Вне Времени

Дождь за окном лил вторые сутки. Непрекращающийся и тревожный он наводил смуту и не давал отдышаться. Словно оплакивал тех, кто не мог увидеть его, почувствовать на коже. Студенты разбредались по комнатам, держа над головой рюкзак, чтобы не промокнуть. Но даже в такую ненастную погоду всё равно находился кто-то, кто специально ступал по лужам, высунув язык, и радовался первому весеннему дню. Улыбнувшись собственным мыслям, мужчина отошёл от окна. Дела, перешедшие в его руки, требовали безотлагательного рассмотрения. Присев на край стола, он со скучающим видом оглядел стопку бумаг и, подписав в нужных местах, вышел из кабинета. Он не любил это место. Стоило засидеться в кресле дольше положенного, и стены начинали нещадно давить, напоминая тесное пространство Тюремного царства. Ощущение не из приятных. К тому же, как считал он сам, сидячая работа была не для него. И всё же должность директора Токийского Магического техникума не могла пустовать слишком долго. Кто-то должен был взять ответственность за тех, кто остался, и повести их за собой. И этим человеком стал Годжо Сатору, учитель и наставник нового поколения магов. Вопрос о назначении рассматривался недолго. Не возражал даже ворчливый Гакуганджи, махнувший рукой и удалившийся в Киотский техникум при первой возможности. Однако Годжо был приятно удивлён помощью других учителей, не оставивших его наедине с новыми обязанностями. Мэй Мэй, вернувшаяся из-за границы, взяла на себя старшекурсников и обучала их в две смены, при этом выбив приличное жалование. Утахиме рискнула обучать первый курс, взяв в помощники Ино, значительно подтянувшего свои умения. Ушедший на пенсию Кусакабе искренне надеялся, что храм магии не падёт через неделю после назначения нового руководства, на что Сатору лишь посмеялся, взяв обещание с бывшего учителя заглядывать к ним хотя бы раз в месяц. Юта Оккоцу, перешедший на третий курс по ускоренной программе, продолжил обучение и параллельно брал сложнейшие задания, нередко за пределами Токио, на которые ходил либо один, либо в компании Инумаки. Их подруга, ставшая главой клана Дзенин, также не бросила Магический техникум. Отдав предпочтение заочной форме образования, Маки взялась за практическое усвоение знаний и преуспела в этом лучше всех, став примером для других студентов, ряды которых значительно оскудели. Ступая по длинному коридору общежития, Годжо невольно замедлил шаг, а после окончательно остановился, задержав взгляд на запертых дверях двух ближних комнат. Тёмные и холодные они пустовали уже несколько месяцев. Когда-то в них определённо кипела жизнь. Вещи, оставленные на своих местах, небрежно заправленная кровать, редкие книги, лежавшие на столе и полках, мятые бумажки, упавшие мимо ведра, постеры, готовые вот-вот отклеиться от стены — всё это было тому подтверждением. И лишь толстый слой пыли, осевший поверх всего, возвращал мага в реальность, напоминая, что в эти комнаты уже никто никогда не вернётся. Итадори Юджи и Мегуми Фушигуро, отдавшие свои жизни в битве против Двуликого, продолжали существовать только в воспоминаниях своих друзей. Закрыв за собой дверь, Сатору двинулся дальше. Рассуждения о том, что было сделано не так, какие ошибки могли привести к такому концу, не покидали долгое время. Сильнейший, не сумевший спасти учеников, не мог считаться сильнейшим — решил для себя маг и больше не нарекал себя столь громким словом. Сильнейший оставался в прошлом. Сейчас же он был тем, на кого можно было положиться, магом, который даст дельный совет, научит чему-то новому и всегда поддержит тёплой улыбкой, пусть и редкой за последние месяцы. Лёгкая серьёзность, пришедшая на смену беззаботности, была ему к лицу. Так считали все без исключения. Сам того не заметив, Сатору Годжо вырос над собой и при этом не растерял былой доброжелательности и озорства. Свернув в направлении больничного отделения, он понемногу отпускал тяжёлые мысли, тянувшие его обратно, к двум одиноким комнатам общежития. Учиться подавлять печаль пришлось заново, словно этого никогда не приходилось делать прежде. И если с мыслями о погибших можно было совладать, то от насущных проблем, повисших как над Магическим техникумом, так и над всем миром, было не избавиться. С ними приходилось сталкиваться каждый день, отправлять студентов на опасные миссии и с надеждой ждать их скорого возвращения. Битва, давшаяся с неимоверным трудом и невосполнимыми потерями, всё ещё была жива в памяти. Её последствия были на каждом шагу. Убийство Сукуны руками Юджи унесло две жизни, но позволило расцветать другим, ещё не окрепшим стебелькам человечества. Убийство Кендзяку руками Юты позволило сенсею упокоить тело друга, придать его огню, как и было положено. Убийство Тенген для предотвращения слияния с людьми повлекло за собой падение всех барьеров. Проклятая энергия, как и проклятия вырвались за пределы Японии и теперь населяли всю планету. В мире больше не оставалось безопасного места, где не встречалась бы проклятая проказа. И предотвращать случаи массовых убийств приходилось именно магам, число которых уменьшилось в разы по сравнению с проклятиями. Положение дел складывалось прескверное. Баланс сил, сильно пошатнувшийся после убийства Короля проклятий, сработал не в пользу магов. Теперь же им приходилось бороться с духами не только в Японии, но и в других государствах, власти которых нередко взывали о помощи. Токийский Магический техникум откликался на подобные просьбы в числе первых. Киотский обдумывал решение вмешаться дольше. Возня с документами у Гакуганджи была на первом месте. Потянув неприметную слегка оцарапанную с годами дверь на себя, Годжо вошёл внутрь. Палата, залитая светом, встретила мага привычной чистотой и запахом медикаментов. Закрыв окно от неукротимой стихии, Сёко обернулась и поприветствовала вошедшего одним взглядом. — Без изменений? — спросил маг на ходу, присаживаясь на стул напротив широкой койки. — Как видишь, — вздохнула Иери, отходя от окна. Непривычно тихая и бледная Нобара лежала на белых простынях, не подавая признаков жизни. Перевязанная бинтами голова и повреждённый глаз выдавали всю серьёзность полученных в Сибуе ранений. Балансируя где-то на грани, девушка уже несколько месяцев пребывала в коме, и никто не давал гарантий, что она когда-нибудь очнётся. Даже Сёко, глядевшая, как крупные капли косого дождя бьют по стеклу, не была уверена в прогнозах. Пачка сигарет, как неизменный атрибут непростого образа жизни, давно не появлялась на её рабочем столе. Бросить курить она решилась во второй раз. И уже в последний — убеждала она себя. — Как остальные? — Держатся. Пока без происшествий. Под «происшествиями» новый директор несомненно имел в виду смерти учеников на заданиях. К счастью, с момента окончания битвы с тысячелетним злом политика в отношении магов была пересмотрена. И Годжо принимал в этом непосредственное участие. Вопрос о сохранении жизни магов стоял как никогда остро. Закрывать глаза на многолетнюю проблему было уже невозможно. Открывшаяся миру правда о проклятой энергии и проклятиях требовала продуманной системы защиты не только для населения, но и для тех, кто многие годы защищал их от невидимого врага. Новая верхушка власти, образовавшаяся после чистки Кендзяку, первой приняла выдвинутые нововведения. Так или иначе у них не оставалось выбора, следить за процессом их выполнения Сатору было не в тягость. Под пристальным взглядом шести глаз дела старейшин ладились куда быстрее. — Не думала, что справишься, — призналась вдруг Сёко, устало ухмыльнувшись. — Да, я тоже, — опустил он взгляд и задумчиво улыбнулся. Груз ответственности, возросший в разы, давил на плечи сильнее прежнего. Времени выяснять соотношение сил и поставленных целей не оставалось. Нужно было справляться и просто идти вперёд, прорываясь сквозь гущу преград и трудностей, и при этом не забывать оглядываться назад, чтобы убедиться, что следующие за тобой товарищи целы и невредимы. Взваливший на себя эту задачу Годжо ни разу не усомнился в правильности своего решения. — Как думаешь, как скоро всё придёт в норму? — спросила она вдруг, не отнимая глаз от окна. — Как раньше уже не будет. Честный ответ — то, что она хотела услышать больше всего, не принёс должного облегчения, но знать и быть готовой ко всему для Иери было необходимо. — Ты будешь первым, кто узнает, когда она придёт в себя, — заверила она, прозрачно намекая не задерживаться. Молча кивнув на обещание, Сатору поднялся и прошёл к выходу. — Береги себя. Слова, брошенные напоследок, добавили веры в себя и свои силы. Совсем немного. Но этого было достаточно, чтобы пережить этот день. Возвращаться в опостылевший кабинет маг не желал. С уходом Масамичи это место словно растеряло свою значимость. В отличие от Яги сидеть подолгу в четырёх стенах нынешний директор не любил и частенько искал повод ускользнуть наружу. Уроки на свежем воздухе нравились ему куда больше монотонной работы в душном помещении. Но усилившийся дождь рушил все его ближайшие планы, и практические занятия приходилось переносить на более поздний срок. Покинуть здание техникума в такую погоду показалось Годжо отличной идеей, чтобы проветрить голову и расслабить взгляд. Капли дождя под действием бесконечности причудливо повисали в воздухе в абсолютной недосягаемости от его волос. Вероятность промокнуть и заболеть была минимальной. Прогуливаться вдоль пышной зелени, от которой не осталось и следа после зимних месяцев, приходилось нечасто, но маг запоминал каждую прогулку. Беспорядочные мысли настраивались на нужный лад, а в душе нарастало спокойствие, такое необходимое и приятное. Решение возвести беседку в глубине зелёных насаждений возникло спонтанно. Теперь у каждого желающего была возможность насладиться тишиной и покоем в тени небольшого крытого пространства. Круглая крыша с резными столбцами и очень удобными сиденьями под ней была видна ещё издали. Расположившись как можно удобнее, Сатору окинул взглядом открывшийся вид. Шум дождя притуплял беспокойство, очищая разум от всех тревог. Напряжение в глазах потихоньку спадало. Грани реальности незаметно размывались, пока не осталась кромешная темнота. Эхо окружающих звуков стихло последним, оставляя после себя звенящую тишину. Отсутствие всего озадачивало. Чувства неизбежно обострились, но это ничего не дало. Повертев головой, маг обнаружил, что может двигаться, может дышать и даже говорить. Сделав несколько шагов, он прислушался. До уха стали долетать приглушённые голоса, но разобрать их было сложно. Промелькнувший впереди свет вывел мужчину в странное место, похожее на грот. Сводчатые потолки и темень наводили гнетущую атмосферу. Холод, исходивший от стен, ощущался как настоящий. Голоса с каждым шагом становились всё чётче. Разглядев человеческие фигуры, маг остановился. Двое мужчин о чём-то ожесточённо спорили, не обращая на него никакого внимания. Их речь была иной, но знакомой. За попытками понять смысл маг не сразу увидел ещё одного человека. Привязанный к колонне, он не поднимал головы. Белые волосы закрывали лицо, но Годжо был уверен: перед ним девушка. Ночная сорочка, изорванная и перепачканная в нескольких местах, с трудом удерживала тепло, связанные за спиной руки не двигались, а сама она не издавала ни звука. И лишь поджатые от холода пальцы ног говорили о том, что она ещё жива. Взвинченный неприятным разговором мужчина повернулся к ней и, рявкнув что-то оскорбительное, ударил её по лицу. Сатору вышел из тени. Его присутствие на удивление всё ещё оставалось незамеченным. Поджав разбитую губу, незнакомка подняла на него глаза. Серые, подёрнутые дымкой, утратившие что-то важное, они смотрели прямо на него. Годжо не знал, продолжал ли это сковывать холод, или эти глаза удерживали его на месте, но он не шевелился. Проследив за её взглядом, один из мужчин недоумённо всплеснул руками: — Ну и куда ты уставилась? Там ничего нет, еретичка. Кончай фокусничать. — Ничего, ей недолго осталось, — подтвердил второй, криво ухмыляясь. Оставив девушку одну, они направились к выходу и прошли в шаге от наблюдавшего за ними мага. Вернув взгляд к незнакомке, Сатору обнаружил, что та уже уронила голову и больше не смотрела своими странными глазами. Стоило ему сделать шаг, как картинка перед глазами расплылась, холод сменился теплом, а тишина осталась прежней, только теперь она не резала слух, а лилась мелодией слабого ветра и покачивающихся ветвей. Стянув повязку с лица, он заморгал и сонно огляделся. Задремать посреди сада в час дня было совсем на него не похоже. Избавившись от остатков сна, маг растянулся на сидении. Картина прикованной к колонне девушки непроизвольно всплыла в памяти. Её взгляд, её смирение. Могло ли это быть игрой воображения? Прекратившийся дождь принёс с собой долгожданное тепло. Яркий свет пробивался сквозь облака неосязаемо и чарующе. Резкая смена настроения природы вызывала улыбку. Поднявшись с места, маг неторопливо вернулся в техникум. Встретившиеся на пути первокурсники, зачислившиеся неделю назад, поприветствовали учителя и директора. Найти их было сложно, но Годжо постарался. Закончившая урок Утахиме скривила губы, но сдержанно кивнула в ответ и засеменила дальше по коридору. Оставшись наедине со своими мыслями, Годжо не сразу заметил, как дошёл до двери, ведущей в его кабинет. Приступить к своим обязанностям было не лишним. Улыбнувшись своим мыслям, он скрылся за дверью. Жизнь в Токийском Магическом техникуме и вправду налаживалась.