Times of Change

Древний и благородный дом Поттеров подвергся нападению в семейном доме! Кто-нибудь в безопасности? Заголовок «Ежедневного пророка» был достаточно мрачным для этого случая. Альбус тяжело сидел на своем месте, с большой неохотой просматривая статью. Семья Поттеров подверглась нападению в своей главной резиденции со стороны «неизвестной группы нападавших». В статье они никогда прямо не назывались Жнецами, но подразумевалось это достаточно хорошо. Геллерт счел целесообразным не только преследовать представителей древней и благородной родословной, но и напасть на них в их собственном семейном доме, и была только одна причина, по которой Альбус мог предположить, что это могло бы оправдать такое действие. Геллерт искал легендарную мантию-невидимку. Как только до него дошло известие о нападении, Альбус направился к Поттерам, которым удалось спастись в основном невредимыми, за исключением лорда Поттера, отца юного Карлуса, который все еще оправлялся от довольно серьезных травм в больнице Святого Мунго. Остальные члены семьи сомкнулись вокруг друг друга, совершенно не желая предоставлять Альбусу даже малейшую информацию. Карлус был добрым четверокурсником Гриффиндора, живым и харизматичным. Альбус верил, что мальчика ждет блестящее будущее, но даже юный Карлус отреагировал довольно холодно, когда тот попытался тонко выяснить причины нападения. Конечным результатом стало то, что Альбус понятия не имел, удалось ли Геллерту получить плащ-невидимку, который, по слухам, семья Поттеров носила на протяжении нескольких поколений. Если нет, то ему придется настоять на том, чтобы семья оставалась внутри замка Хогвартс в обозримом будущем, конечно, для их собственной защиты, и если бы он это сделал… что ж, тогда это был всего лишь еще один Дар Смерти, которым завладел Геллерт. Альбус выпустил газету, которую неосознанно мял в руках. Времени уже не оставалось, нужно было ускорить свои планы, иначе Геллерт может добиться успеха в том, чего еще никто не делал. Он мог стать Повелителем Смерти. Одна эта мысль заставила его вздрогнуть. Нет, гораздо лучше было сделать все возможное, чтобы не дать своему старому другу получить последний оставшийся Дар. К сожалению, он почти не имел информации о местонахождении Воскрешающего камня. В какой-то момент род Кадма Певерелла, казалось, загадочным образом исчез, не оставив после себя никаких следов семейной реликвии. Тем не менее, это означало, что Геллерт вряд ли знал, где находится Камень, но Альбус не мог позволить себе рискнуть. Ему нужно было немедленно подорвать усилия Геллерта, а это означало лишить его опоры власти и предотвратить любую дальнейшую вербовку. Альбус сосредоточил свои мысли на бомбе замедленного действия, которой был Харрисон Эванс. Он был безнадежным человеком, неизвестным элементом, который мог ужасными способами помочь делу Геллерта, и Альбус знал, насколько одержимым может стать его старый друг. Он все еще не был вполне уверен, охотно ли мальчик окажет свою помощь, но Альбус знал лучше, чем кто-либо другой, насколько обаятельным и убедительным может быть Геллерт, особенно когда дело касалось ухаживаний за теми, кто его интересовал. Еще более тревожно то, что сейчас ему придется остерегаться еще одной силы. Том Риддл. 31 декабря, в день семнадцатого дня рождения мальчика, почти все оставшиеся обитатели Хогвартса оказались в лечебном крыле. Мадам Уиллоби пришлось отложить лечение собственных симптомов чрезмерного магического воздействия, чтобы позаботиться о студентах. Альбус не сомкнул глаз той ночью. Он мало что мог сделать, чтобы изолировать юного Тома от остальных учеников, но первый урок, последовавший за инцидентом, только укрепил мнение Альбуса о том, что Харрисона, по крайней мере, нужно держать подальше от Тома любой ценой. Магия мальчика была огромной, но еще более зловещей. Находиться рядом с Томом Риддлом было все равно, что заглянуть в бездну, и Тьме, которую он там видел, нельзя было позволить существовать. Том Риддл самым худшим образом напоминал ему Геллерта, и он с ужасом даже подумал о том, что произойдет, если кто-нибудь из них заполучит Харрисона и его собственную непредсказуемую власть. Он неловко перехватил палочку. Харрисону было небезопасно в Хогвартсе. Он может быть могущественным, но мальчик, несомненно, был наивен, и если то, как другие ученики реагировали на простое присутствие Тома, было каким-либо показателем, он очень легко был бы втянут в орбиту Темного ребенка. Пришло время действовать. ***** Том проснулся в Выручай-комнате. Воспользовавшись кратким моментом, чтобы разозлиться на частоту своих бессознательных состояний в Комнате, он затем, как обычно, осмотрел свое окружение. В отличие от прошлого случая, когда он потерял сознание, Том проснулся отдохнувшим. Словно с него сняли огромный груз, и он наконец смог полностью почувствовать свое тело. Он сверхосознавал свою собственную телесность, но вместо того, чтобы беспокоить его, это ощущалось… утешительно, даже умиротворяюще. Гарри, как и ожидалось, был с ним в Комнате, но мужчина, похоже, не заметил, что он проснулся. Его брови были нахмурены, а глаза зажмурены в напряженной концентрации. Том почти испуганно рассмеялся, когда понял, что мужчина пытается, но безуспешно, медитировать. Том двигался медленно, осторожно вылезая из-под одеяла и приближаясь к Гарри со всей молчаливой грацией опасного хищника. Полная неосведомленность обычно параноидального человека о своем окружении говорила о восхитительном уровне доверия. Том подозревал, что это доверие по большей части действовало на подсознательном уровне, но это не означало, что он не мог им воспользоваться. Гарри сидел в спокойном коричневом кресле, все еще без рубашки и покрытый тонкой пленкой пота. Том наклонился ближе, держась за каждый подлокотник кресла, осторожно обхватывая свою жертву, клинически наблюдая за подъемом и падением груди Гарри, и поднес свой рот всего лишь в дюйме от уха мужчины. — Ты делаешь это неправильно. Как и следовало ожидать, Гарри очнулся только для того, чтобы осознать свое уязвимое положение под вполне материальной формой Тома. Слизеринец ухмыльнулся возмущенной ярости Гарри и в ответ положил одну руку на бедро мужчины настолько высоко, что это было бы сочтено неуместным. — Хорошо, ты проснулся. Теперь ты можешь идти, — сказал Гарри, по-видимому, не смущенный таким самонадеянным прикосновением. — Думаю, я лучше останусь, — Том проигнорировал не столь тонкий намек и продолжил свои исследования, используя колено, чтобы раздвинуть ноги Гарри и положить их на подушку стула. — Здесь кажется гораздо интереснее. Гарри нахмурился. — Как бы то ни было, я использовал Комнату до твоего прибытия и заставил меня помочь тебе контролировать твою собственную магию. Я хотел бы вернуться к тому, чем занимался, прежде чем ты так грубо прервал меня. Том вздрогнул от мысли, что ему нужна помощь в управлении своей магией. Тем не менее, намек был ясен, хотя и не был приятным осознанием. Без предупреждения он прижался губами к губам Гарри. Они были теплыми, не лихорадочным жаром, как раньше, а приятным приливом крови. Он приступил к поцелую, еще глубже прижимаясь своим телом к ​​Гарри, желая почувствовать это , когда старший извивался под ним. Том провел пальцами по ребрам Гарри, наслаждаясь тем, что мужчина не мог не задрожать. Он чувствовал, как его штаны сжимаются, когда возбуждение свернулось в его животе. Но что-то было не так. Гарри не сопротивлялся, далеко не так сильно, как обычно. Мужчина реагировал, но его реакции были вялыми, лишенными той несомненной интенсивности, которая так нравилась Тому. Он задавался вопросом, почему его это волнует. Том получал то, что хотел — Гарри, покорно лежащего под ним, — но вся эта ситуация оставила неприятный привкус во рту. Необъяснимым образом он хотел, чтобы этот огонь вернулся, он хотел, чтобы Гарри сопротивлялся, чтобы Том мог должным образом подчинить его. Таким образом, Том совершил немыслимое. Гарри ахнул, отходя. — Ты в порядке? — Это был нетипичный вопрос, но ответный хмурый взгляд Гарри подтвердил его подозрения. — Я в порядке. Для человека, который так ужасно умеет лгать, Гарри лгал много. Том зарычал в ответ и сжал конечности упрямца крепче, ровно до синяка. Гарри никогда не признал бы истинного ответа на этот вопрос, поэтому Тому пришлось бы его заставить. Стул внезапно превратился в роскошную кровать, и Том перевернул их двоих, маневрируя другим мужчиной, пока тот не положил голову Тому на грудь, и их ноги не переплелись вместе. Гарри слабо извивался, его неспособность вырваться из хватки Тома только еще больше доказывала ложность его слов. Что-то пошло не так. Том крепче схватил Гарри за талию, его руки сковывали живот, и он тихо говорил. — Почему бы тебе не сказать мне, что случилось, мой дорогой? — Это был не вопрос, и Гарри это знал, но мужчина просто не мог удержаться от возражений. — Потому что Том, — начал он, — ты ужасный терапевт. Том ухмыльнулся в волосы мужчины. Пахло сладко, но в то же время как-то остро. Тому казалось, что он может утонуть в нем. — И что ты при этом чувствуешь? Гарри фыркнул от смеха и на мгновение начал расслабляться в объятиях Тома, но затем мужчина спохватился и снова напрягся. Приятное настроение Тома почти исчезло. ***** С каждой секундой молчания Гарри становилось все более неловким. Из всех людей он подшучивал над Томом. Он решил дать подростку шанс и не думать о нем как о Волдеморте, с которым он был слишком хорошо знаком, но он также не мог позволить себе подойти к нему слишком близко. Было так много вещей, которых Том еще не знал, и если бы Гарри было что сказать по этому поводу, он бы никогда не узнал. — Ну, если ты не даешь мне закончить обучение, то я могу пойти спать, — Гарри говорил настолько равнодушно, насколько мог. Делать это становилось все труднее. — Какая замечательная идея, Гарри! Он заметил, что Том еще не выпустил его, а учитывая, что он все еще был слаб, как новорожденный теленок, Гарри не хватило сил вырваться из собственнической хватки подростка. — Ты собираешься отпустить меня? — Нет, — и Гарри услышал ухмылку в голосе собеседника. — Но ты сказал... — На случай, если ты забыл Гарри , мы сейчас лежим на кровати, и мне вполне комфортно в этом положении. В любом случае, не стесняйтесь спать. Гарри почувствовал, как от раздражения пульсирует вена на лбу. Он никогда бы не догадался, насколько тактильным был подросток. Гарри никогда не получал удовольствия от прикосновений, главным образом из-за «нежной и любящей заботы» своих дорогих родственников, и он подозревал, что Том чувствует то же самое по тем же причинам. И все же Гарри обнаружил, что подросток трогает, ласкает и откровенно пристает к нему большое количество раз, чем он мог сосчитать, и теперь Том, очевидно, пытался убедить его поспать! В этом положении конечности скованы и совершенно уязвимы. Хуже всего было то, что Гарри не мог убедить себя, что ему это не нравится. — Ты сумасшедший, если думаешь, что я вот так засну. Он приложил все усилия, чтобы еще раз сбежать, несмотря на то, как сильно это его утомило, несмотря на то, насколько сильно он был измотан. Максимум, чего он достиг, это позабавил и, возможно, возбудил Тома своими извивающимися движениями. Гарри не хотел бы чувствовать себя таким беспомощным при обычных обстоятельствах, но быть вынужденным оставаться в одной комнате с чертовым Томом Риддлом, когда он едва мог ходить, было еще одним уровнем унижения. Но магия Тома была сильна. На самом деле, его физическое состояние, вероятно, сейчас было на пике, поскольку всего несколько часов назад он был восстановлен с помощью магии. Если Том не хотел его освобождать, то Гарри действительно ничего не мог сделать. Но Гарри никогда бы этого не признал . Прошло еще несколько минут безуспешных попыток побега, прежде чем Том почувствовал необходимость снова заговорить. — Неужели так неприятно находиться в моих объятиях? Гарри поперхнулся словами, которые инстинктивно хотели вылететь из его рта. Ответ должен был быть очевиден, подумал он. Выбраться из этой комнаты и подальше от Тома должно было быть его главным приоритетом, так почему он не мог просто произнести эти слова? Гарри услышал позади себя вздох Тома. На этот раз он не сопротивлялся, но Гарри все еще казалось, что он задыхается в тишине. Куда приведет этот путь? — То, что ты сказал о Волдеморте, — внезапно сказал Том со странной уязвимостью в голосе, когда он прижал старшего ближе к своей груди. — Это было правдой? Что-то неприятное скрутилось в животе Гарри, когда его поразило ужасное осознание. Том был молод, что почти опасно. Конечно, ему исполнилось семнадцать, и он достиг магической зрелости, но по сравнению с Волдемортом Том Риддл был практически ребенком. Гарри вспомнил воспоминания, которые ему показали о жизни Волдеморта, когда директор Диппет посоветовал ему путешествовать по миру, получать новый опыт, прежде чем приступить к работе профессора, проработав год в Борджин и Беркс. Именно там он обнаружил местонахождение двух своих крестражей, забрав Медальон и Чашу у Хепзибы Смит, прежде чем убить несчастную старуху. Но никто, даже Дамблдор, не знал, где находился Волдеморт между этим моментом и возвращением в Хогвартс. Гарри знал, что этот человек, должно быть, посетил Албанию, чтобы забрать Диадему, но в остальном он был таким же невежественным, как и весь остальной мир. Человек был суммой их опыта, а пятьдесят лет — это большой срок. Что бы ни случилось, в тот день в Хогвартс вошел не Том Риддл, чтобы подать заявление о приеме на работу. Волдеморт вернулся другим человеком, и даже в воспоминаниях, окрашенных восприятием Дамблдора, Гарри мог видеть различия. Некоторые изменения, вероятно, были результатом его путешествий, но подавляющее большинство, безусловно, произошло от пяти крестражей, которыми он обладал. В этот момент в нем было что-то более резкое, что-то более холодное, и Гарри не мог не задаться вопросом, что бы произошло, если бы Дамблдор просто дал эту работу восходящему Темному Лорду. Полностью отказался бы он от своих планов, нашел бы вновь обретенную радость в обучении молодежи и отказался бы от своих идей завоеваний? … возможно нет. Но, возможно, его жизнь не закончилась бы так, как закончилась. — Да, — наконец ответил он. Гарри почувствовал, как Том под ним прерывисто вздохнул. Если бы он только смотрел на него, он, вероятно, не заметил бы напряжения в теле подростка, но их близость гарантировала, что Гарри почти слишком хорошо осознавал суматоху, бушующую в голове Тома. — Я не позволю этому закончиться вот так, — Гарри слегка повернул голову, чтобы полностью встретиться с горящими красными глазами Тома. — Не в этот раз. Гарри не знал, почему он чувствовал себя обязанным его успокоить. Он не знал, почему ему было так комфортно в объятиях Тома, но одно он знал наверняка. В отличие от Лорда Волдеморта, Том Риддл не умрет на коленях. Он не позволил бы этого. Тишина была спокойной, мирной, и Гарри не мог удержаться от медленного погружения в сон. ***** — На следующей неделе мы приступим к сценариям живых боев. У меня будет несколько существ и препятствий, от которых вы сможете защититься , и я буду оценивать ваши выступления, — Харрисон Эванс ухмыльнулся, увидев бледные лица своих учеников. — Спокойной ночи! Маэн Принц наблюдал, как класс быстро вышел за дверь. Некоторые, как он подозревал, сейчас планировали учебные занятия в последнюю минуту. Харрисон Эванс, возможно, большую часть времени был спокойным человеком, но любой мог видеть, насколько серьезно этот человек относился к защите. Он посмотрел в глаза своему Лорду, ожидая, пока Том слегка кивнет в подтверждение, и выйдет из комнаты. Маэн тихо выдохнул и взял себя в руки. Его Лорд дал ему очень конкретные инструкции: следовать за Эвансом и не выпускать его из поля зрения. По какой-то причине Том ожидал, что что-то произойдет, либо ему просто было неудобно покидать Эванса на какое-то время. Маэн не знал, что именно. Однако Эванс был силен. Он знал по личному опыту, насколько грозен Помощник, но Том был непреклонен. Эванс не мог спуститься с поля зрения. Таким образом, в настоящее время он пытался проследить за человеком, за которым практически невозможно было следить. Каким-то образом, всего через несколько коротких месяцев, Эванс знал школу лучше, чем семикурсники, возможно, даже лучше, чем профессора. Практически все к этому моменту знали, что Эванс был на грани паранойи и имел привычку исчезать после уроков, поэтому, если Маэн хотел иметь хотя бы шанс отследить этого человека, ему нужно было действовать быстро. К счастью, это оказалось ненужным. — Мистер Эванс, — раздался голос. Маэн наблюдал со своей позиции в конце коридора, как Минерва чуть не упала, пытаясь поймать Помощника, прежде чем он исчезнет на весь день. Он имел смутное представление о том, чего хочет девушка, она была одной из немногих, кто действительно думал о более широкой картине, посещая занятия, но в то же время она проявляла необычный интерес к мужчине. Маэн надеялся, что это был невинный интерес, но на всякий случай сделал себе пометку выяснить это наверняка, хотя бы для того, чтобы утолить собственничество Тома. Девушке удалось привлечь внимание Эванса, и они начали беседовать в холле. Маэн вытащил книгу и прислонился к стене. Маленькое скрытное заклинание помогало ему выглядеть незаметным. Должно быть, это сработало, потому что ни один из них не удостоил его больше взгляда. Их разговор длился несколько минут, прежде чем Эванс, казалось бы, попрощался, но, как ни странно, Минерва прервала его, встав на его пути и возобновив их разговор. На лице Эванса теперь было много скрытого раздражения, но, как всегда, этот человек ужасно умел что-либо скрывать, так что либо Минерва действительно ничего не замечала, либо она умышленно игнорировала желание Эванса закончить разговор. Маэн задумчиво прищурился. Том велел ему держаться подальше от глаз, но он знал, что его Лорду не понравится, если кто-то приблизится к Эвансу. Он все еще не был уверен в истинной природе отношений, которые эти двое разделяли, но они были… напряженными, и Том редко терпел оправдания. Приняв решение, Маэн направился к ним обоим. — Харрисон Эванс, — раздался громкий голос, резко остановив его движение. У Маэна было всего лишь мгновение, чтобы снова спрятаться, как полдюжины авроров, казалось, появились из воздуха. Принц почти зарычал себе под нос. «Эти никчемные позеры», — выплюнул он в пределах своего разума. Он не питал никакого уважения к аврорам, находящимся в школе, и большая часть учеников разделяла его мнение по этому поводу. Они были дерзкими, властными и, что хуже всего, некомпетентными. Маэн видел, как некоторые из них прошли прямо мимо третьего курса Слизерина, которого практически линчевали, даже не сбавляя шага. Какая бы напряженность ни существовала между слизеринцами и остальной частью школы, они только усугубили ее. Но ему пришлось отбросить гнев. Перед ним что-то происходило, и Маэн знал, что авроры никогда бы не вмешались, если бы у них что-то не было запланировано. — Я могу вам помочь? — спросил Эванс с пугающе пустым лицом. Вперед вышел молодой человек, едва ли на несколько лет старше самого Эванса. Спина у него была прямая, уверенная, даже высокомерная, но позиция была прискорбно беззащитной. Маэн наблюдал, как доцент наклонил голову, словно змея, наблюдающая за очередным приемом пищи. Он непроизвольно вздрогнул под чарами. — Нам придется попросить вас пойти с нами. — Куда и почему? — коротко спросил он, нахмурившись. — В Министерство, боюсь, у нас есть к вам несколько вопросов, мистер Эванс, — ответил нетерпеливо аврор. Маэн уже мог видеть, как остальные пытались незаметно вытащить палочки, но если он заметил их движения, то Эванс почти наверняка тоже это заметил. — На каком основании? — Это всего лишь интервью. Нам не нужно объяснять причину чего-то подобного, — безымянный аврор был крайне снисходителен. Маэн подозревал, что он какой-то полукровка из третьеразрядного дома, потому что он определенно не встречал этого человека раньше. Тем не менее, Эванс был не из тех, кого можно запугать угрозами, скрытыми или иными. — О, ну, в таком случае вы не будете возражать, если я отклоню ваше приглашение. Как видите, я сейчас очень занят. Именно тогда он снова увидел небольшую фигуру Минервы МакГонагалл, наполовину скрытую за гораздо более внушительной формой Эванса. Однако ситуация была не очень хорошей. Маэн мог сказать, что всем в зале оставалось всего несколько секунд до начала конфликта, но он не знал, стоит ли ему вмешиваться. Было слишком поздно. По какому-то невысказанному сигналу было применено первое заклинание. Неудивительно, что первым напал один из авроров, их жалкие, недисциплинированные заклинания делали их легкой мишенью. Звуки драки были настолько громкими, что кто-то уже должен был их услышать и предупредить профессора, но никто не пришел. Среди огней и вспышек Маэн мог только подозревать, что это была какая-то подстава, а не плохо реализованная. Если бы не тот факт, что Эванс далеко превосходил уровень мастерства этих пешек, то, возможно, им удалось бы увести его, куда бы они ни планировали. Но Эванс не был легкой мишенью. Кто бы ни тянул за веревочки этих мракоборцев, он стал дерзким и решил, что его полуобученные прислужники смогут составить конкуренцию человеку, который уничтожил несколько десятков Жнецов, не получив при этом ничего, кроме небольших травм. Маэн мог поставить свои деньги, на то что это был министр, но он, хоть убей, не мог понять мотивы этого человека для всего этого. К настоящему времени Эвансу удалось уничтожить половину группы. Оставшиеся авроры утратили часть незаслуженного доверия и теперь отчаянно пытались отразить контратаку Помощника. Маэну хотелось посмеяться над их идиотизмом. Если и чему-то этому человеку удалось их научить, так это тому, что паника просто делала волшебников более легкой мишенью. Их и без того неряшливая и не скоординированная дуэль стала еще больше разваливаться. Пройдет совсем немного времени, прежде чем битва закончится, и Маэн сможет вернуться к своему Лорду с довольно неприятными новостями о событии. Но произошло то, чего Маэн не мог предсказать. Минерва, похоже, наконец вспомнила о хваленой гриффиндорской храбрости и вытащила палочку. Эванс все еще упрямо оставался неподвижным перед ее телом, физически защищая ее от любых случайных атак. Префект Гриффиндора подняла палочку, словно собираясь вступить в бой. Но она не вышла из-за спины Эванса и не напала на авроров. Минерва направила свою палочку и с большой решительностью бросила Ступефай прямо в незащищенную спину Эванса. Мужчина был невероятно упрям, но даже ему не удалось долго отразить неизбежную потерю сознания. Харрисон Эванс не спал ровно настолько, чтобы повернуться и посмотреть в лицо своему предателю. Он посмотрел на Минерву МакГонагалл со смесью гнева, предательства и… смирения? Маэн не мог сказать точно, но когда авроры начали уходить с обмякшим телом Помощника, он начал бояться истории, которую ему придется рассказать своему Лорду.