Время в ожидании Джисона проходило незаметно. Хёнджин бесцельно слонялся из одной части университета в другую, то и дело заглядывая в открытые аудитории, в которых проходили лекции, наблюдая, как невыспавшиеся студенты посредством убойных доз кофеина либо своей силы воли отчаянно боролись со сном. Иногда более бодрые, но не менее недовольные лица замечали неспешно прогуливающегося по коридорам парня и тихо ненавидели его. Хёнджина, признаться, забавляли эти хмурые лица, которые добровольно подписали себя на страдания утром, накануне решив, что пожить для себя ночью предпочтительнее сна. Парень понимал и не осуждал их, но сам он считал сон священным, что и доказывал на парах у преподавателя Ли. Даже если ты и выспался, может ли лишний часок сна навредить? Это было своего рода философией Хёнджина. Что-то из разряда психологического теста с поездом и двумя путями. На одном из путей была смерть со скуки от бодрствования, на втором - блаженство сна в ущерб учёбе и осуждение со стороны окружающих. По большому счёту, он не сильно-то и отличался от всех этих борющихся со сном студентов. Просто вместо того, чтобы мучаться, он выбирал для себя более гуманный способ выжить в стенах университета. Но на количество усвоенных что им, что этими бедолагами знаний это не влияло. Что толку от того, что ты будешь насильно заставлять себя сидеть с открытыми глазами и еле-еле что-то бездумно записывать в свой конспект, если по итогу выйдешь с занятий с абсолютно пустой головой, так ещё и с дополнительным нежеланием жить дальше?
По университету ежедневно перемещаются сотни автоматизированных зомби, помойки забиты использованными стаканчиками от кофе, а сам кофейный автомат каждый день находится на грани гибели. Человек, пополняющий этот самый автомат, мог легко стать как врагом всех учеников, так и их священным спасителем. Если человек, обслуживающий автомат, заболеет или уволится, то в университете в тот самый момент грянут тяжёлые времена. И совсем скоро это станет сюжетом очередного постапокалиптического произведения про зомби-студенческий-вирус, который передаётся от одного истощённого студента другому. И ладно, если бы все эти страдания и жертвы стоили того. Но нет, рядом с таблицей лидеров по пресловутой успеваемости нет таблицы памяти тех, кто приносит себя в жертву ради учёбы, но добиться таких высот попросту не может.
Толку от просиженных за учебниками ночей и страданий из-за недосыпа, если по итогу тебе могут сказать «старайся лучше» только из-за того, что ты не выглядишь достаточно заинтересованным? Какая вообще речь может идти о заинтересованности, когда всё, о чём ты можешь думать – это выживание? Ты и так пришёл на учёбу. Это уже огромное достижение, которое почему-то никто не хочет оценить по достоинству. Всем всё равно на жертвы, важен только результат. И если результат недостаточно хорош, никто не будет задумываться, каких тяжких усилий он мог стоить человеку. Да и если результат у тебя высокий, ты будешь встречать лишь завистливые комментарии по типу «повезло» и «тебе так легко это даётся, не то, что мне…». А то, что ты ночами не спал и всё своё свободное время тратил на учёбу, пока другие развлекались, никого волновать не будет. Стандарты. Повсюду одни стандарты. Но станешь ли ты хуже, если будешь выбиваться из этих самых стандартов? Да, может, у тебя нет феноменальной памяти, может, ты не можешь усвоить абсолютно всю информацию или не умеешь красиво мыслить, но так ли это важно, когда у тебя могут быть другие отличительные качества, в которых ты можешь превосходить других в несколько раз? Хёнджина забавлял факт того, что даже учась на столь творческом направлении, каждого из них тыкали в эти нормы и стандарты. Каждый раз причитали про индивидуальность, креатив и нестандартное видение, но оценки выставляли всё по тем же нормам и стандартам. Какой смысл в том, что кто-то из студентов принесёт абсолютно креативную и необычную работу, в которую вложит всю душу, сердце и индивидуальность, если на плановых проверках её перекроят в абсолютно другой, пустой и обезличенный продукт? Будут тыкать в твоих «ошибки», объясняя это тем, что так не делают, и раз за разом вносить всё новые правки. И как итог, скажут, что всё хорошо, но не хватает индивидуальности и в следующий раз надо стараться лучше. Пустая трата времени. Идеала не существует. Он лишь в головах тех, кто верит в него. И погоня за этим самым воображаемым идеалом губит ни один десяток жизней ежедневно. Как и губит желание дальше прилагать усилия, сея сомнения в правильности выбора направления.
Хёнджин знал, что его недолюбливают. Да и «недолюбливают» это мягко сказано. Для кого-то он сынок богатеньких родителей, которому ничего даже и делать не нужно, чтобы состояться в этой жизни. Для кого-то он просто красивая пустышка, которая ничего из себя не представляет, но может позволить себе чуть больше, чем остальные. По той же самой причине, само собой. В глазах третьих он бездарность, занимающая чужое место и даже палец о палец не ударившая, чтобы доказать обратное. Любой шаг, слово или взгляд парня сопровождались нелестными комментариями, косыми взглядами и тотальным игнорированием личности Хвана. Оттого и стычки между преподавателем Ли и не родимым студентом были для них таким интересным зрелищем. Но, к всеобщему разочарованию, преподаватель Ли относился к Хёнджину со спокойной заинтересованностью. Он не делал вид, что его не существует, как старались делать другие преподаватели, но и не наседал на парня, хотя своими действиями, очевидно, пытался вразумить его. Это успокаивало пыл особо ущемлённых поведением Хёнджина, но от всего негатива не избавляло. А факт того, что Хёнджин умудрился ещё и завязать крепкую дружбу с двумя самыми трудолюбивыми парнями их года, так и вообще повергало большую часть комментаторов в откровенный шок. Ни про Джисона, ни про Феликса никто никогда не мог и слова дурного сказать, даже при большом желании. Оба старательно учились, выделялись особыми умениями и талантами, были дружелюбными и в меру скромными. Они располагали к себе окружающих и всегда были готовы помочь. А потому и обвинять их в том, что они дружат с Хваном из-за выгоды, никому даже в голову прийти не могло. Их дружба с Хёнджином вряд ли была более выгодной, чем дружба самого Хвана с ними, учитывая настрой окружающих по отношению к парню. И люди это понимали. Только до их разума не доходило, что парни действительно относились к Хвану как к другу, а не пытались быть для него спасательным кругом. Людям проще было поверить в то, что парни проводят столько времени с Хёнджином из жалости и по своей доброте душевной, нежели в то, что они сами тянуться в направлении Хёнджина.
Кстати об этих двоих. Феликс сегодня совершенно точно зависает с самого утра в свободном зале хореографии. А вот Джисон должен с минуты на минуты приехать. Если, конечно, не решил как можно скорее бежать из страны, что на самом деле только усугубило бы его положение. Хван его и в другом измерении нашёл бы. Главное, чтобы Джисон не забывал об этом.
Побродив по пустым коридорам университета, Хван вернулся к аудитории преподавателя Ли. Парень застыл, смотря на закрытую дверь и прогоняя их недавний разговор вновь. И почему ему так «везёт» в последнее время? Джисон бы душу продал за то, чтобы услышать, как Ли Минхо играет на фортепиано. Да и не только он. Даже если не считать обезумевшего фанатика Джисона, преподаватель Ли был тем, о ком говорили и кем восхищались студенты абсолютно со всех направлений. И ладно бы все обсуждали внешний вид молодого преподавателя, хотя и это они не обходили стороной в начале обучения. Но, к удивлению и разочарованию Хвана, темой обсуждений каждый раз становился либо очередной навык преподавателя, который никто не видел лично, но как-то узнал об этом, либо его слова с лекций. То, что его цитировали все, кому не лень, даже на парах у преподавателей, никак не связанных с музыкальной литературой, раздражало. Ли Минхо славился своими проникновенными речами, в которых отсутствовала хоть толика важной информации. По скромному мнению Хвана, конечно же. Оттого выслушивать, как все кичились новой информацией, которую гордо запомнили на недавних лекциях, было как минимум скучно, а как максимум - бесило. Хван не знал, нарочно ли, либо тот и правда не замечал этого, но факт остаётся фактом: Ли Минхо умудрился взрастить вокруг себя целую секту последователей. Хёнджин, пожалуй, был единственным, кто добровольно не присоединился к всеобщему восхвалению малейшего действия Ли Минхо. Он не отрицал того, что тот и правда был в меру симпатичным, одевался со вкусом и имел красиво поставленный голос. Но в остальном он чувствовал фальшь в поведении преподавателя. В том, как тот говорил и с какой интонацией, во взгляде, которым он одаривал учеников, и даже в движениях. Он как будто играл учителя, нежели действительно им являлся. Даже то, что Джисон говорил, что их преподаватель меняется во время личного диалога, не возымело должного эффекта на Хёнджина. Во-первых, что самое важное, его взглядов это в любом случае не изменило бы, а во-вторых, сам он не заметил сильной разницы в его поведении, когда они оставались наедине. Мимолётные, выделяющиеся из идеальной картинки взгляды разве что подтверждали виденье Хвана, нежели рассеивали его. А факт того, что ему ещё завтра придётся тратить своё личное время на то, чтобы мило побеседовать о проделанной работе его группы с Ли Минхо где-то за пределами университета, и вовсе удручало. Хоть бы никто не напортачил в своих частях, и их встреча закончилась в течение минут десяти. Тогда они разошлись бы, как в море корабли, и Хван хоть на какое-то время смог бы забыть как об этом проекте, так и о Ли Минхо соответственно.
В пустом коридоре эхом раздались шаркающие звуки. Почуяв следом за этим аромат кофе, Хёнджин ухмыльнулся. Хван постарался побороть нарастающую довольную улыбку и, вернув лицу беспристрастное выражение, развернулся в сторону опасливо подбирающегося к нему младшего. Тот, избегая зрительного контакта и оставаясь на безопасном расстояние, протянул Хёнджину пакет с вкусностями и несколько стаканчиков с любимым напитком Хвана.
— Что-то ты не сильно торопился, бельчонок. Я уже начал думать, что меня надурили.
— Что за глупости? Ха-ха-ха! Кушай скорее, пока свежее! Взял всё, что ты любишь. И побольше.
— Ну-ну, куда же такая спешка? Сначала мой любимый бельчонок поведает мне, как провёл своё утро, как ему спалось, какие сны снились и чем он завтракал.
— Ой, слушай, да тут и рассказывать нечего. Спал? Я спал в последний раз в прошлой жизни. Да и как я мог спать, не почувствовав, что с моим любимым хёном случилась беда? А утром так и вообще поплохело от осознания такой курьёзной ситуации.
— Ты выглядишь слишком хорошо для человека, которого мучила совесть всю ночь.
— Ну что за глупости ты говоришь, хён. Я просто постарался привести себя в человеческий вид. Нужно же соответствовать, когда я лечу на встречу такому ангелу.
— А что ты скажешь про…
— Да какая разница, что я скажу, когда ты всё ещё не кормлен! Нельзя ждать ни минуты! Ты должен позавтракать как можно скорее.
Джисон помчался, аки кинетический таран, расчищая и так свободный путь для неспешно идущего за ним и ликующего в душе Хёнджина. Вид встревоженного, но старающегося держать ситуацию под контролем младшего умилял и по-доброму забавил. Добравшись целыми и невредимыми до столов кафетерия, благодаря усилиям Джисона, естественно, оба опустились на мягкие сидения. Джисон хлопотал, раскладывая на столе перед Хёнджином всё, что набрал для него. Хван же улыбался, лениво наблюдая за этим. А когда парень, выдохнув, приземлился на свой стул, проверяя время на своём смартфоне, Хёнджин принялся осматривать всё, что лежало перед ним. Несколько сладких булочек и пончиков с разными начинками, парочка вишнёвых пирожных и его любимый вишнёвый чизкейк. Смотря на все эти кулинарные шедевры, Хван довольно облизнулся. Но услышав красноречивое урчание живота Джисона, которое тот старательно пытался перебить небольшим покашливанием, Хван перевёл взгляд на своего друга. Недолго думая, Хёнджин поделил всё на пополам и подвинул одну половину другу, получая в ответ непонимающий взгляд.
— Хён, что ты делаешь?
— Кушай. Ты наверняка опять не ел ничего со вчерашнего дня.
— Я не голодный.
— Хан Джисон!
— Что?
— Ты что, хочешь отравить меня?
— Да я…я вообще-то… Эй, что за оскорбительный вопрос?
— Ты отказываешься есть то, что сам мне и принёс. Как я теперь могу быть уверен, что оно на самом деле съедобное?
— Ты можешь спросить у девушки за кассой кафетерия. Я брал это всё у неё!
— А вот и нож в спину. И ведь правильно говорят: так сильно ранить могут только самые близкие.
Поразводив ещё какое-то время драму, что Хёнджин считал ещё одним абсолютно священным делом, оба приступили к трапезе. Хёнджин с удовольствием наблюдал, как Джисон, надув щёки в самом начале завтрака делает вид, что ест только из-за капризов старшего. Но когда его щёчки растянулись на несколько размеров больше, а глаза стали неистово сиять от удовольствия, пока он уминал свой любимый пончик, Хёнджин не сдержал умилительного смешка в его сторону. Джисон застыл с битком набитыми щеками и широко раскрытыми глазами, вопросительно уставившись на улыбающегося старшего. Хёнджин же отрицательно помотал головой, на что тот лишь недоумённо пошевелил плечами, тут же возвращаясь к незаконченной трапезе. Хёнджин отпил кофе, наблюдая за снующими по территории университета студентами. Кто-то общался с однокурсниками во дворе, кто-то из опоздавших торопился на уже почти закончившуюся первую пару, а те, кому не нужно было приходить настолько рано, просто лениво брели в стены университета. За ними было приятнее всего наблюдать. Хёнджин невольно возвращался в события прошлой ночи. Приятная прогулка, неожиданная компания и такое скорое расставание. Глубоко вздохнув, парень перевёл взгляд на друга, столкнувшись с его хитрым прищуром.
— Если ты рассматриваешь меня в качестве своего следующего завтрака, то тебе лучше поискать орех себе по зубам.
— Просто ты ведёшь себя странно.
— Согласен. Достаточно странно, что именно я торчу с самого утра в стенах этого прекрасного заведения, а не наш главный ботаник и задрот Ханни.
— Обычно, выходя из кабинета преподавателя Ли, ты чернее тучи. А тут сидишь весь такой счастливый. Сияешь. Даже привычных жалоб и нытья не слышно.
— Я просто наслаждаюсь жизнью в надежде на то, что мои любимые коллеги по группе сделали всё качественно и мне не придётся потратить несколько часов своей жизни на разбор полётов.
— Напоролся на разговор о групповой работе?
— Напоролся на играющего на фортепиано Ли Минхо, дверь в кабинет которого спалила моё присутствие до того, как я успел оттуда незаметно уйти.
— Напоролся на что?!
— Да, да, Джисон. Бессовестно глазел на твоего мужика. И что ты мне сделаешь?
Джисон угрожающе навис над ним. Глаза его сияли то ли от интереса, то ли от разворачивающихся в его голове фантазий с участием их преподавателя. Хван не хотел бы знать наверняка. Потеснив Хёнджина, подсев к нему максимально близко, Джисон умилительно заулыбался. Хёнджин же закатил глаза, пытаясь отодвинуться подальше от прилипшего к нему друга.
— Как много ты услышал?
— Не настолько много, чтобы ты смог напасть на меня из-за этого.
— А что он играл? Что-то по недавней теме, новое или и вовсе, может, авторское творчество?
— Ну… это было что-то с использований клавиш на фортепиано. В этом я могу тебя заверить, как самый настоящий профи.
— Ты не спросил? Ты единственный, кому посчастливилось увидеть и услышать игру Ли Минхо, и ты даже не спросил, что это было?
— Я вообще не должен был быть там, если бы не одна вредная белка, которая не предупредила меня об отсутствующей лекции!
Выдохнув через рот, Джисон успокоился. Не в его интересах сейчас было наседать на Хёнджина, когда он сам же перед ним провинился. Хотя мысль о том, что у его друга был шанс узнать об их преподавателе такую раритетную информацию, теперь неприятно скребла душу и сердце музыканта. Хёнджин заметно нахмурился и исподлобья поглядывал на друга, скрестив руки на груди. Джисон немедля накинулся на друга с извиняющимися обнимашками, чем достаточно быстро вынудил друга перестать дуться. Хотя бы на словах.
Учебный день пролетел быстро. Джисон прикрывал Хёнджина на последней паре, чтобы его друг мог хоть немного поспать перед сменой в кафе, к которой он не был готов ни морально, ни физически. Хёнджин был Джисону благодарен. В последнее время он находился в полнейшем эмоциональном напряжении. Слишком много эмоций, мыслей и чувств он испытал за минувшие дни, и слишком мало времени у него оставалось на отдых и время наедине с собой, что раньше было для него привычным и важным составляющим распорядка дня. Да и на парах по философии не только Хван позволял себе такую роскошь, как сон, так что в этом не было никакой проблемы. Пожилой преподаватель вещал больше для самого себя, нежели для незаинтересованных в его предмете учеников. За это его любили, хотя и сам факт необходимости присутствовать на этих лекциях многим не нравилась.
На обеде ребята встретились с Феликсом, обсудили последние новости и договорились списаться на выходных, чтобы решить, что они будут делать с выступлением на фестивале. К этому моменту Джисон должен был успеть доделать первую демку для их дуэта, и уже от этого они бы отталкивались на будущих репетициях. Феликс не задавал много вопросов по поводу Ли Минхо, но вот нежелание Хёнджина говорить о ночи накануне его явно взбудоражило. Но он решил не доставать того совсем уж сильно вопросами о его ночном досуге и возможном разговоре с Соджуном, который явно был заинтересован в самом парне и не скрывал этого. Феликс знал, что достаточно подкинуть Джисону информацию для размышления, как тот со скуки выпытает из Хёнджина всё, что было интересно им обоим. А смена им предстояла долгая, так что в случае малого количества посетителей Хёнджину точно не поздоровится.
Благо, высшие силы сегодня были на стороне Хвана. Время на смене летело как ненормальное. Их заваливали бесконечным количеством заказов, которые парни старались делать качественно и быстро. Через пару часов парни уже приноровились и даже разработали свою собственную тактику. Пока Хёнджин принимал заказ, Джисон старался изначально вычленить их основную суть: какой напиток, какой десерт и в каких количествах. Хёнджин же старался поддерживать какую-никакую беседу, пока Джисон, словно юный химик, колдовал над напитками. После того, как напитки были готовы, он подавал знак Хвану, и тот провожал посетителей за столик, прося немного подождать, пока он принесёт им заказ. И когда он уже спустя мгновение возвращался, люди восхищались тому, как быстро они получали свой заказ. По окончанию трапезы парням не только приходили комплименты за сервировку и потрясающий вкус, но и достаточно щедрые чаевые, которые они с благодарностью принимали. Хёнджин очень быстро влился в работу и уже старался не только принимать заказы, но и помогать Джисону. Предлагал даже меняться с ним, если тот сильно устал. Но Джисон отказывался. Всё же контактировать с людьми для него было страшнее и энергозатратнее, нежели бегать по всему прилавку и кухне с чашками, тарелками и подносами.
Но кое-что Хёнджин всё же взял на себя. Рисунки на напитках. Сложно даже описать, насколько ему это понравилось и как быстро он освоил это сложное ремесло. Но это определённо того стоило. Пока он разговаривал с посетителями, то мог примерно понять, что за человек перед ним, разглядеть какие-то особенности, подметить детали, вслушиваясь в слова и, основываясь на этом, создать нечто потрясающее. Будь то милый сливочный котик, заигрывающее подмигивающий с поверхности кофе ликующей и фотографирующей его школьницы с миленьким розовеньким рюкзачком, на котором красовался брелочек с точно таким же котиком. Либо же красивый цветок из корицы, украшающий напиток милой пожилой женщины, которая с радостью поведала о своём маленьком саде, который у неё получилось воссоздать на балконе своей небольшой квартиры. Видеть скромное восхищение в этом случае было даже приятнее, а получить комментарий, что ей было так жаль портить такую красоту, так и вовсе оставляло какой-то необъяснимо тёплый отпечаток на сердце. Но ещё приятнее было осознавать, что скоро они узнают всех постоянных посетителей, и Хёнджин сможет усовершенствовать свои навыки и, пользуясь уже новыми знаниями, удивлять посетителей всё больше и больше.
Закрывали смену ребята уже изрядно потрёпанными, но счастливыми. Касса сошлась, а убраться они успели за последний час работы, благодаря тому, что новые посетители уже не приходили, а те, что уже были, вели непринуждённые разговоры и новых заказов не делали. Так что закрылись они всего чуть позже девяти вечера и довольные двинулись в сторону автобусной остановки. Ночной воздух отрезвлял, и пока они шли по улице, ещё не чувствовали той боли в мышцах, которая настигнет их позже.
Добираться им обоим недалеко, так что уже через несколько остановок они попрощались, и каждый направился в сторону своего дома. Хёнджин неспешно шёл по улице, осматриваясь по сторонам, наслаждаясь ночной тишиной. Район, в котором он жил, был не многолюдным, и машины не так часто ездили. Идеальные условия для жизни. И идеальное время, чтобы подумать. Хёнджин устремил взгляд в небо и замер. Эти звёзды… Он вытащил телефон из кармана и открыл последнюю фотографию в своей галерее. Кровь прилила к щекам, когда он вспомнил о своём неловком вопросе и быстром согласии музыканта. Хван остановился, вновь смотря на звёздное небо и заново всматриваясь в сделанные им фотографии. Стало неприятно покалывать в груди. Почему такие прекрасные моменты не могут длиться дольше лишь мимолётного мгновения? Как бы хотелось сейчас Хёнджину посидеть в парке с Соджуном, а не возвращаться в пустую квартиру. Они даже не обменялись контактами. Хёнджин хотел спросить, но Соджун как будто нарочно не давал сделать это. Начинаются выходные. С какой вероятностью Хёнджин мог бы увидеть его, если бы пришёл в клуб? Нет, это уже попахивает нездоровым сталкерством. Но Хёнджину и правда хотелось бы встретиться с ним вновь. И если бы вышло вновь поговорить наедине, даже если недолго, он был бы уже счастлив. Погрязнув в своих мыслях, Хёнджин дёрнулся от неожиданности, когда телефон про вибрировал в его руках из-за входящего сообщения. Увидев от кого оно, Хван лишь смиренно закатил глаза и поторопился домой, блокируя экран и убирая телефон в карман.
Квартира встретила своего хозяина неприятным холодом. Хёнджин опять забыл закрыть окна, и теперь температура в квартире не сильно-то и отличалась от температуры на улице. Неприятно поёжившись, первым делом парень закрыл окна и поставил завариваться кофе, иначе он бы точно не прожил здесь дольше получаса. Пока он ожидал свой божественный напиток, вновь устремил взгляд на входящее уведомление. Только сейчас он понял, что преподаватель написал ему в мессенджере, в котором Хван сидит чаще всего. Да, у них небольшая разница в возрасте, но он ожидал, что Ли напишет ему по старинке на почту или просто отправит сообщение на номер телефона.
Ли «музыка вокруг нас🙄» Минхо
«Добрый вечер. Прошу прощения, что пишу в столь поздний час. Хотел уточнить, в каком из предложенных мест будет удобнее встретиться. Выбирайте на свой вкус.»
«3 вложения»
Смотря на все три предложенных варианта, Хёнджин засмеялся. Попахивает выбором места свидания, нежели встречи для обсуждения проекта. Но стоит отметить, у Ли Минхо точно есть вкус. Все три предложенных кафе выглядели очень эстетичными, красивыми и с отличным выбором горячих напитков, которые Хван прошерстил первым делом. И к огромному счастью Хвана, все они находились недалеко от его квартиры. Всё-таки Ли Минхо умеет приносить не только плохие новости. Хёнджина же заинтересовал один конкретный вариант. Он давно следил за этим заведением, но никак не мог дойти до туда. Кафе с художественными выставками в нём. Это просто потрясающая идея. Мало того, что там прекрасное меню, так это ещё и просто отличный ход. Пока люди сидят и общаются, вокруг их окружает такая красота, посмотреть на которую отдельно у них просто могло не хватать времени. Так и авторы получают отличную дозу внимания своим работам. Антураж не приедается за счёт постоянной смены выставок, зато оставляет приятное впечатление. Хёнджин уже представил, как будет рассматривать картину за картиной и попивать вкуснейший кофе, просто наслаждаясь моментом и красотой вокруг себя.
Хван Хёнджин
«Второй вариант выглядит отлично. Много времени потратили на поиски современных заведений в газетах и на форумах, преподаватель Ли?»
Довольно улыбнувшись своему ответу, Хван отложил телефон в сторону и сконцентрировался на приготовлении ужина. Заварив кофе, Хёнджин героически пожертвовал своим языком, отпивая горячий напиток, наполняя свою душу и тело приятно разливающимся теплом. Напевая себе под нос непонятно почему прицепившуюся песню, которую он вчера впервые пел вместе с Соджуном, Хёнджин, пританцовывая, двинулся в сторону холодильника. Забавно, как мозг человека умудряется зациклить что-то в уме, что ты даже при большом желании не сможешь избавиться от этой из ниоткуда взявшихся мелодий. Быстро нарезав свежих овощей и заправив их небольшим количеством зелени с оливковым маслом, Хёнджин гордо оглядел салат и положительно кивнул самому себе. Вернувшись к своему телефону, уже забив рот едой, Хёнджин уставился на экран.
Ли «музыка вокруг нас🙄» Минхо
«Не больше, чем Вы на придумывание остроумного вопроса. Будет ли Вам удобно подойти к половине второго?»
Хван Хёнджин
«Идти, конечно, далековато, но вот если бы меня кто-то подвёз…»
Ли «музыка вокруг нас🙄» Минхо
«Думаю, я могу помочь с Вашей проблемой.»
Хван Хёнджин
«Только если это решение будет максимально удобным и комфортным»
Ли «музыка вокруг нас🙄» Минхо
«Конечно. Вы достойны только лучшего.»
Пользователь «Ли «музыка вокруг нас🙄» Минхо» поделился ссылкой.
Без задней мысли Хёнджин перешёл по ссылке, отправленной преподавателем, и замер, так и не дожевав. Спустя несколько десятков секунд, когда осознание пробралось во все участки мозга, Хёнджин разразился смехом. Полистав страничку с расписанием общественного транспорта, не сдерживая счастливой улыбки, Хёнджин продолжил ужинать. Подождав достаточно, чтобы Хёнджин успел посмотреть, Минхо отправил новое сообщение, на которое Хёнджин поторопился ответить.
Ли «музыка вокруг нас🙄» Минхо
«Можете пользоваться в любое время. Только не переусердствуйте. Говорят, постоянное использование вызывает привыкание.»
Хван Хёнджин
«Не боитесь, что начальство узнает о том, что Вы подталкиваете своих учеников к опасным зависимостям?»
Ли «музыка вокруг нас🙄» Минхо
«Думаю, что бутылка хорошего коньяка поможет мне избежать директорского гнева.»
Хван Хёнджин
«Эта переписка уже тянет на ваше увольнение, если её кто-нибудь увидит, преподаватель»
Ли «музыка вокруг нас🙄» Минхо
«Вы слишком негативно мыслите, Хёнджин. Ложитесь пораньше, чтобы завтра я мог лицезреть Вас с хорошим настроением и позитивными мыслями. Нам предстоит много работы.»
Хван Хёнджин
«И как слова о большом количестве работы должны были положительно сказаться на моём настроении?»
Ли «музыка вокруг нас🙄» Минхо
«Обед за мой счёт, после проделанной работы, поможет Вашей мотивации?»
Хван Хёнджин
«Думаю, это можно считать чем-то положительным. Это Вы вычитали на том же ресурсе, на котором искали и кафе?»
Ли «музыка вокруг нас🙄» Минхо
«Приберегите своё остроумное мышление до завтра. Буду рад услышать, как Вы будете с таким же рвением рассказывать о проделанной работе. Жду Вас завтра бодрым и отдохнувшим.»
Хван Хёнджин
«Людям Вашего возраста нельзя засиживаться допоздна, преподаватель. Так что не смею задерживать»
Минхо прочёл сообщение, после чего вышел из сети, так и не ответив. Хёнджин довольно хмыкнул себе под нос и закрыв вкладку с мессенджером, направился в сторону своей спальни. Да, было бы неплохо убраться на кухне сразу, но у него сейчас нет на это настроения. Может позже, а может и утром этим займётся. Всё же нет у него необходимости торопиться куда-то. Выходные как никак. А у Хвана и так не хватало времени на себя последнее время, что он и нацелен исправить как можно скорее. В его голове с ночи уже теплится одна идея, которую он хотел бы реализовать на холсте. Так что, подготовив всё необходимое, Хёнджин сел по удобнее перед мольбертом, поправляя и так хорошо стоявший на нём холст, и, открыв нужную фотографию на смартфоне, попутно разглядывая её мелкие детали, вновь и вновь вспоминая прошедшую ночь, медленно приступил к работе.
