашель и что стоило выпить таблетку от температуры, прежде чем выходить на улицу. Но в целом это даже разбавляло общую праздничную мишуру, на которую парень лишь фыркал. Что было точно, так это его нелюбовь к большим скоплениям людей и праздникам. В особенности к таким, как этот, когда встречаются сразу две нелюбимые ему вещи. Новый город, в который ему пришлось переехать всего неделю назад, не сильно нравился молодому человеку. Возможно из-за того, что первое, что он увидел при въезде в город, была огромная украшенная ель, весь вид которой был до блевотного праздничным. Но даже в этом городе парень нашёл для себя укромное место, куда сейчас и направлялся. В парках сегодня безлюдно. Правда, Хёнджин уверен, что это ровно до момента боя курантов. После наступления полуночи все устремятся запускать салюты, а молодёжь гулять и продолжать праздновать в компании друзей, вдали от родственников. Продолжая кашлять, парень усаживается на уже излюбленную им скамейку в самой верхней части парка с видом на замёрзший пруд и покинутый людьми парк. Доставая из своей сумки слегка помятый альбом и сточенный почти до конца, но всё ещё любимый карандаш, парень оглядывается в поисках вдохновения. Город давно уже украшал свет фонарей, а небо было необычайно чистое. Настолько, что парень без труда мой разглядеть на нём и звёзды, и луну. Именно это и послужило для него вдохновением на ближайшие два часа. Когда он закончил, его пальцы уже окончательно перестали двигаться из-за холода, а кашель с головной болью росли пропорционально с временем, проведённым на улице. Спрятав руки в карманы и укутавшись в тёплый шарф поглубже, парень стал наблюдать за одинокими прохожими, которые начали постепенно заполнять парк. — У Вас всё в порядке? Хёнджин дёрнулся на звук голоса неподалёку от себя. Его с интересом осматривала пара удивлённых карих глаз. Паренёк выглядел до ужаса безобидным, а испуг в его голосе скорее был из-за нерешительности заговорить с незнакомцем, нежели из-за явного беспокойства о судьбе Хёнджина. — Всё хорошо. — Просто я услышал, как кто-то кашлял, а потом увидел Вас и … — Я же сказал, что всё хорошо. Хёнджин не успел передать всем своим видом, как он раздражён тем фактом, что какой-то чужак лезет не в своё дело, из-за очередного приступа кашля. Из-за продолжительности и силы кашля на глазах выступили слёзы, его бросило в пот, а тело начало потряхивать из-за накопившейся усталости. Желание лечь росло, но парень не мог сделать это прямо в парке. — Но Вы совершенно один в парке и очевидно плохо себя чувствуете. — Ты всегда суёшь свой нос не в своё дело? Самому не пора на празднование? Парень усмехнулся и сел вплотную к в подозрении смотрящему на него парню. Хёнджин пытался отодвинуться, но раздражающий его белка подобный паренёк, будто нарочно подвинулся следом. — Тебе рассказывали о личных границах? — Хмм, да, кажется, припоминаю что-то подобное. — Тогда, что ты делаешь сейчас? — Составляю тебе компанию. — Мне не нужно составлять компанию. Я хотел побыть один. — Тогда ты выбрал самое не подходящее место для этого. — Это ещё почему? — Потому что самые судьбоносные встречи и задушевные разговоры происходят на скамейках в парках. — Ты только что это придумал? — Возможно. А возможно, я и правда так считаю. Паренёк принялся копошиться у себя в сумке, от чего стал ещё больше похожим на белку для Хёнджина. Тот даже улыбнулся, смотря за тем, как внимательно тот что-то выискивал. И, наконец, найдя то, что искал, не смог скрыть улыбку, обращаясь к своему новому знакомому. — Держи. Парень скорее впихнул, чем передал в руки Хёнджину таблетки и термокружку с нелепо нарисованными оленями. Хёнджин с опаской, недоумённо уставился на улыбающегося паренька, уже собираясь вернуть тому всё обратно, когда тот, будто почуяв это, сильнее сжал его руки на кружке своими. — Это жаропонижающее и горячий шоколад. — А я всё ещё не нуждаюсь в чужой помощи. — А я и не говорю, что нуждаешься. Это просто мой новогодний подарок. — Незнакомцу в парке? — Жизнь странная штука, да? Хёнджин ещё раз с опаской оглядел предмет в своих руках, и какое-то тёплое, необычное чувство разлилось глубоко в груди. То ли это из-за температуры, то ли из-за того, что это первый в его жизни новогодний подарок. В горле будто ком застрял, а по правой щеке успела скатиться одинокая слезинка. Хёнджин запил лекарство горячим шоколадом, и парни продолжили сидеть в тишине. Паренёк выудил у себя из сумки ещё и маленький термосок, из которого Хван учуял аромат любимого кофе. Плюсик в карму очевиден. Человек, любящий хороший кофе, не может быть плохим. Время шло, напитки были допиты. Разговор слово за слово, но завязался. — Но как так получилось, что ты совершенно один в эту новогоднюю ночь? — Родители много работают. — Поверить не могу! Не может быть ничего важнее близких людей в такой домашний и светлый праздник. Только не говори, что вы ещё и дни рождения не празднуете! — Я уже сказал, родители много работают. — Да это вообще беспредел! Они что, помощниками Санты подрабатывают, что не могут позволить себе в новогоднюю ночь быть с сыном? — Не думаю, что Санта нуждается в таким помощниках. — Вы только переехали, а они тут же оставили тебя одного в незнакомом городе. Ты хоть знаешь, когда они вернуться? — Недели через две. Может три. — И ты всё это время будешь ОДИН? Хёнджин лишь поджал губы. Ему не очень-то и хотелось обсуждать своих родителей. Да и в целом свою жизнь выставлять на показ. Не хотелось и видеть жалость в глазах своего собеседника, которая, как он был уверен, точно будет, если они так и продолжат диалог в том же духе. — Да всё хорошо. Мне нравится быть одному. — Это не твоё самостоятельное решение, а необходимость. Да никому бы не понравилось всегда быть в одиночестве. — Давай мы не будем об этом говорить. — Конечно будем! Я завтра же предпринимаю экстренные меры и забираю тебя. — С чего вдруг мне вообще с тобой куда-то идти? — С того, что тебе нужно будет вернуть мне кружку. — Ты о чём? Эту, что ли, дурацкую, с оленями? — Во-первых, она не дурацкая, а во-вторых, я от сердца её оторвал. Она моя любимая! — Так забери её. — Ха-ха, не так быстро. Тогда у тебя не будет причины завтра приходить. — Ладно, валяй, белкоголовый. Что ты там удумал? — Завтра в 3 часа на этом же месте. Сам всё узнаешь. И я Джисон. Очень рад нашему знакомству. — Не скажу, что разделяю твои эмоции, но можешь звать меня Хёнджином. — Хёнджин-хён, с Новым годом! Парень радостно ускакал, и после его ухода то тут, то там начали запускать салюты. Только взглянув на время, парень понял, что пока они разговаривали, наступила полночь. Его глаза зацепились за кружку с оленями, которую сам того не понимая, он прижимал к груди. Это был первый Новый год, который он встретил не один.