Times of Change

В факультете Слизерина произошли изменения, и эти изменения были напрямую связаны с его королем. Сильвус Лестрейндж вернулся в общежитие. Он провел продуктивный и приятный отпуск, способствуя работе своего Господина, выявляя тех из своей большой семьи, которые сочувствовали бы их делу. Возможно, он даже был немного рад вернуться в класс. Войдя в гостиную Слизерина, Сильвус столкнулся с самой ужасающей, темной и соблазнительной магией, которую он когда-либо имел удовольствие ощущать. Это терзало его тело, вызывая приступ сильной дрожи, которая чуть не свела его с ума. Сильвус вцепился в стену, пытаясь удержаться на ногах, и заметил нескольких находящихся в эйфории студентов, распростертых на полу общей комнаты. Это было невозможно, думал он, но вид его соседей по дому, особенно молодых, буквально трясущихся на ногах, закрепил это. Том Риддл пережил свое наследство, и результат можно было назвать только богоподобным. Однако слизеринцы были просто адаптируемыми. Остаток дня Сильвус провел, завершая подготовку к занятиям, тщательно приспосабливаясь к увеличению силы своего Лорда, насколько это было возможно. Внутренний круг сплотился вокруг этих перемен. Сильвус и остальные рыцари Вальпургии радовались наделению своего лорда полномочиями. Сама Магия благословила его величайшим даром. Ибо кто мог противостоять такой могущественной силе? Именно тогда наконец появился сам Том, вернувшись из изолированной глубины своей комнаты, чтобы осмотреть своих верных змей. Сильвус низко поклонился, единственное, что помешало ему почтительно встать на колени, это присутствие других учеников. Мысли его метались, пока он пытался классифицировать многие изменения, которые он заметил. Будучи выращенным в мире магглов, его Лорд всегда был склонен к каким-то привычным действиям: чистил зубы или укладывал волосы вручную. Теперь не было никаких признаков этих привычек. Во всяком случае, Том в конечном итоге пошел гораздо дальше в противоположном направлении и теперь использовал магию абсолютно для всего. Одевание, уборка и даже переноска книг происходили волшебным образом. Интеллектуально Сильвус знал, что это тело Тома пыталось сбалансировать себя, используя часть своей избыточной магии, но для такого человека, как Том, который был опытным в беспалочковой магии, каждое движение, каждый жест посылали новую волну этой опьяняющей магии, катящуюся по общей комнате. Те, кто еще не уважал Тома, изо всех сил пытались его успокоить, но, безусловно, самым большим изменением из всех были глаза. Красный, как тлеющие угли, самый глубокий из рубинов или лучшее из вин. Сильвус мог потеряться в этих глазах, что было последним доказательством того, что Магия благоволит его Лорду. На него были заявлены самые очевидные способы. Ходили слухи, что последним человеком, столь явно отмеченным магией, был сам Мерлин. Том сидел на своем обычном месте перед камином, его глаза бесстрастно разглядывали своих последователей, которые окружали его. «Это его место», — подумал Сильвус, стоя над ними и выглядя более царственно, чем когда-либо. Король Змей теперь был взрослым в глазах закона. Он был признан Магией. Сильвус прикрыл рот рукой, чтобы скрыть маниакальную ухмылку, расползшуюся по его лицу. «Пусть волшебный мир трепещет перед его мощью». ***** Том подавил еще одну дрожь, когда его третья попытка сварить зелья провалилась. К счастью, он был достаточно опытен, чтобы изгнать котел до того, как катастрофа могла распространиться, но это не изменило того факта, что все в комнате заметили, что впервые в жизни у Тома Риддла возникли проблемы в классе. — Еще один Том? Это третий котел! — Слизеринцы съежились при виде сдерживаемой ярости своего Лорда. Его магия ревела и билась о барьеры с такой силой, что любому, кто находился в пределах нескольких футов от подростка, было трудно дышать. — Извиняюсь, профессор Слизнорт, — слова Тома были короткими и отрывистыми, вежливая улыбка скрывала почти незаметное недовольство, сочившееся из каждой его поры. — У меня были проблемы с контролем своей магии. Слагхорн кивнул, что, по его мнению, было мудро. Тому он показался довольно дряблым бульдогом. — Не волнуйся, Том, мы все через это прошли. Я помню, как на следующий день после получения наследства устроил настоящий беспорядок на уроке чар. Хотя, кажется, твой период длится дольше, чем обычно, я уверен, что это всего лишь свидетельство значительного роста твоего ядра, — громко захихикал ппрофессор. — Я уверен, что ты вернешься к своему нормальному, блестящему состоянию в кратчайшие сроки. Том впился взглядом в спину профессора зелий, пока тот шел прочь, пытаясь совладать с собственным рефлекторным желанием просто раздавить человека на месте. Его магия была… сложной, из-за отсутствия лучшего слова, и в таких классах, как зелья, где каждый ингредиент был чувствителен к магии, результаты имели тенденцию быть взрывоопасными. За время между пробуждением на холодных простынях кровати в Выручай-комнате и первым днем ​​занятий Том почти ничего не делал, кроме как пытался найти способ контролировать свою теперь почти неконтролируемую магию. Он перепробовал все, от медитации до непонятных ритуалов, но, казалось, ничего не меняло. Возможно, хуже всего было то, что Дамблдор из простого препятствия превратился в откровенную враждебность. Профессор трансфигурации выявлял Тому каждую ошибку, каждый случай, не дающий полного совершенства, тщательно исследовался. Он прищурился, буро-серые оттенки его гламура на мгновение превратились в красные. Том не мог позволить никому из студентов, а тем более профессорам, считать его слабым, особенно теперь, когда по коридорам бродили авроры. Очевидно, министр решил решить самую легко решаемую проблему: мысль о том, что Хогвартс, возможно, не так безопасен, как предполагалось. Реальность заключалась в том, что набег на Самайн был изолированным инцидентом, очень хорошо спланированным шагом со стороны Гриндельвальда, но было бы глупо повторять его сейчас, зная, что он сделал. Если бы Гарри не было там, этот человек вполне мог бы захватить Хогвартс, но теперь протест обеспокоенных родителей потребовал, чтобы Министерство что-то сделало, и министр Диггори воспользовался этой возможностью, чтобы убить двух зайцев одним выстрелом: укрепить Хогвартс аврорами, тем самым подавив протесты. как родителей, так и тех, кто считал, что министерство недостаточно активно участвует в войне. Диггори по-прежнему решительно придерживался своей позиции, что в Британии нет Жнецов, но теперь его можно было рассматривать как продуктивного человека, а не ленивого и трусливого. Мотивы действий министра ни для кого не были секретом, но один доцент в последнее время вел себя необычайно тихо. У него не было никаких сомнений в том, что старик связал магическую реакцию, вызванную перерывом, с наследством Тома, но, помимо его пограничных притеснений внутри класса, Дамблдор еще не предпринял никаких действий. Отсутствие реакции старика нервировало, особенно в свете внезапной проблемы Тома с Окклюменацией. Для него это было еще одной причиной взять ситуацию под контроль. Том планировал провести остаток дня в Выручай-комнате, отрабатывая часть своей избыточной магии, тренируя манекенов со знакомыми длинными бородами. Слизеринцам придется обходиться без его присутствия на ужине. Том был уже на седьмом этаже, расхаживая перед этим нелепым гобеленом из танцующих троллей. Постоянного ощущения, как его магия прижимается к его коже и пробивается наружу из его тела, было достаточно, чтобы стимулировать его маниакальную потребность уйти от всего, от всех. Таким образом, когда он открыл вновь появившуюся дверь и обнаружил, что Комната уже занята, Тому пришлось подавить желание выругаться. — Мне нужна комната сегодня вечером, Гарри, — Том поднял подбородок, теперь внезапно еще больше раздраженный своей необъяснимой неспособностью контролировать собственную магию. За власть приходилось платить, и Том никогда не принимал во внимание, насколько сложно будет подавить такое количество магии. Каким-то образом Гарри удавалось сделать так, чтобы это действие казалось почти легким, едва тратя время на то, чтобы вернуть себе контроль в тех редких случаях, когда он его терял. Единственный раз, когда Том в реальном времени увидел проблеск силы, скрытой под поверхностью, был тот насыщенный событиями Самайн и несколько странных дней, которые последовали за ним. К несчастью для Тома, даже окклюменция, похоже, мало что сделала перед лицом его Наследства, и он был не в настроении иметь дело с Гарри, когда тот упорно отказывался от его щедрых предложений. Гарри фыркнул. Это было единственное признание, которое получил Том. Ярость внутри него выплеснулась наружу, и одновременно произошло несколько вещей. Четыре тренировочных манекена, с которыми Гарри сражался на дуэли, сгорели в вспышке темного, злобного на вид пламени, Гарри развернулся на пятках, его плащ вспыхнул позади него, когда он держал палочку между собой и Томом, и, наконец, земля под ногами Тома началась грохотать и трещать под натиском его ненаправленной магии. Ситуация сохранялась несколько секунд. В течение долгого времени не было ничего, кроме легких звуков дыхания Гарри, упражнения, очевидно, едва утомляли его. — Что ты делаешь, Том?— они осторожно обогнули друг друга. Тому не хватило терпения проявить снисходительность к дерзкому мужчине, и Гарри внутренне прикидывал, представляет ли молодой человек угрозу или нет. — Твоя магия повсюду, я чувствовал ее с другого конца школы. Что ты задумал? Том нахмурился, его эмоции снова опасно погрузились в область, которая оставалась неизведанной с раннего детства. — Оставь Гарри. Мужчина нахмурился, не спотыкаясь в своих осторожных движениях. Эти двое кружили друг вокруг друга, как хищники, сражающиеся в саванне. — Сегодня нет времени на вежливость, Риддл? — Том не знал, почему внезапное использование его фамилии вызвало еще один всплеск раздражения. — Я думал, что ты типичный слизеринец, всегда спокойный и хладнокровный перед лицом публики… Он прервал Гарри проклятием, ломающим кости, более жестоким и резким, чем он когда-либо собирался. Гарри едва мысленно увернулся от проносящейся магической стрелы, вместо этого сосредоточившись на Томе с еще более пристальным вниманием. — Ты не можешь это контролировать, — наконец он заключил, и этого предположения было почти достаточно, чтобы Том снова разозлился. Мужчина молчал, самодовольно осознавая это, как будто тот факт, что у Тома были проблемы с контролем своих новых огромных запасов магии, подтверждал для него некую универсальную истину. Они снова окружили друг друга. — Знаешь, оно не исчезнет, — Том усмехнулся, но промолчал. Гарри, казалось, воспринял отсутствие словесного протеста как разрешение продолжить. — Так же обстоит дело и со всеми остальными: их тело и магия в конечном итоге находят некое равновесие. Но не мы. Если бы Том думал как следует, он, вероятно, проанализировал бы логику этого утверждения. В конце концов, если его магия была настолько велика, что его тело не могло приспособиться к ней естественным путем, то должно быть какое-то зелье или какой-то ритуал, который помог бы в этой проблеме. Возможно, он мог бы даже обратиться к семейной библиотеке одного из своих последователей и полностью решить проблему. Но Том не думал ясно, и вместо этого он вытащил палочку со скоростью, на которую он даже не подозревал, что способен, и начал обрушивать различные проклятия на Ассистента, который настаивал на том, чтобы быть загадочным. Гарри увернулся и послал ответный залп заклинаний. Том сразу понял, что этот человек послал Флиппендо, Ступефи, Инсендио и Диффиндо практически без перерыва между ними. Это было почти восхитительно, как Гарри мог соединять заклинания, завершая движения палочки для одного, прежде чем плавно переходить к следующему. Это было невероятно, и Том был бы дураком, ожидая чего-то меньшего. Его магия пульсировала и вспыхивала в ответ, жадно направляясь в его тисовую палочку, пока он отражал заклинания. Гарри порхал вокруг него, стреляя заклинаниями и проклятиями со всех сторон, в то время как Том оставался почти упрямо неподвижным. Он не чувствовал необходимости двигаться. А почему он должен? Разве его магия не была величайшей со времен Мерлина? Зачем ему опускаться до маггловских методов, если он мог просто использовать свою магию, чтобы одолеть упрямого человека и, наконец, указать ему его место? Том разрезал воздух горизонтально и послал довольно мощное режущее проклятие в сторону Гарри с недальновидным намерением разрезать его пополам. Гарри низко пригнулся, чтобы избежать заклинания, и насвистнул, когда оно создало большую вмятину в стене позади него. Они уже нанесли значительный ущерб Выручай-комнате, но оба не собирались останавливаться. Гарри небрежно провел рукой по волосам и оглянулся на Тома, чья маскировка уже давно была разрушено, обнажив опасно сузившиеся красные глаза. Мужчина безмятежно улыбнулся на вспышку Тома, хотя, судя по всему, он должен был бежать в горы. Том больше не знал, чего ожидать… и ненавидел это. — Что скажешь, если мы поднимем ситуацию на ступеньку выше? В одно озадаченное мгновение Гарри исчез из поля зрения Тома. Следующее, что почувствовал подросток, это удар чего-то твердого, ударившегося о его голову. Он летел, кровь текла из его виска, пока он пытался прийти в себя. Что бы ни ударило его, это затрясло его череп, приведя его мысли в еще больший беспорядок. С огромным усилием и размытым зрением ему удалось открыть глаза. Гарри стоял там, ни один волос не был неуместен, и на кожаном каблуке его левого ботинка было заметно красное пятно. — Знаешь, суть использования магии для укрепления своего тела в том, что на самом деле это довольно сложно, — Том фыркнул, его дыхание стало прерывистым и неровным. Он оскалился в кровавом рыке, пока его магия продолжала исцелять самые серьезные раны без его сознательного одобрения. Гарри нехарактерно ухмыльнулся и продолжил говорить. — Техника — это не то, чему можно научиться за одну ночь, и ты едва коснулся поверхности. И Гарри снова исчез из его поля зрения. Реагируя в основном инстинктивно, Том выбросил руку, полностью отказавшись от палочки, и сразу же начал воспламенять воздух слева от себя резким шипением парселтанга. Гарри появился в дыму и пламени: поворот палочки против часовой стрелки и резкий удар палочки вниз потушили пламя заклинания, прежде чем оно успело сделать что-то большее, чем просто опалить его одежду. Том поднялся на ноги и выгнал остатки крови. Его магия опасно затрещала. — Я вижу, что ты хочешь узнать больше, Том. Считайте это уроком. ***** Не прошло и секунды, как Гарри был вынужден уклониться от еще одного шквала заклинаний. Магия Тома наполнила воздух вокруг него, словно облако ядовитого газа, и этого само по себе было достаточно, чтобы убедить Гарри сохранять дистанцию. Он уже не в первый раз задавался вопросом, почему он вообще это делает. Прошло много времени с тех пор, как ему нужно было увеличить свою скорость с помощью магии, и эта техника была такой же утомительной, как и всегда. Внешне он казался невозмутимым, но внутри Гарри уделял все внимание оборонительным маневрам, открывая ответный огонь только тогда, когда был уверен, что сможет нанести приличный удар по дикому подростку. К несчастью для него, Том в тот момент был практически человеком-джаггернаутом. Все, что его магия не остановила полностью, исцелялось всего за несколько секунд. Гарри чувствовал, как его собственная магия борется с ним, отчаянно пытаясь сразиться с противником. В этом вся особенность магии: ей было все равно, для чего ее используют, она просто хотела, чтобы ее использовали. Казалось бы, Гарри вел бесполезную битву. Наследство Тома наверняка подняло его уровень магии до уровня Гарри. Теперь между ними было мало различий с точки зрения чистой магической силы, но на стороне Гарри были навыки и опыт, несмотря на всю пользу, которую они приносили. Он неслышно зашипел, когда еще одна дикая атака чуть не оторвала ему руку. Почти целую жизнь назад Гарри однажды пережил нечто подобное. Под действием магии он чуть не убил Рона, Гермиону и себя. «В конце концов, это Гермиона догадалась», — с ностальгией подумал он. Именно она обнаружила, что такой избыток магии действует на разум почти как наркотик. Он снижал сдержанность, притуплял боль и искусственно повышал уровень энергии. Если бы Гарри оставил Тома в покое, вполне вероятно, что он превратил бы значительную часть школы в руины, прежде чем применит свою магию, и в этот момент он впал бы в своего рода кому, проснулся и начался бы цикл заново, пока его тело окончательно не развалилось. Нет, он не мог просто так оставить маленького Темного Лорда, если не ради учеников, то ради Хогвартса. Старый замок был крепким, но даже она не могла противостоять такой силе изнутри. Это означало, что ему придется научить Тома контролировать свою магию, но поведение подростка ясно давало понять, что методы, которые использовал Гарри, здесь не сработают. Гарри никогда не был таким умным, как Гермиона, поэтому он мог придумать только один способ выполнить задачу, и он был довольно радикальным. Что ж, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Он взглянул на Тома как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот начинает произносить заклинание еще одно темное и незаконное проклятия. Это бессмысленное разрушение было не Томом. Подросток, которого он узнал, был лучше этого, лучше Волдеморта. Гарри пришлось подавить маниакальную ухмылку, которая начала расти на его лице, когда очередная волна магии Тома нахлынула на его собственную. Его магия зловеще потрескивала. Гарри вернет Тома, даже если для этого придется сначала разорвать его на части. ***** Том сильно ударился о землю, едва успев вовремя сгруппироваться, чтобы избежать еще одного неприятного заклинания, посланного в его сторону. — Опять, — бесстрастный голос Гарри разнесся по комнате. Том часто слышал это слово за последние несколько часов и наконец достиг своего предела. — Нет. — Опять, — настойчивость Гарри была подчеркнута несколькими болезненными заклинаниями, которые заставили Тома зашипеть в скрытой агонии. Более часа назад он исчерпал свои силы на восстановление, и хотя Гарри, возможно, и избегал использования незаконных проклятий, сильные заклятия могли быть столь же суровыми. — Нет! — Гарри усмехнулся. Выражение лица, которое Том никогда больше не хотел видеть на лице этого человека. Это было ужасно и смешно. Том ненавидел это. — Уже закончили, Риддл? Это все, на что ты способен? Жалкий. Темный Лорд, которого я знал, мог в одиночку уничтожить целый отряд авроров, и я не говорю о тех слабых тварях, которые гарцуют в униформе и делают вид, что знают, что делают. Я говорю о настоящих, закаленных в боях аврорах . Том тяжело дышал, все его тело вздымалось от изнеможения, а его магия истекала дымом. Его волосы падали ему на лицо, затемняя и без того затуманенное выражение лица и делая его красные глаза словно демоническими. — Ты никогда не чувствовал границ своей магии, Том? Ты никогда не чувствовал себя на пределе своих резервов, никогда не был по-настоящему беспомощным, — Гарри наклонил голову, оценивая его, прежде чем закатить глаза и полностью отмахнуться от него. Том ненавидел это. Он направил палочку и даже не подумал о заклинании, он просто хотел причинить Гарри боль. Мужчина упал с коротким воплем, и на мгновение Том подумал, что он наконец-то схватил его, но Гарри собрался с силами, вырвался из своего подогреваемого отчаянием заклинания и ответил залпом чем-то, что отбросило Тома еще на десять футов назад. Он поскользнулся на земле, его магия, когда-то горячая и злая вокруг него, ужасно отсутствовала, когда мужчина наконец решил приблизиться к нему. — Что это значит для тебя, Том? Ребенок, едва ли лучше магглов, которых ты презираешь. Что ты без своей магии? Я перестаю расслабляться на несколько минут, и ты складываешь карты, как карточный домик. Я видел людей вдвое моложе тебя, но с вдвое большей решимостью, чем ты. — Нет!- В другой день Том поморщился бы от того, насколько невнятным он стал в данный момент. Он, который гордился своим бесконечным хладнокровием и контролем, зашел так далеко. Том мог бы задаться вопросом, было ли это скорее заявлением о способностях Гарри или об их отсутствии у него самого. Но сегодня был не тот день, и сейчас Тому нужно было думать о гораздо более важных вещах. — Нет? Тогда встань и докажи это! Сейчас ты даже не дотягиваешь до уровня своего будущего коллеги. По крайней мере, ему удалось умереть на коленях. Том потянулся внутрь себя и ухватил последние остатки своей энергии. Впервые в жизни он почувствовал дно своего почти бездонного магического ядра, но это ощущение не беспокоило его так сильно, как должно было бы. Прямо сейчас он был сосредоточен на том, чтобы встать и доказать, что Гарри не прав. Он заставил себя встать на четвереньки. Это действие, должно быть, стоило больше, чем он думал, потому что волна головокружения грозила свалить его с ног. Только чистое упрямство удерживало его в сознании, и Том довел это упрямство до предела, когда начал вставать. Одна нога, затем другая, и через несколько минут Тому удалось вытянуться в полный рост, который был как минимум на несколько дюймов выше Гарри. Его красные глаза сверкнули зелеными, заставляя мужчину снова усомниться в своей решимости. То, что произошло дальше, не должно было стать неожиданностью. Неповиновение могло завести его так далеко, а Том уже давно исчерпал свои резервы. Его зрение потемнело, когда гнев, который заставлял его стоять до этого момента, наконец, исчез, и последнее, что Том увидел, была блестящая улыбка Гарри, когда тьма потянула его под воду.