***
Мыльные пузырьки невесомо касаются кожи. Нежный запах лаванды ласкает слизистую носа. Рин откидывается назад в просторном белом джакузи. Водоворот струй успокаивает напряженные мышцы. Хочется, чтобы навязчивые мысли о синеволосом придурке покинули его рациональный мозг. Рин прикрывает глаза. «Я могу тебе отсосать, ты ведь хочешь? Я хочу», — пошлые пьяные слова сами собой всплывают в голове. Зеленоволосый раздраженно потирает виски и касается под водой своей привставшей плоти. «Последний раз я дрочу на тебя, Исаги. Точно последний», — младший Итоши обхватывает пальцами член и начинает медленно ласкать себя. Развратные стоны, слетающие с губ Йоичи прошлой ночью, шумным эхом проносятся в голове. Рин оттягивает тонкую кожу на головке. Вода усиливает возбуждение. Круговые движения большим пальцем по самому чувствительному месту. Перед закрытыми глазами застывает лицо Йоичи, который отчаянно заглатывает внушительный ствол Рина. Его щеки машинально втягиваются, а губы блестят от смеси смазки и слюны. С губ Рина слетает прерывистый вздох. Кто-то ловит его и скользяще касается губ языком. Зеленоволосый резко открывает глаза. Перед ним склонился его брат. — Блять, Сае! — Рин поспешно садится, — нас воспитывали одни и те же родители, так почему тебя не научили стучаться? — Я не хотел напугать своего младшего братишку, прости, — тонкие губы изгибаются в снисходительной усмешке, — ты вчера так резко ушел и не отвечал на мои звонки. Я волновался, — лицо старшего Итоши становится серьезным. — По-твоему это повод врываться ко мне в ванную? — Рин сердито покосился на брата. Ох, как же Сае любит это сердитое милое личико. Шелковый халат опускается на пол, обнажая подтянутое крепкое тело рыжеволосого. Не спрашивая разрешения, Сае забирается в джакузи. — Вылези немедленно, — зеленоволосый угрожающе сжимает кулаки. — Послушай, Рин, — старший Итоши придвигается ближе к брату и накрывает ладонями сжатые кулаки, — это лишь братская забота… — Да, Сае, та самая братская забота, после которой я обычно тебя трахаю, — Рин мрачно усмехается, — не ты ли говорил мне, что нам не стоит этого делать? Нежные пальцы Сае мягко поглаживают пальцы брата, заставляя кулаки разжаться. — Тебе было 14, я просто не мог это с тобой сделать. Я надеялся, что расстояние поможет нам прийти в норму, — рыжая макушка ложится на твердое бледное плечо. — Помогло? Все стало только хуже, — Рин до боли стискивает пальцы старшего, только бы он прекратил так нежно его трогать. Абсолютно неуместная нежность. Время, когда Рин хотел этой нежности от брата, давно упущено. Теперь его охватывает только жгучая похоть и невыносимая удушливая тошнота от самого себя. Сае едва слышно шипит и выдёргивает собственные пальцы из цепкой хватки. — Я столько раз за это извинялся. Я блять ради тебя ушел из Реала. Я играю в гребаной Джей-лиге, хотя всегда говорил, что лучше умру. Может уже хватит строить из себя обиженку? — бирюзовые глаза сияют опасным холодным пламенем. Сае садится сверху на брата. Длинные пальцы тянут мокрые зеленые пряди, заставляя Рина не отводить взгляд и заживо гореть в этом холодном огне. — А может хватит уже все решать самому и после обвинять меня? Это был твой выбор. Ты решил оставить меня, предать нашу общую мечту. А потом вернуться, как ни в чем не бывало, — взгляд Рина мёртвый. Он уже позволил Сае сжечь себя в бирюзовом пламени. Руки сами собой опускаются на узкие бедра брата. Движения под водой замедленные, ласковые. Рина ментально выворачивает от этой случайной нежности. Сае сам виноват, что так долго смотрел в безжизненные изумруды. Хочется влезть в петлю и затянуть её на шее. Так, чтобы позвонки трескались, а кожу разъедало жесткой веревкой. По рукам Рина на своих бёдрах, Сае понимает, что уже сжег его живьем. Узел петли затягивается вокруг горла, а Сае накрывает губы брата в отчаянном поцелуе. Рин не смеет отстраниться, лишь крепче сжимает ляжки Сае и сильно закусывает его нижнюю губу. Глухой стон тонет в рту младшего Итоши. Сае впивается короткими ногтями в широкие плечи брата и дразняще ерзает на вновь напряженном органе. Рин размыкает поцелуй и с пугающей нежностью слизывает кровь с маленькой ранки. Кровь, в которой количество общих генов составляет более 50%. Мысль об этом пьянит рассудок похлеще чистого спирта. Длинные пальцы в требовательном жесте надавливают на родные губы. — Не нужно пальцами. Войди сразу, — тихий шепот опаляет кончики пальцев Рина. Но вопреки, Сае все равно впускает их в свой рот. — Как скажешь, — взгляд Рина неестественно равнодушен, — приподнимись, я тебя смажу. Интонация под стать взгляду, такая же бесстрастная. Но слова говорят сами за себя. Рин заботится о старшем брате. В своей дурацкой, раздражающей манере, но заботится. Сае улыбается уголком рта, напоследок облизывает тонкий палец и встает. Рин выбирается из джакузи и подходит к навесному шкафчику. Достав оттуда клубничную смазку, он возвращается к брату, который в ожидании стоит по колено в воде, задрав ягодицы, и опирается руками о белый бортик. Молча, Рин пристраивается сзади. По телу Сае созвездиями рассыпаются мурашки. Рин зачарованно проводит пальцем вдоль лопаток, в попытке собрать некоторые из них. Сае призывно толкается, прижимаясь задницей к стоящему колом члену. Приторно-сладкий запах клубники. Холодная жидкость растекается между ягодиц. Сае невольно дергается и тихо шипит сквозь зубы. Рин успокаивающе поглаживает мягкую округлость и выдавливает порцию смазки на свой член. Манящая розовая дырочка пикантно пульсирует от прикосновения головки. Сае поворачивает голову. Ледяные языки пламени в бирюзовых глазах поторапливают Рина. — Давай уже, — Сае порывисто подмахивает бедрами. Головка члена плавно проникает внутрь. Томный вздох срывается с губ. — Заткнись, бесишь, — Рин рывком вгоняет член на всю длину в тесную дырку, — блять, расслабься. Звонкий шлепок алой ссадиной отпечатывается на бледной ягодице. Рин начинает хаотично вбиваться внутрь. Едкая тошнота подступает к горлу вместе с жаром внизу живота. Отвращение под кожей совершенно не мешает натягивать своего брата по самые яйца. Пальцы тянутся ко рту Сае и, с силой раздвигая стиснутые зубы, проникают вглубь. Несдержанные всхлипы вперемешку с невозможными стонами, больше не сдерживаются преградой идеально ровных зубов. Фаланги тонких пальцев с перенасыщенным вкусом клубники настойчиво давят на язык. В обеих дырочках безумно горячо, а в заднице еще и тесно. Где-то сейчас на юге Италии Везувий стоит и нервно курит в сторонке, даже в его жерле не так горячо, как внутри Сае. Совершенно бессистемно Рин вдалбливает свой член в давящее кольцо мышц. Сае же беспорядочно водит языком по родным пальцам, разрешая трахать себя с двух сторон. Такая грязь позволяется только Рину, и он хладнокровно этим пользуется. Рин с хлюпающим звуком выходит из задницы брата. Сае недовольно прикусывает кончик его пальца и вопрошающе поворачивает голову. — Я вообще-то ванну принимал, — ответ на немой вопрос звучит так, будто Рин даже не запыхался. Но Сае знает каждую из масок своего брата. — И? Притворно-недовольный вздох, и руки Рина обхватывают талию брата, утягивая его за собой на дно джакузи. Пенистая вода выплескивается за бортик, акварелью растекаясь по глянцу кафеля. Сае прижимается спиной к широкой груди брата. Голова откидывается назад. Рыжее пламя волос резко контрастирует с гладким фарфором кожи. Рин нетерпеливо дергает бедрами. — Сядь, как положено, — властный шепот опаляет мочку уха. — Вежливей, Рин, — Сае поворачивает голову, между их губами считанные миллиметры, — тогда, может быть, я сяду тебе на член. Злобно цокнув языком, младший Итоши нагло поднимает брата, впиваясь кончиками пальцев в сочные ягодицы, и насаживает на свой член. Знойный, совсем нетипичный для старшего Итоши, стон скатывается с губ и разбивается о сжатые губы Рина. — Заебал, двигайся, — Рин зажимает пальцами небольшие напряженные соски брата и впивается зубами в шею. Сае что-то несвязно бормочет в ответ и начинает плавно двигаться на члене брата. Младший Итоши болезненно цепляет зубами тонкую кожу, оттягивает ее, а после зализывает. Кроваво-красные маки расцветают на матовой шее на местах, где только что были зубы младшего брата. Очередной бессвязный всхлип, Сае немного отклоняется вперед, опираясь о подкачанные ноги Рина. Дерзкие пальцы накрывают пылающую от возбуждения плоть старшего брата. Рин вгрызается в сексуально выпирающий позвонок у основания шеи и грубо толкается в давящую дырку. Теплая вода только обостряет ощущения, лаская тела обоих братьев, слившихся в этом безумии. Большой палец ласкает узкую щель красной блестящей головки. Даже в воде Рин чувствует, насколько сильно течет Сае. Горячие стенки неистово давят на пульсирующий орган. Рин уже не вывозит и с глухим стоном, затерявшемся где-то между губами и влажной кожей брата, обильно кончает внутрь. Несколько подмахивающих движений и Сае, дрожа всем телом, пачкает пальцы Рина, выпуская густую струю спермы. Переведя дыхание, младший Итоши осторожно, с приглушенным водой, но все же слышимым, чавкающим звуком выходит из брата. Сае слезает с Рина и садится рядом. Отвращение приветливо машет рукой, возвращаясь очередным комком в горло. Рин проглатывает этот навязчивый привет, который скатывается, окисляя стенки горла, прямиком в желудок. Зеленоволосый мрачно споласкивает член под прохладными струями душа и выходит из джакузи. Махровый халат невесомо опускается на плечи. — Я ухожу, надеюсь, тебя здесь не будет к моему возвращению, — холодный взгляд задерживается на Сае, вальяжно растянувшемся в джакузи. Старший Итоши отвечает точно таким же, а может даже холодней, взглядом. — Он тебе не подходит, Рин, — ни один мускул на лице Сае не дрогнул, тогда почему он чувствует себя таким жалким? — Не понимаю о чем ты, — Рин раздраженно отводит глаза и выходит из ванной. Сае надеялся, что брат поддержит их парный метафорический суицид. Но Рин не сгорел дотла. А вот Сае висит сейчас под потолком с переломанной шеей. Клубничная смазка стекает с конца бельевой веревки, смешиваясь с лужицей спермы на полу. Отвергнутый. Покинутый. Брошенный. «Ну да, не понимаешь, конечно, мудак».***
Жестяная банка пива с характерным звуком опускается на пластиковый стол. Следом за ней Йоичи падает на жесткую седушку хлипкого стула. Даже вечером воскресенья неугомонное веселье не утихает на Кабуки-тё. Большие окна супермаркета пропускают сквозь себя холодный свет, рассеяно опускающийся на спину брюнета. «Чертов Кайзер, чтоб ты сдох», — Йоичи делает большой глоток алкогольного напитка. Да, он снова мешает наркотики с алкоголем, но разве он может иначе? «Зачем ты вообще решил меня проводить, Рин? Дать надежду, чтобы что?», — сумбурные мысли напрягают синеволосую голову. Ноготь скользит по прохладной жести. От одной банки пива ничего не будет, но гложущие мысли быть может покинут измученный мозг. Йоичи запутался. Кайзер бесит, неимоверно бесит. Но он не может без него. Дело даже не в наркотиках. «Ты мне нужен, Йоичи», — жаркий шепот с запахом дорогого виски слетал с бледных губ. Михаэль покрывал его лицо мягкими поцелуями. И шептал, шептал, шептал. И Кайзер, блять, тоже нужен Исаги, как метамфетамин, без которого мозг уже не функционирует. Йоичи подсел на эти американские горки. Его рвет после каждого посещения, но пожизненный абонемент заставляет каждый раз возвращаться. И никто не способен отнять этот абонемент, уничтожив его ко всем чертям. Рин лишь вскрыл старые раны, которые Михаэль помог… залечить? Нет, просто прикрыть пластырем со смешным смайликом. Рин вернется обратно в Иокогаму, а Исаги лишь изредка будет вспоминать их короткую связь. Йоичи гонит прочь мысли о своей своенравной первой любви. Только, кажется, вселенная против. Рин. Высокий. В свободном черном пальто, подчеркивающем широкие плечи. Стоит поодаль, уткнувшись в светящийся экран мобильника. В руке стеклянный бутылек с энергетиком. Тонкие губы расслабленны в привычном спокойствии. Идеальный. Исаги не в состоянии отвести взгляд. Итоши будто чувствует этот взгляд и отрывается от телефона. Йоичи, в слабой попытке скрыться, глубже кутается в черный капюшон. Но это не помогает, твёрдым шагом зеленоволосый подходит к нему. Исаги в спешке отхлебывает еще порцию пива. Внутри себя он мечется в панике, пока Рин присаживается рядом. Взгляд бирюзовых глаз нечеловечески спокоен. — И кто сегодня тебя дотащит до дома, Йоичи? — Рин показательно выделяет его имя. Исаги собирает всю имеющуюся волю в кулак. — Я был бы не против, если бы это снова оказался ты, — темные синие глаза ловят взгляд бирюзовых. Глупо, конечно, говорить подобное человеку, которому все равно. Но Йоичи многое извлек для себя из игр с Кайзером. Рин выдерживает взгляд. — Мне не нравятся подобные игры. Будь на моем месте кто-то другой, ты тоже бы согласился? — Рин буквально прожигает глубину синих глаз своими. — Такого ты обо мне мнения, да? — Йоичи делает очередной глоток из жестяной банки. — А что я должен думать, если ты полвечера просидел на коленях у мудака Акихико, а потом решил отсосать у меня? — отрешенный взгляд, ровный тон голоса, Рин в своем репертуаре. — Это моя работа, я бы не стал брать в рот у такого, как он. Отбитый чел, строящий из себя альфу, тошнит от таких, — Исаги с деланным интересом разглядывает свои ногти и чуть тише продолжает, — ты — другое дело… — Другое — это какое? — тонкая темная бровь вопросительно изгибается. — Тебе ли не плевать? Почему я должен отвечать на твои вопросы, если вчера ты не удосужился даже попрощаться? — Йоичи нервно сжимает банку с напитком и продолжает, — все настолько было хуёво, что даже принципиально прямолинейный Рин Итоши решил ничего не говорить, а просто съебать? Рин устало потирает переносицу. Пронзительные изумрудные глаза цепляются за сапфировые. Итоши смотрит долго, изучающе, но молчит. — Скажи уже что-нибудь! — Исаги готов затеряться в зарослях этих изумрудных лесов, но он держится и просто отвечает на взгляд. — Я ушел не потому, что было хуёво, Исаги, — Рин вздыхает, — Я ушел, потому что мне не нравится испытывать столько чувств. А с тобой рядом иначе не получается. — Это признание? — лицо Йоичи не выражает ровным счетом ничего, но внутри себя он скачет от радости и хлопает в ладоши. Рин раздраженно скрещивает руки на груди. — Можешь считать так. Но я понятия не имею, что с этим делать. Ты в курсе, почему состоялась вчерашняя встреча? — Я не уверен, но Кайзер… — Исаги не успевает закончить мысль, как Рин его перебивает. — Сае хотел показать мне, насколько ты изменился, чтобы я чувствовал к тебе лишь отвращение. И знаешь, ты действительно отвратительный. — О, ну спасибо, Рин. Только что что признался и следом говоришь, что я отвратительный, — Йоичи закатывает глаза. — А ты сам не считаешь себя таковым? Сидишь на наркоте, напиваешься дешёвым алкоголем, ходишь в убитой толстовке уже три года, отсасываешь первому встречному, мне продолжать? — Нет, — Исаги понуро опускает голову, — но ты не первый встречный. Рин придвигается ближе и сгребает Йоичи в охапку. Приятный запах парфюма ласкает ноздри, Йоичи утыкается лицом в кашемировое пальто. Тонкие пальцы Рина перебирают темно-синие пряди. — Да, я считаю тебя мерзким, но этого недостаточно для того, чтобы отпустить и забыть тебя, — тяжелый вздох, — мне не нравится говорить подобное, не нравится то, какой ты сейчас, но будет только хуже, если я снова оставлю всё как есть и молча уеду в Иокогаму. — Спасибо, что сказал, я бы не осмелился, — Йоичи мягко улыбается в складки пальто. — Сильно не радуйся, я все равно пока не знаю, что с этим делать, ты просто какая-то логическая ошибка, Исаги. Йоичи осторожно отстраняется. — Мне пора на смену. Кайзер увидел засосы и заставил танцевать в клетке сегодня. 8 часов позора, и я свободен. — Ты с ним спишь? — лицо Рина равнодушно, но он боится услышать ответ. — Да, но это сложно… Рин молча кивает. Внутри бурлит жгучая ревность. Хотя на что он рассчитывал? — В общем, я пойду, — Йоичи немного мнется, но всё-таки целует Рина в щеку и поднимается со стула, — я могу написать тебе потом? — Можешь, но я не обещаю, что отвечу. — Вредный, как обычно, — Исаги, расплываясь в довольной улыбке, выбирается из-за стола и, помахав на прощание, уходит. Рин провожает взглядом удаляющийся силуэт парня, который так навязчиво и дерзко захватил его мысли. Ревность перестает жечь внутренности, но давящей тяжестью приземляется куда-то слева между ребер. Недопитая банка пива так и осталась одиноко стоять на пластиковой поверхности. Такая же одинокая, как и сам Рин в эту минуту. «Я не имею права его ревновать, что, блять, со мной не так?» — зеленоволосый сжимает кулаки до побелевших костяшек. Бесит-бесит-бесит. Слишком много эмоций. Нет четкого плана, действия и слова хаотичны, импульсивны. Рин ведь даже не планировал ничего говорить о своих надоедливых чувствах. Более того, он не собирался видеться с Исаги. Ноги сами на автопилоте заставили пройти пару километров от Ниси-Синдзюку до Кабуки-тё. Оставаться дома не хотелось по понятным причинам. И вот он здесь, за столиком у ночного супермаркета, как и только что ушедшая синеволосая проблема. Проблемы Рин привык решать сразу, здраво, логично, следуя только голосу разума. Но Исаги всегда вносил смуту своей непредсказуемостью в рациональный мир Рина Итоши. До вчерашней встречи все было гораздо проще. Да, чувства к Йоичи за эти три года никуда не исчезли, но Рин закидывал их куда-то на пыльные антресоли своего разума, лишь иногда, в моменты слабости, позволяя себе передернуть на инстаграмные фото. Сае ошибся, когда решил, что Рин остынет, если увидит, кем стал Исаги. Этот лохматый парадокс невозможно понять и проанализировать. Он отталкивает и привлекает одновременно. Йоичи — наркоман, который сосет за дозу. Но это все еще тот Йоичи, с крутым нравом и впечатляющей проницательностью. Тот самый, в которого Рин, незаметно для себя, влюбился. Эти эмоции так раздражают. Бабочки в животе, словно стилеты. Режут плоть остриями своих крыльев. Рин опрокидывает бутылек с энергетиком себе в рот и встает. Зыбкая фантомная кровь хлещет из дыр в животе. Ты уже мёртв, Рин Итоши. Жестяная банка летит в мусорку вместе с прозрачной емкостью. Уверенным шагом Рин идет в клуб за Исаги.***
Людей сегодня значительно меньше. Чтобы вписаться в обстановку, на баре Рин заказывает порцию виски с колой и садится на черный диван. Музыка рвёт барабанные перепонки. Мальчики-хостес, словно дикие волчата, соблазнительно вьются вокруг Итоши. Достаточно одного ледяного взгляда, чтобы они разбежались. Рин выжидает. Спустя пару роксов, пару утомительно-громких треков и пару подвыпивших парней, пытающихся подкатить, зеленоволосый видит, как в помещение заходит Кайзер. В его руках длинная и увесистая цепь, которая соединяется с ошейником на шее Исаги. Его, блять, Исаги. Колющая ревность просыпается там, где уснула — слева, между косточек рёбер. Мутный взгляд потемневших от алкоголя и злости глаз впивается в немецкого блондинистого ублюдка. Кайзер это чувствует и отвечает на взгляд. Напряженная атмосфера повисла в воздухе, по крайней мере это ощущает Йоичи. Кайзер с усмешкой на тонких губах чинно сокращает расстояние. Надменно поднятый подбородок, идеальная осанка, пальцы элегантно лежат на цепи. Модный дизайнерский пиджак кремового цвета, под ним шелковая рубашка цвета шампань с вычурным воротником-бантом, слегка расслабленным в области шеи. А в глазах уже опасно блестит сталь. Плевать на Кайзера. Больше пугает равнодушный взгляд Исаги, покорно следующего на небольшом расстоянии. Цепь гремит с каждым шагом. На Йоичи практически нет одежды. Можно считать одеждой микро-трусы, едва прикрывающие член, и широкий ошейник, к которому крепится цепь? Рабски покорный, послушный, но на лице ни тени смущения. Лишь чудовищное безразличие. — Ого, кто это к нам пожаловал? Не думал, что тебе нравятся подобные места, — яд капает с острых клыков, Кайзер присаживается рядом с Итоши. Плавный взмах ладони, и Исаги смиренно опускается на колени подле блондина. Внутренности Рина покрываются тонкой коркой льда, дышать становится тяжелее. Но маска невозмутимости сидит крепко. — А мне и не нравятся, я пришел к Исаги, — убийственный взгляд. Кайзер хмыкает и дергает за цепь. — Малыш, ты хотел увидеться с Рином? — блондин скалится. Йоичи молча мотает головой и опускает глаза. Рин успевает уловить, как белеют кончики его пальцев, сжимающих углы коленей. — Видишь, Йоичи не хотел. Думаю, тебе лучше уйти, — Михаэль делает короткую паузу и язвительно продолжает, — Сае, наверное, уже дико скучает. Словно удар под дых. На мгновение маска слетает, глаза Рина испуганно расширяются. Эта белобрысая козлина всё знает. — Хорошо, Кайзер, я уйду, но неужели ты и правда думаешь, что способен контролировать Исаги постоянно? — Итоши встает и скрещивает руки на груди. Теперь и в лазури глаз Михаэля мелькает тень страха. Окей, Рин нашел уязвимое место Кайзера. — А я и не пытаюсь, — наглая ложь, губы продолжают растягиваться в улыбке, но уже неестественно, это очевидно. — Приятной ночи, Кайзер, — Рин одаривает блондина высокомерным взглядом. Его рука мягко ложится на макушку Йоичи и ласково треплет темные пряди. Под ошарашенное лицо немца Итоши невозмутимо покидает клуб. — Какого хрена… — злобная гримаса искажает красивые черты лица, Кайзер медленно поднимается с дивана, — Йоичи, встань, пожалуйста. Исаги покорно поднимается на ноги. Взгляд в пол. Колени слегка затекли, брюнет робко топчется на месте, стараясь их размять. Неожиданно подбородка касаются нежные пальцы. Машинально Йоичи отдергивается. — Тише, малыш, не бойся, — голос Михаэля ласков до невозможности. Большой палец ведет деликатную линию вдоль четкой челюсти брюнета. Кайзер заключает Исаги в мягкие объятия. Его лоб утыкается в хрупкое плечо, а пальцы сжимают короткие пряди. — Прости меня, Йоичи… — тихий шепот скатывается куда-то в ключицы. Михаэль отстраняется и снимает свой пиджак, затем заботливо кутая в него обнаженного Исаги. Синеволосый нервно сжимает светлую ткань манжета. — Что…что на тебя нашло? — смущенный взгляд из-под опущенных ресниц. — Пойдем отсюда, Йоичи, я принял неверное решение, — руки ложатся на плечи брюнета, и Кайзер бережно ведет парня к выходу.***
Легкие касания теплых губ по кончикам пальцев. Холодные руки нахально блуждают под свободной толстовкой. Йоичи, уже полностью одетый, сидит на коленях у Михаэля в его кабинете. — Пожалуйста, подожди, — брюнет слегка выгибает поясницу, наслаждаясь нежными прикосновениями. — Зачем, тебе ведь нравится? — Кайзер улыбается уголком рта и проводит скользким языком вдоль указательного пальца Исаги. — Да, но, всё так странно… Давай поговорим? — Йоичи одергивает задравшуюся ткань худи. — Малыш, я ведь признал ошибку, зачем снова поднимать эту тему, давай просто насладимся друг другом? — Кайзер пристально смотрит парню в глаза и вновь задирает толстовку. — Нет, подожди, так нельзя! Каждый раз одно и то же! Ты злишься на меня, мы ссоримся, наказываешь, а потом извиняешься. Но ничего не меняется, ни-че-го! — Исаги вырывается из объятий и садится в кресло напротив, — я устал, безумно устал. Улыбка сходит с тонких губ, и Кайзер скрещивает руки на груди. — Хорошо, Йоичи, давай поговорим, — ледяной взгляд, кажется, будто из-за него в комнате температура опускается, а изо рта идет пар, — Как думаешь, легко признавать свои ошибки перед своим любовником, который пришел ко мне сегодня весь в засосах? — А ты не понимаешь, почему так происходит, Кайзер? — Исаги тоже в состоянии устроить ядерную зиму взглядом, когда захочет, — Ты пытался мной манипулировать и получил ответку, не нравится, да? — О, получается ты винишь меня в том, какая ты шлюшка? — Кайзер даже не пытается скрыть высокомерие в голосе, он выставляет его напоказ. — Знаешь, тебе бы стоило научиться говорить прямо. То я могу или даже должен отсосать у кого-то по твоей просьбе, то я должен читать мысли, и никаких минетов, — брюнет раздраженно морщится. — Я ясно дал понять тебе вчера, что стоит, а что не стоит делать. Йоичи закатывает глаза. — Вот об этом я и говорю! — Исаги кривится и передразнивает - Я ясно дал понять тебе вчера… — Ох, малыш, а вот этого делать тебе не стоило… — Кайзер угрожающе поднимается из кресла. Йоичи также встает. — Что, опять начнешь душить, а потом извиняться? — тяжелый вздох. Михаэль замирает. Ногти врезаются в ладони, оставляя глубокие засечки. — Я, пожалуй, пойду, мне нужно пару дней выходных, чтобы прийти в себя, — Исаги окидывает Михаэля тоскливым взглядом и идет к двери. — Ты всё равно вернешься. Конечно, Йоичи вернется. А пока он оставляет Кайзера наедине со своими мыслями. Сейчас в этом спектакле нужен антракт.