Король драмы «И после всей этой тирады ты будешь мне доказывать, что это я люблю разводить драму с пустого места?😐»
Белка «Ты обещал, что будешь «скоро» ещё два часа назад. Конечно, я переживал!»Король драмы «Я получал обещанный бесплатный обед взамен потраченным нервным клеткам. Только освободился»
Белка «…»Король драмы «Ой, только не начинай🙄»
Белка «Ты получал что?🥺»Король драмы «Говорил же тебе, сначала прожуй, а потом начинай читать сообщения. Ни черта не видишь из-за своих набитых щёк»
Белка «Ну почему именно ты должен ходить с ним на встречи😩😤»Король драмы «Потому что мой самый любимый друг на всём белом свете спас меня от пыльной работы🥰»
Белка «Я жду подробностей.» «Всех.»Король драмы «То есть, ты ждёшь не меня, а подробностей? Ну вот и жди тогда всех своих подробностей, а я поехал домой😉»
Белка «Хён, я жду только тебя и не представляю жизни без твоих проницательных глаз, нежных рук и сладких речей😍»Король драмы «Ещё одно твоё слово, и меня вырвет»
Белка «Ты скоро?🥺🥺🥺»Король драмы «Сейчас буду заказывать такси»
Закончив переписку, Хёнджин прокашлялся, привлекая к себе внимание старшего, который умиротворённо шёл рядом и осматривался по сторонам. Блики проезжающих машин знакомым светом отражались в глазах напротив. На секунду дыхание Хёнджина замедлилось, и его вновь откатило к недавним событиям. Парк, скамейка, звёзды в глазах Соджуна. Сердце предательски защемило. Неужели он скучает? — Мне пора. — Да, конечно. Тебе далеко добираться? — Минут пятнадцать на машине. — Хорошо. Я подожду, пока за тобой машина подъедет. — Не нужно. Ты и так весь день со мной таскался. — Я должен удостовериться, что ты в целости и безопасности дождёшься транспорта. На мне ответственность за твоё благополучие. Не желая препираться, Хёнджин заказывает машину на адрес друга. И, о, какая удача: неподалёку находится водитель, который мигом принимает входящий заказ. Хёнджин скидывает номер машины и примерное время прибытия Джисону, и тот заваливает друга сердечками и поцелуйчиками в ответ. Хван фыркает, но искренней улыбки сдержать не может. Он старается как можно меньше думать о Соджуне, но получается, мягко говоря, не очень. Машина прибывает на радость быстро, и Хёнджин замечает её только после того, как Минхо аккуратно одёргивает его, указывая на остановившуюся рядом с ними иномарку. — Хорошего вечера, преподаватель Ли. — Хорошо отдохнуть и Вам, Хёнджин. Минхо смотрит вслед уезжающей машине вплоть до момента, пока та не скрывается за поворотом. Хёнджин не замечает этого, увлечённо проверяя соцсети, дабы наверстать упущенное за время своего отсутствия. Феликс успел загрузить несколько новых фотографий и историй в свою ленту. И даже успел вместе с Джисоном накидать тонну сообщений в их общий чат. В основном, как обычно, обсуждали всякий несвязный бред, который Хёнджин обычно пролистывал. Из информативного и действительно интересного для Хёнджина была только информация по поводу подготовки выступления. Джисон написал, что Чан помогает ему доработать демо записи, которые он готовил для друзей. А Феликс писал, что уже придумал, как можно поставить номер, и скидывал варианты костюмов и небольшие отрывки хореографии, которую успел проработать за время отсутствия Хёнджина. Хёнджин пересматривает их раз за разом, следя не столько за движениями блондина, сколько за его мимикой. В голову сразу приходит воспоминание о том, как они, будучи стажёрами, столкнулись в репетиционной в день зачёта.***
На улице стояло холодное мартовское утро. Зима только начинала сдавать позиции, и температура еле-еле превышала ноль градусов. Хёнджин торопился в репетиционный зал, желая успеть размяться до того, как туда стечётся остальной люд. Несмотря на то, что все старшеклассники на выходных безвылазно готовились к сдаче экзаменов, Хёнджин преследовал другие цели. Тайком сбегал из дома ранним утром и без ведома родителей занимался подготовкой к поступлению на курс хореографии в местном университете. Он уже скопил нужную сумму для первого взноса в присмотренную не так давно им квартиру, находящуюся в непосредственной близости от здания университета, и находился в предвкушении скорого переезда и поступления на желаемое направление. Радостно поздоровавшись с сонным охранником, Хёнджин проследовал прямиком в свой любимый зал, попутно снимая верхнюю одежду. Из приоткрытой двери доносились тихие звуки музыки и скрип чей-то обуви. Кто-то пришёл сюда ещё раньше его? Хёнджин притормозил, заглядывая в небольшую щель, и улыбка растянулась на его лице. Уверенность разлилась по телу, и он, открыв дверь, прошёл в зал, сталкиваясь с напряжённым взглядом в зеркале. Эмоции меняются на лице блондина так же стремительно, как и движения. Он выключает музыку и радостно подбегает, заключая Хёнджина в приветственные объятия. Хван ерошит и так запутавшиеся волосы младшего, на что тот начинает сиять ещё ярче — Давно тут? — Около получаса. Не спалось. — Опять нервничаешь перед промежуточным зачётом? — Так, что не могу контролировать своё тело в полной мере. Ноги трясутся, как ненормальные. — Это всего лишь промежуточные. Нужно отдыхать и меньше переживать, иначе наделаешь ошибок, которых никогда не допускал. — Хотел бы я быть таким же спокойным, как ты, хён. Чтобы не происходило, ты никогда не нервничаешь. — Считай это моей суперспособностью. Вот увидишь, знакомство со мной станет для тебя большой удачей. — Можно считать тебя личным талисманом? — Мне нравится. Переодевшись в спортивную одежду, Хёнджин достал из своей сумки успокоительные таблетки и насильно наказал Феликсу, именно так звали этого лучезарного мальчишку, принять их перед выступлением. Неспешно размявшись, он продолжал наблюдать, как Феликс раз за разом тренирует свой номер. То, как сильно менялся Феликс при общении и на выступлениях, заслуживало особого уважения. Когда они встретились впервые, Хван не мог даже представить, что этот скромный и милый мальчишка может быть лютым монстром во время выступлений. Мир в глазах Хёнджина тогда перевернулся бесповоротно. А когда мальчишка среди всех ребят ещё и выбрал именно Хёнджина для совместного выступления, их сближение стало лишь вопросом времени. Хёнджин просто не мог отказать ему ни в чём, когда тот смотрел на него своими оленьими глазками и улыбался до морщинок в уголках глаз. Но душа Феликса оставалась для него загадкой, хотя внешне он и казался открытой книгой. Хёнджин умудрялся улавливать моменты, когда маска «Солнечного мальчика» сходила на нет. Это было почти незаметно, буквально секундной переменой, но Хван замечал, и это вызывало ещё больший интерес. Феликс был дружелюбным и ладил со всеми, но даже у него были люди, которые не сильно ему нравились. И видеть, как его ухмылка превращалась в саркастичный оскал, когда Ликс отводил взгляд в сторону, а после, как ни в чём не бывало, растягивалась в уже полюбившуюся всем улыбку, было уморительно. В основном из-за того, что им не нравились одни и те же люди. Однажды, когда один из их наставников, высокомерный тип, думающий, что он царь и бог, в очередной раз развязал тираду о том, что они худший поток, который не сможет пройти даже промежуточный тест на проф. пригодность, Феликс с раздражением закатил глаза и в этот момент заметил на себе взгляд Хёнджина, который в свою очередь взглядом указал на их наставника и всем своим видом показал, как он устал от его речей. Феликс тогда лишь беззвучно похихикал, но это и стало началом их сближения. Теперь они, не стесняясь, обменивались своим мнением и осуждающими взглядами, когда их наставник или одна из девушек-подхалимок говорили или делали что-то, что заслуживало их внимания и реакции. В будущем это переросло в их маленькую традицию собираться до или после занятий, чтобы обсудить свежие новости и рассказать, что происходило с ними во время занятий. Постепенно репетиционный зал заполняли новые, желающие размяться и прогнать материал перед зачётом. Хёнджин сидел в углу зала и, прислонившись к стене и прикрыв глаза кепкой, дремал, поглощая в себя разговоры рядом стоящих ребят. Ему было не интересно участвовать в обсуждении предстоящего зачёта и выслушивать ненужные ободрения от посторонних. Он знал, что он хорошо подготовлен и отлично владеет телом. Он знаком со всей комиссией и знает, что ожидать от каждого из них. Нужно просто показать, на что он способен, а для этого нужно как следует расслабиться. А вот Феликс, напротив, считал, что залог успеха лежит в постоянных выматывающих тренировках. Даже несмотря на переполненный людьми зал, он нашёл укромное место, где продолжал отрабатывать движения. — Всем доброе утро. Ждём Вас всех в атриуме через десять минут. Пожалуйста, не опаздывайте. Стоило старшей наставнице покинуть помещение, как в зале тут же поднялся гул обсуждений. Хёнджин удручённо вздохнул, поднимаясь на ноги. Отдохнуть ему не удастся, пока остальные на взводе. Он усаживается рядом с Феликсом на скамейку и протягивает тому полотенце и бутылку с водой, чтобы тот успел привести своё лицо в божеский вид. Краснющий, запыхавшийся и заметно вымотанный блондин, синяки под глазами которого из-за недостатка сна только увеличивались, одарил Хёнджина скромной улыбкой. В атриум все пришли на несколько минут раньше, в основном из-за интереса, нежели из-за страха быть отруганными. Их нечасто вот так собирали, а значит, будут говорить что-то важное. Хёнджин оглядывался по сторонам, наблюдая, как трясутся остальные. Это забавляло. Их наставница пересчитала всех присутствующих и позвала кого-то из кабинета рядом. Все застыли в предвкушении и страхе. Хёнджина же будто пронзила молния. Он не мог оторвать взгляда от вошедшего и хотел провалиться сквозь землю. — Так как у вас сегодня последний промежуточный зачёт перед началом подачи заявок на поступление, хочу представить вам господина Хван Джунхо. Он вместе со своей супругой будет членом приёмной комиссии на факультете хореографии и вокала в этом году. Так что в ваших интересах сегодня показать, чему вы научились за полгода усиленной подготовки. Хван Джунхо с момента своего появления не одарил никого заинтересованным взглядом. Смотрел надменно, даже с долей усмешки, будто все стоящие перед ним не заслуживают и толики его внимания. Когда их с Хёнджином глаза встретились, он лишь огорчённо помотал головой, переводя взгляд в сторону, будучи ни капли не впечатлённым присутствием его сына на этом мероприятии, а не усиленной подготовки к экзаменам, видимость которой Хёнджин старательно создавал всё то время, что тайком сбегал в желании поступить туда, куда желал сам. Парень чувствует, что построенный им карточный домик начинает рушиться, но он не позволяет надежде угаснуть. Не тогда, когда он так далеко зашёл. Сразу после окончания недолгой приветственной речи отца Хёнджина все двинулись следом за ним к залу, в котором будет проходить зачёт. Перешёптывания возобновились с новой силой, когда внезапно для всех из-за дверей показалась госпожа Хван. Она натянуто улыбнулась, желая всем удачи. Её взгляд прошёлся по всем присутствующим и, найдя в толпе Хёнджина, она начала движение в его сторону. Хёнджин учтиво поклонился, но был заключён в кольцо из рук. Парень вздрогнул, а его мать улыбнулась ещё более показательно, теперь уже держа своего сына за руку. Все двадцать пар глаз уставились прямиком на них. Взгляды приобретали неприятный оттенок, и Хёнджин уже чувствовал нарастающее напряжение. — Хочу выразить вам свою благодарность за то, что хорошо заботились о моём сыне. Мы ждём не дождёмся увидеть выступления каждого из вас. Хёнджин стоял безэмоциональным пятном даже после того, как женщина вернулась в кабинет. Уже через пару минут на оценку вызвали первого человека. Хёнджин же пытался не замечать косые взгляды в его сторону, старался не слушать, что про него говорят остальные. Но он слышал и видел всё. Видел, как те, кто ещё вчера подходили к нему за помощью и приглашали зависнуть вместе, теперь смотрят на него с неприкрытой ненавистью. Слышал желчь, с которой люди обсуждали его, позабыв о том, сколько всего Хёнджин сделал, чтобы зайти так далеко. В самом начале подготовки людей было в несколько раз больше. Молодые люди отсеивались один за одним. Не успевали прийти, как со слезами на глазах вылетали из здания университета. Хёнджин вошёл в двадцатку лучших самостоятельно, лишь благодаря своим навыкам. Он никогда не упоминал о своих родителях и тем более не просил пропихивать его. Да и никто бы не стал помогать ему в реализации его желаний. Но кого это интересует, когда его родители в приёмной комиссии, ведь так? В вывешенных списках очереди он должен был быть одним из последних. Не желая лишний раз мельтешить перед глазами теперь уже его недоброжелателей, Хёнджин решил вернуться в репетиционную. Оттуда доносилась уже знакомая ему мелодия, что заставило парня улыбнуться, несмотря на бурю, разворачивающуюся в глубине его души. Феликс не отводил взгляда от своего отражения в зеркале, но стал более резким и сосредоточенным, когда в помещение вошёл Хёнджин. Молодой человек обратил внимание на аккуратно сложенные рядом с выходом вещи, которые, как он помнил, были небрежно раскинуты рядом с вещами Феликса в углу зала. — Чистое полотенце и новая бутылка воды. Успокоительное, которое ты мне дал, у тебя в сумке. Хёнджин перевёл непонимающий взгляд на блондина. Его голос так и сквозил холодом и раздражением. Он узнавал этот взгляд. Взгляд, которым они перебрасывались на занятиях. Только сейчас он направлен не на их общих недоброжелателей, а на самого Хёнджина. — Зачем? — Мне не нужны подачки. — Какие подачки? Ты о чём? — Прекрати. Голос Феликса раздался по всему залу. Перепугавшийся Хёнджин, который даже не подозревал, что Феликс умеет кричать, дёрнулся и зацепился за раскиданную на полу обувь, еле удержав равновесие. Из отражения на него смотрел не милый, улыбчивый и дружелюбный парень, который прибегал к нему за помощью и советом. Он видел зверя, готового напасть в любую минуту. — Что случилось? — О, ты правда хочешь знать, что случилось? Или забыл о родстве с членами приёмной комиссии? — Феликс, я не знал об этом, так же, как не знали и остальные. Я сам в таком же шоке, как и ты. — Хочешь сказать, что я должен поверить, что родители больше полугода не подозревали, что ты готовишься к поступлению? Зрачки Хёнджина в отчаянии забегали по сторонам. Голос Феликса сквозил болью и разочарованием. Хёнджин пытался подавить подступающий в горле ком. Он никому не говорил о том, кто его родители. Так старательно скрывал от них свой план по поступлению. Мечтал выбраться из-под их крыла и стать свободным. Он был слишком самоуверенным и думал, что весь его план идеален, но лишь в очередной раз опозорился. Все его надежды и мечты разбиваются о скалы реальности, и прямо сейчас он чувствует, как теряет последнюю нить, соединяющую его с этой самой реальностью. — Даже если я скажу правду, ты мне не поверишь. — Ты врал всем в лицо всё это время. Сам говорил, как отвратительно, когда кого-то берут по блату. А ведь кто-то из выбывших ребят мог быть на твоём месте. Надеюсь, теперь ты счастлив. — Почему ты так говоришь? — Почему? Я всё гадал, как у тебя получается быть таким спокойным. Как ты так легко пробиваешься в пятёрку лучших на каждом промежуточном зачёте. Хотя проводишь за репетициями в десять раз меньше времени, чем я. Я искренне восхищался тобой, вгрызаясь в любую возможность остаться и получить своё место, даже когда нервы окончательно сдавали. Потому что, смотря на тебя, я не хотел сдаваться. Несмотря на недостаток сна, необходимость готовиться к экзаменам и ночные смены. Я хотел с такой же лёгкостью проходить все препятствия и трудности, поэтому забивал на сон и еду. Угадай, сколько нас таких, кому приходится пахать на нескольких работах и впахивать, чтобы хоть чего-то достигнуть? Хёнджин повалился на пол, хватаясь руками за колени и сжимая их так сильно, как только мог. Боль разрывала грудную клетку и грозила вытащить остатки души. В глазах Феликса промелькнул страх и переживание за Хёнджина, которые парень постарался поскорее отбросить. Хёнджин молил взглядом перестать, но он не мог сказать ни слова, чувствуя, что это сломает его окончательно. — Мне не нужен талисман, который подарит мне место. Можешь попробовать предложить это кому-нибудь другому. Мне важно сохранить честное имя. Пелена слёз застилала глаза. Сбивчивое сердцебиение и подскочившее давление долбили по вискам. В глазах непроглядная темнота, в которой Хёнджин видел лишь монстров, которые пришли за ним, дабы утащить на дно. Дыхание окончательно сбилось, из-за чего Хёнджин начал понемногу задыхаться. Ему было душно, грудную клетку пронзила боль, а сам парень окончательно потерял связь с внешним миром, когда мрак начал поглощать его с головой. Он отдалённо чувствовал движение рядом с ним и как кто-то трогает его плечи и пытается поднять его лицо за подбородок. Он сжал веки так сильно, как только мог, а тело его скрючилось в оборонительной позе. Казалось, кошмар, в который он попал, никогда не закончится. Голос срывался в оглушительном крике, который сам Хёнджин слышал где-то далеко от себя. Будто это и не был его голос вовсе. Тело содрогалось из-за настигшей его паники, а всё лицо, шея и волосы были залиты слезами. Внезапно кто-то потянул Хёнджина к себе, и тот оказался в крепких объятиях. Его покачивали из стороны в сторону, оглаживая спину, и гладили голову. Он схватился за это, как за последний спасательный круг. Окольцевал чужую талию и стиснул так сильно, как только мог. Первым, что вернулось к Хёнджину, это обоняние. Он вдыхал знакомый запах яблочного геля для душа и ванильного парфюма, которым пользовался только один человек на свете. Вторым вернулся слух, и он начал различать слова извинения и неприкрытый страх в голосе Феликса. Ещё немного и тот сам заплачет. Постепенно сердцебиение приходило в норму, монстры отступали, а за ними уходила и паника. Но Хёнджин всё ещё боялся разорвать объятия. Боялся потерять то, что он совсем недавно приобрёл. Он готов был вынести ненависть в глазах всего мира, но ненависть в глазах Феликса была способна растоптать и уничтожить его. Он самый настоящий трус, слабак и эгоист, но Феликс был необходим ему так же, как и воздух. Только благодаря ему и Джисону он чувствует, что может двигаться дальше. Чувствует, что действительно справится. — Прости, Ликс. Прости, что не рассказал тебе. Я правда не думал, что так получится. Я не знал о комиссии. Я правда ничего не знал. — Я полный идиот, хён. Прости меня. Я должен был выслушать тебя, а не кидаться сразу с обвинениями. — Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно, только не ненавидь меня. Сидящих в обнимку, пускающих сопли и рыдающих парней нашёл выходящий из аудитории рядом Джисон. Видимо, вышел из своего бункера за очередной порцией кофе, а напоролся на самую настоящую трагикомедию. Он окинул ребят удивлённым взглядом и, подойдя ближе, присел рядом с ними на корточки, в беспокойстве оглядывая их обоих. Этого было достаточно, чтобы заключить ничего не понимающего парня в крепкий захват рук с двух сторон. Его мягкий худи хорошо впитывал влагу, а забавные препирательства Джисона помогли привести друзей в себя. Выслушав краткий пересказ произошедшего, Джисон деловито кивнул и отвесил обоим смачные оплеухи, после чего, заливаясь хохотом, убежал от двух несущихся по его душу парней. Этот день они будут вспоминать ещё много раз, а Джисон станет их самопровозглашённым «примирителем». В тот день каждый из них оголил свою израненную душу. В тот день Хёнджин осознал, как много могут значить для него люди и как тяжело их терять.